"Кровавый след на песке" - читать интересную книгу автора (Макдональд Росс)

Глава 2

Я оставил свою машину на заасфальтированной стоянке перед главным зданием. Над входом вверх тормашками висела рождественская елка, выкрашенная в яркий красный цвет. Здание имело плоскую крышу и было построено из тесаного камня и дерева. Незатейливые низкие линии и простота архитектурного замысла не позволили мне получить представление о подлинных размерах здания, пока я не вошел внутрь. Через стеклянную дверь холла можно было видеть плавательный бассейн длиной пятьдесят ярдов с У-образными заливчиками по бокам.

Дверь оказалась закрытой. Единственным живым существом в пределах видимости был черный мальчик в узких белых плавках. Он чистил дно бассейна подводным вакуумным насосом на длинной рукоятке. Я постучал по двери монеткой.

Через некоторое время он услышал и быстро подошел. Его черные умные глаза, рассматривая меня через стекло, казалось, делили мир на две группы людей: на богатых и на не очень богатых. Открыв дверь, он сказал:

— Если вы что-то хотите продать, сэр, то время выбрали неудачно. В любом случае, сейчас — не сезон, и настроение у мистера Бассета отвратное. Он только что дал мне взбучку. Я не виноват, что кто-то запустил тропическую рыбу в плавательный бассейн.

— А кто это сделал?

— Какие-то люди вчера вечером. Бедные рыбки подохли в хлорированной воде. Поэтому мне надо убрать их оттуда.

— Какие-то люди?

— Тропические рыбки. Они выловили их из аквариума и бросили в бассейн. Люди устраивают вечеринки, напиваются и забывают об элементарных правилах приличия. А мистер Бассет вымещает зло на мне.

— Не сердитесь на него. Мои клиенты всегда находятся в отвратном настроении, когда обращаются ко мне.

— Вы — предприниматель или кто-то еще?

— Кто-то еще.

— Мне просто интересно. — Светлая улыбка озарила его лицо. — Моя тетя занимается предпринимательством. Я не знаю, что это такое. Очень мудреное. Но ей нравится.

— Прекрасно. Бассет здесь хозяин?

— Нет, просто управляющий. Если вы его послушаете, то подумаете, что он владеет всем этим, но заведение принадлежит членам клуба.

Я следовал за клинообразной, спиной этого спасателя по галерее. Мальчик постучал в серую дверь с табличкой «УПРАВЛЯЮЩИЙ». За дверью раздался скрипучий голос. Он действовал на нервы так же, как звук мела на влажной грифельной доске:

— Кто это там?

— Арчер, — подсказал я мальчишке.

— Мистер Арчер желает вас видеть, сэр.

— Очень хорошо. Одну минутку.

Спасатель подмигнул мне и повернул назад, шлепая подошвами кед по плитам. Щелкнул замок, и дверь приоткрылась. В щели появилось лицо. На меня смотрели бледные, широко расставленные глаза. Они были немного навыкате, как у рыбы. Из тонких губ вылетело на выдохе:

— Рад видеть вас. Заходите.

Впустив меня, он опять закрыл дверь на защелку и указал на стул, стоявший перед письменным столом. Жест был преувеличенно нервным. Он сел за стол, развязал кисет из свиной кожи и начал набивать вместительную курительную трубку темными хлопьями английского табака. Это, а также твидовый пиджак фирмы «Харрис», оксфордские брюки, коричневые дорожные башмаки на толстой подошве, его акцент восточного побережья Америки — все подходило одно к другому. Несмотря на аккуратно подкрашенные каштановые волосы и неестественно моложавое от косметики лицо, я определил его возраст — около шестидесяти лет.

Я осмотрел кабинет. Комната была без окон, освещена скрытым флюоресцентным светом, тихо урчал кондиционер. Мебель — громоздкая, темного цвета. На стенах висели фотографии яхт под надутыми парусами, ныряющих людей в полете, теннисистов, поздравляющих друг друга с искусственными улыбками на лицах. На столе стояло несколько книг, зажатых подставками в виде слонов, сделанных из черного полированного камня.

Бассет раскурил трубку, выпустил облако голубоватого дыма и сказал:

— Я так понимаю, мистер Арчер, что вы — профессиональный телохранитель.

— Да, это так. Но я редко берусь за такую работу.

— Но, как я понимаю... Почему редко?

— Потому что приходится жить рядом с противными ничтожествами. Обычно им требуются телохранители для того, чтобы было с кем разговаривать. Или же они страдают манией преследования.

Он криво улыбнулся.

— Я вряд ли могу это расценить как комплимент. Или, может быть, у вас и не было намерения делать комплименты?

— Вы ищете себе телохранителя?

— Не уверен. — И осторожно добавил: — Пока обстановка более или менее не прояснится, я в общем-то не могу сказать определенно, что мне нужно.

— Кто рекомендовал вам меня?

— Один из наших членов как-то назвал мне вашу фамилию некоторое время назад. Джошуа Северн, автор телевизионных передач. Может быть, вам интересно узнать, что он характеризует вас как молниеносного исполнителя?

— Хм. — Лесть противна именно потому, что люди ждут ответной лести. — Зачем вам нужен сыщик, мистер Бассет?

— Я объясню. Один молодой парень угрожал мне — покушался на мою безопасность. Послушали бы вы, что он говорит по телефону!

— Вы разговаривали с ним?

— Не больше одной минуты вчера вечером. Как раз в середине праздничного вечера — ежегодной после рождественской встречи. Он звонил из Лос-Анджелеса и сказал, что приедет сюда и проучит меня, если я не дам ему некоторую информацию. Это ужасно меня перепугало.

— Информацию какого сорта?

— Такую информацию, которой у меня просто нет. Думаю, что он находится сейчас на улице, поджидая меня. Встреча закончилась очень поздно, и я остался здесь на ночь, провел остаток ночи. Сегодня утром сторож у ворот позвонил мне и сказал, что появился молодой человек, который хочет меня видеть. Я сказал, чтобы он его не впускал. Вскоре после этого, когда собрался с мыслями, я позвонил вам.

— А что именно вы хотите?

— Избавьте меня от него. У вас должны быть свои методы и приемы. Конечно, я не хочу, чтобы применялось насилие, если только это не окажется абсолютно необходимым. — Его глаза бледно светились в клубах дыма. — Кто знает, может и окажется. У вас есть пистолет?

— Да, в машине. Но я не играю роли наемного убийцы.

— Ну, разумеется. Вы неправильно поняли меня, дружище. Может быть, я недостаточно ясно выразился. Я сам испытываю отвращение к насилию. Я просто имел в виду, что вам может пригодиться пистолет, как... э-э... как инструмент убеждения. Не могли бы вы просто препроводить парня до железнодорожной станции или в аэропорт и посадить на самолет?

— Нет. — Я поднялся.

Он проводил меня до двери и взял за локоть. Мне не понравилось его панибратство, и я резко отстранился.

— Послушайте, Арчер. Я — небогатый человек, но у меня имеются кое-какие сбережения. Я заплачу вам триста долларов, чтобы вы избавили меня от этого парня.

— Избавил вас?

— Конечно, без насилия.

— Простите, не пойдет.

— Пятьсот долларов.

— Это невозможно. То, что вы предлагаете, равносильно похищению, а это карается законами Калифорнии.

— Боже милостивый, я не имел в виду этого. — Он был искренне потрясен.

— Подумайте об этом. Человек вашего положения мог бы лучше знать законы. Пусть им займется полиция, почему вы не обратитесь туда? Вы говорите, он вам угрожал.

— Да. В частности, он грозил, что изобьет меня кнутом. Но нельзя же обращаться вполицию с такими вещами.

— Почему же? Можно.

— Но не мне. Это ужасно старомодно. Я стану посмешищем для всех южных штатов. Похоже, вы не улавливаете здесь личные аспекты, старина. Я — управляющий и секретарь совершенно первоклассного клуба. Лучшие люди побережья доверяют мне своих детей, своих дочерей. Меня не должна коснуться и тень скандала — вы знаете, тут нужна репутация, как у верной жены Юлия Цезаря — Кальпурнии.

— Что же в этом деле скандального?

Претендующий на мораль Кальпурнии вынул изо рта трубку и выпустил в воздух дрожащее кольцо дыма.

— Я надеялся, что не придётся рассказывать об этом. И, конечно, не думал, что придется подвергнуться перекрестному допросу. Однако что-то надо сделать до того, как дело непоправимо ухудшится.

Его подбор слов вызвал у меня чувство досады, которая явно отразилась на моем лице. Он умоляюще посмотрел на меня, но я не внял его мольбе.

— Могу ли я вам доверять, действительно доверять вам?

— Если дело касается законных вещей...

— О, Господи, конечно, все законно. Я оказался запятнан, хотя и не по своей вине. Речь идет не о том, что я сделал, а о том, что могут подумать люди. Видите ли, тут замешана женщина.

— Жена Джорджа Уолла?

Выражение его лица совершенно изменилось, стало потерянным. Он попытался придать ему опять нормальное выражение, сосредоточившись на курительной трубке. Но он ничего не смог поделать с гримасой, исказившей уголки его рта.

— Вы знакомы с ней? Все знают об этом?

— Скоро узнают все, если здесь будет околачиваться Джордж Уолл. Я столкнулся с ним, когда приехал сюда.

— Боже милостивый, значит, он уже на территории клуба?

Бассет нескладными шагами пересек комнату. Он выдвинул один из ящиков своего письменного стола и вынул оттуда автоматический пистолет среднего калибра.

— Уберите эту вещь, — сказал я. — Если вы серьезно беспокоитесь о своей репутации, то огнестрельное оружие действительно может взорвать ее к чертям собачьим. Уолл находился за воротами, пытаясь проникнуть внутрь. Но ему это не удалось. Он просил меня сказать вам, что не уедет отсюда, пока не повидается с вами. Все.

— Черт побери, дружище, что же вы сразу не сказали? Нам бы не пришлось зря терять время.

— Время теряли вы.

— Ладно, ладно. Не будем ссориться. Нам надо удалить его отсюда до того, как здесь появится кто-либо из членов клуба.

Он посмотрел на хронометр на своей правой руке и как бы ненароком направил на меня свой автоматический пистолет.

— Уберите свой наган, Бассет. Вы слишком расстроены, чтобы держать в руках оружие.

Он положил его на толстый журнал перед собой и бросил на меня виноватый взгляд.

— Извините. Я немного нервничаю. Не привык к таким волнениям и неприятностям.

— Из-за чего разгорелся сыр-бор?

— Кажется, молодого Уолла обуяла мелодраматическая идея о том, что я увел у него жену.

— Вы действительно это сделали?

— Какая нелепая мысль! Эта девушка так молода, что могла бы быть моей дочерью. — Его глаза увлажнились от смущения. — Мои отношения с ней всегда были в рамках приличия.

— Стало быть, вы ее знаете?

— Конечно. Я знаю ее много лет — гораздо дольше, чем Джордж Уолл. Она начала ходить в бассейн на тренировки еще с тех пор, когда была подростком. В общем-то она и сейчас не совсем вышла из подросткового возраста. Ей не больше двадцати одного — двадцати двух лет.

— Кто это такая?

— Эстер Кэмпбелл, ныряльщица. Может быть, вы о ней слышали? Она чуть не выиграла соревнования на первенство страны пару лет назад. Потом она пропала из моего ноля зрения. Ее семья уехала отсюда, и она перестала принимать участие в соревнованиях любителей. Я не знал, что она вышла замуж, до тех пор пока она опять не появилась здесь.

— Когда это было?

— Пять или шесть месяцев назад. Шесть месяцев будет в июне. Кажется, она неважно провела все это время. Она участвовала в представлениях по художественному плаванию, потом потеряла это место и застряла в Торонто. Там она познакомилась с молодым канадским спортивным журналистом и от отчаяния вышла за него замуж. Видимо, семейная жизнь не сложилась. Она бросила его после года совместной жизни и вернулась сюда. Она была во взвинченном состоянии и душевно довольно измотана. Понятно, я сделал для нее что смог. Я убедил правление позволить ей пользоваться бассейном для работы тренером на комиссионных началах. В период летнего сезона дела у нее складывались неплохо. А когда она осталась без учеников, признаюсь, я оказал ей некоторую финансовую поддержку. — Он беспомощно развел руками. — Если это — преступление, тогда я преступник.

— Если в этом все дело, то мне непонятно, чего вы боитесь.

— Вы не понимаете... Вы не понимаете моего положения. Враждебность и интриги, которыми я здесь окружен... Есть тут группа членов клуба, которые хотели бы меня уволить. Если Джорджу Уоллу удастся создать впечатление, что я использую свое положение, чтобы якшаться с женщинами...

— Как он может это сделать?

— Я хочу сказать, что если он обратится в суд, как он угрожал это сделать... Беспринципный адвокат может состряпать на меня какое-нибудь дело. Девушка сказала мне, что собирается разводиться, и, думаю, я не проявил достаточно такта. Меня не раз видели вместе с ней. Кстати говоря, я несколько раз приглашал ее на обед и сам готовил блюда. — Его щеки несколько порозовели. — Кулинария — одно из моих увлечений. Теперь я понимаю, что было неразумно приглашать ее к себе домой.

— Он никак не сможет использовать это против вас. Мы живем не при королеве Виктории.

— В некоторых кругах нравы поистине викторианские. Вы даже не сознаете, насколько уязвимо мое положение. Боюсь, что такого обвинения будет достаточно.

— Вы не преувеличиваете?

— Надеюсь, что преувеличиваю. Но мне так не кажется.

— Я бы посоветовал вам объясниться с Уоллом. Изложите ему факты.

— Я пытался это сделать по телефону вчера вечером. Он не стал слушать. Помешался от ревности. Можно подумать, что я где-то прячу его жену.

— Хотя вы этого не делали?

— Конечно, не делал. Я не видел ее с первых чисел сентября. Она неожиданно уехала отсюда, не сказав даже «до свиданья» или «спасибо». И не оставила своего нового адреса.

— Уехала с мужчиной?

— Очень может быть, — ответил он.

— Скажите об этом Уоллу. Лично.

— Ну, нет. Я не стану это делать. Он — разъяренный маньяк, он набросится на меня.

Бассет провел своими нервными пальцами по волосам. Волосы увлажнились на висках, и маленькие ручейки пота начали стекать возле ушей. Из кармана пиджака он вынул сложенный носовой платок и вытер им лицо. Мне стало его жаль. Физическая трусость — самая уязвимая вещь.

— Могу заняться им, — сказал я. — Позвоните в проходную. Если он все еще там, я пойду и приведу его сюда.

— Сюда?

— Если вы только не предложите лучшее место.

После затянувшейся нервной паузы он сказал:

— Полагаю, что мне надо встретиться с ним. Нельзя позволять ему буйствовать на людях. В любой момент могут появиться некоторые члены клуба на свое утреннее купание.

Его голос приобретал трепетный оттенок всякий раз, когда он упоминал о членах клуба. Как будто они могли принадлежать к более высокой касте, к суперменам или ангелам-мстителям. А сам Бассет удерживался на скользком краешке земного рая. Неохотно он поднял трубку переговорного устройства внутри здания.

— Тони? Это — Бассет. Тот молодой маньяк все еще неистовствует поблизости?.. Вы уверены? Абсолютно уверены?.. Ладно, хорошо. Дайте мне знать, когда он появится снова. — Бассет положил трубку на место.

— Ушел?

— Похоже на то. — Он с облегчением глубоко вздохнул. — Торрес говорит, что некоторое время назад он ушел куда-то пешком. Но буду вам признателен, если вы немного задержитесь, просто на всякий случай.

— О'кей. Этот вызов все равно вам обойдется в двадцать пять долларов.

Он понял намек и выдал мне наличные, достав их из ящика. Затем вынул электробритву и зеркало из другого ящика. Я сидел и наблюдал, как он бреет лицо и шею. Маленькими ножницами Бассет подстриг волоски в ноздрях и выдернул несколько волосков из бровей. Это было как раз то, из-за чего мне стала противной работа телохранителя.

Я посмотрел на книги, собранные на его столе. Там были: «Дан и Брэдстрит», «Голубая книга Южной Калифорнии», альманах киноискусства за предыдущий год и толстый том, переплетенный в истертый зеленый материал и озаглавленный «Семья Бассетов». Я открыл титульный лист, на котором было написано, что книга представляет собой описание генеалогии и достижений потомков Уильяма Бассета, который высадился в штате Массачусетс в 1634 году, вплоть до начала мировой войны 1914 года. Автор — Кларенс Бассет.

— Не думаю, чтобы вас это заинтересовало, — заметил Бассет, — но для членов нашей семьи книга представляет большой интерес. Написал ее мой отец: он занимался ею все последние годы жизни. У нас в Новой Англии действительно была своя аристократия, знаете ли: губернаторы, профессора, богословы, предприниматели.

— До меня доходили такие слухи.

— Извините. Я не собираюсь вам надоедать, — произнес он более веселым голосом, чуть ли не подсмеиваясь над самим собой. — Любопытно, но я — последний в моей ветви семьи с фамилией Бассет. Это — единственная причина того, почему я сожалею, что не женился. Правда, я не принадлежу к чадолюбивому типу людей.

Нагнувшись к зеркалу, он начал выдавливать прыщ на кончике своего носа. Я не выдержал, поднялся и стал разглядывать фотографии на стенах. Заинтересовался одной из них, где были изображены три пловца — юноша и две девушки, которые одновременно прыгали с большой вышки. Их тела оторвались от вышки и были отчетливо видны на фоне светлого летнего неба, изогнутые в одинаковом лебедином прыжке и схваченные фотографом в верхней точке — до того, как сила притяжения увлечет их вниз.

— Девушка слева — это Эстер, — произнес у меня за спиной Бассет.

Ее вытянутая фигурка напоминала стрелу. Заостренное личико, яркие волосы, отброшенные ветром назад. Девушка справа была брюнеткой, тоже с впечатляющей фигурой. Юноша посередине также был смуглый, с курчавыми черными волосами и мускулами, которые, казалось, отлиты из бронзы.

— Это — одна из моих самых любимых фотографий, — пояснил Бассет. — Она была сделана пару лет назад, когда Эстер готовилась к национальным соревнованиям.

— Снята здесь, в клубе?

— Да. Мы позволили ей, как я говорил, тренироваться на нашей вышке.

— А кто изображен вместе с ней на фотографии?

— Юноша работал здесь раньше спасателем. Девушка была подругой Эстер. Она работала здесь же, в закусочной, но Эстер тренировала ее по прыжкам в воду.

— Она все еще здесь?

— К сожалению, нет. — Его лицо вытянулось. — Габриэль погибла.

— Несчастный случай при прыжках в воду?

— Отнюдь. Ее застрелили"

— Убили?

Он торжественно кивнул.

— Кто это сделал?

— Преступление так и не было раскрыто. Сомневаюсь, чтобы это можно было сделать теперь. Это произошло почти два года назад, в марте.

— Как, вы сказали, ее звали?

— Габриэль. Габриэль Торрес.

— Имела какое-нибудь отношение к Тони, охраннику?

— Она была его дочерью.