"Подарок для Александры" - читать интересную книгу автора (Монро Люси)

ГЛАВА ВТОРАЯ

Сидя за столиком, Александра наблюдала, как Димитрий пробирается к ней, осторожно обходя мебель маленького бистро. Она выбрала место на улице, подальше от входа, надеясь, что яркие солнечные лучи последних дней весны придадут их встрече недостающий оптимизм. Солнцезащитные очки Димитрия скорее походили на модель, специально сконструированную для пилотов, и тщательно скрывали от нее выражение его лица. Губы были сурово сжаты, что не сулило ничего хорошего.

Она потерла виски, чтобы избавиться от внезапно нахлынувшего волнения.

Димитрий уселся на стоящий напротив нее стул.

– Ксандра…

Какое на редкость холодное приветствие отпущено женщине, с которой прожит целый год… Склонив голову, она тихо произнесла:

– Димитрий.

Он снял очки и положил их на стол. Его синие глаза не выдавали никаких чувств.

– Ты что-то заказала?

Почему каждое произнесенное им слово отдается такой болью и сердце? Возможно, потому, что явно демонстрирует огромную степень отчужденности. Он не спросил, как идут ее дела, как прошло утро. По-видимому, эти темы его больше не волновали.

– Да, я заказала тебе бифштекс и салат.

– Отлично. Полагаю, у тебя был достаточный повод, чтобы настаивать на встрече? – Словно окончание отношений, длившихся целый год, было недостаточной причиной для свидания. – Я тоже по рассеянности забыл кое-что сделать, когда мы виделись в последний раз. – Лицо его исказила гримаса. – Я обставил свой уход не так, как мне бы того хотелось.

Ксандра думала, что причинить ей большие страдания ему уже не удастся, но она явно ошибалась. Обставил свой уход не так, как ему того хотелось? Сначала они с бешеной страстью занимались любовью, а потом ее просто бросили за ненадобностью. О какой именно части их последней встречи он так сожалел? Что конкретно ему хотелось обставить по-другому?

– Тебе кое-что необходимо узнать. До нашего… – ей все еще с трудом давались слова об их расставании.

Бровь его выжидательно поднялась. Он достал из портфеля пачку бумаг, положил их на стол, поставив сверху небольшую коробочку, размерами напоминающую футляр для ювелирных украшений.

– Ты не можешь на ней жениться! – Слова автоматически сорвались с ее языка. – Ей на тебя наплевать. Никакая женщина не сможет смириться с образом жизни, который ты вел в течение последнего года.

И снова его насмешливая бровь поползла вверх, словно издеваясь над ней.

Она ответила на тот не поставленный вслух вопрос, который поняла по выражению его лица.

– Ты все это время жил со мной.

– Уверяю тебя, что я не предавал огласке этот факт своей биографии.

Она приложила руку к животу, словно защищаясь от удара.

Он прав. Он с особой щепетильностью относился к их связи и всегда следил, чтобы ни единого намека на регулярные встречи известной в Европе модели и греческого миллионера не появилось в средствах массовой информации. Его капиталы и ее бдительное поведение сделали свое дело. У Ксандры были причины, по которым ей совершенно не хотелось видеть свое имя на страницах скандальных газетенок.

Были у нее причины и сохранять в тайне свое настоящее имя – Александра Дюпре. Связано это было с обязательствами, которые вынудили ее поставить работу на первое место в жизни, отодвинув связь с Димитрием соответственно на второе. Теперь, когда приоритеты поменялись и она беременна, отец ее ребенка собирается жениться на другой.

– Ты ее любишь?

– Любовь – тема, которая меньше всего занимает мои мысли.

Это уже начинало действовать ей на нервы. Она прикусила губу, да так сильно, что сразу почувствовала привкус крови.

Он выругался, смочил свою салфетку в стакане воды и приложил ее к небольшой ранке. Выражение его лица было грозным.

– Не надо кровавых сцен, Ксандра. Наш роман был обречен на скорую развязку. Возможно, пришли мы к ней несколько раньше, чем сами того хотели, но не надо впадать в истерику. Вряд ли это стало для тебя полной неожиданностью.

Она замотала головой, молча выражая свое несогласие. Как он мог думать, что, живя с ним, она предвкушала или с нетерпением ждала разрыва? Она никогда не позволяла себе забегать в излишних фантазиях вперед и рисовать счастливые картинки их будущего, это действительно так. Предпочитала вообще не думать о будущем.

– Я люблю тебя. – Слова просто сорвались с ее губ.

– Черт побери. Не надо этого делать.

– Чего не надо делать? Говорить правду?

– Не надо пытаться воздействовать на меня путем таких заявлений.

– Я не собираюсь тобой манипулировать.

Циничная улыбка тронула его лицо.

– Что мешало тебе говорить о своей большой любви в течение всего прошедшего года?

– Я боялась…

Его саркастический смех оборвал начатую Ксандрой фразу.

Отчасти она понимала, почему он не верит ей. Она действительно никогда не говорила ему о своей любви. И он ничего не знал о существовании ее матери и Мэделейн. И о тех финансовых затруднениях, которые вынудили ее отодвинуть его на второй план и отдавать все силы модельному бизнесу. Возможно, она бы и не открылась ему никогда, но беременность заставила ее переосмыслить всю прожитую жизнь и ту особую роль, которую играл в ней Димитрий.

Все просто и понятно. Он отвергает ее любовь.

– Я тебе небезразлична. Не пытайся это отрицать. Не прошло и двух дней с тех пор, как ты занимался со мной любовью.

– Согласен, что секс при сложившихся обстоятельствах был излишен. Я поступил неправильно.

– Сексом ты мог заниматься с кем угодно, включая и свою новоиспеченную невесту.

– Греческая девушка из приличной семьи никогда не позволит себе расстаться с невинностью, не будучи замужем.

Он отдает себе отчет в том, что сейчас говорит?

– Куда же по твоей классификации причислить меня? К уличным девкам?

Его широкие плечи напряглись.

– Нет. Ты независимая, ориентированная на карьеру женщина. Я хотел иметь такую любовницу. Ты не возражала. Мы не давали друг другу никаких обещаний. У меня не было никаких намерений жениться на тебе, и, надеюсь, ты согласишься, что для тебя это не стало сейчас полным откровением.

– С какой стати я должна с этим соглашаться? – Возможно, она не думала о браке, но и о таком разрыве отношений тоже. – Наши отношения были уникальными. Особенными.

– Секс был потрясающий.

Руки ее задрожали, и ей пришлось поставить на стол стакан сока, который она уже подносила к губам.

– Я не верю своим ушам. Как ты только мог такое произнести?

– Это истинная правда.

– Ладно. У меня тоже есть свои истины, которыми мне хотелось бы поделиться с тобой.

– Итак? – холодно спросил Димитрий.

Набраться смелости и заявить мужчине, что она ждет от него ребенка, оказалось непросто. Особенно когда будущий отец только что так красноречиво и убедительно заявил, что она совершила роковую ошибку, приняв чудесный секс за любовь. Но будь что будет.

– Я в положении.

Выражение его лица нисколько не изменилось, а затем в глазах появилось некоторое разочарование и сожаление.

– Ксандра, не стоит так унижаться. Я не оставлю тебя без средств к существованию.

Как он мог подумать, что она шантажирует его, требуя финансовой поддержки! Она взглянула на кипу бумаг и футляр для ювелирных изделий, лежащие на столе. Жаль, что взглядом нельзя было превратить это в пепел.

– Я жду от тебя ребенка, Димитрий.

Он тяжело вздохнул, потирая пальцем переносицу.

– Ты всегда была честной и откровенной. Так и не надо опускаться до вранья. Неужели ты считаешь, что твоя ложь способна что-то изменить?

Он не верит ни единому ее слову. Истерический смех чуть не вырвался из ее груди. Он уверен, что сейчас она лжет, а в прошлом говорила только правду. Он искренне верит в то, что перед ним сидит Ксандра Фочен, известная французская манекенщица, сирота, выбившаяся в люди и сделавшая себе карьеру собственными руками. Он видит ее такой, какой видит ее весь мир. И он не верит, что она ждет от него ребенка.

Трагизм и ироничность ситуации чуть не лишили ее дара речи.

– Я не лгу.

Его по-прежнему циничный взгляд заставил ее действовать. Она раскрыла сумочку, запустила в нее руку и вытащила оттуда лакмусовую бумажку, которая была единственным доказательством ее беременности.

– Полоска говорит о положительном результате теста.

Она не знала точно, чего хотела от него добиться, но только не ярости.

Он схватил ее за запястье и тряхнул руку, зажавшую обличительный тест. Голос клокотал от ярости.

– Как ты смеешь показывать мне эту дрянь?

Что с ним происходит?

– Поверь, смею. Я не позволю тебе закрывать глаза на существование твоего ребенка только потому, что ты решил вступить в брак с другой женщиной.

Его губы судорожно скривились.

– Ты думаешь, что у меня нет головы на плечах? Ты не могла от меня забеременеть.

– У тебя лопнул презерватив. Надеюсь, хоть это ты помнишь? – Данный факт должен был остаться в его памяти.

– Это произошло в безопасный для тебя период, накануне твоих месячных. После этого мы с тобой сексом не занимались, разве что два дня тому назад. – (Запястье ныло от его жесткой, звериной хватки.) – Скажи мне, что ты солгала. Скажи мне сейчас же, что это было мерзким розыгрышем, – яростно говорил он, злобно сжимая ее руку.

– Мне больно, – прошептала она. Рыдания сдавливали горло, горькие слезы подступали к глазам.

Внезапная вспышка бешенства миновала, и он резко отпустил ее руку, с отвращением отшвырнув от себя. Совершенно случайно в поле ее зрения попал один из личных охранников Димитрия, который бросился в погоню за фотографом.

– Это чистая правда. Я в положении.

Если что-то и менялось в его поведении, так только к худшему. Его просто распирало от ярости.

– Это не мой ребенок.

На секунду ее словно парализовало. Как он мог сомневаться в своем отцовстве? У нее никогда не было мужчин, кроме него. И ему это доподлинно известно.

– Нет, твой.

Его просто перекосило от отвращения.

– Ты пыталась упрекать меня за то, что я женюсь на Фебе, а сама затащила какого-то мужика в нашу кровать во время моего отсутствия? Кто он?

Его резкий, громкий голос заставил ее подскочить на стуле от испуга. Димитрий никогда не терял самообладания. Он ненавидел сцены, а выяснение отношений в общественных местах, на глазах посторонних было для него просто недопустимо. Все, что могло негативно отразиться на его карьере и имидже, было равносильно смерти.

– Нет и не было никакого другого мужчины.

– Факты говорят не в твою пользу. – Голос его был холоден как лед.

– Я сама не знаю, как такое могло случиться, но мне от этого не легче.

– Я хотел расстаться по-хорошему. Проявить великодушие и оставить тебе квартиру. Я думал, что ты этого заслуживаешь. Но пусть меня покарает Всевышний, если я стану содержать твоего любовника и его ублюдка. Я не настолько глуп, как ты думаешь. – Он схватил со стола бумаги, а маленькую коробочку отшвырнул в сторону Александры. – С тебя хватит и этого. Вполне разумный памятный подарок в благодарность за оказанные услуги.

Она резко оттолкнула футляр.

– У меня нет никаких мужчин. Анализы подтвердят, что ребенок твой.

Он встал.

– Можешь не сомневаться, что я потребую экспертизы, если ты только попытаешься подать иск на выплату алиментов.

Александра жадно хватала ртом воздух, удушье предвещало очередной приступ тошноты.

– У тебя в запасе двадцать четыре часа, чтобы освободить квартиру. – Одарив ее на прощанье еще одним желчно-ядовитым взглядом, он развернулся и ушел.

Александра ходила взад и вперед по гостиной. По меньшей мере раз двенадцать она пыталась дозвониться до Димитрия на его мобильный, но была лишь удостоена возможности оставить сообщение. Она связалась с его парижским и афинским офисами с просьбой соединить ее с Димитрием при первой же возможности. Экономка в доме его деда также была в курсе ее звонков.

Каждое наговоренное ею сообщение состояло лишь из двух слов: «Пожалуйста, позвони».

Димитрий так и не позвонил. Ни единого звонка не раздалось ни в предыдущий день, когда мучительные слезы отчаяния перемешивались с рвущейся наружу яростью, ни ночью, которую она провела без сна, переворачиваясь с боку на бок на огромной, ставшей холодной и неуютной кровати. Она пыталась немного отдохнуть, хотя бы ради ребенка. Но всякий раз, стоило ей только закрыть глаза, сон словно рукой снимало.

Перевалило за полдень, и последний час она снова провела, не отрываясь от телефона, номер за номером набирая все известные ей контактные линии Димитрия.

В голове все время крутилась одна и та же мысль. Димитрий был убежден, что, кроме него, у нее есть еще кто-то. Как он только мог ей не доверять? За кого он ее принимал?

Она в изнеможении опустилась на колени, но моментально вскочила и выпрямилась, услышав звук поворачивающегося в замочной скважине ключа. Молнией она подскочила к двери. Он вернулся к ней! Облегчение волной пронизало все ее тело. Он осознал наконец-то, насколько несправедливо и абсурдно было подозревать ее в связях с другими мужчинами.

Одним рывком она распахнула дверь настежь.

– Дим… – голос оборвался на полуслове. В дверях стоял совсем не Димитрий. – Кто вы, черт побери, такой? – испуганно закричала Александра по-английски, но, вспомнив, где она находится, быстро перешла на французский и снова повторила свой вопрос.

Лысый коренастый мужчина резко шагнул за порог и направился в гостиную, ведя за собой серьезную, сосредоточенную даму и еще одного мужчину, долговязого и рыжеволосого. Первой заговорила женщина:

– Я управляющий делами мистера Петронидиса. В мою компетенцию входят вопросы недвижимости. Сюда я пришла, чтобы проконтролировать, в каком состоянии вы оставляете квартиру.

Александра еле успела добежать до ванной комнаты, где ее в очередной раз вывернуло наизнанку.

А когда она вернулась, деловая брюнетка, держа в одной руке блокнот, а в другой ручку, уже лихо отдавала инструкции двум сопровождавшим ее мужчинам, куда и как складывать вещи Александры. Ручка ее, словно учительская указка, плавно направилась в сторону статуэтки, которую Димитрий купил Александре, когда они вместе были в Барселоне.

Лысый послушно схватил статуэтку и, ловко завернув в оберточную бумагу, отправил в один из многочисленных ящиков, которые бригада по выселению принесла с собой. Александра наблюдала за всем происходящим в полном оцепенении.

– Он специально уполномочил вас вышвырнуть меня из его квартиры? – наконец шепотом спросила она, но женщина ее услышала и невозмутимо ответила:

– Меня направили содействовать вашему переезду, это так.

Александра направилась в спальню, которую в течение года делила с Димитрием, и тупо начала складывать одежду.

За два часа все было аккуратно упаковано в коробки. Александра вернулась в гостиную и увидела опрятно сложенный багаж. Интересно, они спустят все это вниз и оставят в вестибюле? Или выставят прямо на улицу?

Эмоции, вызванные столь жестоким и позорным изгнанием, внезапно вырвались наружу, и когда лысый поднял первую из многочисленных коробок, она закричала:

– Стойте!

Тот резко остановился.

– Некоторые предметы, которые вы уже погрузили, не принадлежат мне. Вам придется немного задержаться. Я вынуждена изъять их из своего багажа.

– У меня имеется достаточно подробный список, которым снабдил меня мистер Петронидис, – начала было возражать деловая брюнетка.

– Меня это нисколько не интересует. – Александра выпрямилась и со своих пяти футов и девяти дюймов и взглянула на нее сверху вниз. – Мне не нужно имущество вашего босса.

Грузчики, должно быть, поняли по ее лицу, насколько решительно она настроена, и молча подчинились. Процедура изъятия была длительной, но в конечном итоге Александра вынула из коробок все до единой подаренные ей Димитрием вещи. Она с такой же скрупулезностью навела ревизию и в чемоданах, выбрасывая оттуда предметы одежды, белье и эксклюзивные платья – все, что было в свое время оплачено Димитрием.

– И еще одна мелочь. – Александра нервно схватила свою сумочку и вытащила оттуда белую лакмусовую бумажку с проступившей на ней яркой полосой, свидетельствующей о ее беременности. Вчера в ресторане она убрала ее в сумочку вместе с футлярчиком для ювелирных изделий, который Димитрий так и оставил на столике в кафе. Бросив все это на стопку сложенного нижнего белья, она поднялась, взяла чемодан и, перебросив через плечо увесистую дорожную сумку, вышла из квартиры.

Еще целую неделю Александра ждала хотя бы телефонного звонка от Димитрия, надеясь, что время благотворно подействует на него, остудит, успокоит и вернет ему здравый рассудок. Но ровно через неделю после ее позорного выдворения из квартиры в колонке светских сплетен она прочитала официальное объявление о его предстоящем бракосочетании с Фебой Леонидис. Невеста выглядела лет на девятнадцать, чистой и непорочной.

Александра сразу же освободила номер в гостинице, где вынуждена была проживать все это время, грузовым судном отправила весь свой скарб в Соединенные Штаты, расторгла контракт с модельным агентством, в котором все это время работала, закрыла свой банковский счет на имя Ксандры Фочен, аннулировала кредитные карточки, также открытые на это имя, и купила билет в Америку, но уже на имя Александры Дюпре.

Ксандры Фочен, известной манекенщицы, королевы подиума и бывшей любовницы греческого миллиардера Димитрия Петронидиса, больше не существовало.

Через два месяца, выходя из специализированной женской клиники, Александра остановилась на пороге, вдыхая жаркий и влажный нью-йоркский воздух ранней осени. Она снова взглянула на последний снимок своего ультразвукового обследования. Этот снимок был подтверждением того, что ребенок нормально развивается и растет в ее утробе, и она была очарована этим.

Она носила мальчика – плод ее свободной любви к Димитрию Петронидису, которого она любила самозабвенно и по доброй воле. Ослабленная непроходящими утренними приступами тошноты и изможденная болезненно протекающей беременностью, она все еще могла найти в себе силы, чтобы радоваться предстоящему материнству.

Отчаянно стремясь поделиться хоть с кем-то своей новостью, она схватила мобильный и набрала номер сестры. Включился автоответчик, и Александра не решилась доверить магнитной записи столь важную информацию. Расскажет все Мэделейн, когда вернется домой. Она подумала, не позвонить ли матери, но быстро отказалась от этой затеи. Не очень-то хотелось получать еще одну порцию нравоучений и в очередной раз слышать, что она опорочила незапятнанную честь семьи.

Зато она не удержалась и набрала номер своей бывшей парижской квартиры. Информация о торжественном бракосочетании Димитрия так и не просочилась на страницы нью-йоркской светской хроники. Глупо было даже думать об этом теперь, но она каждый день искала сообщения в газетах и, что было еще глупее, на что-то надеялась. Может, он опомнился? Отложил или вообще отменил свадьбу?

На другом конце подняли трубку.

– Алло?

От удивления Александра чуть не выронила из рук телефон.

– Добрый день. Могу я переговорить с мистером Петронидисом?

– К сожалению, сейчас его нет. Это миссис Петронидис. Могу я чем-нибудь помочь в его отсутствие? Или вы оставите для него сообщение?

Миссис Петронидис. У Александры перехватило дыхание. Этот подонок все же женился. Предпочел связать себя узами законного брака с другой женщиной, когда Александра была уже беременной его ребенком. Ей вдруг стало очевидно, что Димитрий никогда не принимал ее всерьез.

– Вы меня слушаете?

– Да.

– Вы оставите сообщение для моего мужа?

– Нет, я… – Слова были уже ни к чему, потому что радость, поддерживавшая ее с самого первого дня, как только она точно узнала о своей беременности, мгновенно исчезла.

– Кто звонит? Представьтесь хотя бы. – Голос молодой женщины, Фебы Леонидис, нет, теперь уже Фебы Петронидис, становился все более нетерпеливым.

Разбитая и опустошенная, Александра ответила на вопрос, не задумываясь. Думать она просто не могла.

– Ксандра Фочен.

– Мисс Фочен, где вы сейчас? Димитриус с ног сбился, разыскивая вас. Он ужасно переживает за ребенка.

Димитрий рассказал своей супруге о бывшей любовнице и о том, что она ждет от него ребенка? Александра отвела телефон от уха и с недоумением взглянула на него, не понимая, как только такое могло ей послышаться. До нее все еще доносились звуки приятного женского голоса, но слов она больше не различала.

Без особого сожаления и интереса Александра нажала кнопку отбоя и отключила связь.