"Князь Тьмы" - читать интересную книгу автора (Майклз Барбара)

Глава 10

Деревья ли перевернулись, или Кэт свалилась с седла вниз головой, но она была на земле и стояла на четвереньках. Не имея сил подняться, она проползла те несколько футов, что отделяли ее от Питера. Потом целую долгую минуту сидела возле него, положив руки на колени, и тупо смотрела на оперенный конец стрелы, который едва заметно вздрагивал от ветра. Лишь через минуту она догадалась, что вовсе не ветер вызывает эти слабые толчки, а его собственное дыхание. Когда Кэт протянула дрожащую руку и дотронулась до его головы, толчки усилились.

— Не шевелись, — произнесла она невероятно твердым, будто чужим, голосом. — Ты ранен. У тебя стрела в спине.

Он не отвечал. Она прислушивалась к его редкому затрудненному дыханию. Наконец он выдавил:

— Что... что... ты говоришь?

— Стрела. В тебя попала стрела.

— А... — Он слегка повернул голову, и она увидела его полузакрытый глаз с дрожащим веком. — Стрела?.. — переспросил он, будто удивляясь. — Твоя стрела?

— Да, одна из моих. Но не я в тебя стреляла. Ты, может быть, мне не поверишь...

— Как ты меня нашла?

— Султан прибежал один, на седле была кровь.

— Прямо как в песне.

Тишина, которая настала вслед за этими словами, длилась бесконечно. Кэтрин, охваченная новым приступом ужаса, склонилась над Питером и увидела, что его глаз широко открыт и веко не дрожит.

— Вытащи ее.

— Питер, я не могу. Нужен врач. Я позову Пола...

Питер приподнялся на локте.

— Кто-то — если не ты — покушался на мою жизнь, так? Я не хочу дожидаться, пока убийца придет меня проведать. — Теперь он смотрел на нее прищурясь. Знакомая презрительная улыбка кривила его губы. — Что, струсила?

Кэт глубоко вздохнула:

— Ну, держись. Ты сам этого хотел. — И она схватила стрелу у наконечника.

Стрела вошла не так глубоко, как боялась Кэт, но глубже, чем подозревал Питер. Пока Кэт вытаскивала стрелу, раненый корчился от боли, вжимаясь лицом в землю, чтобы не стонать. Закончив, она приложила к ране свой скомканный носовой платок и бросила свою добычу на траву возле его головы.

— Боевая стрела, — промычал он, увидев наконечник.

— У меня таких нет.

— Я знаю. Давай скорее убираться отсюда.

Они справились, хоть им пришлось повозиться. К тому времени, когда Питер сидел в седле, держась обеими руками за луку и опасно качаясь, сзади па его свитере расползалось большое мокрое пятно. Кэтрин взяла поводья, и они тронулись.

— Питер, что ты делал на поляне?

Она сумела разобрать лишь слово «потом» и невнятное ругательство в адрес ветки, хлестнувшей его по лицу. Когда они выбрались на просеку, стало легче. Кэтрин вновь удивилась необычной тишине. Казалось, деревья замерли и чего-то ждут. Только скрип седла и ритмичный стук копыт нарушали безмолвие леса. Она обернулась, чтобы посмотреть, как там Питер. Он сидел, уронив голову на шею Султана. Кэтрин бросила поводья, и Султан остановился.

— Что такое? — спросил Питер, моргая глазами.

— Я лучше пойду рядом. — Она шлепнула Султана по боку. — Но, пошел!

— Подожди. Куда мы идем?

— Домой, куда же еще?

— Нет, стой. Нам надо поговорить... немедленно... ты не знаешь...

— Я знаю, что тебя пытались убить. Из твоих вопросов я поняла, что ты успел сунуть нос во все мои дела. И я предполагаю, что тот, кто покушался на твою жизнь, и тот, кто меня шантажирует, — одно и то же лицо. Ты считаешь, что здесь не обошлось без Шмидтов. Вполне возможно. Но есть много вещей, которых я не понимаю. Я не знаю, зачем шантажисту понадобилось сводить меня с ума, — ведь сумасшедшие не имеют права подписывать чеки. И я не понимаю, почему ты... ты...

Питер странным образом перестал падать на шею Султану, в его глазах промелькнул интерес. Однако последний недосказанный вопрос Кэтрин он оставил без ответа.

— До чего приятно разговаривать с человеком, не обделенным логикой, — пробормотал он, — все-то у тебя сходится. Но самое главное ты упустила. Вряд ли я смогу это тебе объяснить. Да я и сам не очень верю. Ты помнишь, какое сегодня число?

— Тридцать первое октября. А что? Питер театрально закатил глаза:

— Тридцать первое октября! Вспомни, Кэт! Вспомни, какой это день! Обыкновенные головорезы не убивают людей из лука. На поляне.

Кэт, в лесу, возле черного камня, возле ручья... Ага, вижу, тебе это тоже приходило в голову.

Они немного поиграли в гляделки. Кэт проиграла — даром что глаза были черные.

— Нет, — сказала она, — это невозможно. Почувствовав ее волнение, Султан ударил копытом и захрапел. Питер вскрикнул и схватился за плечо.

— Быстрее, — простонал он сквозь зубы, — скоро ночь, мы должны успеть до захода солнца.

Солнце село раньше, чем они вышли из леса. На западе полыхал закат, редкие пурпурные и черные облачка тащились через его зарево с севера на юг, как заблудшие овцы. В синих сумерках путники приближались к дому. Дом был темен, тих и казался безлюдным. Питер едва мог двигаться. Кэт втащила его в холл и только тогда перевела дух. Она не хотела возвращаться сюда, но больше идти было некуда. Не просить же помощи у Вольца! К счастью, слуг дома не оказалось. По крайней мере, Шмидты не показались, когда она вошла, — значит, не слышали.

Но они наверняка ее искали и могли появиться в любую секунду. Что, если они придут сюда и найдут их вдвоем с беспомощным Питером? А он почти терял сознание. У Кэт больше не было сил тащить раненого, во всяком случае на второй этаж. Она в нерешительности остановилась посреди сумрачного холла.

Может, пробраться на задний двор, где стоит машина? Нет, если Шмидты в кухне, то могут услышать шум двигателя. Есть иной способ позвать на помощь. Она доплелась с Питером до гостиной и уронила его на диван. Он слабо пошевелился и застонал. Кэт, потирая затекшие плечи, на цыпочках вернулась в холл, чтобы позвонить по телефону.

Мартин ответил сразу, будто ждал ее звонка. Он не удивился, не стал задавать вопросов, лишь дал несколько кратких указаний и обещал приехать немедленно. К счастью, таблетки хранились в аптечке в ванной на первом этаже. Мартин прописал их Кэтрин от головной боли, но она так к ним и не притронулась — из-за страха перед лекарствами.

Взяв еще кое-что, Кэт поспешила в гостиную. Когда она вошла, Питер пытался сесть на диване. Она хотела уложить его, но он не позволил.

— Нет, спать нельзя... — бормотал он, — Кэт, нам надо поговорить... у меня так кружится голова...

— Вот, выпей. — Она дала ему три таблетки и стакан воды.

— Что?..

— Это болеутоляющее. Как аспирин, только сильнее.

Питер был слишком слаб для споров. Он проглотил таблетки, но от воды отказался.

— Бренди есть?

— Может, не надо, Питер?..

— Дай бренди.

Она налила ему немного. Он выпил одним глотком и сел, спрятав лицо в ладонях.

— Ух! Сразу стало лучше. Боюсь, мне нужно сменить повязку. Только быстро. Мы поговорим, пока ты будешь меня перевязывать.

— Старайся не орать, — попросила Кэт, когда он лег на живот, — я не хочу, чтобы кто-нибудь услышал, что мы тут.

— Я не могу орать, я слишком устал. Значит, ты думаешь, Шмидты замешаны?

— Я не знаю. Мне все кажутся подозрительными.

— Да, но это самое разумное в нашей ситуации. Слушай, у меня есть идея... Ой! Что это? Карболка?

— Нет, перекись водорода.

Он надолго замолчал.

— Ужасно хочется спать. Так о чем мы говорили?

— Я тебе говорила не пить бренди. Не шевелись.

Ее руки дрожали. В комнате было темно и холодно, но Кэт не осмеливалась зажечь свет. Она напрягала слух, надеясь уловить знакомое натужное тарахтение мотора. Из-за плотно закрытых окон не доносилось пи звука. В любом случае парадная дверь была открыта, и Мартин мог войти сам. Питер лежал так тихо, что Кэт испугалась, как бы он от боли не потерял сознания. В комнате стало совсем темно. Питера — знобило. В гостиной нечем было его укрыть, и Кэт решила принести одеяло из спальни.

— Питер, Питер, ты слышишь меня?

В ответ раздалось лишь невнятное мычание.

— Питер! Я схожу наверх за одеялом. Он вдруг сел и вытаращился на нее.

— Нет. Ты никуда не пойдешь. Мы уходим. Зря мы сюда пришли... Я только сейчас понял... Здесь они нас найдут... Уже темно, и они скоро начнут нас искать... Они знают, что мы прячемся здесь. А в полночь...

Он снова забормотал. Кэт тревожно вглядывалась в бледный овал его лица.

— Питер, ложись. Ты болен. Ты сам не понимаешь, что говоришь.

— Мы должны выбраться отсюда, — упрямо твердил он. — Если они узнают, что мы здесь... Пошли — через окно, вокруг дома и в машину.

— Ладно, Питер, хорошо. Пол сейчас приедет. Я ему уже позвонила, и он сказал...

Его пальцы больно вцепились ей в плечи.

— Что? Что ты сделала? ? ?

— Я позвонила Мартину, конечно. А что?

Он вдруг убрал руки, и она от неожиданности едва не завалилась на диван рядом с ним. Питер сидел, уперев локти в колени и схватившись за голову.

— Боже ты мой, я должен что-нибудь придумать... у меня что-то с головой. Может, еще не поздно... окно...

— Питер, не надо...

— Это твое проклятое упрямство! И доверчивость... сама же говорила... — Он поднялся на ноги и стоял, покачиваясь как пьяный. — Беги, не жди меня... может, ты еще успеешь.

— Боюсь, уже поздно, — произнес с сожалением Мартин.

Ослепительная вспышка люстры застала их в объятиях друг друга. Неизвестно, кто кого поддерживал, но инстинкт заставил Кэт броситься к Питеру, потому что его близость добавляла ей уверенности. Щурясь от света, она увидела стоявшего в дверях Мартина. Он ласково улыбался.

— Ах, какая трогательная сцена! Мне и вправду очень вас жаль, голубчики.

— Пощадите ее, — забормотал Питер, — она согласна...

— Нет, все кончено. Слишком поздно. Если бы она раньше согласилась выйти за меня... Но я слышал, как она сюсюкает с тобой. Это конец.

— Но это не вы предложили... у меня путаются мысли...

— Вижу, ты принял лекарство. Хороший мальчик. Но ты ведь и раньше меня подозревал, не так ли? Я стоял тут и подслушивал вашу милую беседу. Интересно, как ты догадался? Кажется, проколов у меня не было. Я вел себя как верный друг и безотказный доктор.

— Завещание...

— Э-э... значит, только вчера? Что ж, отрадно слышать. Но не думаю, чтобы кто-нибудь еще обратил внимание. Даже нотариус не нашел к чему придраться. Ничего странного в том, что Кэт оставляет все деньги своей единственной родственнице.

— Но ее смерть... вы не сможете так просто объяснить...

— Ты не знаешь, что мы придумали. Но скоро узнаешь. Идем!

Теперь, когда шок, вызванный появлением Мартина, прошел, Кэт отчаянно пыталась соображать. Шмидты и Мартин сообщники. Иначе доктор не вел бы себя так нагло. Но тогда почему он не позвал их? И сам пришел без оружия. Он был уверен, что легко справится с женщиной и полумертвым мужчиной, — из-за лекарств, конечно. Ах, если бы не эти таблетки! Питер совсем обмяк, его голова камнем упала ей на плечо. Это было слишком для ее подгибающихся коленей.

— Ты убил его! Что это за лекарство?

— Нет-нет, он не умер. Он уснул. Так будет гораздо лучше, спокойнее. Мартин приближался не торопясь. Ноги больше не держали Кэт, и она

вместе с Питером рухнула на пол, продолжая настырно за него цепляться. Но когда они упали, его локоть больно ударил ей в ребра, и Кэт невольно отпрянула.

— Он умер, умер! Ты убил его!

Мартин опустился рядом, чтобы осмотреть свою жертву, и в этот момент Питер ударил его ногами. Из-за наркотика, туманившего мозги, он двигался слишком медленно — доктор успел заметить опасность и отклониться, отчего удар пришелся в плечо, а не в голову. И все же этого хватило, чтобы Мартин растянулся на полу. Тем временем Питер медленно вставал. Кэт бросилась к нему, но он, казалось, был совсем не рад и грубо оттолкнул ее. Ноги против воли понесли ее к балкону. Когда ее пальцы врезались в балконную дверь, створки с жалобным дребезжанием распахнулись, и Кэтрин вылетела из комнаты.

Это был не декоративный, как другие, а длинный широкий каменный балкон. После удара о балюстраду у Кэт надолго перехватило дыхание. Вцепившись в перила обеими руками, она оглянулась. Ярко освещенная комната в дверном проеме выглядела как декорация пьесы. Питер снова обессиленный лежал на полу — и на этот раз не притворялся, — все силы ушли на то, чтобы дать ей шанс. И не только ей. Его собственная жизнь зависела теперь от Кэтрин. Если ее поймают, им обоим конец.

Разум приказывал бежать, но она не могла двинуться с места. Не могла скрыться и оставить его одного. Глупо, нелогично, но на мгновение чувство возобладало над разумом, и Кэтрин стояла, примерзнув к балюстраде, и смотрела на Питера. Когда рядом с ним возник Мартин, у Кэт от страха сдавило горло, и она ринулась через перила.

Она исцарапала лицо, руки и вдобавок подвернула лодыжку. Но останавливаться не имела права. В тот момент, когда Мартин появился на балконе, Кэт под прикрытием деревьев уже успела добраться до угла. Он посмотрел по сторонам и вернулся в комнату.

Кэтрин догадывалась, где доктор станет ловить ее, — выйдет через парадное и пойдет прямиком к калитке. Она же рассчитывала взять машину в гараже с другой стороны дома.

Однако возле гаража ее ожидал неприятный сюрприз. Из кустов она увидела Уилла Шмидта. Тот возился в двигателе ее автомобиля. «Проклятие, — думала она, скрипя зубами, — они и это предусмотрели». Затем Шмидт выпрямился, аккуратно закрыл капот и пошел к сообщнику, который ждал его у парадного. Кэт поняла, что затея с машиной провалилась. Если бы она не увидела, что он сделал, потеряла бы немало драгоценного времени, пытаясь завести мертвый мотор.

Оставалась конюшня Вольца, до которой нужно было добираться лесом. Ей было недосуг привязать Султана, и он, конечно, давным-давно ускакал домой. Он был не дурак, чтобы болтаться здесь, когда дома его ждали кров и ужин. Вольц, скорее всего, один из них. В любом случае он страшный человек. Она бы ни за что не осмелилась просить его о помощи. Тимми, наверное, по привычке лег спать вместе с курами...

Тимми... Стиснув зубы, Кэт прибавила скорости. Тимми всегда был ей противен, даже до последних событий, к которым он странным образом имел отношение. Но сейчас она готова была встретить Тимми или кого-нибудь вроде него. Хотя нелишне подготовиться к встрече. Боль в груди заставила Кэтрин перейти на шаг. Она извлекла пользу из этой вынужденной проволочки, подобрав на краю просеки сучковатую палку и небольшой, но тяжелый камень. Если Тимми вздумает помешать, ему не поздоровится.

А что, если взять у Вольна не лошадь, а машину? Нет. Наверняка Хилари носит ключи в кармане, а не оставляет их в зажигании. Сам Хилари сидит сейчас в своей комнате, а если и нет, то помощи от него не дождешься. Кроме того, машина производит слишком много шума.

Лодыжка давала о себе знать. Споткнувшись о торчащий из земли корень, Кэт упала и сильно ударилась головой. Когда она поднялась, перед глазами заплясали фиолетовые и красные круги. Но эти круги были полной ерундой по сравнению с теми картинами, что рисовало ей воображение. Она представляла себе, как они сейчас, должно быть, измываются над Питером.

На опушке леса-Кэт остановилась, ощупывая шишку на лбу и бешено моргая, чтобы прояснилось в глазах. Но от увиденного ей не полегчало. Мощеный двор перед конюшней был забит автомобилями, сверкающими при луне не хуже, чем на солнце, а на первом этаже горели все окна. Кто бы мог подумать — у Вольца вечеринка!

Кэт в отчаянии кусала губы. Как же украсть лошадь, когда дом полон гостей и во дворе торчат их шоферы? Но может быть, среди гостей найдется кто-нибудь, кто согласится помочь?

Машины во дворе представляли собой необычное сборище. Кэт сразу узнала фантастический кабриолет на электрическом ходу, принадлежавший мисс Девайс. Этот автомобиль был одной из местных достопримечательностей. Мисс Девайс всегда лично восседала за рулем на высоком сиденье с прямой спинкой, как египетская мумия. Однако обращаться к ней не имело смысла — она, конечно, станет ужасаться и ломать руки, вместо того чтобы ехать спасать Питера.

Да, у мисс Девайс не было шофера, но вот у остальных... Марлен Соломон тоже сама водила свой белый «кадиллак», который стоял под углом к «роллс-ройсу» сенатора. Припарковать машину для Марлен всегда было проблемой. Сенатора возил шофер. Где же он? Ветер ледяными пальцами щекотал ей спину, подсказывая ответ: слишком холодно, чтобы слоняться возле машин. Водители наверняка сидят на кухне или в комнате Хилари. Нет, Хилари, наверное, сегодня за официанта. Как бы то ни было, он в доме.

У Кэт появилась слабая надежда, что не все еще пропало. Ей просто нужно быть осторожной. С автомобилем ничего не выйдет. Возможно, Марлен забыла ключи в машине — у нее есть такая привычка, благодаря чему она лишилась двух «кадиллаков», но ее автомобиль заблокирован другими.

Кэт сразу решила, что Султан ей не подойдет, — нет времени седлать его, а без седла он неуправляем. Она хотела взять Звездочку — самую смирную лошадь в конюшне Вольца. Недостатком этой кобылы было то, что обогнать ее не составляло труда для любого скакуна, особенно с опытным всадником на спине.

Кэт, дрожа нервной дрожью от макушки до кончиков пальцев, проверяла, нет ли в стойлах Тимми. Тимми нигде не было. Это принесло ей некоторое облегчение, но не стало большим сюрпризом.

Что-то мягко ткнулось ей в ногу. Кэтрин подскочила на месте. Но это оказалась всего лишь безымянная кошка, жившая в конюшне. Кэт наклонилась, чтобы ее погладить.

Когда кошка, задрав хвост, пошла по своим делам, Кэт принялась открывать стойло Звездочки. Кобыла, повернув голову, несколько удивленно всхрапнула. Кэт быстро зажала ей рот. В добрых карих глазах Звездочки не было ни испуга, ни беспокойства. Вряд ли ее могло что-либо испугать или обеспокоить. Поэтому Кэт ее и выбрала.

И вдруг тени зашевелились. Кэт резко обернулась. В дверях стоял Тимми. Черты его лица тонули в темноте, но худощавая фигура хорошо видна в освещенном луной дверном проеме. Кэт едва удержалась от крика. Появление Тимми было для нее вроде удара под дых. Но правой рукой Кэтрин сжимала палку, а в левом кармане лежал камень...

— Прочь с дороги, Тимми, — тихо произнесла Кэт, — иди в свою комнату. Тимми молча помотал головой. Его щуплое тело вовсе не загораживало

проход. По обеим сторонам от него были видны булыжники двора. Кэт подняла палку.

— Уходи. А не то я позову мистера Вольца.

Тимми задрал голову, и в первое мгновение ей показалось, что ее угроза напугала его. Потом она услышала, что он смеется, и страх сдавил ей горло. Кэт увидела, что они встали у него за спиной, словно персонажи ночного кошмара: волк на задних лапах в рост человека; старуха в длинном черном платье и накрахмаленном чепце, который скрывал ее лицо не хуже волчьей маски; вампир в черном плаще с мордой как застывшая лава, горевшая мертвенным зеленым светом; ведьма с метлой и длинными седыми волосами из-под колпака; еще одна ведьма, одетая как та девочка, которая приходила к ним на Хэллоуин много лет назад...

Это маскарад... Хэллоуин... Нет, она не сошла с ума. Это всего лишь маскарад. Вольц устроил костюмированную вечеринку в честь Хэллоуина. Теперь Кэт узнала. Она знала их всю свою жизнь. Ну конечно! Вот мисс Девайс, которая выступает в образе своей прапрабабки, миссис Адамс — ведьма с метлой. А Марлен Соломон светит пышными телесами сквозь грязную рваную рубашку. В волосах — бурые листья. Самый главный среди них — Вольц, в цилиндре, жабо и в туфлях с пряжками, какие носили местные палачи триста лет назад.

— Мы были уверены, что вы придете сюда, — улыбнулся он.

Все засмеялись. Она знала их давно, но никогда не видела такими... Ее сознание сделало последний безумный оборот, и Кэт стала считать, сама не зная зачем: пять, шесть, семь, восемь, девять... Девять и еще четверо, итого...

— Тринадцать, — вслух произнесла она, наконец.

Вольц, с удивительной легкостью угадав ход ее мыслей, кивнул круглой, как пушечное ядро, головой в знак окончательного согласия:

— Тринадцать. Все сходится, не правда ли, доктор Мор?