"Созвездие верности" - читать интересную книгу автора (Райс Луанн)

Глава 13

Первым фильмом летнего сезона на Мысе пустили картину 1962-го года выпуска «Как был завоеван Дикий запад». Его показывали и прошлым летом, и позапрошлым, одним словом – каждый год: хотя в видеопрокатах было полно новых кинофильмов, почему-то сюда всегда притаскивали старый бобинный проектор с такими фильмами, как «Крутящие луну», «Пушки острова Наварон», «Флиппер» и «Мэри Поппинс».

Мистер Филан, пляжный полицейский, самостоятельно устанавливал экран, который представлял собой огромную белую простыню, натянутую между чем-то, отдаленно напоминавшим стойки футбольных ворот. Потом они водружали проектор на променад и ждали наступления темноты. Миссис Ловелл из Женского клуба сидела у входа на пляж и продавала билеты по пятьдесят центов за штуку.

Большинство знакомых Куин считали себя слишком взрослыми для киносеансов на пляже, но только не она. Сеансы под шум моря помогали ей расслабиться и успокоиться – особенно сегодня. Она получила письмо из которого узнала, что ее все-таки упекли в летнюю школу. Та еще радость, откровенно говоря.

Куин пришла на пляж заранее, чтобы подготовить себе место разбросав песок, она вырыла приличное углубление для своей пятой точки и вдобавок соорудила песчаную спинку, дабы наслаждаться фильмом полулежа. Потом она постелила одно одеяло на землю, а вторым укрылась, чтобы было потеплее. Элли ходила за «веселушками» и теперь, прибежав обратно, быстро юркнула к ней под одеяло.

– Какое для меня?

– С поджаренным миндалем.

– Ты супер! – воскликнула Куин, срывая обертку. – А у тебя что?

– С розовым лимонадом.

Куин облизывала мороженое, размышляя о том, как же эти «веселушки» были похожи на людей. Ты был тем, что ты ел: Куин была хрусткой и пряной, как жареный миндаль, а Элли была нежной и розовой, как розовый лимонад.

– Слыхала про поморника? – спросила Элли.

– Ага, Румер и мистер Мэйхью спасли ему жизни, – ответила Куин.

– А вот и сын мистера Мэйхью, – Элли показала на пешеходный мостик. – Может, отпразднуем все вместе.

– Ну, блин, – сказала Куин. – У меня почему-то сразу пропал аппетит.

Майкл Мэйхью спускался к пляжу; его длинные волосы были забраны под красную бандану. Несмотря на ее слова, сердце Куин на мгновение обмерло. Она попыталась переключить свое внимание на мороженое, но вместо этого стала думать о том, как ужасно повела себя во время их последней встречи на лодке.

– Он хороший, – сказала Элли. – Мы с ним поболтали, пока я собирала цветы. Интересно, знает ли он, что его отец помог Румер спасать поморника.

– Наверняка он уписается от восторга.

– Он любит природу, – продолжала Элли. – Я это сразу поняла. Чего ты злишься?

– Может быть, тебе стоит походить к нему на свиданки, – съехидничала Куин. – И тогда вам устроят местную фирменную свадьбу.

– Куин, а ты покраснела.

– Заткнись! Ничуть не бывало!

– Нет ничего страшного в том, что Майкл тебе нравится. Это я тоже сразу поняла, – рассмеялась Элли.

– Чушь!.. Но как ты это поняла?

– Ну, по тому, что ты заводишься всякий раз, когда он проходит мимо. Ты делаешь вид, как будто ненавидишь его.

– Так оно и есть.

– Но я тебе не верю, – сказала сестренка. – Это как в том январе, когда Стивен Берд стащил с тебя пальто и зашвырнул его на дерево.

– Он меня ненавидел!

– Нет, Куин. Этим он показывал, что ты нравилась ему… Ничего-то ты не понимаешь в мальчишках.

– А ты откуда все это знаешь?

Элли пожала плечами, не забывая смаковать свой розовый лимонад.

– Ну… просто знаю. Вон он идет…

Они вдвоем наблюдали за тем, как Майкл Мэйхью прошел мимо импровизированного кинотеатра прямиком к пляжу с лодками. После слов Элли жареный миндаль уже не казался Куин верхом совершенства. Но она все равно жевала его; теперь на вкус он ничем не отличался от морского песка.

Для защиты от комаров Куин припасла специальный аэрозоль и сандаловые палочки. Хотя на пляж не разрешалось приносить ничего кроме мороженого, она тайком протащила несколько упаковок сосаток и красных лакричных конфет. Она предложила угощенье сестре, но Элли была слишком занята усиленным облизыванием своего розового лимонада.

Ожидая начала сеанса, Куин думала о том, почему ей так тревожно. Слева от нее под сумеречным небом черным алмазом поблескивал пролив Лонг-Айленд. Впереди, над болотами и тропинкой к Литтл-Бич, висела вечерняя звезда в компании взошедшего полумесяца. Она надеялась, что раненый поморник благополучно добрался до своего гнезда у реки.

– Ты могла бы поймать его на обратном пути, – предложила Элли.

– Кого?

– Куин! Меня не обманешь. Ты знаешь кого – Майкла.

– Да, но зачем?

– Не в смысле ловить его как лобстера, нет, – просто позвать его. Ясно? Может быть, он тоже захочет посмотреть кино.

– Сомневаюсь.

– А ты попробуй.

– Но с какого перепугу?

– С такого, что ты уже давно живешь здесь и знаешь все пляжные секреты. Ты могла бы проявить что-то вроде гостеприимства. И, собственно говоря, я сейчас уйду, чтоб не мешать тебе.

– Пожалуйста, останься…

Сестренка откинула верхнее одеяло, чмокнула Куин в лоб и пошла домой. Теперь Куин сидела в одиночестве и ужасно дрожала – причем вовсе не от морского бриза. Ее желудок никак не мог решить, что же ему больше нравится: срываться со свистом в пятки или подлетать к самому горлу. Еще чуть-чуть, и ее точно бы стошнило.

И тут – в точности, как предсказывала Элли, – Куин увидела Майкла Мэйхью, шагавшего обратно вдоль линии прибоя. На нем были мешковатые джинсы и черная футболка, бандана во тьме казалась совсем черной. У Куин не на шутку расшалилось сердце – она замерла, разрываясь между желанием спрятаться в своей песчаной норе, так чтобы остаться незамеченной, и необходимостью признать то, что Элли была кое в чем права насчет ее чувств к Майклу.

– Хелло! – услышала она чей-то хриплый голос – и только тут поняла, что он принадлежал ей самой.

Оглянувшись, Майкл повернулся и подошел к ней.

– Хелло, – он возвышался над нею подобно скале.

– Ты слышал про поморника? – спросила она.

– Ага, – кивнул он. – Я как раз хотел отыскать его.

– Правда? – Куин изумилась.

– Ну да, отец рассказал мне о том, что произошло.

– Они с Румер спасли птице жизнь.

– Знаю. И он теперь радуется этому как ребенок.

– Да?

Куин перевела дух. Уже от одной их беседы у нее кружилась голова. Такое свободное общение казалось ей очень странным – оно было подозрительно нормальным.

– Кино останешься смотреть? – все тем же, охрипшим от волнения голосом спросила она.

– Кино? – Он нахмурился и обвел взглядом пляж. – Так вот что это. Они показывают фильмы на пляже?

– Ага. Сбегай домой за одеялом, вырой ямку – и получай удовольствие от просмотра.

Майкл стоял возле нее и с удивлением таращился на променад, где стояло неведомое ему чудо техники – проектор. Мистер Филан наматывал пленку на бобины, жена держала перед ним фонарик, чтобы он не засунул что-нибудь туда, куда не надо. Темнота сгущалась с каждой минутой – сеанс должен был начаться вот-вот.

– Или… – протянула Куин.

Майкл посмотрел ей в глаза. Во что она себя втягивала?

– Или ты мог бы подсесть ко мне, – закончила она свою фразу.

Он постоял еще мгновение, подарив Куин самый выразительный взгляд из всех, который когда-либо дарили ей. Она ощутила, как ее лицо загорелось, и ее чувство превратилось не в раздражение, а в тепло, которое согрело ее изнутри. Она приподняла одеяло, и Майкл забрался на ее самодельный лежак.

– Добро пожаловать в мою пещеру, – засмеялась девчонка.

– Спасибо, – он сел прямо, будто внутри у него была палка.

Очень нежно, почти утратив контроль над собственной рукой, Куин дотронулась до его груди и помогла ему откинуться на песчаную спинку. Она ощутила, как напряжение оставило его тело и заструилось по ее пальцам, словно они были неким магнитом. Не сводя с нее глаз, Майкл поежился.

– Держи, – сказала она, протянув ему зажженную сандаловую палочку, вокруг которой вились тонкие струйки дыма, тут же подхваченные восточным ветром.

– Чтоб отгонять злых духов? – пошутил Майкл.

– Да, – невозмутимо сказала она. – И приваживать добрых.

– В самом деле? – он воткнул палочку в песок рядом с собой. Теперь со всех сторон их окружал дурманящий запах благовоний. Куин поразмыслила над его вопросом насчет «злых духов» и вздохнула – о, если бы он только знал! Мыс Хаббарда был так называемым axis mundi – местом, где встречались миры.

Здесь танцевали умершие – иногда летними ночами она видела своих родителей кружащими на скалах под одну лишь ей слышимую мелодию. Мать Румер в детстве сталкивалась с единорогами, которые бродили в тумане среди кедровых деревьев; когда она пошла за ними, они привели ее на кладбище, где на холме стоял призрак ее матери вместе с ее прародительницей и тезкой, дочерью утопшей жены смотрителя маяка, Клариссой Рэндалл.

– Злые духи? – подкалывая ее, не отступался Майкл.

Куин сделала глубокий вдох. Она понимала – по своему опыту жизни без родителей, – что там, где обитало добро, неподалеку всегда таилось и зло Майкл хотел посмеяться над тем, к чему у Куин было предельно серьезное отношение.

– Ты же не подшучиваешь надо мной, а? – спросил он.

– Я никогда не шучу по поводу духов.

Он кивнул. Куин заметила, что он пытался осмыслить то, что она сказала.

– Я рада, что ты не потерял своих родителей, – продолжила она. – Ты бы понял меня, если бы было все иначе.

Темные облака, замершее море и пустынный пляж прорезал луч маяка.

– Это все равно, как если бы я потерял их, – грустно сказал он. – Помнишь, я говорил тебе, тогда, на лодке…

– Я знаю, что ты так думаешь, – неожиданно для себя проворковала она. – Но они живы, и ты всегда сможешь вернуть их, если захочешь. Когда же они погибают и невозвратимы – это совсем другое. Поверь мне.

На свадьбе тети Даны Куин уже размышляла над его именем – Майкл, и в тот день оно вызвало у нее ассоциации с «каменной стеной». Теперь, заглянув ему в глаза, она подумала: «Господи, несчастный мальчишка». Эти слова растапливали ей сердце, и она по мере сил боролась с ними. Элли мысленно наставляла ее: Куин почти слышала, как она повторяла: «Будь с ним мила».

– Ты снова собираешься слететь с катушек? – спросил Майкл. – Жду не дождусь, когда же ты начнешь орать.

– Ха. Очень смешно.

– Рад, что ты так думаешь.

Ночной бриз принес с собой морскую прохладу, и Куин подтянула одеяло чуть повыше. Она вспоминала о том, как ее родители расстилали это одеяло на пляже и часами сидели на нем со своими дочерьми, греясь в лучах летнего солнца. Сейчас, много лет спустя, оно выглядело совсем стареньким, побитым молью.

– Но я почему-то не смеюсь, – проворчала Куин.

– Пока, – съязвил Майкл. – Но ночь только началась.

– Если ты меня так ненавидишь, зачем ты залез ко мне?

– Ты сама меня пригласила. И теперь я не прочь посмотреть кино.

– Точно, – сказала Куин. – Кино.

К своему ужасу, она почувствовала, как Майкл Мэйхью под одеялом взял ее за руку.

Мальчишки еще никогда не трогали ее. Его рука была большой и сильной, и когда он сжал ее ладонь, ее просто обдало жаром, ударило током. Это было в новинку для Куин – держаться за руки на пляже или вообще где-либо еще, – и не успела она еще сильно удивиться приятному покалыванию в пальцах, как испытала просто шок: Майкл нагнулся к ее лицу и поцеловал в губы.

Ого! Перед глазами у Куин вспыхнула молния, а прилив первобытной страсти накрыл ее с головой гигантской волной. Это ощущение отступило, потом опять нахлынуло подобно морскому приливу. Горячий, влажный рот Майкла прильнул к ее губам так, словно у них была одна кожа на двоих.

– Что происходит? – задохнулась девчонка.

– Просто мне хочется тебя целовать. Есть еще вопросы?

– Ты сумасшедший, – прошептала Куин.

– Вполне возможно.

– Кино начинается…

– Люди как раз целуются в кино.

– Но не я, – Куин пыталась освободиться, но он крепко обхватил ее шею руками, и они слились в долгом поцелуе.