"Ведьма" - читать интересную книгу автора (Майклз Барбара)

Глава 3

Следующие два месяца промелькнули с невероятной быстротой. Поначалу Эллен лишь удивлялась, как это она собирается управиться с предстоящим: собрать в дорогу всех троих членов своего семейства, отправляющихся в разные концы света, продать дом в Бетесде и привести в порядок новое жилище. Но Джек, как всегда, взвалил на свои плечи изрядную часть хлопот. Он продал дом (позже Эллен думала, что чуть ли не в убыток – лишь бы избавить ее от утомительных уборок, которым, казалось, не будет конца), полностью освободил ее от забот по поводу собственного отъезда (и если Эллен пришила несколько пуговиц, которые вовсе не нуждались в пришивании, то лишь потому, что не смогла отказать себе в этом последнем праве; Джек, кстати, об этом и не подозревал), заставил Фила и Пенни помогать ей с ежедневным мытьем посуды и прочими нудными занятиями (чего Эллен не удавалось добиться в течение многих лет) и при этом умудрялся всегда быть рядом, несмотря на свою убийственную занятость.

Стремительность, с которой был отремонтирован дом, купленный у Эда, поразила Эллен и заставила корчиться от зависти всех ее знакомых. Или в маленьких городках до сих пор не забыли, что такое добросовестная работа, или мистер Сэллинг пользовался значительным влиянием среди местных ремонтных контор, хотя и не желал в этом сознаваться. Водопроводчики, электрики, плотники не успевали сменять друг друга, и каждый раз, приезжая туда, Эллен видела, как дом меняется на глазах.

В самый разгар суматохи вернулись из колледжа ее племянники, Артур и Сэм, и, едва осмотревшись, тут же созвали семейный совет, заявив тетке, что: глупо выбрасывать деньги на ветер, если многое они смогут сделать сами. Робкие возражения Эллен были решительно ими отметены, и уже на следующий день они всей компанией (включая Фила) отправились в дом между холмов, снаряженные спальными мешками и солидным запасом консервов, чтобы выкрасить каждый сантиметр дерева, попавшийся им на глаза. Огорчению Пенни не было пределов. Занятия у нее заканчивались только в начале июля, и вдоволь помахать кистью ей позволялось лишь в выходные.

События последней недели слились в одну сплошную вереницу. Впоследствии Эллен так и не могла припомнить ничего конкретного – только мелькание фигур, перетаскивающих мебель и чемоданы, заколачивающих гвозди и развешивающих картины, подшивающих края новых портьер и расстилающих ковры. Когда вся ее семья наконец разъехалась, вся тяжелая работа была сделана. Правда, чуткие домочадцы позаботились о том, чтобы Эллен хватило забот по меньшей мере еще на несколько дней, и она не могла этого не оценить.

И вот, стоя в дверях, она махала вслед автомобилю, увозившему от нее всех се близких. Днем раньше они посадили Пенни на самолет до Нью-Йорка, откуда она, присоединившись к туристской группе, должна была отправиться на месяц в Европу. А сегодня Эллен провожала Джека и племянников. Мальчики собирались провести пару дней с друзьями в Вашингтоне, а потом разъехаться на все лето: Артур – воспитателем в спортивный лагерь, Сэм – поработать в одном из северных штатов (осенью ему предстояло держать экзамен на докторскую степень), а Фил – в поход по Канаде с двоюродными братьями Джека. И теперь, глядя на красные огоньки машины, терявшиеся меж двух сосен в конце подъездной аллейки, Эллен с мучительной остротой поняла, что остается совсем одна.

Красные пятнышки расплылись – и не только из-за дождя, который вдруг начал накрапывать, добавляя уныния моменту. Смахнув слезы и пару раз шмыгнув носом, Эллен вернулась в дом. Она поставила на проигрыватель пластинку и уселась прямо на полу в гостиной, среди коробок с книгами, которые предстояло распаковать. Новенькие стеллажи сияли свежей краской, напоминая о племянниках. В камине жарко пылал огонь – его разжег Джек, на прощанье. Потрескивание поленьев, и музыка, и шуршание страниц постепенно улучшали мрачное настроение Эллен. Правда, полки заполнялись медленно: каждый том нужно было тщательно протереть от пыли, да еще постоянно попадались любимые книжки, которые Эллен давно не перечитывала, – как тут удержаться и не пробежать несколько строк. Она как раз углубилась в третью главу «Сентиментального путешествия», когда в дверь позвонили. Разминая затекшие ноги, Эллен поковыляла в прихожую, отмечая на ходу, что неплохо бы поискать в магазинах старинный дверной молоток: звонок слишком напоминал о цивилизации и казался чужеродным в этом упоительно уединенном месте.

Уверяя Джека, что не боится оставаться одна, она не преувеличивала; и теперь открыла дверь без колебаний. Но вид нежданных гостей заставил ее в ужасе отшатнуться.

Мужчина, стоявший на веранде, не вызывал опасений. Высокий и широкоплечий, одетый в старый дождевик, по которому стекали капли, и с поразительно юным улыбающимся лицом, казавшимся еще моложе на фоне преждевременной седины, он был ей даже знаком: Эд Сэллинг как-то указал на него. Но псы, скалившиеся с обеих сторон, любого обратили бы в бегство. Это были огромные доберманы, черные как сажа.

– Миссис Марч? Позвольте представиться: я ваш ближайший сосед. Норман Маккей. Это мой дом там на холме.

– Да-да. – Эллен протянула ему руку. – Мистер Сэллинг упоминал о вас. Войдете?

– С удовольствием. Если не помешаю, конечно. Я пришел бы и раньше, но знал, что вы очень заняты. А сегодня увидел, как ваша семья уезжает, и подумал, вам приятно будет узнать, что здесь у вас тоже есть друзья.

– Очень любезно с вашей стороны, – искренне сказала Эллен. – Вы не можете помешать, потому что дел у меня хватит еще на месяц. И я как раз собираюсь пить кофе.

Она отступила назад, приглашая войти. Вместо того, чтобы последовать приглашению, Норман наклонился и схватил собак за ошейники.

– Надеюсь, мои спутники вас не напугали?

– О нет, – храбро солгала Эллен.

– Я специально взял их с собой, чтобы представить вас друг другу. Теперь, если повстречаете их как-нибудь на прогулке, не бойтесь. Они не нападают без приказа, но выглядят довольно устрашающе, особенно если наткнуться на них неожиданно... Брюс, Чемпион – познакомьтесь с миссис Марч.

Эллен протянула руку и дала ее обнюхать каждому из псов по очереди. Обычно она не боялась собак, но теперь была благодарна своему гостю за то, что он крепко держал их. Она понимала, что это излишне и что псы на самом деле прекрасно вышколены, но чуткость Нормана тронула ее.

Вежливо обнюхав ее руку, собаки легли на пол – одновременно, с синхронностью искусных акробатов. «Или отлаженных механизмов», – невольно подумала Эллен.

– Потрясающе! – восхитилась она. – Я даже не заметила, чтобы вы подали им знак.

– Я сделал это потихоньку от вас, – мальчишески усмехнулся Норман. – Не мог удержаться, чтобы не пустить пыль в глаза. Можно, они подождут на веранде?

– Конечно.

Войдя в гостиную, Эллен только собралась извиниться за беспорядок, как ее гость воскликнул:

– Книги! Боже мой, сколько книг! И все вами прочитаны! Дивное зрелище.

– Я бы сказала, жуткий кавардак, – рассмеялась Эллен.

– Вы не представляете, как приятно встретить родственную душу. Я себя чувствую алкоголиком, приглашенным на новоселье и обнаружившим полный бар выпивки.

– Ну тогда мне незачем ломать голову, чем занять вас, пока я варю кофе.

Вернувшись, Эллен обнаружила, что ее гость, скрестив ноги, сидит на полу среди разбросанных томов Диккенса. При ее появлении он легко вскочил и поспешил принять у нее поднос. «Интересно, сколько ему лет? – подумала Эллен. – Двигается он как мальчишка...»

Когда выяснилось, что они с Норманом любят одних и тех же авторов, симпатия Эллен возросла еще больше. К моменту расставания они уже перешли на «ты».

– Я не собирался засиживаться, – чистосердечно признался Норман. – Ты уверена, что тебе не нужно помочь с посудой?

– Спасибо, сама прекрасно управлюсь. Но я рада твоему приходу. Приятно сознавать, что поблизости есть живая душа.

– Если понадоблюсь, звони в любой час дня или ночи. Но здесь тебе нечего бояться, – добавил он уверенно. – Уже двести лет в этих краях не совершалось серьезных преступлений.

«Странно, – подумала Эллен. – Зачем бы ему уточнять срок? Или он хочет сказать, что два столетия назад... Но ведь Мэри Баумгартнер жила еще на пятьдесят лет раньше...»

Прежде чем она открыла рот, так и не решив, развивать эту тему или нет, собаки на веранде взорвались яростным лаем.

Норман нахмурился.

– Кто-то идет. Ты ждешь гостей?

– Нет. Наверное, почуяли Иштар. Но ведь они не нападут на кошку, правда?

– У тебя есть кошка? – В голосе Нормана зазвучали странные нотки.

Любители кошек утверждают, что эти непостижимые создания обладают сверхчувственным восприятием. Эл-лен не раз убеждалась, что Иштар наделена способностью возникать буквально из воздуха при любом упоминании ее имени. Вот и теперь, появившись в дверях, она величаво шествовала через гостиную, грациозно помахивая поднятым хвостом. Вместо того, чтобы по обыкновению замереть при виде незнакомца, она неуклонно надвигалась на Нормана, не сводя с него немигающих голубых глаз. К удивлению Эллен, он попятился. В лице его не осталось ни кровинки.

– О, прости, пожалуйста, – воскликнула она, поспешно хватая кошку. – Я совсем забыла, что некоторые не выносят...

Истошно мяукая, Иштар корчилась у нее в руках, но эти отчаянные вопли не смягчили Эллен. Заперев обиженное животное в подвале, она вернулась в гостиную под аккомпанемент хриплых жалоб, доносящихся из-за закрытой двери.

Норман, все еще бледный, вытирал испарину со лба.

– Глупо, правда? – спросил он с кривой усмешкой. – Нет, ради Бога, Эллен, не извиняйся, от этого я только почувствую себя еще большим идиотом. Но я не в состоянии справиться с этой дурацкой фобией. Мой врач утверждает, что более тяжелого случая он не встречал.

– О, дорогой, мне так жаль, – с состраданием произнесла Эллен. – Но, надеюсь, это не означает, что ты больше никогда не придешь ко мне в гости?

– Нет-нет, это не обычная аллергия. У меня нет отрицательной реакции на шерсть или запах. Меня вообще не беспокоит сознание того, что кошка в доме, лишь бы не видеть ее или... или не дотрагиваться. – По его лицу пробежала мучительная судорога, и, справившись с приступом отвращения, Норман виновато улыбнулся. – Видишь! Сама мысль об этом вызывает у меня мурашки. Жаль, что я так нелепо отплатил тебе за гостеприимство. Теперь твоя очередь навестить меня – и не потому, что я трус, а просто мне хочется похвастаться своей библиотекой и скромной коллекцией старинных безделушек. Как насчет того, чтобы пообедать у меня прямо завтра? Я за тобой заеду.

– С удовольствием, конечно, – сказала Эллен, провожая его до дверей, – но ты не обязан...

– Разумеется, не обязан. Я просто сам очень этого хочу. Не волнуйся, тебе не придется пробовать холостяцкую стряпню: моя экономка Марта – старая ворчунья с пуританскими замашками, но готовит она божественно.

Открыв дверь, он шагнул на веранду, откуда опять раздался неистовый лай, и Эллен невольно отпрянула. Норман рассмеялся.

– Вот это истинная деликатность! Готова притвориться, что испугалась моих безобидных песиков, лишь бы я меньше смущался своего страха перед ее злобной кошкой. Спасибо, Эллен. Рад, что мы познакомились. Увидимся завтра. Около семи? Отлично.

Стоило ему приоткрыть наружную дверь, как собаки метнулись наружу. Казалось, они преследуют кого-то. Псы неслись беззвучно, но их молчание было более устрашающим, чем яростный лай. Представив себе кролика, улепетывающего от этой парочки монстров с громадными белыми клыками, Эллен сочувственно вздрогнула.

Машины нигде не было видно, и когда Норман вслед за собаками скрылся в лесу, Эллен поняла, что где-то там должна быть тропинка, соединяющая оба дома. «Надо найти ее», – рассеянно подумала она. Пожалуй, это знакомство стоило продолжения, как выразилась бы Джейн Остин. Нечаянно обнаружить такой подарок прямо у себя под боком – кто бы мог ожидать этого? Привлекательного, богатого, образованного и умного мужчину – и даже с чувством юмора. Ее вашингтонские подружки умрут от зависти. Они замучили Эллен своей заботой, без конца подсовывая ей подходящих холостяков и строя довольно-таки рискованные предположения по поводу ее равнодушия ко всем кандидатам.

«Что ж, почему бы и нет?» – подумала она с вызовом. Несколько лет в одиночестве – это даже приятно. Но тридцать или сорок? Весь остаток жизни?.. Джек никогда на ней не женится. Скорее всего, он найдет себе в Европе какую-нибудь эффектную дамочку, и тогда она потеряет его даже как друга, оставшись до конца своих дней всего лишь «старой доброй тетушкой Эллен».

Хотя в качестве потенциального жениха Норман имел один недостаток: между ним и Иштар явно придется выбирать.

Вспомнив об Иштар, Эллен улыбнулась. Снизу, из подвала, доносились звуки, свидетельствующие, что там какие-то негодяи заживо сдирают кожу с несчастной пленницы.

Решительным шагом подойдя к подвальной двери, Эллен распахнула ее. Пушистый желто-коричневый комок вылетел в прихожую и несколько минут острые когти яростно царапали входную дверь. Потом, внезапно осознав, что жертва сбежала, Иштар моментально успокоилась и сосредоточенно принялась вылизывать себе живот.

– Ха! – злорадно сказала Эллен. – Он уже ушел. Одурачил тебя, не так ли?

Иштар и ухом не повела. Перевернувшись на спину, она задрала ногу и еще старательнее начала трудиться над следующим участком.

Наблюдать эти слабые потуги на равнодушие было столь забавно, что Эллен не смогла удержаться от улыбки, но мало-помалу выражение ее лица изменилось. Она слышала о подобных фобиях, но всегда считала, что это ничем не отличается от того брезгливого отвращения, которое она сама испытывала по отношению к гусеницам и тараканам. Эллен не выносила насекомых, но ведь не падала в обморок и не покрывалась мурашками при виде их. Бедняга Норман! Он должен так страдать от своей болезни. Эллен не сомневалась, что он действительно не властен над своими чувствами. Ни один мужчина не стал бы обнаруживать свою слабость на глазах у женщины, если бы мог этого избежать. А Иштар...

Эллен свирепо посмотрела на кошку, которая притворилась, что не замечает ее взгляда. Проницательная Иштар прекрасно поняла, что испытывал Норман, и собиралась этим воспользоваться. Кошки всегда льнут к тем, кто их терпеть не может. В зависимости от степени этой неприязни коварные создания демонстрируют либо заискивающую покорность, либо злорадное удовольствие от неловкости, которую испытывает их жертва.

– Ужасное животное, – нежно сказала Эллен и взяла на руки притворно-застенчиво мурлыкающую Иштар. – Скверная кошка, она хочет кусочек печёнки, да? Успокойся, радость моя, я не выйду замуж за того, кому ты придешься не по душе... Джек, конечно, взял бы тебя к себе, если Норман...

Острые зубы вонзились в запястье Эллен. Не до крови, но все же довольно ощутимо: клычки Иштар оставили заметные следы. Эллен поспешно опустила ее на пол.

– Мне бы следовало тщательнее выбирать предмет разговора, – пробормотала она, глядя вслед оскорбленно удаляющейся кошке, каждой клеточкой излучавшей презрение. Эллен повысила голос:

– Я же просто строила предположения. Не думаю, чтобы эта проблема на самом деле когда-нибудь возникла.

Иштар даже не повернула головы. Эллен рассмеялась, но прозвучало это как-то не слишком искренне.

Вечером, сидя у камина, она с гордостью обозревала свои владения, чувствуя себя не менее самодовольной, чем Иштар, которая наконец простила ей бестактность и теперь, уютно свернувшись, грелась на коврике у огня.

Представляя, каким будет этот ее первый вечер в одиночестве, Эллен побаивалась его, и теперь удивлялась собственному настроению, хотя и ждала с опаской, не заноет ли душа. Несомненно, визит обаятельного соседа вдохновил ее, но главным – главным был дом. Низкий потолок просторной гостиной, красноватые отблески огня на обшитых панелями стенах и бледно мерцающих античных вазах на каминных полках, шум дождя за окном – все это создавало ощущение покоя и уюта.

Дом переполняли звуки, мирные и успокаивающие, и под аккомпанемент этой ласковой симфонии Эллен расслабленно покачивалась в кресле, перебирая в уме, что еще предстоит сделать.

Дел оставалось немало: приятных – таких, как покупка дверного молотка и материи на занавески, и менее приятных – например, уборка подвала. Это был настоящий подвал – целое строение под домом, из которого пахло влажной землей. Племянники Эллен собирались вынести накопившийся за десятилетия хлам, но после внимательного осмотра заявили, что в этом старье следует основательно покопаться, прежде чем выбрасывать. Чего там только не было! Кипы газет и журналов, сломанные кухонные агрегаты, коробки покрытых плесенью книг и истлевших платьев... Как выразился Фил, описанию это не поддавалось.

Вспомнив, каким энтузиазмом горело его лицо, Эллен улыбнулась: Фил надеялся отыскать парочку скелетов. Он все еще зачитывался Лафкрафтом и жуткими рассказами Брэдбери.

Эллен не боялась, что наткнется на останки Мэри Баумгартнер, хотя местами подвал напоминал археологический раскоп, ибо каждое поколение обитателей дома оставляло после себя целые пласты рухляди. Как любительница старины с основательным стажем, Эллен предвкушала, какие результаты могут дать поиски. В конце концов, подвал был немногим хуже большинства антикварных магазинов, в которые она время от времени наведывалась. Если верить Филу, в недрах подвальных кладовых имелась даже какая-то «таинственная» заколоченная дверь. Не миновать бы ей топора, но нехватка времени и строгий запрет отца поумерили прыть Фила. Кстати, надо при случае спросить Эда Сэллинга, что это за дверь...

Когда поленья в камине прогорели, Эллен поднялась наверх – все в том же умиротворенном состоянии духа. Спальня тоже показалась ей уютной и гостеприимной. Кто-то приготовил растопку, и Эллен, прекрасно знавшая, кто же этот «неизвестный» благодетель, опустилась на колени, чтобы разжечь огонь, мысленно поблагодарив Джека. В комнате не было холодно, но такое наслаждение лежать в постели, слушая шум дождя и вглядываясь в отблески пламени.

Перед сном она решила немного почитать. Круг света от лампы не рассеивал мягких теней в углах, в ногах чуть слышно мурлыкала Иштар. Увлеченная интригами коварной Бекки Шарп, Эллен пробегала страницу за страницей.

И тут это произошло. Выронив книгу, она схватилась за горло, не в силах превозмочь удушье. Иштар недовольно простонала во сне, но не проснулась. Постепенно глухой стук сердца сделался менее частым, но Эллен все сидела, съежившись от ужаса и уставясь в темный угол у Двери.

Там, конечно же, ничего не было... ничего, что отбрасывало бы ту странную тень. Стоило Эллен повернуть голову, и тень исчезла, но Боже, какой отчетливой она была! Эллен провела рукой по лбу и обнаружила, что он покрыт испариной.

Ее взгляд упал на спящую кошку, и невольная улыбка тронула губы: Иштар лежала на спине, с торчащими вверх лапами, и выглядела так нелепо, как только может выглядеть сиамская кошка, обычно не теряющая достоинства ни при каких обстоятельствах.

«Что ж, – подумала Эллен, – это лишний раз подтверждает, что мои страхи напрасны. Кошки чувствуют присутствие привидений».

– Плохи ваши дела, леди, – сказала она себе вслух, подбирая книгу. – Пора посетить окулиста.

Но превратить все в шутку не удалось. Даже тщетные усилия Бекки завоевать сердце Джозефа не могли удержать внимания Эллен: взгляд без конца возвращался в тот угол, где ей привиделась тень.

Устав бороться с собой, она погасила лампу, и на стенах заплясали еще тени – размытые и подвижные, создаваемые игрой огня в камине. Эллен долго лежала без сна, наблюдая за ними, но ни одна из них даже отдаленно не напоминала ту отчетливую фигуру, что померещилась ей: фигуру женщины в длинных просторных юбках, с копной распущенных волос.