"Непокорная красавица" - читать интересную книгу автора (Макгрегор Кинли)

Глава 10

Только через две недели у Лорелеи прошло замешательство. Команда Джека продолжала относиться к ней с предупредительностью, а Генри взял под опеку. Этот француз оказался необычайно талантлив, особенно в том, что касалось тонких оттенков цвета или растушевки углем.

Она подружилась с Сарой и Алисой, они каждое утро встречались за завтраком, какое-то время проводили на палубе, потом расходились по делам; Лорелея отправлялась в каюту Джека продолжать работу над портретом.

Джек держался от нее на расстоянии после того вечера, когда она и Генри танцевали и разговаривали на палубе, ей даже стало казаться, что он передумал ее соблазнять. Ей бы радоваться, а она все думала, как бы преодолеть пропасть, что пролегла между ними. В это утро Лорелея рано пришла в его каюту. Сара неважно себя чувствовала, а Алиса хотела помочь Мейвис со штопкой. Оставшись одна, Лорелея решила поработать над картиной, пока Джек будет заниматься обычными делами – выслушивать рапорт Тарика, разбираться с грузом.

Сара ее предупредила, что Джек будет в дурном настроении, потому что полночи пьянствовал и играл в карты с ее мужем и еще двумя матросами. Сара сказала, что когда Джек не выспится, он ведет себя как людоед. Лорелея решила, что это все же лучше, чем его молчание в последние дни, и открыла дверь. И замерла.

Джек еще спал, лежа на кровати, красный бархат только частично прикрывал голое тело. У нее захватило дух, взгляд проследовал по мускулистой груди к голому животу и дальше, к длинным ногам, покрытым золотистыми волосами. Он был прекрасен. Она смотрела, как тихо поднимается и опускается грудь. Выгоревшие волосы рассыпались по подушке, окружая спокойное, почти мальчишечье лицо.

Первым импульсом было выскочить за дверь и бежать, но ноги не слушались. Тем более что на деле больше всего ей хотелось подойти и посмотреть поближе.

Какой от этого может быть вред? Он крепко спит, даже посапывает. Никто не узнает, что она тут была, а сама она никому не скажет.

«Ну же, Лорелея, давай!»

Она осторожно закрыла дверь и, кусая губы, сказала себе, что это безумие – приближаться к спящему льву. И как всегда, победило ее любопытство. Лорелея на цыпочках подошла к кровати. Сердце наполняли страх, удивление и что-то еще, о чем не хотелось думать. Никогда еще она не видела такого восхитительного мужчину.

Линию плеч создавали сильные, гладкие мускулы. Лицо было покрыто утренней щетиной, и ей мучительно хотелось провести по ней пальцем. Она уже протянула руку, но удержал страх разбудить его и быть пойманной за этим неприглядным делом. Она стиснула руку в кулак и прижала к боку.

Ноги свисали с края кровати, и она подивилась, как он может спокойно спать в таком неудобном положении. Ее взгляд проследовал к скульптурным мускулам живота. Как бы ей хотелось набраться храбрости и потрогать их!

Она опять опустила взгляд к ногам, покрытым золотистыми волосами; выше кудряшки были более темные, они начинались от пупка и сбегали вниз, скрываясь под покрывалом. Что там, под покрывалом? Такая же мелкая, глупая вещь, что была у Джастина?

Нет, конечно. Потому что у Черного Джека нет ничего мелкого и глупого. Любопытство было так сильно, что она взялась за край покрывала.

Джек пошевелился. Сдержав крик, Лорелея метнулась к двери, ужаснувшись, что он проснется и застанет ее на месте преступления.

О, если он поймает ее...

Но он не проснулся. Он закинул руку на голову, прикрыв ею глаза, и продолжал спать. Лорелея воспользовалась счастливым случаем и тихо вышла из каюты. Она не смела дышать, пока за ней не закрылась дверь ее каюты. Ее трясло. Никогда в жизни она не видела ничего более великолепного, чем Черный Джек. Как мужчина он был само совершенство.

Что ж, никакого портретирования сегодня не будет. По крайней мере, пока Джек не оденется, но и тогда она вряд ли посмеет взглянуть на него так, чтобы не запылали щеки. Как можно стереть из памяти этот образ...

Проклятие!

Она взяла блокнот и уголь и решила выйти на свежий воздух и попрактиковаться в новой технике, которую ей вчера показал Генри, – перекрестная штриховка. Так она отвлечется от мыслей о капитане.

Можно зарисовать Билла или Мейвис с Алисой за работой. Да, так она забудет о бронзовой коже, золотистых волосиках и прочих вещах, о которых не должна думать женщина хорошего воспитания.

Джек проснулся, чувствуя, как по мозгам кто-то словно лупит молотком. Этот гад лупил и лупил, пока Джек не открыл глаза. Он со стоном закрылся от яркого солнечного света, проклиная себя за то, что вчера так напился. Но так и не изгнал из мыслей эту особу. Единственным следствием оказалось желание задушить ее за эту мучительную головную боль.

«Сам виноват, старина».

Он хотел загасить огонь внизу живота, и вчера ему это удалось. Куда уж тут думать о сексе, когда мозги испепелились, а в горле сухо, как в августе в Сахаре! Он встал и поморщился. Черт возьми, почему он сходит по ней с ума? Собственную глупость вчера топил в бочке с элем.

– Соблазни ее, Джек, – бормотал он, умываясь и прополаскивая пересохший рот холодной водой.

Так вот он ее получит и на этот раз не будет таким болваном, чтобы дать ей сбежать. Несколько часов спустя Лорелея сердито посмотрела на свои руки, как будто это они были виноваты во всех ее проблемах.

Что ж, отчасти так и есть. Почему ей никак не удается ухватить линию плеча Джека, лежащего на кровати? Тогда, утром, солнце так красиво золотило его кожу. Она прикусила губу и закрыла глаза, чтобы сосредоточиться. Она видела это плечо так ясно, как будто все еще была в его каюте, но каждый раз, когда пыталась перенести видение на бумагу, рука не слушалась ее.

«Ты не должна изображать мужчину в обнаженном виде», – целомудренно сообщил ей рассудок.

В ответ она выдвинула аргумент: великие художники испокон веков рисовали нагую натуру, и если она хочет научиться рисовать людей, то должна это делать. Микеланджело изваял Давида, Боттичелли написал Венеру. Она в восторге от телосложения Джека, и в этом нет ничего дурного.

Совершенно ничего.

«По-моему, леди слишком усиленно протестует».

«Убирайся из моих мыслей, Джек», – приказала она внутреннему голосу.

Сдунув с глаз прядь волос, она подняла глаза от блокнота. Генри и Билл поднимали паруса, чтобы прибавить скорость – по крайней мере, так они сказали. Кейси, Мейвис и Алиса стирали, а несколько моряков таскали ведра с водой для мытья полов, заполняя большую бочку в центре палубы.

– Что вы делаете?

Кит подошел так быстро, что она смутилась и торопливо перевернула страницу с полуобнаженным Джеком – на свет появился этюд с Алисой. Не дай Бог, Кит увидит, чем она занималась.

– А-а, – удрученно протянул он.

– В чем дело, Кит?

Он пожал тощими плечами и прочертил ногой воображаемую линию.

– Ну вот, я хотел помочь с парусами, а Билли не разрешил. Потом я хотел помочь плести веревки из конопли, а Барт сказал, что я только все им запутаю. Я пошел в камбуз поболтать с Питером, а он сказал, что у него нет на меня времени. Вы, по-моему, тоже заняты.

Как она помнит эти бесконечные дни детства! Больше всего она ненавидела, что ей приходилось часами в одиночестве играть в куклы и чаепитие, потому что взрослые вечно были заняты своими делами.

– Вообще-то я не очень занята. – Она заметила у него в руке нож и наполовину вырезанную деревянную фигурку. – Ты делаешь солдатика?

– А, похоже? – изумленно спросил он и приободрился. Прежде чем она успела что-то сказать, Кит сбегал за небольшим ящиком, стоявшим в сторонке, принес его и открыл. Он стал методично вынимать маленьких деревянных солдатиков и выстраивать их на полу в два ряда.

– Я всех их сделал сам. Вот это регулярные войска. – Он показал на одну группу. Голос откровенно озвучивал его мысли.

– Плохие парни? – спросила она, пряча насмешку.

– Очень. – Он протянул ей пять солдатиков. – А это пираты. Одного я сделал похожим на Генри.

Лорелея рассмотрела фигурку сантиметров двенадцати высотой. Она была вырезана необычайно искусно, видны были даже отдельные волоски в бородке Генри. Подобие было ошеломляющим. Она осмотрела другие.

– Вот это, наверное, твой отец, – сказала она, указывая на пирата, который был очень похож на Джека.

– Точно! – просиял мальчик.

Лорелея поставила четырех пиратов на пол, а Джека оставила у себя.

– Знаешь, их можно раскрасить моими красками.

– Правда?! Генри бы ни за что не разрешил. Сказал бы, что только краску на меня зря переводить.

– Не думаю, что зря. Давай позабавимся?

Джек вышел на палубу, солнце ударило в опухшие глаза, и он выругался.

– Ну как вы, капитан Джек? – спросила Кейси, оторвавшись от корыта.

– Я умер, – прорычал Джек. – По крайней мере, хотел бы.

Алиса вытерла руки о фартук и подошла, пряча улыбку.

– Пойду достану вам что-нибудь от головной боли.

– Топор и палача.

Игнорируя шутку, она направилась к камбузу. Сжав пальцами виски, Джек пошел вдоль палубы, включаясь в дневную деятельность и поджидая Тарика с докладом. Он прошел полпути, когда заметил Лорелею. Стоя на коленях спиной к нему, она наклонилась и представила ему на обозрение свой хорошенький задик под белой батистовой юбкой. Острая боль опять стрельнула в пах.

Он еще раз выругался, собрался повернуть назад, но остановился, услышав ее смех.

– Если так сделать, можно кого-нибудь убить.

Джек нахмурился. Какого черта, о чем она говорит?

– Мы насыплем пороха в замок, – сказал Кит. – И от взрыва он откроется.

– Но тебе оторвет ногу.

– Нет, будет только небольшой шрам. Капитан так сделал, когда на Ямайке его захватил Уэйворд Хейс, а у него руки-ноги целы, как видите.

Джек улыбнулся, расслышав гордость в голосе Кита. И намек на смех. Лорелея права, он сердечно любит этого мальчика. Да и как его не любить? В Ките было все то, что он хотел бы иметь в своем детстве: невинность, доброта, а главное – способность любить. Судьба лишила его этой роскоши, и будь он проклят, если позволит поблекнуть улыбке Кита.

– По-моему, твой отец просто сочинял сказки, чтобы тебя позабавить, – сказала Лорелея, заканчивая раскрашивать солдатика, похожего на Генри.

Джек помрачнел от ревности. Кит поднял голову, и в его зеленых глазах сверкнул огонь.

– Это правда! Тарик там был, можете его спросить.

– Не сердись, – сказала она снисходительным, любящим, материнским голосом. Мать никогда так не разговаривала с Джеком. – Я знаю, что твой отец храбрый и честный человек.

– И ужасно красивый, – подошедший Джек. Лорелея повернулась к нему и сощурилась.

– И ужасно самонадеянный, как я вижу.

– Я рассказал ей, как ты сбежал от Уэйворда Хейса, – встрял Кит, отложив в сторону кисточку с синей краской. – Она не верит, что ты взорвал на себе кандалы. – Кит кинулся к Джеку и потянул манжет его рубашки. – Покажи шрам!

Джек послушно закатал левый рукав, и стал виден след от ожога.

Лорелея нахмурилась. Она села на пятки и протянула руку. Джек напрягся, исподволь готовясь к шоку, который получит, когда Лорелея к нему прикоснется.

Как будто услышав его мысли, она задержала руку над шрамом. Очень близко, но не касаясь.

«Ну же», – мысленно взмолился он, желая ощутить хоть легкое прикосновение ее плоти к своему телу.

– Наверное, это было очень больно, – сказала она и поскорее убрала руку, положив ее на свое колено. Джек опустил рукав и вздохнул, разочарованный.

– У меня действительно бывали и лучшие времена, – сказал они мысленно докончил: «Например, когда танцевал с тобой и держал тебя в своих руках».

Целовал в губы. В шею. В...

– Вы испугались, когда он вас захватил? – прервала она приятные фантазии.

Застегнув манжет, Джек ответил:

– Не очень. Я ничего не боюсь.

– Так уж и ничего?

Он покачал головой. Кит посмотрел на нее с видом превосходства.

– Я говорил, что капитан – совершенство! Изобретательный и...

– А вы еще удивлялись, почему я задираю нос, – сказал Джек и приобнял Кита. – Когда рядом зазывала, расхваливающий твои способности, невозможно быть скромником.

– А вы попрактикуйтесь. Я слышала, помогает.

Джек засмеялся. Как он любил их пикировку! Никогда еще ему не встречалась такая быстрая на выдумку женщина!

– Билли! – завопил Кит у него над ухом. Джек моргнул и отпустил его.

Кит стремглав побежал к Биллу, который собрался ставить парус на фор-мачте.

– Ты говорил, что, когда в следующий раз будешь ставить большой парус, я буду тебе помогать. Можно, а? Можно, я буду помогать тебе поднимать парус?

Билл посмотрел на Джека, тот кивнул.

– Ладно, Кит, – смягчился Билл. – Только будь осторожен.

– Я буду осторожен, вот увидишь. Я буду осторожный, как... как... как что-то такое, что на самом деле осторожное, вот как.

Джек засмеялся и повернулся к Лорелее, которая уже встала на ноги. Легкий ветерок спутал ей волосы, лицо порозовело от пребывания на солнце без шляпки или капора. Загар был ей к лицу.

– Так что там насчет моей честности и храбрости? – развеселился Джек.

Она поежилась, отвела взгляд.

– Вы слышали, да?

– Угу.

Она скользнула по нему взглядом и опять стала смотреть куда-то в сторону.

– Это для Кита. Не могла же я ему сказать, что я о вас думаю, верно?

Как он любил ее дразнить, особенно когда она при этом краснела и смотрела в сторону!

– А что вы обо мне думаете на самом деле?

Сцепив руки за спиной, она скосила глаза на океан.

– Что вы самонадеянный.

– Это, пожалуйста. Допускаю.

Лорелея посмотрела на него и тут же отвела глаза.

– Вызываете раздражение.

– Это я могу.

Она разозлилась, глаза потемнели. Он видел, что ей не нравилась его уступчивость перед лицом оскорблений.

– Приводите в бешенство.

Он улыбнулся во весь рот:

– Стараюсь.

На этот раз она посмотрела ему в глаза.

– Почему вы со всем соглашаетесь? Он пожал плечами:

– Вы говорите правду, а я никогда не спорю против правды.

Джек оперся руками о перила по обе стороны от нее, и она оказалась в ловушке. От нее пахло лавандой, ветер сдувал волосы налицо и обнажал шею.

– Хотите знать, что я думаю о вас?

– Безусловно, нет, – чопорно сказала она.

Джек наклонился ниже, чтобы лучше чувствовать одуряющий запах ее духов. Когда он заговорил, то получился хриплый шепот:

– Вы прелестны.

– Простите? – Она быстро отвела глаза.

– Красивая. Изысканная. – По одному выговаривал слова ей на ухо и кончиками пальцев поглаживал шею. Она задрожала. Он чувствовал, как у нее ускоряется пульс. Как ему хотелось поцеловать ее! Чтобы она впилась ногтями ему в спину. Если бы не на виду у всей команды...

И на глазах у сына, с испугом подумал он. Облизнув губы, пересохшие от жажды поцелуя, он отстранился.

– Билли!

Джек обернулся на истошный крик и увидел, что Билл висит высоко над палубой вниз головой, Кит, опутанный снастями, вцепился в мачту, а внизу под ними как сумасшедшая бегает Алиса.

– Помогите! – снова закричала Алиса. – Помогите кто-нибудь!

Джек не раздумывая кинулся к мачте, на которой повис Билл. Лорелея посмотрела на снасти, в которых запутался Билл. Было такое впечатление, что он оступился, взбираясь наверх, и веревка обмоталась вокруг лодыжки. Он раскачивался по ужасающей дуге в пятидесяти футах над палубой.

Один из моряков собрался лезть наверх, но другой удержал его за руку:

– Веревка оборвется раньше, чем ты долезешь до середины.

Алиса перебегала от одного мужчины к другому, умоляя спасти мужа.

Джек в одно мгновение оценил ситуацию и, подхватив с палубы веревку, обмотал ее вокруг талии. Вскарабкавшись на третью перекладину главной мачты, он привязался к ней и попробовал дотянуться до Билла.

С пересохшим горлом Лорелея в страхе смотрела на эту сцену, не зная, что делать. Кит был наверху, он вцепился в снасти над головой Билла, юное лицо посерело от ужаса.

«Господи Боже, пожалуйста, не дай им погибнуть!» – взмолилась она.

Что там могло произойти?!

Перекладина, на которой стоял Джек, выглядела почти такой же ненадежной, как положение Билла, но он казался спокойным. Он снял с плеч моток троса и спустил свободный конец к Биллу.

– Билли, давай, глубоко вдохни и схватись за трос.

– Не могу! – закричал Билл, в голосе слышался ужас.

– Нет, можешь, – убедительно сказал Джек, и Лорелея удивилась, как он может говорить так искренне, когда смерть смотрит в лицо и ему, и сыну, и одному из членов команды. – К тому же, если не схватишься, Алиса сбежит с Дейви.

– Убью обоих! – выпалил Билл и схватился за трос.

Только Джек остановил раскачивание, как снасти, на которых висел Билл, оборвались прямо под ним и вместе с парусом свалились на палубу с глухим, тяжелым стуком. Билл истошно завопил. На какой-то момент Лорелея испугалась, что трос сдернет Джека и они оба погибнут. Парус ударился о палубу с такой силой, что под ногами заходили доски, и пронеслась волна ветра. Лорелея поняла, что если бы парус оборвался секундой раньше, он бы убил Билла.

– Обрежьте чертову веревку с его ноги! – заорал Джек.

Тарик кинулся выполнять приказ, и когда веревка была обрезана, Джек покачнулся, потерял опору для ног, но сумел удержаться за мачту и не выпустить Билла.

– Папа! – закричал Кит, висевший на снастях, и одновременно с ним Лорелея выкрикнула:

– Джек!

Время растянулось в бесконечность: Билл висел высоко над палубой, а Джек старался найти опору для ног. Почему никто им не поможет?! Кит начал спускаться к Джеку.

– Оставайся на месте, – предупредил Джек, и она увидела страх и замешательство на лице мальчика, глядевшего на отца, который стоял ниже, в нескольких футах от него, и был бессилен помочь.

Лорелея жарким шепотом молилась. Наконец Джек нашел опору и начал медленно опускать Билла на палубу. Алиса подбежала к мужу и с рыданием кинулась обнимать его. Все еще не придя в себя от увиденного, Лорелея наблюдала, как Джек сбросил веревку, поднялся к Киту, а потом вместе с ним по снастям благополучно спустился на палубу. Джек обвел глазами команду, и Лорелея увидела неприкрытую злость в его лице.

– Черт побери, что ты натворил? – рявкнул он на Билла.

– Подо мной оборвалась снасть, капитан.

Моряк лет тридцати вышел из толпы, держа обрывок веревки от упавших снастей.

– Истерлась из-за непогоды, капитан, – сказал он и подал обрывок.

Джек рассмотрел его, и когда поднял глаза на команду, Лорелея поняла, что видит перед собой того устрашающего Черного Джека, перед которым трепещут взрослые мужчины.

– Сколько раз я должен повторять, чтобы вы дважды проверяли снасти?

Пираты оробели. Тряхнув головой, Джек сказал:

– Кто-то за это ответит. – Он посмотрел на Билла. – Ты свободен до конца дня. Пойди успокой жену, а то у нее будет выкидыш. – Он направился в сторону Лорелеи, бормоча: – Протрезвел, а голова все еще болит.

– Вы безумец, – отчеканила Лорелея.

Не обращая на нее внимания, Джек поручил Кита заботам Кейси.

– А тебе, – прорычал он, – запрещается взбираться по снастям, пока не повзрослеешь.

– А-а, капитан, я же не упал!

– Но мог бы, – посмотрел на Кейси: – Отведи его вниз, где он не сможет попасть в беду.

– Но со мной никакой беды не было!

– Будет, если не послушаешься, – взвился Джек.

Кит поджал губы, чтобы не сказать чего-нибудь еще, и Кейси повела его к трапу.

– Я думала, что вы погибнете, – сказала Лорелея, преодолев разделявшие их три шага.

Джек обернулся.

– Вы хотите сказать – надеялись, что я умру.

– Нет, вопреки тому, что вы думаете, я не хочу вашей смерти, Джек. Я рада, что вы не пострадали.

Она повернулась и ушла, а Джек остался стоять в немом удивлении. В ушах звенели ее слова. И вдруг его захлестнула ужасная, подлая мысль, которая, наверное, вырвалась из глубин памяти.

Она его терзала. Как это – когда рядом есть женщина вроде Лорелеи, которая бы о тебе заботилась? Кричала бы, призывая на помощь, как сейчас Алиса? Как это – знать, что, когда тебя зароют в землю, она будет по тебе плакать? Хоть он и спорил с Лорелеей, но он знал, что такое любовь, и знал, что она существует. Но только для других, не для него.

Любовь – это когда кто-то любит тебя больше, чем себя. Когда твоя жизнь важна тому человеку больше собственной. Такого ему никто не давал. Никогда. И не даст.

Лорелее наплевать, если он вдруг умрет. Да и с какой стати ей о нем заботиться? Тадеусу было бы не наплевать. И Киту тоже.

«От тебя никакого проку, парень, – услышал он пьяный, злобный голос матери. – Абсолютно никакого. Надо было убить тебя в ту же минуту, как я узнала, что беременна. Но я была дура, подумала, что смогу тебя полюбить. Господи, что я была за дура! Если бы не ты, у меня была бы приличная жизнь. Ты погубил меня и всегда будешь губить все, к чему прикоснешься. Это проклятие крови твоего отца».

Джек закрыл глаза. Ему никогда не избавиться от этого проклятия. Кто-то тронул его за плечо. Он обернулся – Сара протянула ему кружку.

– Спасибо, Сара.

Она жестами спросила, все ли с ним в порядке.

– У меня всегда все хорошо, ты же знаешь.

Она помотала головой. Надо было бы засмеяться, но у него не было сил.

– Брось, нет ничего такого, от чего бы меня не вылечила добрая порция твоего пива.

Она с сомнением подняла брови и спросила: может, он думал о Лорелее?

– Нет, – ответил он. – Я думал о прошлом, а это еще более пустое занятие.

Она кивнула.

– Сара, можно тебя на минуту? – окликнула ее Мейвис.

Сара ушла, и Джек пошел искать на корабле тихий уголок, где можно биться головой о стену, чтобы прогнать мысли о прошлом и о золотоволосой красотке, которая заставила его желать того, чего у него никогда не будет. Лорелея вместе с Кейси, Алисой, Мейвис и Сарой пили чай за маленьким столиком на камбузе. Джек ушел к себе, и с тех пор его никто не видел.

Мейвис поставила фарфоровую чашку на блюдце и сказала:

– Ну, я рада, что с Биллом все обошлось.

Кейси с укором сказала:

– А тебе, Алиса, не мешало бы нам сказать, что ты беременна.

Алиса покраснела.

– Я собиралась вам сказать сегодня, попозже. Я и Биллу сказала только вчера, а он, наверное, разболтал капитану, пока они пьянствовали.

– Нас ждет прекрасный праздник, – улыбнулась Кейси.

Сара показала на Лорелею и заговорила руками.

– Извини, Сара, ты слишком быстро двигаешь руками, я не понимаю.

Мейвис подсказала:

– Она тревожится о Джеке.

– О Джеке? – Лорелея нахмурилась. Сара продолжала жестикулировать.

– Она говорит, в последнее время он изменился, – перевела Кейси. – Он не подпускает к себе.

Лорелея посмотрела на Кейси, та пожала плечами.

– Это правда. Он почти не бывает с нами, только с Китом.

– По-моему, он ценит уединение, – сказала Лорелея. Алиса отхлебнула чаю.

– А по-моему, он очень одинок и не знает, как сблизиться с людьми.

Лорелея засмеялась:

– Не верю, что для него это проблема. Он с замечательным мастерством приспосабливается к людям.

– Нет, – возразила Кейси, выбирая кусок бисквита, – он с замечательным мастерством приспосабливается к ситуации, а что касается людей...

– Он таится, – закончила за нее Алиса. – О, он может напиться с мужиками, будет дружелюбным, но если спросить о нем или о том, что ему нравится, он нем как могила. – С этим Лорелея согласилась. Алиса продолжила: – Но ты – с тобой он ведет себя по-другому. Он тебя разыскивает, чтобы поговорить.

– Только чтобы меня помучить, уверяю вас.

Мейвис подалась вперед:

– А что, в его присутствии ты мучаешься?

Лорелея покраснела. Алиса засмеялась:

– Мы так и думали!

– Вы говорите за меня. Вы все придумали.

– Может, мы говорим за тебя, но это не меняет того факта, что Джек тебе нравится.

– Он довольно симпатичный, – согласилась Лорелея, – бывает иногда.

Но Лорелея знала правду: ее ужасно влекло к этому человеку. Она наслаждалась его обществом. Она осмелилась признаться себе, что рядом с ним ей весело.

– Но все это не имеет значения, – сказала Лорелея. – Он вертится вокруг меня только для того, чтобы соблазнить.

Мейвис засмеялась:

– Мы знаем. Он все-таки мужчина.

– А я еще не видала мужчин, которые бы не гонялись за женщинами, – засмеялась и Кейси.

Алиса устремила на Лорелею пронизывающий взгляд:

– Вопрос в том, хочешь ли ты, чтобы тебя поймали?