"Все мы бедные Божьи твари" - читать интересную книгу автора (Макдональд Росс)3Прибыл шериф в сопровождении нескольких своих помощников и сержанта дорожно-транспортной полиции. На нем был стетсон, кожаный галстук и синий деловой габардиновый костюм. Фамилия его была Пирсолл. Мы направлялись в каньон. Я сидел справа от Пирсолла в его черном «бьюике». За нами следовал «форд» его помощников и машина дорожно-транспортной полиции. Наш кортеж замыкал новый с откидывающимся верхом «олдсмобил» Грина. — Мне кажется, этот старик — явный псих, — сказал шериф. — Во всяком случае, он человек одинокий. — Этих бродяг не поймешь. Но на мой взгляд, дело это ясное. — Может быть, и так, но давайте не будем делать преждевременных выводов, шериф. — Да, конечно, но ведь старик дал деру. Это свидетельствует о том, что совесть у него нечиста. Но не волнуйтесь, мы его поймаем. Мои люди знают эти холмы так же, как вы заповедные места у своей жены. — Я не женат. — Ну тогда у своей девушки. — Он ухмыльнулся. — А если его не найдет наземная полиция, мы задействуем авиацию. — В вашем распоряжении есть самолеты? — Добровольцы, в основном владельцы окрестных ранчо. Мы поймаем его. — На повороте резко взвизгнули шины. — Девушка была изнасилована? — Я не пытался это выяснить. Я — не врач. Оставил все как было. — И правильно сделали, — хмыкнул шериф. На горной луговине ничего не изменилось. Девушка лежала все в том же положении, будто ожидая, пока ее сфотографируют. Ее сфотографировали много раз, с разных точек. Все птицы разлетелись. Отец Джинни прислонился к дереву, глядя на улетающих птиц. Потом он сел на землю. Я предложил ему отвезти его домой. Это не был чистый альтруизм. Я на такое не способен. Трогая с места его «олдсмобил», я спросил: — А почему вы сказали, что это ваша вина, мистер Грин? Он не слушал меня. Четверо мужчин в полицейской форме пытались подняться вместе с тяжелыми алюминиевыми носилками по крутой насыпи. Грин смотрел на них так же, как прежде он следил за полетом птиц, до тех пор, пока они не скрылись из виду за поворотом. — Она была так молода, — произнес он, ни к кому не обращаясь. Я подождал, потом попробовал еще раз. — Почему вы винили себя в ее смерти? Он очнулся от своих раздумий. — Разве я это говорил? — Что-то в этом роде. В отделении дорожно-транспортной полиции. Он коснулся моего плеча. — Я не хотел сказать, что убил ее. — Я этого и не думал. Я хочу найти того, кто это сделал. — Вы полицейский? — Когда-то был. — Вы не из местных? — Нет. Я частный детектив из Лос-Анджелеса. Моя фамилия Арчер. Он сел, обдумывая полученную информацию. Внизу и впереди сверкало голубое море. — Вы не думаете, что ее убил тот старый бродяга? — спросил Грин. — Не могу себе представить, как бы он мог это сделать. Он, конечно, здоровенный мужик, но вряд ли дотащил бы ее сюда с побережья. А сама она сюда с ним вряд ли пришла бы. Последняя фраза была чем-то вроде вопроса. — Не знаю, — ответил он. — Джинни была довольно взбалмошная девочка. Она могла сделать что-то лишь потому, что это было необычно или опасно. Она терпеть не могла пасовать перед кем-то, особенно перед мужчинами. — В ее жизни были мужчины? — Она нравилась мужчинам. Вы же видели ее, хотя уже и... Он сглотнул. — Не поймите меня превратно. Джинни никогда не была дурной девушкой. Но она была немного упряма и своевольна, а я не всегда бывал прав и порою совершал ошибки. Поэтому я винил себя. — Что за ошибки, мистер Грин? — Обычные, и в некоторых я могу винить лишь самого себя, — в голосе его чувствовалась горечь. — Видите ли, у Джинни не было матери. Ее мать уже давно ушла от меня, и вина за это лежит не только на ней, но и на мне. Я сам пытался воспитать Джинни, но я не мог как следует за ней присматривать. Дело в том, что в городе у меня ресторан, и я возвращаюсь домой поздно, только после полуночи. Джинни еще с младших классов большей частью была предоставлена самой себе. Когда я бывал дома, мы с ней хорошо ладили, да только дома я бывал не часто. Самая моя большая ошибка состояла в том, что я разрешил ей работать в ресторане по выходным. Это началось примерно год назад. Ей нужны были деньги на одежду, и я думал, что это ее как-то дисциплинирует. Кроме того, я полагал, что мне будет легче приглядывать за ней. Но все получилось не так, как я думал. Работа мешала ее занятиям, и в школе стали на нее жаловаться. Пару месяцев назад я уволил ее, но думаю было уже слишком поздно. С тех пор мы плохо ладили друг с другом. Мистер Коннор передавал, что она недовольна моей непоследовательностью — сначала я предоставил ей чересчур много самостоятельности, а потом сам же ее и отнял. — Вы обсуждали проблемы ее воспитания с Коннором? — Довольно часто. Он ведь был ее классным наставником, и его беспокоила ее успеваемость. Нас обоих беспокоила. В конце концов благодаря его усилиям она выкарабкалась и должна была получить аттестат. Теперь это уже, конечно, не имеет никакого значения. Грин замолчал. Под нами все шире голубела гладь моря. Все явственнее доносился рев машин с шоссе. Грин снова коснулся моего локтя, он явно нуждался в каком-то человеческом контакте. — Мне не следовало срывать свой гнев на Конноре. Он приличный молодой человек и желал Джинни добра. Он бесплатно занимался с нею весь последний месяц. А у него и своих неприятностей хватает, как он и говорил. — Какие неприятности? — Я слышал, что от него жена ушла, так же, как от меня когда-то. Не следовало мне на него кричать. У меня вообще вспыльчивый характер. С молодости такой. — Он поколебался немного, а потом, будто неожиданно проникнувшись ко мне доверием, выпалил: — Прошлым вечером за ужином я сказал Джинни ужасную вещь. Она всегда ужинала со мной в ресторане. Я сказал ей, что если приду домой и ее еще не будет, то я сверну ей шею. — И дома ее не было, — произнес я. То, что кто-то свернул ей шею, я, разумеется, не сказал. |
|
|