"Хохмач" - читать интересную книгу автора (Макбейн Эд)

Глава 2

Джентльмен, обнаруженный в Гровер-парке, был одет разве что в расчете на приближающуюся летнюю жару, а если выразиться точнее, то он был в достаточной степени для нее раздет, но это уж как посмотреть. Однако в любом случае вы не обнаружили бы на нем ничего, кроме ботинок черного цвета и белых носков, а наряд этот мало чем отличается от наготы, если говорить о человеке, который появляется в нем на улицах большого города. Впрочем, обстоятельство это не очень-то смущало джентльмена, как не тревожило его и определенное нарушение некоторых общепринятых норм. Дело в том, что джентльмен этот был мертв.

А вернее, если судить по беглому осмотру ран на его груди, он был убит выстрелом из охотничьего ружья с очень близкого расстояния. Лежал он на спине под деревьями, а вокруг него сгрудилась кучка экспертов, специалистов по делам о насильственной смерти. На их лицах отражалось отвращение, негодование, скука или безразличие, но в подавляющем большинстве – сочувствие. Карелла тоже был в числе этих полицейских и тоже рассматривал труп нагого мужчины. Прищуренные глаза Стива превратились в узенькие щелочки, хотя под деревьями почти не было солнца, а выражение лица было мрачным и злым, но с некоторым налетом неловкости. Он пристально смотрел на труп, а в голове у него все время вертелась навязчивая фраза: “Никто не должен стать жертвой убийства в апреле”. Одновременно с этим он автоматически отмечал про себя расположение ран на груди убитого, не преминув заметить одно большое входное отверстие, а вокруг него несколько более мелких сделанных отдельными картечинами, отклонившимися от направления основного заряда. Большая рана свидетельствовала о том, что выстрел был произведен с расстояния от одного до трех ярдов. Если бы выстрел был сделан с расстояния менее одного ярда, то рядом с отверстием было бы много следов, походящих на татуировку, а кожа вокруг была бы обожжена. А если бы стреляли с расстояния, превышающего три ярда, картечины успели бы уже разлететься в стороны, и следы их оставили бы так называемые “созвездия” на груди жертвы. Держа в памяти все эти данные наряду со многими прочими сведениями, Карелла спокойно и невозмутимо производил прикидки, в то время как другая часть его сознания детально анализировала ситуацию, рассматривая это тело, тело, которое когда-то было человеком и которое лежало сейчас перед ним в отвратительной наготе: просто какая-то груда мяса, туша, словом, нечто такое, что никак нельзя назвать человеком. У этой груды мяса была отнята кем-то жизнь и теперь в телесной оболочке не скрывалось ничего, кроме самой смерти. Карелла провел ладонью по лбу, хотя там не было и признаков пота.

Здесь, под деревьями, где работали сейчас полицейские, было довольно прохладно. Постоянно мигали вспышки фотоаппаратов. Землю посыпали толченым мелом, и на почве сразу же обозначился силуэт тела. Сотрудники технической лаборатории тщательно обследовали кустарник в поисках следов. Несколько человек стояло в стороне. Разбившись на группки, они обсуждали перипетии проходившего сейчас матча боксеров-тяжеловесов, судачили о скачках и хвалили прекрасную погоду, что так неожиданно установилась на этой неделе. Одним словом, они говорили о чем угодно, но только не о смерти, которая глядела на них с полянки между деревьями. Тем временем эксперты завершили свою работу, то есть сделали все, что они могли сейчас сделать. Труп положили на носилки и понесли по дорожке к перекрестку, где уже дожидалась санитарная машина, известная среди полицейских как “мясовоз”. На ней тело и доставили в главную городскую больницу для вскрытия.

Карелла мысленно представил себе анатомический театр: сверкающие столы из нержавеющей стали с желобками для стока крови, собираемой в специальный чан в дальнем конце зала, и подумал о том, до чего же стерильно-безразличны эти чертовы столы. Затем ему припомнились скальпели, которыми производится вскрытие, пальцы его непроизвольно сжались в кулаки, и он снова подумал: “Черт возьми, нельзя убивать в апреле”. Подойдя к полицейской машине, припаркованной у обочины, он сел в нее и в плотном потоке машин двинулся в сторону участка. Свободное место для стоянки ему удалось отыскать не ближе, чем за два квартала. Припарковав машину на Гровер-авеню, он отправился пешком к зданию полицейского участка.

Каким-то странным образом старое, покрытое налетом городской пыли здание гармонировало с наступающей весной. Его серые тона казались более мягкими на фоне яркой голубизны неба. Два зеленых стеклянных шара фонарей перед входом приобрели голубоватый оттенок, а выведенные белым цифры “87” на каждом из шаров словно были частью пышного облака, зависшего почти в полной неподвижности в сияющем весеннем небе. Однако ощущение это моментально улетучилось, как только Карелла поднялся по низким ступенькам на крыльцо и прошел в канцелярию. Эта комната с высоким потолком, лишенная какой-либо обстановки, кроме стола сержанта Дэйва Мерчисона, который сейчас и сидел за ним, скорее всего напоминала мрачный и безрадостный айсберг. Карелла кивнул на ходу сержанту и пошел по направлению, указанному стрелкой с надписью, гласящей, что дежурная комната детективов находится на втором этаже. Впрочем, Карелле указатель не требовался. Он знал здесь все назубок. Он поднялся по железным ступенькам, впервые обратив вдруг внимание на то, как стучат по железу подковки его ботинок, повернул налево в коридор второго этажа, прошел мимо стоящих вдоль стен скамеек, мимо мужского туалета и тут чуть было не столкнулся с Мисколо, который выходил оттуда, застегивая на ходу брюки.

– Вот здорово, а я как раз разыскиваю тебя, – сказал он.

– М-м-да? – отозвался Карелла.

– Ладно, ладно, не делай только такой мрачной мины. Зайди-ка на минутку в конторку, хорошо?

Конторкой он называл крохотную канцелярию отдела детективов, маленькую комнатенку с надписью на двери, и расположенную у самой перегородки в коридоре, за которой находилось дежурное помещение. Канцелярией этой заведовал Альф Мисколо, и дела свои он вел с дотошностью и неумолимостью владельца конюшни чистокровных арабских скакунов. Однако, к величайшему его сожалению, вместо лошадей у него в подчинении была всего лишь горстка полицейских, которые поочередно дежурили в канцелярии. Вот если бы в распоряжении Мисколо была, скажем, хотя бы сотня подчиненных, которых он мог бы засадить за работу, преступность в этом честнейшем городе была бы искоренена в ближайшие же два дня. В тесном контакте с криминальной лабораторией, расположенной в центре города на Хай-стрит, вместе с бюро по опознанию преступников, а также при помощи составленных им досье на преступников, Мисколо думал добиться того, что никто не сможет совершить преступление, не рискуя моментально быть обнаруженным и оказаться за решеткой. Во всяком случае, он так считал.

Конторка на этот раз оказалась пустой. Вдоль одной стены стояли полки, сплошь уставленные зелеными папками, напротив примостились два письменных стола. В дальнем конце комнаты было огромное окно, забранное снаружи металлической сеткой, на которой десятилетиями оседала пыль и грязь. По случаю апреля окно это было распахнуто настежь.

– Славный денек сегодня, правда? – воскликнул Мисколо. Он с восхищением покачал головой.

– Ну ладно, что у тебя там? – сказал Карелла.

– У меня, собственно, два вопроса.

– Давай выкладывай их.

– Ну, в первую очередь, я хотел поговорить о Мэй Риардон.

– А что с ней?

– Ну, видишь ли, Стив, ты и сам знаешь, что Майк Риардон долго проработал у нас, пока его не застрелили. Я очень любил Майка. Да его все любили. Ты ведь тоже к нему хорошо относился.

– Да, правильно, – подтвердил Карелла.

– А после его смерти Мэй осталась с двумя детьми на руках. Жизнь у нее не сахар, Стив. Ну, она подрабатывает тут в участке уборкой, стиркой белья, но много ли, черт побери, ей за это платят? Думаешь, на это можно прилично содержать двоих детей? Вот возьмем, Стив, к примеру, тебя. У тебя тоже жена и двое ребят. И вот если, не дай бог, конечно, но предположим, что такое произошло с тобою, так тебе хотелось бы, чтобы твоя Тедди жила на те гроши, что ей платили бы за уборку здесь? Скажи честно – тебе хотелось бы? А?

– Нет, не хотелось бы, – сказал Карелла. – А чего ты-то от меня хочешь?

– Вот я и решил, что мы могли бы выделять какие-то суммы из наших заработков, чтобы каждую неделю ей можно было добавлять к тому, что она получает за уборку и стирку. Чтобы в этом участвовали все: и патрульные полицейские, и ребята из нашего отдела. Как бы ты отнесся к этому, Стив?

– Можешь на меня рассчитывать.

– А не переговоришь ли ты на эту тему с другими быками... с детективами я хотел сказать?

– Нет, погоди...

– С патрульными я и сам поговорю. Ты уговори только детективов. Ну, что ты на это скажешь?

– Проповедник из меня никуда не годный, ты же знаешь, Мисколо.

– А никаких тут проповедей и не нужно, Стив. Просто нужно хоть немного помочь этой несчастной девочке. Ты хоть видел ее когда-нибудь, Стив? Ирландка до мозга костей, просто слезы навертываются!

– С чего это?

– А я и сам не знаю. Ирландки всегда доводят меня до слез. – Он недоуменно пожал плечами. Мисколо трудно было назвать красивым. Массивный нос и кустистые брови на полном лице, толстая и короткая шея, настолько короткая, что казалось, будто голова его посажена прямо на плечи. Да, красивым он не был. И все-таки в тот момент, когда он заговорил об ирландских девушках и особенно когда он так беспомощно пожал плечами и развел руками, он вдруг стал очень привлекательным. Заметив, что Карелла с недоумением уставился на него, он смущенно поглядел в сторону и поспешно добавил: – А откуда мне знать? А может, девчонка, с которой я переспал впервые, была ирландкой – откуда мне знать?

– Вполне возможно, – сказал Карелла.

– Значит, переговоры с быками ты берешь на себя, договорились?

– Ладно, договорились, – сказал Карелла.

– Вот и прекрасно. Господи, у нас ведь пока договоришься хоть о чем-нибудь, с тебя семь потов сойдет.

– А какой у тебя второй вопрос?

– Что?

– Второй вопрос. Ты ведь сказал, что у тебя ко мне два вопроса.

– Да, я в самом деле так говорил, – Мисколо растерянно поморщился. – Просто вылетело из головы. Но я обязательно припомню.

– Значит, у тебя пока все?

– Да. Ты сюда пришел прямо с улицы?

Карелла кивнул.

– Ну, и как сегодня на улице?

– Нормально, – сказал Карелла.

Он помедлил еще минутку, а потом поднялся со стула и, махнув рукой Мисколо, вышел в коридор. Толкнув дверь в перегородке, он с ходу бросил свою шляпу на вешалку, но шляпа не удержалась на крюке, а когда он хотел поднять ее с пола, Берт Клинг уже нагнулся за ней.

– Спасибо, – кивнул ему Карелла. Снимая на ходу пиджак он направился прямо к столу Мейера.

– Ну, что там у них? – спросил Мейер.

– Очень похоже, что убийство, – ответил Карелла.

– Мужчина или женщина?

– Мужчина.

– И кто именно?

– Личность не установлена, – сказал Карелла. – Он был убит выстрелом из ружья с близкого расстояния, во всяком случае, я так считаю. Когда его обнаружили, из одежды на нем были только носки с ботинками. – Карелла пожал плечами. – Пожалуй, мне лучше всего сейчас заняться составлением отчета. Знаешь, Мейер, я не застал там никого из управления по расследованию убийств. Можно подумать, что они вообще решили все переложить на наши плечи, как ты думаешь?

– А кто их знает? Они любят шум поднимать, а толку от них мало. Знают прекрасно, что официально труп будет числиться за тем участком, на территории которого он обнаружен.

– Ну что ж, в таком случае этот труп будет числиться за нами, – сказал Карелла и подтянул к своему столу тележку с пишущей машинкой.

– Труп отправили на вскрытие? – спросил Мейер.

– Ага.

– И когда, как ты думаешь, будет готово заключение судебно-медицинской экспертизы?

– Не знаю. Какой у нас сегодня день?

Мейер пожал плечами:

– Берт! Что у нас сегодня?

– Первое апреля, – отозвался Клинг. – Стив, тут какая-то дама звонила и говорила насчет...

– Я спрашиваю, какой у нас сегодня день недели? – не дал ему закончить Мейер.

– Среда, – сказал Клинг. – Стив, так эта дама, ну та, что звонила примерно с час назад, говорила что-то о химчистке и о каком-то поддельном счете.

– Хорошо, я потом перезвоню ей, – сказал Карелла.

– Так когда же, по твоим расчетам, у нас будет заключение экспертизы? – снова спросил Мейер.

– Наверное, завтра. Если, конечно, за сегодняшний день не будет слишком много трупов.

Энди Паркер сидел у автомата с газированной водой, забросив ноги на стол, и рассматривал яркий журнал с фотографиями кинозвезд. Наконец он бросил журнал на пол и, потянувшись, сказал:

– А знаете, с кем бы я не прочь оказаться на сеновале?

– С первой попавшейся, – тут же отозвался Карелла, который уже начал печатать свой отчет.

– Тоже остряк нашелся, – сказал Паркер. – Я вот тут просматривал всех этих кинозвезд и в целом журнале нашел одну единственную бабенку, на которую мне не жалко было бы потратить время. – Он повернулся к Клингу, который пытался читать книжку в мягкой обложке. – Берт, знаешь, о ком я говорю?

– Да помолчи ты немного, видишь же – человек читает, – сказал Клинг.

– Хотелось бы мне, чтоб хоть кто-нибудь из присутствующих попробовал поработать, – сказал Мейер. – Эта чертова дежурка начинает все больше напоминать мне загородный аристократический клуб.

– А я как раз и занят работой, – сказал Клинг.

– Вот-вот, оно и видно.

– В этих рассказах описывается дедуктивный метод.

– Какой еще метод?

– Дедуктивный метод раскрытия преступлений. Неужто ты никогда не слышал о Шерлоке Холмсе?

– Все здесь слышали о Шерлоке Холмсе, и не раз, – заверил его Паркер. – Так знаешь, какую из этих бабенок...

– Мне здесь попался один очень интересный рассказ, – сказал Клинг. – Ты, Мейер, читал его?

– А как он называется?

– “Союз рыжих”, – ответил Клинг.

– Нет, – сказал Мейер. – Я вообще не читаю детективов, чтобы не чувствовать себя полным идиотом.

Заключение судебно-медицинской экспертизы о вскрытии трупа попало в участок только в пятницу, третьего апреля. И тут же, как по мановению волшебной палочки, раздался звонок младшего медицинского эксперта. Как раз в тот самый момент, когда конверт из плотной белой бумаги, содержащий заключение, оказался на столе Кареллы.

– Восемьдесят седьмой полицейский участок, детектив Карелла, – сказал Карелла в трубку.

– Стив, это Пол Блейни.

– Здравствуй, Пол.

– Ты уже получил заключение?

– Не знаю. Только что санитар бросил какой-то конверт на мой стол. Может быть, это оно и есть. Погоди-ка минутку, ладно?

Карелла вскрыл конверт и достал из него заключение медэксперта.

– Да, это оно, – сказал он.

– Вот и прекрасно. Я, собственно, звоню вам, чтобы извиниться. У нас тут полная запарка, и пришлось делать все по порядку, Стив. Твой был убит выстрелом из охотничьего ружья, так ведь?

– Ага.

– Терпеть не могу ран, сделанных из ружья. Можно подумать, что стреляли из пушки. Ты никогда не обращал внимания на это? Особенно, если выстрел был сделан с близкого расстояния.

– Ну, пистолет сорок пятого калибра тоже делает порядочную дыру, – сказал Карелла.

– Да и тридцать восьмого тоже. Но выстрел из ружья мне почему-то кажется еще более отвратительным. Ты видел, какую дыру сделали у вашего клиента?

– Да, видел, – сказал Карелла.

– А когда стреляют в упор, то раны получаются еще страшнее. Господи, у меня бывали случаи, когда эти типы засовывали ружейный ствол в рот, а потом нажимали на спусковой крючок. Пренеприятнейшее зрелище, уверяю тебя. Не веришь?

– Верю, верю.

– Тогда вступает в действие вся взрывная сила расширяющихся газов. Это я говорю о так называемых контактных ранах. – Блейни сделал паузу, и Карелла ясно представил себе бездонно синие глаза этого человека, глаза, которые каким-то странным образом соответствовали его занятию – бесчувственному вскрытию трупов. Это были лишенные эмоций глаза, которые бесстрастно следят за работой, проделываемой монотонно и хладнокровно. – Ты слушаешь? В общем, на этот раз это не было контактной раной, но стрелявший стоял очень близко от своей жертвы. Ты знаешь, как снаряжается ружейный патрон, так ведь? Так вот, я хочу сказать, что между порохом и зарядом дроби или картечи помещается плотная прокладка, которая не дает рассыпаться пороху и смешаться с дробью. Обычно ее делают из фетра или другого подобного материала.

– Да, знаю.

– Так вот, эту чертову прокладку прогнало по всему пути вместе с картечинами.

– По какому пути? Я что-то тут не понимаю.

– По пути заряда, – сказал Блейни. – Ну в грудь. По пути картечин. Эта прокладка тоже вошла внутрь тела. Прошла весь путь.

– Ага.

– Понимаешь теперь, – сказал Блейни, – так вот, эта чертова прокладка вошла вместе с картечинами прямо внутрь грудной клетки этого типа. Так что, представляешь себе, с какой силой она влетела туда, и как близко должен был для этого стоять тот, кто стрелял.

– А нельзя ли у вас там определить, какого калибра было ружье?

– По этому поводу придется вам обратиться в лабораторию, – сказал Блейни. – Я уже переслал туда все, что мне удалось вытащить из этого малого, вместе с его носками и ботинками. Так что ты уж извини меня за задержку с заключением, Стив. В следующий раз попытаемся нагнать упущенное.

– Ладно, спасибо, Пол.

– А погодка на улице стоит просто отличная, правда?

– Да.

– Ну ладно, Стив не буду тебя больше задерживать. Всего доброго.

– Всего доброго, – сказал Карелла. Он положил трубку и взял со стола заключение медицинского эксперта. Читать его было неприятно.