"Девочки мадам Клео" - читать интересную книгу автора (Гольдберг Люсьен)

12

Из дневника Питера – Париж, 13 июля 1990 года.

Вот оно! Моя мечта, женщина, которую я не в силах забыть, оказалась девушкой, способной достичь оргазма, стоит ей только захотеть. Итак, моя Мадлен – это Сандрина Мандраки-Гарн. Сначала я окаменел. Сидя в садике мадам и слушая, как очередная серия сюжета «Кто покушался на мадам Клео?» сменяется темой «Взлет и падение Питера Ши», я вдруг почувствовал, что мне не хватает воздуха. Казалось, за петлю, накинутую на мою шею с того момента, когда я ввязался в это дело, вдруг резко и болезненно дернули.

Мадам рассказывала о задании» Сандрины на «Ля Фантастик» так, словно перед ней магнитофон, а не живой человек из плоти и крови, которого эта история касается самым непосредственным образом. Я был настолько ошеломлен, что сидел как обухом ударенный. Заметив мое состояние, мадам остановилась и подняла брови, как бы спрашивая: «Не достаточно ли на сегодня?»

Взяв наконец себя в руки, я спросил:

«– А вы знаете, что из-за этого раута я потерял работу?»

Волна гнева продолжала захлестывать меня.

«– Нет, я этого не знала.» – Голос ее звучал так, будто ей сказали, что у нее муха на рукаве.

«– Но ведь вам известно, что именно я был тогда с Мадлен, извините, Сандриной?»

«– Да», – спокойно ответила она.

Я ждал, что она объяснит, почему все это время держала меня в неведении.

Она не сказала ничего, только смотрела на меня своими волчьими глазами, как бы говорившими: «Так кто из нас дурак, дубина стоеросовая? Музыку я заказываю. Почитай-ка свой контракт».

Я встал. Видимо, это было невежливо, но я понимал, что если задержусь еще на минуту, то брошусь на нее и задушу. Это было нетрудно. Надо только ухватиться за длинную нить жемчуга, висящую у нее на шее, – мне обеспечена тюрьма до конца дней.

Единственно для того, чтобы спасти свою жизнь, я вышел, не говоря ни слова. Теперь, когда я в своей крохотной квартирке (слава Богу, сегодня дует ветерок), у меня немного прояснилась голова. Я собираюсь доверить тебе, дорогой зеленый экран, то, что сказать гораздо труднее, чем признаться, что я продался за миллион долларов: старуха сознательно обманывала меня с самого начала всей этой мышиной возни. Зачем? Мысль об этом приводит меня в бешенство.

Фидл, Фидл, ты так нужна мне сейчас... Ты даже не представляешь, насколько была права, предупреждая, что нельзя доверять никому. Я настроился не доверять этой старой курве. И держался. Так продолжалось день-два. Но она была откровенна, искренна – и я попался на удочку!

Все годы своей работы я гордился тем, что умею не впутываться в дела, о которых пишу. У меня железное правило: «Никогда не встревай!»

А теперь я влип. Как сказала бы Венди, попал в ту самую бочку, которую пытался заткнуть...

Вчера вечером прервался на середине абзаца – не мог продолжать. Надо было пройтись. Иначе не удержался бы и начал звонить всем и каждому, кто причастен к этой истории. Потом я бы напился, позвонил приятелю из «Нью-Йорк таймс» и продиктовал бы ему материал, после которого все пошло бы к чертям собачьим. Венди – не единственная, кто умеет организовать утечку информации из этого разбойничьего логова... Однако, пока я гулял, что-то произошло. Это было прозрение. А толчком к нему – как и к большинству откровений – послужил самый простой, самый тривиальный предмет. Мои туфли...

Ноги, как водится, привели меня к знакомому местечку. Я оказался перед небольшим отелем, где серьезно выпивал в своей «прошлой» жизни.

В баре в этот час было пусто, а за стойкой стоял не Ронни, а другой бармен. Все остальное было как прежде. Я уселся за стойкой, потягивая виски и обдумывая ситуацию. И тут взгляд мой упал на мои туфли. Легкие кожаные итальянские туфли типа мокасин, мягкие, как масло, и сделанные так здорово, что их можно сложить пополам и сунуть в замшевый футляр. Я купил их, приехав в Париж. Раньше у меня никогда таких не было – видимо, потому, что стоят они шестьсот долларов. Мне хотелось носить такие до конца жизни.

Я пришел к выводу, что мадам Клео не стала скрывать от меня эту часть истории, поскольку понимала: я не могу воспротивиться и перестать слушать, что было дальше, и мне придется продолжать беседы с ней.

Возможно, у нее свои планы. Но теперь и у меня тоже. Из-за опасения потерять возможность носить дорогие туфли.

Я вернусь к ней в понедельник и буду вести себя, словно ничего не случилось. Женщины часто так поступают, почему мне нельзя? По крайней мере, теперь я знаю, с кем имею дело, и настроен на победу.

Ко всеобщему облегчению, Сандрина вернулась. Она объяснила, что встретила мужчину – не из числа клиентов Клео, – с которым ей захотелось провести время. Клео приняла ее объяснения без комментариев. Сандрина расценила такую терпимость как знак, что мадам весьма высоко ценит ее и не желает ругать или наказывать. Иначе почему бы ей предложили поехать на «Ля Фантастик»?

За время своего отсутствия Сандрина как-то изменилась. Она стала еще красивее, если это вообще было возможно. В ней чувствовались безмятежность и спокойствие, что мадам и Мартин сочли мечтательной рассеянностью влюбленной женщины. Правду знала только сама Сандрина. И, конечно, Сью-Би.

Семь дней и ночей она играла в кошки-мышки с Журданом Гарном, то бросаясь к нему в объятия, то отталкивая его. Она притворялась неприступной – чтобы затем стать еще более эротичной, еще больше погружаться в каждое его слово. Даже если бы Журдан не говорил неоднократно, что у него никогда в жизни не было такой женщины, она все равно бы это знала. Она мало говорила о себе, предпочитая оставаться для него загадкой. Но в последнюю ночь, проведенную ими вместе в Лондоне, она рассказала ему о мадам Клео, о том, что была проституткой в Нью-Йорке, а теперь занимается тем же в Европе. Потом она заявила, что ей пора возвращаться на работу. На следующей неделе у нее назначены встречи в Риме и в Испании.

Он был ошеломлен, пытался заплатить ей. Она мило, но решительно отказалась, как отказывалась до того от дорогих подарков, утверждая, что с ним была по собственному желанию, а не за плату.

Тогда его настроение, по-видимому, изменилось – и он снова стал самим собой. В эту ночь они опять легли в постель в роскошном белом особняке в Белгрейвии, и она отдавалась ему снова и снова, пока он не почувствовал себя исчерпанным и удовлетворенным.

Утром он смотрел, как она одевается, но был слишком слаб и растерян, чтобы воспротивиться ее отъезду. Лежа на скомканных простынях и глядя на нее умоляющими глазами, он спросил, как ее найти.

– Я сама найду тебя, милый, – ответила она.

Это были ее последние слова, и она знала, какой эффект они должны произвести.

В отношениях с мужчинами Сандрина всегда отдавала себе отчет, кто контролирует ситуацию. Именно поэтому она выглядела прекрасно, вернувшись в Париж. Она знала рано или поздно Журдан Гарн будет принадлежать ей.

Затем она вернулась в свою квартиру в небольшом доме, где жила на одном этаже со Сью-Би и Анжелой. Когда-то здесь была гостиница. Бывшие номера были переделаны в небольшие квартирки с намеком на кухоньку в углу – там можно было охладить шампанское или вскипятить воду. Зато в доме были настоящие камины и достаточно шкафов, чтобы разместить многочисленные туалеты.

За девушками присматривала старушка консьержка, мадам Соланж, которая опекала их, как наседка своих цыплят.

Мадам Соланж пришла в комнату к Сандрине, чтобы помочь распаковать вещи – она всегда так поступала, встречая возвращавшихся из поездок девушек. Мадам Соланж еще не ушла, когда позвонила Сью-Би и сказала, что ее отобрали для поездки на «Ля Фантастик».

Сандрина вскрикнула от радости.

– Я тоже еду! Только утром об этом узнала. Приходи, отпразднуем...

Сью-Би через минуту была у подруги.

– Привет, золотко! – крикнула Сью-Би.

Сандрина высунула голову из кухонной двери.

– Здравствуй, малышка! Выпить хочешь?

Сью-Би плюхнулась на кресло у камина.

– Нет, спасибо. Я соскучилась по тебе.

– Здорово, что мы вместе отправимся к барону!

– Я тоже рада. Только немного странно, что ты согласилась ехать.

– А почему бы и нет? – удивилась Сандрина.

– Я думала, ты захочешь быть с ним.

– С которым? – Сандрина прикинулась дурочкой, склонив голову набок и взмахивая ресницами.

– Не придуряйся, Санди. Ведь у барона будут очень влиятельные люди. Наверняка кто-то из них знаком с Журданом Гарном и может рассказать ему, что ты была там. Ты не боишься, что он узнает?

– Все нормально, – ответила она спокойно. – Он уже все знает.

– Да ты что? – У Сью-Би перехватило дыхание. – Ты... сказала ему?

– Угу. – Сандрина озорно улыбнулась.

– А он что?

– Чуть не упал поначалу, а потом еще сильнее возбудился. В тот вечер, когда я ему это сказала, он сиял от самодовольства, словно в лотерею выиграл.

– Так... – сказала Сью-Би. – Ты знаешь, у меня бывали мужчины такого типа. Что-то вроде: «Я ее получил, а тебе фигушки». Но будь поосторожней. Ты помнишь Анну Лайзу? Ту, что вышла замуж за богатого шведа? Да, сначала ему все нравилось, но потом он начал ревновать ее и в итоге выгнал.

– Гм-м-м. – Сандрина потягивала свой напиток. – Здесь не тот случай.

– Почему ты так уверена?

– Журдан Гарн – это не тупой швед. Он богатый, солидный человек. Никогда не пытайся ублажать богача – это и так все делают. Надо заставить его слегка попереживать, поволноваться. Моя жизнь возбуждает его. Он сознает, что я ему никогда не наскучу, и он хочет этого больше, чем чего-либо, что можно купить за его деньги. – Сандрина встряхнула кубики льда в пустом бокале и направилась на кухню. – Пойдем, я сделаю тебе чаю. Ты не торопишься?

– Я ухожу, но попозже. Диана заболела, и я обещала Мартину заменить ее. Просто ужин. Какой-то бизнесмен.

Поджидая, пока закипит вода для чая, Сандрина пила виски прямо из бутылки, а потом приготовила себе еще один бокал темного напитка.

– Боже, это прекрасно. – Сью-Би поджала под себя ноги. – Как будто мы вернулись на Пятьдесят Пятую улицу, да?

– А, эти тяжелые дни...

– Не такие уж тяжелые. У нас были свои радости. Конечно, и плохо было – Джек Эйлер, например, или безденежье...

– Сью-Би, – задумчиво произнесла Сандрина, вернувшись на свое место и принеся поднос с чаем для Сью-Би и выпивкой для себя. – Все складывается гораздо лучше, чем мы предполагали.

– Да, я знаю. Я слышала много рассказов о «Ля Фантастик». Мартин говорит, что туда съезжаются самые влиятельные мужчины в мире.

– Солнышко, я не об этом. Я говорю о новой постоянной работе в качестве миссис Гарн.

Сью-Би, открыв рот, уставилась на Сандрину:

– Он тебе уже предложил?

Сандрина сделала отрицательный жест рукой.

– Нет, пока нет... Но скоро предложит. – Она откинулась на кушетке и стала рассказывать Сью-Би о событиях последних дней, из которых она сделала вывод, что Журдан Гарн скоро сдастся.

Последнюю неделю Сандрина провела в Италии и Испании, где у нее было несколько заказов. И куда бы она ни приехала, в каждом отеле, в каждом аэропорту ее ждали послания, цветы и небольшие дорогие подарки от Журдана Гарна. Она не отвечала на послания, а драгоценности отсылала обратно.

Однажы вечером, закончив работу, Сандрина вылетела в Париж. Выходя из самолета в здание аэропорта «Шарль де Голль», она увидела Журдана Гарна. На нем было пальто из верблюжьей шерсти и серая шляпа. Руки засунуты в карманы, лицо очень бледное...

Рука Сью-Би невольно потянулась к губам.

– О... Боже мой... – прошептала она. – И ты не умерла на месте?

– Подожди, подожди, – Сандрина говорила возбужденно. – Он схватил меня за руку. Я думала, он устроит сцену прямо там. Он спросил, почему я возвращаю его подарки, а я ответила, что не принимаю драгоценностей от мужчин, которым не принадлежу. Тогда Гарн заговорил о том, как он сходит с ума при мысли, что я встречаюсь с другими мужчинами. Я очень вежливо объяснила ему, что это моя работа. Потом притворилась страшно разобиженной, упрекнула его, что он организовал за мной слежку. Должна сказать, я хорошо сыграла.

– А откуда он знал так точно, где ты находишься?

– Я уверена, что он позвонил мадам Клео.

– И она ему сказала?

– Конечно. Он ведь богат, не так ли? А ей нравится, когда богачи сходят с ума по ее девушкам.

– Сандрина, ты чертовка! Бедный Гарн...

– Да уж, бедный! Он ведь женат, ты знаешь.

– Ну и что? Разженится! Такие, как он – из высшего круга, – все время разводятся. Да и какое это может иметь значение для настоящей охотницы за черепами?

– Он сказал, что его бракоразводный процесс почти завершен. Но я и бровью не повела. Это его еще больше завело. Гарн не из тех, кто привык падать из седла.

Сью-Би поставила чашку.

– Сжалься, Санди! Чего же ты добиваешься от бедолаги? Ты же хочешь его заполучить, да?

– Конечно, но я хочу, чтобы он сделал мне предложение по всей форме. Чтобы все было как надо, с публичным оповещением. Положим, он разводится. Положим, ему невыносима мысль, что я путаюсь с другими. Но это только первые шаги, до последнего еще далеко. Нужен один сильный толчок, чтобы окончательно заарканить его.

– Но, Санди. – Сью-Би уже стала на защиту Гарна. – Он ездит за тобой следом... Он оказался в Париже, чтобы встретить тебя. Ясно, что он с ума по тебе сходит.

– С ума сходить мало...

Сандрина поднялась и снова направилась на кухню.

– Я знаю, что его подтолкнет, – сказала она через плечо.

– И что же? – спросила Сью-Би.

– «Ля Фантастик».

Мартин, в белом галстуке, накрахмаленном пластроне, с красной церемониальной лентой через плечо, которая, впрочем, ничего не означала, зато выглядела элегантно, занял место наблюдателя на верхней площадке парадной лестницы.

Внизу собиралась «шелковая армия» мадам Клео. Центральный зал особняка на острове Ситэ был полон женщин, одевшихся сегодня в самые замечательные и более продуманные, чем на любом мероприятии с участием мужчин, наряды. Старый дом, обычно тихий и полутемный, сейчас сиял огнями, оглашался взрывами смеха и возгласами радостных приветствий.

Ежегодный прием всегда поражал Мартина. Один раз в год все девушки Клео собирались вместе, чтобы покрасоваться, посплетничать, посмотреть друг на друга, обменяться впечатлениями и обсудить политику своей профессии на высшем уровне.

Девушки, работающие у мадам в настоящее время, должны были присутствовать на обеде в обязательном порядке. Для других этот прием был прекрасным поводом предаться воспоминаниям, если, конечно, это было совместимо с их новыми ролями.

Мартин часто воображал, что бы было, если бы все когда-либо работавшие у мадам девушки собрались вместе – как встречаются на своих собраниях врачи, юристы или поставщики сельскохозяйственного оборудования. Тогда здесь замелькали бы лица, прекрасно известные по кино– или телеэкрану, появились бы женщины из общества, жены влиятельных людей со всего света. Да и сейчас в зале можно было увидеть нескольких широко известных особ. Всегда приходила певица, выступавшая в пятидесятые годы в ночном клубе. Сегодня на ней было красное платье с блестками и шляпа с перьями. Приехала и Фелисити, владелица сети дискотек от Лос-Анджелеса до Марракеша. Она принадлежала к числу немногих женщин, пользующихся бывшей причастностью к предприятию мадам Клео для рекламы своего бизнеса.

В этот особенный вечер Мартина можно было принять за временного помощника, не более значительного, чем официант или бармен. И лишь немногие знали, что именно он руководил убранством бального зала на втором этаже.

Официантов он одел, как нубийских рабов, в золотисто-белые гаремные шаровары, а торс был обнажен. Грудь, натертая маслом, блестела, а тюрбаны на головах украшали перья и камни. Кушанья и напитки тоже подбирал Мартин. Стол был уставлен хрустальными чашами, заполненными крабами в уже раздавленных панцирях, гигантскими креветками и трехкилограммовыми банками белужьей икры. Бары хранили охлажденное шампанское и ледяную русскую водку в высоких серебряных ведерках.

На столе у противоположной стены были расставлены блюда с пирожными, покрытыми сахарной глазурью, и птифурами, соусники с горячим и холодным шоколадным кремом, мелким льдом и муссами, а также земляника в шампанском.

Когда придет время для кофе, появится огромное количество подносов с конфетами. Мартин давно знал, что на своих сборищах женщины без зазрения совести прямо-таки набрасываются на десерт. Только в компании мужчин они притворяются, будто не балуют себя.

Карлотта не смогла покинуть санаторий в Берлине, где лечилась от наркомании, а Иветту задержала в Палм Спрингсе неудачная пластическая операция.

К семи часам зал заполнился. Мартин подошел к ближайшему бару и выпил бокал шампанского, чтобы немного подбодрить себя. Уровень децибелов в зале постоянно нарастал. Когда собирается много женщин, возникает особый, не слишком приятный шум. Оживленное щебетание на немецком, французском, английском, итальянском и испанском языках вскоре настолько утомило Мартина, что он даже почувствовал боль в области среднего уха. Это недомогание усугублялось действием и смешанного аромата духов, на которые были истрачены многие тысячи. Мартин отошел к открытому окну, чтобы глотнуть прохладного вечернего воздуха и со стороны посмотреть на результат своих усилий.

В восемь мадам по плану должна была выступить перед гостями. Ей нравилось произносить краткое приветствие, стоя на небольшом возвышении у камина, и наблюдать, как по ее просьбе официанты раздают присутствующим сувениры.

В этом году Мартин купил у ювелира партию позолоченных брошек-кошечек с драгоценным камнем в глазу. Девушек, избранных для поездки на «Ля Фантастик», после обеда ожидали специальные подарки, сделанные по заказу барона. Сегодня это были золотые зажигалки от Картье с выгравированным вычурным завитком, венчающим герб д'Анжу.

Мадам очень нравился этот ежегодный жест барона, заставлявший до поры до времени теряться в догадках относительно того, кто же поедет на праздник и кому из отобранных отводится дополнительная роль, связанная с интригой барона.

– Поразительно! – раздался позади чей-то голос. – Ни на ком нет чулок сеткой.

Мартин обернулся и увидел Анжелу.

– Мартин, старина, ты не видел Сандрину и Сью-Би? – Анжела оглядывала зал.

– Вот они. – Мартин указал на бар в дальнем углу.

Подруги оживленно болтали с Делией и Далией – немками-близнецами в черных бархатных платьях с обнаженными плечами. Близнецы все делали вместе – говорили, смеялись, ели, спали и работали.

– Ох, – поморщилась Анжела, – они там со стерео-немками. Лучше подожду. Я хотела договориться относительно «Ля Фантастик», а немки ведь туда не едут. Верно?

– Верно, – натянуто ответил Мартин.

Ему не хотелось продолжать этот разговор, поскольку, как ему было известно, Анжела и не подозревала, что тоже не едет.

Он снова посмотрел на девушек у бара. На Сыо-Би было черное атласное платье, на Сандрине – из кремового шифона. Он еще раз отметил про себя, как божественно выглядит Сандрина с тех пор, как вернулась после своего «исчезновения» с Журданом Гарном.

Теперь мадам подогревает заинтересованность Гарна в Сандрине. Если даже случится нежелательное и Сандрина покинет их из-за такого человека, как Гарн, они получат возмещение либо наличными, либо в форме списка клиентов Сандрины. Многим из девушек Клео приходилось платить, чтобы скрыть свое прошлое.

Внезапно шум стих. Все головы повернулись к дверям, навстречу мадам. Мартину пришло в голову, что большинство девушек редко видят ее в повседневной обстановке. В их жизни она была невидимой силой, все контакты они поддерживали или через него, или по телефону. Если девушка хорошо работала и не нарушала правил, то у нее не было причин встречаться с мадам лично. Многим она казалась загадкой, для некоторых была чем-то вроде идола. Здесь были особы, считавшие ее своим смертельным врагом, но в зале не нашлось бы девушки, чья жизнь не сделала бы крутого поворота после знакомства с этой маленькой женщиной.

В этот вечер она превзошла себя, надев вместо привычных бежевых и серых платьев ярко-синий длинный бархатный костюм от Ива Сен-Лорана, отделанный черным мехом по вороту и рукавам. На шее, как всегда, было длинное двойное жемчужное ожерелье, но сегодня оно окружало бриллиантовое колье.

Когда она вступила на возвышение у камина, в зале воцарилась полная тишина. Даже бармены и официанты застыли на своих местах.

– Добрый вечер, красавицы мои, – ласково сказала мадам по-английски. – Как вы все необыкновенно хороши сегодня! Кто-нибудь возразит мне?

Одобрительно улыбаясь, женщины оглядели стоящих рядом, затем раздался смех и последовали аплодисменты.

– Те из вас, кто привык считать, – продолжала мадам, – а я, например, привыкла считать все: деньги, даты, Божьи милости, – знают, что сегодня исполняется тридцать пять лет с тех пор, как я начала заниматься бизнесом. Из них двадцать лет – здесь, в этом прекрасном доме. Я хочу сказать спасибо всем и каждой за свою удачу и надеюсь, что смогла отблагодарить вас. Развлекайтесь, мои дорогие, а после ужина – если, конечно, вы в силах отвлечься от самых очаровательных сплетен, какие только можно услышать в гостиных Парижа, – я бы хотела приветствовать за моим столом каждую из вас персонально. А сейчас расслабьтесь, выпейте еще немного прекрасного шампанского, и один из наших очаровательных «рабов» раздаст вам знаки моего уважения и признательности. – Она повернулась и кокетливо улыбнулась другому «нубийцу», который встал около возвышения, держа серебряный поднос, уставленный маленькими коробочками из синего бархата.

Толпа ахнула. Мадам кивала и улыбалась в ответ на новый взрыв аплодисментов. Поймав взгляд Мартина, она сделала ему чуть приметный знак головой, качнув ее набок.

Он пробился сквозь толпу и подошел поближе. «Нубиец», сопровождавший мадам, сделал шаг назад, уступая ему место.

– Приведите, пожалуйста, Анжелу вниз, – прошептала мадам.

– Сейчас? До обеда? – Мартин был удивлен, что мадам изменила свои планы.

– Я хочу покончить с этим, чтобы потом не портить себе такой приятный вечер.

Мартин кивнул, обернулся и стал высматривать в зале Анжелу. Она стояла у противоположной стены в кружке девушек, среди которых были Сью-Би и Сандрина. Немок-близнецов с ними уже не было. Кто-то рассказывал забавную историю – и все покатывались со смеху.

Продолжая смеяться, девушки повернулись к подошедшему Мартину. Он направился прямо к Анжеле и наклонился к ее уху:

– Мадам просит, чтобы ты спустилась к ней.

– Прямо сейчас? – Анжела сдвинула брови. – Зачем?

– Наверное, что-то связанное с «Ля Фантастик».

Слова Мартина, по-видимому, успокоили Анжелу. Она извинилась перед собеседницами и взяла его под руку.

Не постучав, Мартин распахнул дверь кабинета. Мадам сидела за письменным столом. Комнату освещала лишь настольная лампа под темно-красным абажуром.

Он пропустил вперед Анжелу, которая шла за ним плывущей походкой, высоко подняв подбородок. Шелк ее сверхмодного платья слегка поскрипывал при каждом шаге.

– А, вот и Анжела, – приветливо сказала мадам и поднялась со своего места. – Спасибо, что пришли, надеюсь, мы не потратим много времени.

– Я тоже надеюсь. – Анжела бесцеремонно уселась в кресло напротив Клео. – В чем дело? – Она закинула ногу на ногу и облокотилась на стол мадам.

– Я сразу перейду к делу. – Мадам снова села. – Мы больше не нуждаемся в ваших услугах.

Анжела заморгала и взглянула на Мартина.

– Что?

– Вы не оправдали моего доверия. Я понимаю, что вы, возможно, думаете, что, так сказать, опустились на ступеньку ниже, когда пришли работать ко мне. Я знаю, как успешно вы вели свое дело в Штатах. И я благодарна вам за девушек, которые попали к нам через вас. Однако ваши последние действия...

Даже при слабом свете лампы было видно, как покраснело лицо Анжелы.

– Да вы что, совсем охренели? – рявкала она. – Вы не можете так сделать! – Она обернулась и посмотрела в лицо Мартину, который примостился на валике кушетки. – А ты, сучонок, – прошипела она сквозь зубы, – ты мне сказал, что речь пойдет о «Ля Фантастик»...

Мартин беспомощно развел руками.

– Это касается и «Ля Фантастик», – вмешалась мадам Клео. – Вы туда не поедете.

Глаза Анжелы от удивления расширились. Рот ее приоткрылся, а рука машинально приглаживала искусно уложенные волосы.

– Что я вам сделала? Что я такого сделала, чего не делают сотни других? Я вас спрашиваю!

– Извините, Анжела, – ответила мадам. – Но сотни других девушек оправдывали мое доверие. Откровенно говоря, за все эти годы ни одна девушка не обращалась к другим мадам или к нашим клиентам, замышляя всадить мне нож в спину. Шейх Заки, например, рассказал мне, что вы просили у него крупную сумму взаймы, чтобы опять основать свое дело. Более того, вы обещали, что переманите к себе двух моих лучших девушек – Сандрину и Сью-Би. Вы, безусловно, знаете, что шейх Заки – мой друг уже более тридцати лет.

– Этот верблюд черномазый! – резко сказала Анжела. – Я поняла, вы меня специально к нему отправили, чтобы он меня подставил.

Мадам вздохнула и страдальчески взглянула на Мартина:

– Анжела – живое доказательство того, что нам надо пересмотреть систему обучения в Веллингтон Клоузе.

Анжела вскочила со стула.

– Ах ты, старая ханжа! – кричала она, широко распахнув глаза от злости. – Святоша напыщенная...

– Анжела, успокойся... – оборвал ее Мартин, вставая.

– А Сью-Би тоже знала? Она тоже участвовала в заговоре с Заки? – Анжела кричала изо всех сил.

– Нет, она не знала. – Глаза мадам были стальными.

– Не знала, – подтвердил Мартин, энергично кивая головой.

– А Сандрина? Она меня застучала? Мартин расправил свою церемониальную ленту.

– Никто из них не имеет к этому никакого отношения. Мы не обязаны давать тебе объяснения, но у мадам нет необходимости получать информацию от своих девушек. К твоему сведению, Сандрина и Сью-Би – твои лучшие подруги.

– Ну и ну! Так меня еще не кидали. – Голос Анжелы звучал уже мягче, -она как бы признала свое поражение. – А ведь я работала очень много. И вы, кстати, ворье. Мне полагается премия.

– Позволь... – Мартин побагровел. Мадам жестом оборвала его.

– Все нормально, Мартин. Садитесь. Анжела имеет право на премию. – Она повернулась к Анжеле и смягчила голос: – Анжела, вы работали много. Может быть, даже чересчур много. Возможно, вы не хотели нанести вреда мне лично, но я никому не могу позволить подрывать то, что стало целью моей жизни.

– Я не нанесла вам и десятой доли того ущерба, который собирается нанести правительство, – пробурчала Анжела.

– Что такое? – Мартин был оскорблен.

Анжела посмотрела на стопки папок за столом мадам.

– Я знаю, что здесь происходит в последние месяцы, – сказала она, кивком головы указывая на папки. – Я поставила себе задачу выяснить это. Похоже, что вам, мадам, грозят крупные неприятности. – Анжела откинулась в кресле и улыбнулась.

Мартин задержал дыхание и ждал, что мадам взорвется. К его неописуемому изумлению, она ничего не сказала. Достала сигарку, постучала ею по столу и прикурила от золотой зажигалки.

– Я восхищаюсь вашей находчивостью, Анжела, – сказала она спокойно.

Закрыв зажигалку, мадам наклонилась вперед.

– Я хочу, чтобы вы приняли от меня это как свидетельство моего восхищения. Вы ловкий соперник, но, запугивая меня, вы совершаете поступок, недостойный вас. Мне приходилось переживать угрозы и посерьезнее, чем нынешние от французского правительства.

Мартин знал, что это игра. Мадам была чрезвычайно озабочена тем, что происходило в последнее время в маленькой комнате. Но она была достаточно мудра, чтобы не показать этого Анжеле.

Анжела взяла зажигалку, с минуту рассматривала ее, затем зажала в руке.

– Ну вот и все, вот и все, что я поимела с «Ля Фантастик». Дальше этой зажигалки мне не продвинуться.

– Так, – задумчиво произнесла мадам. – Имение барона расположено к юго-западу от Парижа. Ваш самолет, видимо, пролетит прямо над ним.

– Мой самолет? А куда я полечу?

– Мартин! – Мадам Клео вручила Мартину коричневый конверт.

Он размотал шнурок, распечатал конверт, взглянул, что там, и протянул Анжеле.

– Здесь билет первого класса на ночной рейс до Нью-Йорка, – сказал Мартин. – Вас встретят и посадят на другой самолет. Мы упаковали ваши вещи, они уже в машине. Там же дорожные чеки в точности на ту сумму, которая хранится у нас на вашем счету. Коллега мистера Риццо, – продолжал Мартин, – встретит вас на месте. Там есть для вас работа. Забронирован номер в первоклассном отеле. А мы желаем вам успеха.

Анжела взяла конверт и, не заглянув в него, положила на колени.

– Но куда я еду? Если, конечно, вас не затруднит мне это сообщить! – потребовала она.

Мартин взглянул на мадам. Она кивнула.

– В Лас-Вегас, – сказал он.

Анжела смотрела прямо перед собой.

– Вашу мать! – Она встала. – Так! Вы, гадюки, не только дали мне от ворот поворот, но еще и продали мафии. Ну и ангелочки! – Она сжимала конверт в руках. – Если вы не возражаете, я пойду попрощаюсь с подругами.

Мадам Клео встала:

– Я возражаю!

– Что? – обернулась Анжела.

– Вы сейчас же должны уехать, ни с кем не разговаривая. Ни с кем из девушек. – Мадам Клео нажала кнопку звонка.

– В чем дело? Вы боитесь, что я украду кого-нибудь?

– Боимся, что попытаетесь. – Мартин открыл дверь, за которой стояли двое намазанных «нубийцев» покрупнее, и без подносов.

– Проводите, пожалуйста, даму к машине, которая стоит у дома, – попросил он официантов.

Анжела вскинула голову и повернулась. Не говоря ни слова, она оттолкнула двух полуобнаженных мужчин и бросилась к входной двери.

– Не волнуйтесь, – успокоил Мартин официантов, которые смотрели на него, ожидая указаний, следовать за ней или нет. – Она будет поступать, как ей велено, – сказал он и добавил тихо: – До поры до времени.

Мадам Соланж открыла входную дверь, когда Сью-Би поднималась по лестнице. Она целый день ходила по магазинам, готовясь к уик-энду у барона. Мадам Клео выделила девушкам, собирающимся на «Ля Фантастик», время для подготовки. – Это могли бы быть умопомрачительные дни, если бы не огорчала мысль, что с ними не будет Анжелы.

Они узнали об этом на краткой встрече в особняке день спустя после торжественного обеда и были удручены. Не очень-то правдиво звучали заверения Мартина, что Анжелу просто наказали и что со временем мадам, видимо, вызовет ее обратно. Сью-Би переложила пакеты из руки в руку и боком вошла в дверь.

– Мадемуазель Сью-Би, – предостерегающе шепнула мадам Соланж. – В ваших комнатах вас ждет мужчина. Я получила указание впустить его.

Сью-Би нахмурилась. Она никого не ждала.

– Указание? – переспросила она. – От кого? Это не может быть клиент. Его бы не рискнули направить сюда.

– Указание от мадам, – последовал робкий ответ.

Сью-Би знала, что как бы мадам Соланж ни опекала девушек, как бы ни заботилась о них, она все равно работала на мадам Клео.

– Хорошо, я иду.

Сью-Би пыталась открыть дверь в свою квартиру, но та не поддавалась. Что-то мешало. Сью-Би нажала на дверь плечом. Та со скрипом открылась.

Когда она со свертками просунулась внутрь, то почувствовала как что-то коснулось ее лица. Она инстинктивно отвела это что-то рукой и вдруг увидела: гостиная заполнена цветами. Цветы в горшках, в вазах, цветущий куст, который загораживал дверь, цветы в коробках, перевязанных розовыми лентами.

– Что это все значит? – громко спросила она.

– В Париже кончились желтые розы, – раздался голос из кухни.

Повернувшись, Сью-Би увидела человека, стоящего спиной к свету.

– Джек Эйлер, – выдохнула она. – Провалиться мне на этом месте. – Других слов у нее не нашлось.

Прошло уже много времени с тех пор, как она была с ним наедине. Тут же в ее памяти возникли воспоминания и об их счастливых днях и пережитой боли. Она просто онемела.

– Привет, куколка, – широко улыбнулся он.

Его лицо, голос вызывали у Сью-Би отвращение. Сью-Би положила пакеты на столик у двери.

– Я сейчас профессионалка, Джек, – сказала она по возможности более деловым тоном. – Если ты собираешься остаться, то должен заплатить.

– Сью-Би, Сью-Би! – Он потянулся за открытой бутылкой виски, которая стояла на кухонном столике. – Я же пришел как друг. Я был в особняке у мадам – помогал решить вопрос с налогами – и увидел твое имя в ее записях. Мадам была столь любезна, что позвонила консьержке и попросила впустить меня. Я надеюсь, ты не против? Я так хотел увидеть тебя.

– А почему ты не заказал свидание? – холодно спросила Сью-Би, откинув назад волосы. – Я ведь работаю.

– Сью-Би, милая, не надо так... – сказал он медленно, с выражением, которое, как знала Сью-Би, сам он считал очень сексуальным.

– Джек. – Голос ее звучал подчеркнуто терпеливо. – Завтра мне предстоит длительное путешествие. У меня забот по горло... Если ты пришел не по делу, я бы предложила тебе допить бокал и идти своей дорогой.

– Ах да, знаменитый уик-энд у барона!

– Так ты знаешь об этом? – Сью-Би говорила спокойно, хотя ей было неприятно, что он в курсе событий.

– Почему бы мне не знать? В офисе у мадам я всегда могу прочитать ее записи и пометки.

– А ей известно, что ты суешь нос в чужие дела? – резко спросила Сью-Би.

Джек улыбнулся:

– Мадам мне рассказывала, что ты прошла эту ее дурацкую школу. Ты действительно серьезно относишься к своей работе, девочка.

Он открыл холодильник, достал несколько кубиков льда и бросил в бокал.

Сью-Би скрестила руки на груди и решительно встала посередине ковра. Садиться она не хотела – боялась, что он воспримет это как приглашение остаться.

– Чем могу быть тебе полезна, Джек? – спросила она серьезным тоном, надеясь, что он развеет пары виски, который, как было заметно, уже затуманил ему голову. – Может быть, тебе нужна ванна? Или телефон?

– Мне нужна ты. – Он неподвижно стоял в дверях кухни.

– Так, теперь я тебе нужна. – Сью-Би неторопливо кивнула.

Она понимала, что больше не сможет говорить спокойно. Гнев нарастал, он заполнял ее всю без остатка.

– Ты помнишь, как мы это делали? – Джек ухмыльнулся. – По-моему, у нас получалось неплохо?

Сью-Би откашлялась.

– Садись! – указала она на кушетку.

Глаза Джека похотливо блеснули: он явно воспринял ее слова как приглашение. Держа в одной руке бокал, он сел и протянул ей другую.

– Иди ко мне!

– Спасибо, я постою, – ответила она. – То, что я хочу сказать, не займет много времени.

– О-о-о! Мой сладенький медвежонок злится.

Взрыв гнева перехватил ей горло.

– Я не знаю никакого сладенького медвежонка, Джек. Здесь есть только Сью-Би из Вейлина, штат Техас.

– Иди сюда, мармеладочка! – Он выпятил нижнюю губу и похлопал по кушетке рядом с собой. – Иди сюда, поговори с папочкой.

– Джек, я хочу у тебя кое-что спросить. С какой стати ты заявился? Потому что сейчас мне платят за это? Да, это должно было тебя завести. Решил поживиться на дармовщину? Так мадам платит тебе все эти годы за твои советы?

– Нет, милая! Я скучал по тебе. И когда мадам Клео рассказывала мне...

– Хватит врать! – Сью-Би безуспешно пыталась овладеть собой. – Профессиональные проститутки возбуждают тебя, правда?

– Да, конечно! – Джек пожал плечами. – А что здесь такого?

– Ничего, если только это не связано со мной. – Она начала ходить по комнате. – Послушай, Джек, я ведь была безумно влюблена в тебя. Ты причинил мне боль. Теперь я не хочу иметь с тобой дела. Могу себе представить, как ты возбудился, узнав, что малышка Сью-Би Слайд теперь продает все то, чему ты ее научил. Ты ведь считал, что стоит тебе прийти сюда – и я перед тобой расстелюсь, не так ли? Но меня не волнуешь ни ты сам, ни твое извращенное либидо.

Джек ударил себя по колену рукой и рассмеялся:

– Ну, ты прямо доктор Фрейд! Где это ты узнала о либидо – в школе, куда тебя посылала мадам?

– Возможно, – спокойно ответила Сью-Би. – Я узнала также о Канте и Гегеле, о Шелли и Китсе, о Дизраэли и о Крымской войне. У меня сейчас нет настроения обсуждать мировые проблемы, но, поверь мне, я могу поговорить о чем угодно – от скандала с «иран-контрас» до вероятности землетрясения в Перу.

– Сью-Би, иди сюда, – снова начал он. – Разве мы не можем просто провести вечерок вместе, как в добрые старые времена? Давай начнем с того, на чем остановились...

– С того, на чем остановились? – Теперь Сью-Би стояла прямо напротив Джека, наклонившись к нему. – Чтобы ты опять обращался со мной, как с дурочкой, опять лгал мне? Хватит, Джек, а то я прямо умру от восторга.

Неожиданно его лицо побагровело от ярости.

– Да кто ты такая? – заорал он. – Ты же проститутка, черт побери! Ты трахаешься за деньги!

– Сущая правда! За деньги, но не за цветы! – Она слегка толкнула ногой одну из ваз. – За деньги, но не за обещания! За деньги, но не за вранье! А теперь иди, у меня много дел.

– И с кем же из этих шишек ты будешь там трахаться? Как я слышал, у тебя особое назначение?

– Понятия не имею, – ответила она. – Но надеюсь, что он тебя знает, так что я смогу ему рассказать, что женилка у тебя меньше большого пальца.

Пошатываясь, Джек встал и потянулся к ширинке.

– Ты знаешь, что это неправда, – он нащупывал застежку-молнию. – Дай-ка, я освежу твою память.

Сью-Би как будто снова оказалась в маленьком вагончике в Вейлине. Она увидела перед собой лицо Громилы.

Схватив с журнального столика нож для разрезания конвертов, Сью-Би направила его на ширинку Джека.

– Попробуй только, и у тебя не будет и его, – спокойно сказала она. – Мне не впервые отрезать одну из этих сморщенных штучек.

Она уперлась коленями в край журнального столика и еще больше наклонилась к Джеку:

– Я ведь могу напугать тебя до смерти. Как ты отнесешься к внезапному сердечному приступу? Я это могу устроить. Попытайся меня трахнуть – и тебе придется покинуть этот дом в мешке для трупов. Ты видел когда-нибудь сердечный приступ? Если долго нет помощи, язык становится черным. А я спешить с этим не стану, поверь. Займусь пока своими ногтями и буду наблюдать. Боль, говорят, невероятная. Сильнее, чем при любой другой внезапной болезни. Иногда настолько сильная, что, если бы хватило сил, ты схватил бы этот нож и убил себя раньше, чем разорвется сердце.

Сью-Би отступила, чтобы пропустить Джека. Стукнув бокалом по столу, он пробрался между кушеткой и столиком и направился к выходу. Схватив свою куртку, которая висела на стуле, он распахнул дверь.

– Ты ненормальная! Ты абсолютно, совершенно ненормальная!

Через секунду дверь захлопнулась. Джек исчез.

– Черт побери! – вслух пожалела Сью-Би. – Мог бы и подольше остаться, чтобы услышать, как во время приступа человека охватывает такой страх, что он теряет над собой контроль и может обделаться. Я ведь только начала свой рассказ.

Черный «бентли» с непрозрачными стеклами медленно двигался по Сен-Дени. Наконец огромный автомобиль затормозил у дома № 42.

Шофер в ливрее вышел из машины, поднялся по ступеням и нажал кнопку звонка седьмой квартиры. Подождав, позвонил еще раз. Потом вернулся к машине, где его пассажир начал уже проявлять нетерпение.

– Извините, мистер Гарн. – Шофер приподнял фуражку. – Никто не отвечает.

– Позвоните консьержке, – раздался изнутри сердитый голос.

Шофер кивнул, вернулся к домофону и прочитал надпись на табличке: «Дексия Соланж, консьержка». После нескольких звонков из-за двери выглянула очень старая женщина со светло-рыжими волосами.

– Oui, – прокаркала она.

– Мне нужна мадемуазель Сандрина, – пробормотал шофер. – Она дома?

– Они уехали, – консьержка говорила уже по-английски.

– Кто это – они? – раздался требовательный голос.

Шофер обернулся, за ним стоял Гарн.

– Мадемуазель Сью-Би и мадемуазель Сандрина, – ответила старуха. – Уехали. За город. Большая машина. – Она замахала руками, что должно было изображать суматоху, сопутствовавшую отъезду девушек.

Гарн оттолкнул шофера и обращался теперь прямо к консьержке.

– Когда они уехали? Куда? – орал он, разделяя слова, как делают обычно люди, не говорящие по-французски, когда хотят, чтобы их поняли.

Дверь стала медленно закрываться, пока в щелке не остался один глаз, подкрашенный черной тушью.

– За город, больше ничего не знаю. Уходи! Уходи! – Она захлопнула дверь.

Шофер помог Гарну разместиться на заднем сиденье.

– Куда поедем, сэр?

Чертов Феликс, этот ублюдок! Будь он проклят вместе со своим чертовым праздником! Гарн в этом году, как обычно, получил приглашение, но отказался от него. Он не верил, что Сандрина отправится туда. Она уже почти пообещала ему, что не поедет, – и вот тебе, пожалуйста! Теперь, когда он как следует разозлился, голова его прояснилась, и он вынужден был признаться, что Сандрина, когда они в последний раз были вместе, ничего ему не обещала. Она только улыбалась, уперев подбородок чуть ниже его пупка, а потом начала кончиком языка выводить круги у него на лобке...

– Едем в Валь де Луар, – приказал он шоферу. – В замок барона Феликса д'Анжу, на «Ля Фантастик».

С того самого дня, когда он встретился с Сандриной на приеме в «Савое», его жизнь рухнула. Он не мог ни на чем сосредоточиться, не мог ни о чем думать, потерял три очень важных деловых возможности и шесть килограммов веса.

Никогда и ни на минуту он не заблуждался. Гарн понимал, что она взвинчивает ставки. Эти ее трюки с возвратом драгоценностей, исчезновения после встреч, упрямые заявления, что будет продолжать работать на мадам Клео, – все было продуманной игрой. Но она умела играть по-настоящему. Среди окружавших его доступных и льстивых женщин он не встречал такой, как Сандрина. Она должна принадлежать ему. На черта ему эта жизнь, если весь ее остаток он будет окружен скукой и пустыми ухаживаниями? И зачем ему было так гоняться за деньгами, если их некому тратить? А Сандрина с этим справится! Да пусть она хоть рассеет их по земле, пусть в них завернется с ног до головы – лишь бы всегда была с ним.

Он слишком хорошо знал почти всех приглашенных на уик-энд к барону. Мысль, что Сандрина отдастся кому-нибудь из них, усиленно пульсировала в мозгу. Он принял твердое решение найти ее – и дать ей все, что она захочет. В кармане его пальто лежал камешек, от которого, он знал, она не сможет отказаться, – пусть только увидит.

Бракоразводный процесс с Эдитой близился к завершению. Да, черт побери, он женится на Сандрине, если это единственный путь заполучить ее. Попросту говоря, он и дня не мог прожить без нее.

Сью-Би не могла уснуть. Она сидела в кресле у высокого затемненного окна комнаты Билли Мосби, предоставленной ему в замке барона, и наблюдала, как вдалеке, над покрытыми виноградником склонами, всходит солнце.

Она услышала, как заворочался во сне Мосби, и вернулась к постели, порхнула под одеяло и оперлась на подушки. Взглянула на спящего Билли. Дыхание у него было неглубокое, затрудненное. Вечером, накладывая ему косметику, она обратила внимание на яркий цвет его лица, что было признаком высокого давления. Когда он проснется, она закажет ему завтрак. Ясно, что он неправильно питается.

Сью-Би старалась не разбудить Билли, но, зная, что сама уже больше не заснет, снова поднялась с кровати и быстро оделась, ощущая себя глуповато столь ранним утром в черном вечернем платье «Шанель». Потом она в одних чулках пошла по длинному темному коридору. Ей не терпелось поболтать с Сандриной – она надеялась, что та уже вернулась в свою комнату.

Сью-Би постучала раз, другой, потом толкнула незапертую дверь. Сандрина причесывалась, стоя перед зеркалом в ванной. На ней было то же платье, что и накануне вечером в библиотеке.

– А, ты здесь, – защебетала Сью-Би, бросая туфли на стул. – Сбежала? Я думала, ты все еще с этим журналистом.

При звуке голоса Сью-Би Сандрина повернулась и с радостным криком заключила ее в объятия:

– Сью-Би! У меня получилось! Получилось!

Изумленная Сью-Би тоже обняла подругу:

– Ну еще бы! Иначе нас бы сюда не пригласили.

Она положила руку Сандрине на талию и, напевая, пыталась увлечь ее в танце:

«Раздвигай пошире ножки, если хочешь баксов, крошка. Лишь утраханный клиент раскошелится в момент».

Сандрина вырвалась и села на край кушетки.

– Я не об этом, Сузи, – взволнованно сказала она. – Я выхожу замуж. „Сэди, Сэди, замужняя леди!»[11]

– Подожди, – Сью-Би смеялась, сама не понимая почему, заразившись настроением Сандрины. – Замуж? Но за кого, когда?

– За Журдана Гарна. – У Сандрины перехватило дыхание. – Он ждет меня внизу. Все в порядке, сестричка! Все в порядке!

– О, Боже мой! – воскликнула Сью-Би, когда Сандрина подняла к ее глазам левую руку.

Она никогда еще не видела камня такого размера, как тот, что сиял на среднем пальце Сандрины.

– Что это?

Сандрина вытянула руку, любуясь своим кольцом.

– Не знаю. Наверное, бриллиант. Да какая разница? Я знаю только, что эта гарантия – почище ребенка.

– Но как это получилось? Когда я тебя видела в последний раз, ты уходила из библиотеки вместе с журналистом...

– Ни свет ни заря прибежал швейцар и сказал, что кто-то хочет меня видеть немедленно. Во дворе. Я выскочила посмотреть в чем дело, а там, на заднем сиденье своей огромной машины, выставив ногу в открытую дверь, сидел Журдан Гарн! – Сандрина выкрикнула это имя и закружилась на восточном ковре.

– Ты имеешь в виду, что он проделал весь путь сюда, чтобы...

– Да, чтобы сделать предложение! – Сандрина запрыгала на месте. – Он даже не поздоровался, не спросил, как я себя чувствую, почему не пошла с ним обедать, как договаривались. Он попросту набросился на меня, начал целовать так, будто хотел добраться до миндалин, а когда я отстранилась, чтобы вдохнуть воздуха, представь себе, выкладывает: «Я больше не могу. Мне нужно, чтобы ты была моей. Ты выйдешь за меня замуж?»

– Вот это да! – ошеломленно прошептала Сью-Би.

Она хотела бы порадоваться за подругу, но во всем этом было что-то... что-то не то. Она никогда не слышала, чтобы Сандрина говорила, что любит Журдана Гарна. Она только сказала однажды: «Я собираюсь зацапать его и знаю, как это сделать».

– И что же теперь, Санди? Ты собираешься уехать с ним?

– Безусловно! – Сандрина стягивала через голову платье. – Как только оденусь и соберусь. Его самолет ждет на частном терминале «Орли». К вечеру мы будем в Нью-Йорке.

– Поедем со мной, – мягко сказала она. – Поедем со мной, Сью-Би. В Нью-Йорк. Я хочу, чтобы ты была со мной, когда я буду выходить замуж.

– Но я не могу, – ответила Сью-Би.

– Почему? – обиженно спросила Сандрина. – Ведь ты моя лучшая подруга! Ты что, не рада за меня?

– Конечно, рада. – Сью-Би пока была не уверена в этом. – Но я обещала Мосби, что мы сегодня поедем кататься верхом.

– Ах, извините, – саркастически произнесла. – В таком случае ты, конечно, не можешь сопровождать свою лучшую подругу в Нью-Йорк, когда она собирается сыграть свадьбу с одним из богатейших людей Америки.

– Не надо, Санди. Все не так. Я чувствую, что мне следует провести все выходные с Билли.

– Но почему? От тебя требовалось всего-навсего переспать с ним. Неужели ты думаешь, что мадам Клео не простит тебе этой поездки?

– Не знаю, как это объяснить... Но мне он нравится. Он разговаривает со мной. У него есть пунктик насчет переодеваний. Ну и что? Я видала мужчин и с большими странностями. – Взгляд Сью-Би остановился на покрывале, и она машинально поправила его. – Кроме того, он сам не умеет о себе позаботиться.

– Но он уже старый, ведь так?

Сью-Би пожала плечами:

– Гм-м-м, я думаю, да. Но я чувствую, что нужна ему, и мне это нравится. Билли хочет, чтобы я провела с ним неделю в Париже. Он говорит, что не отдыхал уже пятнадцать лет, что ему придется перевернуть весь мир вверх тормашками, чтобы так надолго уехать. Я не могу подвести его.

– Хорошо, детка, я поняла. – По голосу Сандрины не чувствовалось, что это действительно так. – Но обещай, что приедешь ко мне, когда это произойдет.

– А когда это будет?

– Как только он разведется. – Сандрина повела бровями. – Может быть, уже через месяц.

– Я приеду. – Сью-Би поднялась, собираясь уходить.

Сандрина завернулась в махровую простыню и подошла к Сью-Би. Она взяла обе ее руки в свои и заглянула ей в глаза.

– Именно этого я всегда хотела, сестренка...

– Знаю, дорогая, – сказала Сью-Би. – Знаю. Ты добилась своего, и я ужасно за тебя рада. Что ты первым делом сделаешь, когда вернешься в Нью-Йорк?

Взгляд Сандрины стал решительным. Она была не похожа на девушку, мечтающую о свадьбе.

– Я найду способ сообщить матери, чтобы она подавилась моими деньгами.

– Ты действительно этого хочешь, Санди?

Сандрина чмокнула Сью-Би в щеку и направилась обратно в ванную.

– От всего сердца, – бросила она через плечо и закрыла за собой дверь.

Добравшись до комнаты Билли, Сью-Би обнаружила, что там никого нет. На подушке лежала записка:

«Дорогая, я пошел завтракать. Дворецкий принес тебе костюм для верховой езды. Он в шкафу. В полдень встретимся у конюшни».

И подпись: „Ослепленный тобой Билли».

Сью-Би разделась и, натянув на себя ночную сорочку Билли, оставленную на спинке кровати, шмыгнула в постель. Засыпая, она с неодобрением представляла себе сосиски, яйца и тосты с маслом, которые неизбежно присутствовали в завтраке лорда Мосби.

29 июля Сандрина Мандраки, одетая в длинное, расшитое бисером платье от «Живанши», с двумя белыми орхидеями в волосах и трехъярусными серьгами с бриллиантами в ушах, стояла перед судьей Верховного суда в бело-золотом люксе отеля «Плаза». Она выходила замуж за Журдана Гарна.

Когда, по сигналу судьи, Сандрина обернулась, чтобы передать свои цветы Сью-Би, она склонилась поближе к подруге и спросила шепотом:

– Ты позвонила?

Сью-Би кивнула, принимая роскошный букет.

– Да, все готово.

Церемония окончилась. Около дюжины гостей – друзья и коллеги Журдана – столпились вокруг молодоженов, говоря приличествующие слова.

Когда Сандрина и Журдан вышли из «Плазы» на Пятую авеню, зеваки отталкивали друг друга, чтобы лучше видеть происходящее. У тротуара ждала белоснежная карета, запряженная парой арабских скакунов, увенчанных высокими белыми плюмажами.

Кучер в белом фраке и белом цилиндре соскочил с козел и предложил руку новобрачной.

– О Боже! – Журдан Гарн был удивлен. – Что все это значит?

Сандрина улыбнулась мужу:

– Это идея Сью-Би. Это ее лошади. Они великолепны, правда?

– Безусловно. – Журдан явно был доволен. – Но нам надо всего лишь перейти дорогу. Им придется не слишком потрудиться.

– Садись. – Она взяла его под руку. – Мы совершим небольшую прогулку.

Журдану оставалось лишь улыбнуться и последовать за ней.

Когда молодожены расположились в карете, Сандрина кивнула кучеру. Она знала, что Сью-Би проинструктировала его. Под аплодисменты толпы карета выбралась на Пятьдесят Девятую улицу и направилась в восточную часть города.

– Куда мы едем? – спросил озадаченно Журдан.

– Увидишь. – В голосе Сандрины звучало самодовольство.

Карета добралась до угла Парк-авеню и свернула налево. Пока они стояли у светофора на Семьдесят Девятой улице, Сандрина увидела их: двух женщин, на одной из которых был нарядный красный шелковый туалет и огромная красная шляпа, на второй – простое темно-синее платье из синтетики с белым воротничком и манжетами и маленькая синяя соломенная шляпка, отделанная большими белыми пуговицами.

Карета миновала перекресток и остановилась у тротуара, где стояли женщины. Кучер слез и подсадил женщину в синем платье на сиденье напротив Сандрины и Журдана. Дама в красном протянула ему руку, но он отдернул свою, вернулся на место и хлестнул вожжами по бокам лошадей.

Карета влилась в поток транспорта на Парк-авеню и набрала скорость. Сандрина даже не обернулась, чтобы взглянуть на мать, стоящую с открытым ртом на тротуаре. Глядя на свою любимую Марту, она сказала:

– Добро пожаловать домой, Марти. И не плачь, пожалуйста...

Сразу после свадебного ужина Сью-Би, Сандрина, Марта, Журдан и двое его помощников вылетели в Лондон на личном самолете Гарна.

Пока они сидели в «Даблз», Сью-Би позвали к телефону. Звонил лорд Мосби. А когда подвыпивший и смеющийся Журдан и Сандрина отправились в спальню, расположенную в хвосте самолета, Сью-Би спросила стюарда, может ли она позвонить.

В считанные секунды перед ней появился белый телефон. Сью-Би убедилась, что Марта спокойно спит в своем кресле, и только затем набрала номер, который дал ей Мосби.

Он снял трубку. Слышимость была прекрасная.

– Привет, Билли, – мягко сказала Сью-Би. – Я уже в полете.

– Я тоже, по-своему, – усмехнулся он. – У тебя было время все обдумать?

– Не до конца.

– Что тебя беспокоит, дорогая? – спросил Билли. – Я обещаю тебе – как только завершится процесс. Это займет пару месяцев, не больше. Ты хочешь быть со мной или нет?

– Хочу, больше всего на свете. Но дело в том, что я не переживу, если сделаю что-нибудь такое, что нанесет тебе вред.

– Что же может нанести мне вред?

– Билли, – взмолилась она, – что скажут люди?

– Мне наплевать.

– А что, если это выплывет наружу? Я имею в виду мадам Клео...

– Мне наплевать.

– А мне нет! Подумай сам... в твоем положении.

– Что касается мадам Клео, я бы мог ради тебя предпринять то же, что Гарн ради твоей подруги, но в этом нет необходимости. Достаточно одного телефонного звонка – и все будет в порядке.

– Ну, поступай как знаешь, милый. Но если когда-нибудь все откроется, я умру. Не из-за себя, а из-за тебя. Я не хочу, чтобы о тебе кто-то плохо думал.

– Что сделано, то сделано, – решительно сказал он. – Я встречу тебя в аэропорту. А что с лошадьми?

– Я договорилась в конюшне, что их продадут. Несправедливо, если Заки будет продолжать оплачивать их содержание. Я поручила Мартину узнать, где сейчас находится Заки, и позвонила ему, чтобы спросить, куда переслать деньги. Заки сказал, пусть эти деньги будут моим приданым. Он был очень мил.

– А куда собираются новобрачные, после того как закинут тебя сюда?

– У Журдана есть вилла на Корфу. Марти поедет с ними.

– А ты останешься здесь со мной навсегда.

– Да, Билли, навсегда.

– Я люблю тебя, Сью-Би. Ты – счастье мое.

– Я тоже люблю тебя, милый, – сказала она шепотом, заметив, что в ее сторону по проходу идет стюард. Сью-Би повесила трубку и, поблагодарив стюарда, отдала ему телефон.

Она не могла дождаться, чтобы рассказать обо всем Сандрине.

Она бы и сказала ей все сейчас, если бы Сандрина не занималась там, позади, на круглой кровати тем, чем должна заниматься жена.

Сью-Би накинула на плечи кашемировую шаль ручной работы и постаралась заснуть. Вскоре после того как она проснется, рядом с ней окажется тот единственный после смерти отца человек, который по-настоящему любит ее.

За два дня до Рождества 1987 года мадам Клео позвонил ее друг, занимающий высокий пост в министерстве, и сказал, что против нее готовят целый ряд официальных обвинений, связанных с неуплатой налогов с доходов, полученных путем сводничества, начиная с пятидесятых годов. Он предупредил, что эти обвинения могут вскоре повлечь за собой ее арест.

Утро следующего дня она начала с телефонных звонков. Прежде всего связалась с Андре Гиббо, своим адвокатом, тем самым, который составил документ, согласно которому мадам получает «определенную сумму» за то, что никогда не расскажет о сотрудничестве с ней Сандрины Гарн.

Затем она позвонила Билли Мосби, чтобы спросить, играет ли он до сих пор по выходным в гольф в Шотландии со своим другом из французского департамента налогов. Ей нужна была дополнительная информация.

Звонок оказался бесполезным. Мосби и Сью-Би поженились на прошлой неделе в Лондоне без особой торжественности. И теперь проводили медовый месяц в Амстердаме.

Потом Клео обратилась к шейху Заки с вопросом, имеет ли он влияние на французского президента. Заки сказал, что сделает все от него зависящее, но опасается, что президент может отказать ему из-за провала нескольких сделок с недвижимостью на Лазурном Берегу.

Еще она позвонила в Нью-Йорк Барри Риццо и в Лондон Джереми и предложила обоим начать активную вербовку девушек. Потребуется много денег, поэтому чем больше удастся набрать новеньких, тем лучше.

Прошло еще два тревожных года. Путем искусных и дорогостоящих юридических уловок и благодаря черепашьей медлительности французской правовой системы как-то удавалось держать церберов законности если не в руках, то, по крайней мере, на расстоянии.

К весне 1990 года мадам Клео и ее адвокаты исчерпали все свои возможности. В один прекрасный день, как раз перед обедом, в дом на острове Ситэ явились полицейские, чтобы арестовать ее.

Когда наутро Мартин забирал ее под залог, он ожидал увидеть испуганную и сломленную женщину. Вместо этого обнаружил в ней яростную решимость к действиям. Она была готова на все, на все что угодно, лишь бы больше никогда не видеть тюрьмы. Днем в офисе Андре Гиббо состоялась экстренная встреча на высшем уровне. Именно здесь была предложена немыслимая затея – и мадам впервые услышала имя Венди Клэруайн.

Единственное, чем она владела по праву и что могла легально продать, была история ее собственной жизни.