"Сердце в подарок" - читать интересную книгу автора (Хэндленд Лори)

Время шло, и беременность Кэтрин стала очевидной для всех. Работники на ранчо старались не показывать, что замечают, в каком она состоянии, но не позволяли Кэтрин поднимать что-либо тяжелое или слишком долго оставаться на улице. Приближалась зима, работы стало меньше, и Кэтрин уже не требовалось кого-то нанимать дополнительно. Она назначила Джо новым управляющим, и он показал, что отлично подходит на эту роль.

Жители городка продолжали держаться вежливо; правда, преувеличенное дружелюбие исчезало по мере роста размеров ее живота. Кэтрин все время находилась на ранчо, а в город посылала кого-нибудь другого, чтобы избежать любопытных взглядов и перешептываний. Ей достаточно было общества Мэри и четы Уордов, иного и не требовалось. Или это она так говорила сама себе.

Как-то однажды вечером Мэри собралась отправиться домой и перед уходом задержалась в дверях конторы Кэтрин. Кэтрин оторвала глаза от книги и улыбнулась ей.

— Уже уходишь?

— Через минуту. Девочка, я тут все время думаю.

Кэтрин издала сдавленный стон. Она давно ожидала этой лекции своей экономки, но пожилая женщина на удивление долго хранила молчание. И вот сейчас ей надо собрать все свое терпение,

— Растить ребенка не так-то просто, ты знаешь это?

— Уверена, что совсем не просто.

— Особенно для одинокой женщины.

— Я не буду одинока. У меня есть ты и работники. — Кэтрин улыбнулась. — Не говоря уже о Рут и Мэтте.

— Это совсем не то. У ребенка должны быть мать и отец.

— Я справлюсь.

Мэри вошла в контору и опустила свое грузное тело в кресло.

— Жители Секонд-Чэнса не знают, что и думать…

— Моя жизнь их не касается. — Голос Кэтрин был тихим, но полным гнева.

— Тебя это, может, и не беспокоит, но подумай о ребенке. Ведь всем известно, что у тебя нет мужа. Малышу навесят ярлык незаконнорожденного, как только он появится в городе.

Кэтрин молчала. Сколько ночей она провела в раздумьях о том, как быть с этой бедой. Ответа она так и не нашла.

— Что же, по-твоему, я должна сделать? — спросила Кэтрин.

— Продать ранчо.

Кэтрин охнула, но Мэри жестом заставила ее замолчать:

— Подожди, послушай меня. Если ты отправишься дальше на Запад, то там сможешь назваться вдовой. А ничего иного никому и не будет известно. Ты можешь начать все заново. И тебе необходимо подумать о ребенке.

Кэтрин не ответила. Мысль о том, чтобы продать ранчо «Серкл-Эй», отозвалась в ней глубокой внутренней болью. Но… возможно, Мэри права. Нужно ли заставлять ребенка нести на себе позорное клеймо своего незаконного рождения? Кэтрин прижала пальцы к вискам, явственно ощущая, как на плечи ей лег груз еще одного нелегкого решения.

— Я не хотела тебя расстраивать, девочка, — сказала Мэри ласково, и на этот раз даже тихо. — Мне кажется, тебе надо над этим уж во всяком случае подумать.

Кэтрин подняла глаза на широкое и заботливое лицо своей экономки и улыбнулась.

— Я знаю, что ты хочешь помочь, Мэри. Я подумаю над тем, что ты сказала.

— Только выбрось из головы, что ты сможешь уехать отсюда без меня. — Мэри вернулась к своей грубовато-добродушной манере разговаривать, хотя Кэтрин и заметила, как красноречиво блеснули глаза экономки. — Я собираюсь заботиться о твоем ребенке, и не вздумай со мной на этот счет пререкаться.

Кэтрин кивнула, но так и не смогла ничего сказать. Любовь и преданность пожилой женщины растрогали ее сердце.

Мэри ушла, а Кэтрин все еще оставалась в конторе и засиделась там до глубокой ночи. Чем больше она размышляла над словами Мэри, тем больше находила в них здравого смысла. Она в долгу перед своим ребенком, и это сейчас главное. Да, продажа ранчо перевернет всю ее жизнь. Но ей необходимо подумать о ребенке. Когда-то, не так давно, ранчо «Серкл-Эй» значило для нее все. Она в конце концов обрела свой дом, который ей всегда так хотелось иметь, и она представить не могла, что когда-то вздумает продать это ранчо. Но теперь она знала, что дом ее будет там, где будет жить ее ребенок. Дом ведь это не просто какое-то место, дом — нечто, живущее в твоей душе.

Кэтрин долго смотрела в окно, рука ее покоилась на раздутом животе, где уже шевелился малыш.

Именно в такие минуты, когда Кэтрин оставалась наедине с этим чудом, она больше всего тосковала о Джейке. То и дело, и днем и ночью, она принималась искать его глазами, хотя тут же одергивала себя. Когда Кэтрин слышала, что по дороге к ранчо приближается всадник, у нее замирало дыхание, и она с надеждой ждала… и все время напрасно.

Кэтрин протянула руку и провела кончиком пальца по холодному стеклу. А если бы не случилось этой беременности, сумела ли бы она перебороть свою гордость и разыскать Джейка, чтобы помириться с ним?

Рут и Мэри, обе считали, что Джейк имеет право знать о ребенке. Может быть, так оно и есть… Но Кэтрин не могла заставить себя сообщить Джейку об этом. Однажды она чуть было не разрушила свою жизнь, выйдя замуж за человека, которому нужна была только ради ребенка. Она не разрушит жизнь своего драгоценного малыша, совершив ту же ошибку второй раз.

Кэтрин устало вздохнула и отвернулась от окна. Болела спина. Собственно говоря, болело все — бедра, ноги, ступни. Раздумья о Джейке повергли ее в меланхолию. В носу внезапно защекотало, и Кэтрин чихнула. Она больше не будет рыдать по этому человеку. Но тосковать по нему она будет всю свою жизнь, возможно, даже сильнее, чем сейчас, когда малыш будет напоминать ей о днях, проведенных вместе с Джейком. Однако сейчас не время этому — ей необходимо думать о ребенке.

Осторожно взбираясь вверх по лестнице в свою спальню, Кэтрин приняла решение. Как только появится на свет ребенок и сойдет снег, ее маленькое семейство будет в пути на Запад.

— Да, будет хорошенькая буря, мистер. Сутулый старик посмотрел на Джейка сквозь ледяные струи дождя. Его одинокая фигура была первой на пути Джейка с тех пор, как он выехал из Сент-Луиса рано утром.

— Лучше уж вам на время укрыться здесь.

Джейку и не требовалось смотреть на зловещие черные тучи, чтобы понять, что старик прав. Дождь, перешедший в мокрый снег, сек лицо. Еще час — и ехать станет невозможно. Небо выглядело так, будто вот-вот мокрый снег сменится настоящей вьюгой.

— Если моя компания устроит вас, сэр, я был бы вам очень признателен, — сказал Джейк.

Старик жестом указал ему куда поставить лошадь, а сам скрылся в тепле своей хижины.

Вытирая насухо вымокшее животное, Джейк мысленно перенесся на три месяца назад.

В тот сентябрьский день отцу стало хуже. Последние дни своей жизни он был без сознания. Когда он умер, Джейку пришлось заниматься похоронами, потом он остался еще, чтобы найти управляющего для магазина. Мать тяжело перенесла смерть отца. Джейк и в самом деле не мог оставить ее раньше, чем закончатся рождественские праздники, хотя снедавшее его нетерпение поскорее вернуться в Секонд-Чэнс с каждым днем становилось все невыносимее. Когда наконец он уже мог с чистым сердцем уехать, авария на железнодорожной ветке, которая вела на юг, в сторону Секонд-Чэнса, заставила его в разгар зимы пуститься в путь верхом.

Джейк отправил Кэтрин письмо, в котором разъяснял задержавшие его обстоятельства, но ответа так и не получил. Почта работала ненадежно, и Джейк так и не знал, дошло ли до Кэтрин его письмо или она решила не отвечать на него. Так или иначе, но все возраставшая потребность поехать в Секонд-Чэнс постоянно мучила его.

Начавшаяся буря задержит его по меньшей мере еще на несколько дней. Он яростно выругался, и лошадь попятилась, напуганная звучавшим в его голосе гневом.

Старик оказался хорошим собеседником. Он побывал простым солдатом на войне с Мексикой и изрядно попотчевал Джейка историями тех давно прошедших дней. Снег с дождем шел целых три дня, потом, как Джейк и ожидал, началась настоящая снежная пурга. Когда наконец снова засияло солнце, прошло уже больше недели.

От вынужденной задержки на ферме нетерпение Джейка стало совершенно непереносимым.

— Весьма благодарен вам за укрытие, сэр. Джейк попытался заплатить старику за его гостеприимство.

— Нет, сынок. Это я благодарен тебе за компанию. Если еще когда-нибудь будешь проезжать этой дорогой, заглядывай ко мне.

— Непременно.

Целый день лошадь Джейка пробиралась через глубокие снежные заносы. К ночи Джейк понял, что путь до Секонд-Чэнса займет у него еще целую неделю, если даже не принимать во внимание какие-то другие непредвиденные препятствия.

Шестью сутками позже, невероятно уставший от ночлегов на снегу, Джейк наконец-то подъезжал к Секонд-Чэйсу. К вечеру он будет на ранчо, и если все пойдет нормально, то ляжет спать, в теплую постель. И лучше всего, если рядом с ним будет еще кто-то, о ком он мечтал все эти месяцы.

День медленно тянулся, а Джейк внимательно посматривал на небеса. Сначала они были обычными для серого зимнего дня, однако довольно быстро на горизонте потемнело от мрачных, предвещавших бурю туч. Черные, словно уголь, тучи накатывались со стороны лежавших вдалеке холмов. Джейк пришопорил лошадь, чтобы она бежала побыстрее, но животное уже не реагировало на его команды. Жеребец преодолевал доходившие ему до колен белоснежные сугробы на пределе сил, и Джейку оставалось лишь сочувственно потрепать своего скакуна по шее:

— Теперь уже совсем немного, милый. Ты хорошо поработал в этот раз, спасибо тебе за все.

Джейк внимательно оглядел горизонт, высматривая хоть какие-нибудь признаки города. Они должны уже были появиться. Он ведь совсем рядом. Если удача не отвернется от него, он доберется до ранчо «Серкл-Эй» раньше, чем его настигнет буря. Джейк снова обратил взор на небо, и его настроение упало. Тучи были уже значительно ближе и надвигались все быстрее.

Ветер тоже усилился, а Джейк по-прежнему тащился еле-еле. Он решил двигаться вперед, пока это возможно. Вероятно, на пути ему попадется какое-нибудь укрытие. Джейк нагнул голову вниз, пряча лицо от ветра, но то и дело поднимал его и до боли в глазах всматривался в горизонт в поисках каких — либо признаков цивилизации.

Ледяной дождь налетел на них яростным порывом. Конь Джейка остановился и в отчаянии заржал. Джейк сощурил глаза и пришпорил обессилевшее животное, пытаясь направить его вперед. Что это? Кажется, впереди огонек? Да, слава Богу! Джейк облегченно вздохнул и еще сильнее пришпорил коня. Но тот не тронулся с места.

— Давай, милый, еще совсем немного! Но никакими просьбами нельзя было сдвинуть животное. Тогда Джейк соскочил на землю и потянул коня за поводья в ту сторону, где мерцал огонек.

Глаза Джейка были прикованы к маленькой светящейся точке, а вокруг него бушевала буря. Летевшая в лицо смесь снега и льда мешала смотреть вперед. Отросшая за две недели пути борода покрылась коркой. Оглянувшись назад на лошадь, Джейк увидел, что вся она покрыта белой пеной.

Казалось, он шел уже несколько часов. Но вот постепенно огонек начал становиться все больше и в конце концов превратился в светящееся окошко.

Джейк в изумлении застыл, и шедший сзади конь ткнулся ему в спину своей покрытой ледяной коркой мордой. Может быть, ему снится сон? Джейк попал точно на ранчо «Серкл-Эй».

Он начал хохотать. А вдруг Бог все-таки на его стороне, а случившееся — доброе предзнаменование? Он посмотрел, куда бы спрятать лошадь от ветра, и глаза его остановились на новой конюшне. Стало быть, жизнь на ранчо пошла веселее. Пока Джейк отводил животное в укрытие, с губ его не исчезала улыбка.

После резкого ледяного ветра его просто ударила теплая волна воздуха, согретого конскими телами. Джейк отвел коня в свободное стойло и принялся растирать грубой тканью, пока лед на его спине не растаял. Задав животному корм, Джейк почесал ему нос и потом снова вышел на улицу.

Буря не утихала, и ледяное дыхание ветра обожгло его влажные щеки. По обледенелым ступенькам Джейк взобрался на крыльцо и громко постучал в дверь. Он затаил дыхание, когда в окне конторы промелькнула тень. Секундой позже дверь распахнулась.

При виде Кэтрин в дверях у Джейка из головы моментально вылетели все те слова, которые он готовился ей сказать все те долгие месяцы, когда они были вдали друг от друга. Глаза его безотрывно смотрели в ее глаза, и там он увидел удивление, на смену которому пришло выражение счастья, а следом за ним — вспышка гнева. Джейк подставил ногу, блокируя попытку Кэтрин захлопнуть дверь, и ввалился в дом.

— Ну что же, вижу, ты сохранил прежние разбойничьи манеры навещать чужие дома, — презрительно сказала Кэтрин, стягивая у шеи свой широкий пеньюар.

— Я должен кое в чем убедить тебя и надеюсь, что у тебя появилось хотя бы немного здравого смысла.

— У меня всегда его было в избытке, спасибо тебе.

Джейк смотрел на нее, впитывая в себя красоту ее распущенных волос, огонь в глазах. Но когда его взгляд стал опускаться ниже, Кэтрин попятилась, отступая к конторе. Что-то в ней было не так.

Хотя пеньюар отчасти скрывал формы ее тела, Джейк рассмотрел, как полно налились ее груди, как сильно округлилась талия. Он шагнул вперед, преодолевая разделявшее их расстояние, и раздвинул материю, зажатую ее пальцами.

— Что это?

Кэтрин состроила гримасу:

— А на что это, по-твоему, похоже?

— На моего ребенка — вот на что это похоже. И когда же ты собиралась сообщить мне об этом?

— Никогда.

Джейк попытался что-то сказать, но от гнева слова застряли у него в горле. Вместо этого он приподнял Кэтрин, прижал к себе и ступил вместе с ней в глубь конторы. Там он опустил ее и указал Кэтрин на кресло за ее письменным столом,

— Садись, — прорычал он.

— Я не подчиняюсь приказам… а-а-ах…

Ноги у Кэтрин подогнулись, и она послушно уселась… на полу у ног Джейка.

— Что случилось?

— Роды… начинаются, — тяжело дыша, прошептала Кэтрин сквозь сжатые зубы.

Кровь отхлынула у Джейка от лица.

— Где Мэри? Где доктор?

Когда приступ боли прошел, Кэтрин подняла голову и посмотрела на него.

— Боли начались у меня еще вчера. Я послала Джо и за Мэри, и за доктором. Но это было еще до начала бури. Теперь, думаю, они не смогут сюда добраться. — Кэтрин посмотрела, как за окном кружат снежные вихри.

— Что же делать?

— Вскипяти воду.

— Это очень смешно, Кэтрин. Если я когда и принимал роды, то только у лошадей.

— Что же, теперь перейдешь на людей. Насколько я знаю, разница будет не такая уж большая. Ты будешь стоять рядом, а я поднатужусь. О-ох!

Джейк беспомощно стоял и смотрел, как на лице Кэтрин отражается просходящая внутри нее борьба. Внезапно на пол хлынула жидкость.

— Что это?

Кэтрин раздраженно посмотрела на него:

— Это всегда бывает. Прекрати паниковать и помоги мне подняться наверх, в спальню. Ребенок уже на пути, и нам не остается ничего другого, кроме как поприветствовать его, когда он появится.

Джейк подавил вздымавшуюся у него внутри волну страха и помог Кэтрин встать на ноги. Когда они прошли половину лестничного пролета, Кэтрин согнуло пополам от боли. Оставшееся до кровати расстояние Джейк нес ее на руках. Потом он стоял и смотрел на Кэтрин, не зная, что делать дальше.

Когда приступ боли прошел, Кэтрин посмотрела на Джейка и вздохнула.

— Мэри сложила все приготовленные для такого случая вещи в корзину, — сказала она. — Корзина эта на кухне. Иди же! — прошипела Кэтрин сквозь сжатые зубы, увидев, что Джейк колеблется. Джейк побежал вниз по лестнице, а Кэтрин застонала от очередных схваток. Теперь они возникали чаще. Джейк побежал еще быстрее, но страх его нарастал так же быстро.

Схватки накатывались и отходили волнами, но Кэтрин знала, что они все равно вернутся. Она почувствовала, что шея и голова у нее мокрые от пота. Почему же она не убрала волосы наверх? По крайней мере, шее было бы не так жарко. Кэтрин вдруг поняла, что она обнажена и укрыта только тонкой простынкой. Кто же раздел ее? — промелькнула мимолетная мысль.

Но сознание не способно было сосредоточиться ни на чем, кроме охватившей ее боли. Жизнь превратилась в бесконечную агонию. Боль либо была прямо здесь, либо парила совсем рядом и будоражила Кэтрин своим тяжелым дыханием. Наступит ли этому когда-нибудь конец?

Холодная ткань прикоснулась к мокрому лбу, и Кэтрин улыбнулась.

— Как хорошо, — пробормотала она.

Ткань двинулась по ее щекам, по шее. Чьи-то руки подняли ее волосы и убрали их спутанные пряди с лица.

Кэтрин открыла глаза и увидела прямо над собой лицо Джейка. На лице у него была явная тревога.

— Сколько это уже продолжается? — спросила она.

Джейк сжал ей руку и заглянул в глаза. — Уже несколько часов. Ты держишься молодцом. Теперь уже недолго осталось.

В голосе его звучала не столько уверенность, сколько надежда, и Кэтрин попыталась улыбнуться. Из этой попытки вышла всего лишь гримаса, поскольку внутри опять начала подниматься и накатываться знакомая уже волна боли.

— Опять начинается, — прошептала Кэтрин.

— Сожми мою руку и держись.

Кэтрин собрала все свои силы и напряглась. Она думала, что голова ее просто разорвется. Комнату огласил громкий стон, вырвавшийся из ее собственного пересохшего горла. Джейк вытащил свои руки из ее рук и не отрываясь глядел на ее живот.

— Вижу голову ребенка. Поднатужься получше, Кэти.

Собрав все силы, о существовании которых она и не знала, Кэтрин снова напряглась. Еще несколько таких попыток, и ребенок выскользнул из ее тела в поджидавшие его руки Джейка. Кэтрин откинулась на кровати, она дышала глубоко и легко. В ушах звучал сердитый крик ребенка.

Изможденная, она закрыла глаза и только слушала, как Джейк обмывает ребенка водой, которую она велела ему согреть заранее.

Прошло какое-то время, Джейк молчал, Кэтрин тяжело приподнялась на локтях.

— Все там в порядке? — спросила она. — Дай его мне.

Джейк повернулся. Он завернул ребенка в чистое одеяльце. Он посмотрел на Кэтрин, и она успокоилась, увидев, как сияет его лицо.

— Так сын у меня или дочь?

Джейк сел на край кровати. Казалось, он не спешит передать ей покоящийся у него1 на руках крошечный сверток. Но когда из-под одеяльца вырвался крик, Джейк быстро уступил ребенка матери.

— У нас родился сын. Джейк протянул руку и прикоснулся к темным волосам на головке ребенка, а Кэтрин тем временем поднесла дитя к груди.

Кэтрин смотрела на огромную загорелую руку, лежавшую на маленькой детской головке. Ребенок сосал грудь, довольно причмокивая.

Кэтрин подняла глаза, и теплый взгляд Джейка встретил теплоту ее глаз, в которых отражался жар ее сердца. Она чуть улыбнулась. Почему же раньше она не понимала, что всякий еще раз дающийся шанс — это возвращение надежды не только берущему, но и дающему?

— Почему ты вернулся? — спросила она.

— У меня ни разу даже мысли не возникло, что я не вернусь. Я просто хотел дать тебе время, чтобы гнев твой оставил тебя.

— Еще немного — и оказалось бы слишком поздно.

— Ты всегда все делала чуть раньше времени, — сказал он.

— Ах, надо было мне немножко повременить, когда я давала там, на площади в Секонд-Чэнсе, тебе еще один шанс, — кокетливо ответила она.

Ребенок потерял сосок, начал кричать и колотить по воздуху крошечными кулачками. Джейк засмеялся:

— Видишь, характер у него твой.

Кэтрин направила маленький ротик туда, где ему следовало находиться, потом протянула над сыном руку и прикоснулась к небольшому шраму у Джейка на виске.

— Больше не будет лжи, — прошептала она. Джейк подошел к лампе, выключил ее, и комната погрузилась в темноту.

— Больше не будет лжи и больше не будет страхов. Мы получили еще один шанс, Кэти, и мы его уже не упустим.