"Выбор убийцы" - читать интересную книгу автора (Макбейн Эд)Глава 4Прочитав послание Ральфа Додсона, Клинг удивленно подумал: кому же понадобилось убивать Анни Каролину Бун и вдобавок учинять дебош в винном магазине? Какой во всем этом смысл? Пожав плечами, Клинг пододвинул к себе телефонный справочник Айсолы и начал проглядывать фамилии на букву quot;Бquot;. Теодор Бун, фотограф, Холл-авеню, 495. Он попросил дежурного сержанта соединить его с городом и набрал номер. Тотчас же на том конце провода взяли трубку. – Доброе утро, это студия Теодора Буна, – услышал Клинг жизнерадостное чириканье. – Позовите, пожалуйста, мистера Буна, – попросил Клинг. – Кто его спрашивает? – Детектив Берт Клинг из восемьдесят седьмого полицейского участка. Голос прощебетал что-то неопределенное. – Он у себя? – Не знаю, сэр. Минуточку. Клинг погрузился в ожидание. Потянулось время, он нарисовал на листочке бородатого человека, затем пририсовал ему очки и спортивную рубашку в горошек. Он уже собирался нажать на рычаг и ещё раз набрать номер, когда в трубке снова раздался голос – на сей раз глубокий, приятный, настоящий. – Я слушаю. – Мистер Бун? – Да. – Говорит детектив Клинг из восемьдесят седьмого полицейского участка. – Я ждал вашего звонка, – сказал Бун. – Вы насчет Анни? – Именно так. – Чем могу помочь? – осведомился Бун. – Я бы хотел поговорить с вами, мистер Бун. Могли бы мы увидеться сегодня днем? – Минуточку, я посмотрю свое расписание. В три часа вас устроит? – Вполне. – Надеюсь, мы уложимся в полчаса, мистер Клинг? Вы только правильно меня поймите: у меня на три тридцать назначена съемка. – Не беспокойтесь, – заверил его Клинг. – Я приду ровно в три. – Отлично. Буду рад вас видеть, – сказал Бун, и на этом разговор окончился. Некоторое время Клинг задумчиво держал трубку в руках, затем положил её на рычаг. Он посмотрел на часы, подошел к столу, где стучал на машинке Мейер, и сказал: – Послушай, не пора ли обедать? – Уже? – удивился Мейер и взглянул на стенные часы. – Господи! – заворчал он. – Мы только и знаем, что лопать, лопать, лопать! Тем не менее он надел пиджак и в одной из забегаловок в соседнем переулке наголову разгромил Клинга в соревновании обжор – а это нелегко было сделать. Как и Коттон Хейз, Питер Крониг тоже недавно был переведен в управление, но в отличие от Хейза не из другого участка. Когда-то Питер был полицейским фотографом, а потом он перешел под начало Сэма Гроссмана, который возглавлял, пожалуй, одну из лучших лабораторий криминалистики во всей Америке. Впрочем, и раньше, работая фотографом, Питер Крониг проявлял интерес к криминалистике – из-за этого, собственно, его и перевели в лабораторию. Хорошие лаборанты на дороге не валяются, и, когда Сэм Гроссман понял, что Питера Кронига и впрямь интересует эта работа, он, не долго думая, взял его к ceбe. Угодив в лапы Сэма Гроссмана, Питер Крониг быстро понял, что криминалистика – это не совсем то же, что проявлять пленки и печатать фотокарточки. В сияющем белизной огромном помещении, занимающем первый этаж здания Главного управления на Хай-стрит, Крониг не раз встречал детективов, которые расследуют особо тяжкие преступления. С Кареллой он познакомился раньше, когда в его обязанности входило фотографировать покойников. Детектив Карелла нравился Питеру – всегда готов посмеяться, хорошо знал свое дело, не задавал дурацких вопросов и умел осадить когда надо очередного высокомерного олуха. Но с этим Коттоном Хейзом – надо же проидумать такое имя! – судя по всему, не так-то просто поладить. Крониг не любил состязаний в интеллекте, да к тому же тепла в Хейзе было примерно столько же, сколько внутри холодильника. Этот ледяной холод выводил Кронига из себя. Хоть он и был детективом третьего класса, ему не хотелось бы встретиться с Хейзом в темном переулке. – Вам, надо полагать, известно, что по пуле можно определить марку и калибр оружия? – спросил Крониг. – За этим мы и пришли, – сухо отозвался Хейз. – Разумеется, – согласился Крониг. – Прежде всего надо изучить бороздки на пуле – их количество, ширину, направление и шаг спирали. Этим мы и занимаемся. – Из какого же оружия убита Анни Бун? – спросил Хейз. – Я как раз и собирался перейти к этому. – Мы вас внимательно слушаем, – буркнул Хейз. Карелла удивленно посмотрел на него, но тот и бровью не повел. – Поле нареза, – говорил между тем слегка уязвленный Крониг, – это гладкая поверхность между нарезами в стволе оружия. В большинстве пистолетов четное число спиралей. Существует только восемь видов автоматического оружия... – С пятью нарезами, – продолжил за него Хейз. – Из какого оружия стрелял убийца? – Сейчас я к этому перейду, – произнес Крониг. – У большинства пистолетов двадцать пятого калибра – шесть нарезов. Два пистолета с одинаковым числом полей можно различить по направлению нареза. Вправо или влево. Вы меня понимаете? – Вполне, – сказал Хейз. – У автоматических пистолетов практически не бывает правосторонней нарезки... – Бывает, – сказал Хейз. – Например, у испанских пистолетов «каморе» двадцать пятого и тридцать второго калибров левосторонняя нарезка. – Да, вы правы. А также у «баярда» и кольта двадцать пятого калибра. – Почему ты все время упоминаешь этот калибр? – заинтересовался Карелла. – Потому что у исследованной нами пули шесть полей, шаг спирали шестнадцать дюймов влево, диаметр двадцать пять сотых дюйма. – Вот, вот, оно самое, – сказал Хейз. – Мы просмотрели таблицы, – продолжал Крониг, – изучили бороздки, направление нареза, шаг спирали, диаметр и определили калибр и марку оружия, которым пользовался убийца. – А именно? – Кольт 25-го калибра. – Давай немного подробнее. Пит, – попросил Карелла. – Тут мало что можно добавить. Вы сами знаете, что это за штука. Пистолет-малютка, весит всего триста семьдесят граммов, длина около десяти сантиметров. Шесть патронов в обойме. Вороненая сталь или никелировка. Рукоятка перламутровая, слоновой кости или орехового дерева. Но бьет наповал. Отправить из него на тот свет можно не хуже, чем из сорокапятки. – Пистолет-малютка, – повторил Карелла. – Легкий, как пушинка, – добавил Хейз. – Можно носить в кармане пиджака. Или в дамской сумочке. – Разве это не женский пистолет, Пит? – спросил Карелла. – Совсем не обязательно, Стив, – отозвался Крониг. – Конечно, женщины им пользуются. Но и мужчины тоже. Примерно пятьдесят на пятьдесят. Зато уж кольт сорок пятого калибра точно не для женщин. – Значит, либо женщина, либо мужчина? – мрачно произнес Карелла. – М-да, – протянул Крониг и, взглянув на Кареллу, добавил с улыбкой: – Другие варианты мы решительно отметаем. Когда детективы вышли из Главного управления, Карелла обратился к напарнику: – Тебе раньше приходилось иметь дело с криминалистами? – Случалось, – сказал Хейз. – Тогда почему ты был так суров с Питом? – Разве? Я и не заметил. – И все-таки тебя что-то рассердило. – Ученая лекция о баллистике, – сказал Хейз. – Это его работа. – Его работа – сообщить нам марку и калибр оружия, из которого застрелили Анни Бун. Меня не интересует, каким образом он пришел к своим выводам. А наша работа – искать убийцу, а не слушать, развесив уши, лекции о том, как работают криминалисты. – Иногда и лекции бывает полезно послушать, – сказал Карелла. – Ты собираешься податься в криминалисты? – Нет, но если ты точно представляешь себе, что делает профессионал, ты не станешь требовать от него невозможного. – Благородная позиция, – сказал Хейз. – Но я не люблю тратить время попусту. – Иногда, чтобы раскрыть убийство, приходится тратить время. Теперь мы знаем, что стреляли из кольта двадцать пятого калибра. Не самый распространенный калибр. А воры и грабители, с которыми мы имеем дело, предпочитают тридцать второй или тридцать восьмой. У вас в тридцатом участке было по-другому? – Да нет, примерно то же самое. – Стало быть, надо покопаться в картотеке оружия. Пит прочитал нам лекцию, но я не в претензии, слушал с удовольствием. – Каждому свое, – обронил Хейз. – Правильно. Там, в тридцатом, тебе часто приходилось расследовать убийства? – Не очень. – Не очень? – Там вообще редко случались убийства. – Серьезно? – Серьезно. – И все-таки как часто? – Ну что ты пристал, Карелла? – Мне просто интересно. – По части убийств я вам в подметки не гожусь. – Почему? – Ты не хуже моего знаешь, что такое тридцатый участок. Там живут богачи. Большие шикарные дома со швейцарами. Типичное преступление – квартирная кража. Ну, и уличное ограбление. Бывают попытки самоубийства, иногда удачные, проституция – на высоком уровне. Но с убийствами туговато. – Сколько их через тебя прошло? – Вряд ли можно считать те случаи, когда грабитель запсиховал и убил хозяина квартиры, а мы его застукали на месте преступления. Если же говорить о настоящих убийствах... – Конечно, о настоящих. И сколько их было? – Шесть. – В неделю? – Нет. – В месяц, что ли? – Да нет же. Я проработал в тридцатом участке четыре года. За это время у нас было шесть таких убийств. – Ты шутишь? – Нет. – И сколько из них ты расследовал? – Ни одного. – Ясно, – сказал Карелла и улыбнулся. – Ты доволен? – Чем? – Тем, что доказал. – Что доказал? – То, что я в этом ни черта не смыслю. – Ничего я не собирался доказывать. – Насчет убийств у меня опыта маловато, это верно. Почему-то мне всегда казалось, что убивают только в северном и южном районах. – Если бы мы все убийства, что происходят в нашем восемьдесят седьмом участке, подарили ребятам из Главного управления, им пришлось бы объявлять дополнительный набор. – Ладно. В убийствах я профан. Договорились? – Договорились. Чего ещё ты не знаешь? – Восемьдесят седьмого участка. – Понятно. – И тебя тоже. – Стивен Луис Карелла. Детектив второго класса, тридцать четыре года, работаю в полиции тринадцать лет. Женат на Тедди, она глухонемая. Мы очень счастливы. Я люблю свою работу. Принимал участие в расследовании сорока одного убийства и прочих преступлений, которые совершаются в этом городе. За свою жизнь я совершил две грубейшие ошибки: наступил на гранату в Италии и позволил подстрелить себя в прошлое Рождество. Оба раза я выжил, но впредь таких глупостей не совершу. Рапорт окончен. – Да ты молодец! – Среди овец. – Учился в колледже? – Два с половиной года. Но Шекспир с Чосером меня доконали. – Из армии тебя уволили по состоянию здоровья? – Да. А как ты догадался? – Если человек работает в полиции тринадцать лет и два с половиной года он проучился в колледже, на армию у него остается немного времени. В семнадцать ты окончил школу, год проучился в колледже, был призван в армию, получил ранение, был комиссован, затем ещё полтора года в колледже, потом поступил в полицию. Верно? – Ты прямо читаешь мою анкету, – не без удивления сказал Карелла. – Ну что ж, теперь я знаю, кто такой детектив Стив Карелла. – Пожалуй. А кто такой детектив Коттон Хейз? – Интересного мало, – сказал Хейз. – Но все-таки? – Скучно рассказывать. – Так же скучно, как и слушать Пита Кронига? – Примерно. – Я хочу дать тебе один совет, Хейз. – Какой совет? – Я, наверное, не самый лучший полицейский в мире, – сказал Карелла. – Просто я стараюсь делать свое дело, вот и все. Но мне доводилось расследовать убийства, и Сэм Гроссман с лаборантами очень часто мне помогали, хотя иногда их помощь ни к чему. Случается, что все зависит от твоих ног, от осведомителей, от своих арифметических способностей. Но бывает и так, что все делают криминалисты, а тебе только остается пойти и арестовать убийцу. Поэтому, когда говорит специалист, я слушаю и слушаю внимательно. – Что ты хочешь этим сказать? – спросил Хейз. – То, что уши есть и у тебя. А теперь не выпить ли нам по чашке кофе? |
|
|