"Не совсем леди" - читать интересную книгу автора (Чейз Лоретта)

Вечер воскресенья, 23 июня

Когда полковник Морелл вернулся домой после долгого вечера, проведенного в Истхем-Холле, его, как обычно, ждал слуга Кеннинг – верный помощник полковника, жилистый, сухопарый человечек небольшого роста. Его голова была такой же круглой и лишенной растительности, как пушечное ядро: он терпеть не мог свои растущие как попало пучки волос и поэтому тщательно сбривал их.

Морелл подал слуге шляпу и перчатки.

– Надеюсь, вы хорошо провели время, сэр, – почтительно сказал Кеннинг.

Надеяться на то, что он хорошо провел время, было излишне, но полковник не стал возражать своему верному солдату. Кеннинг служил у Морелла много лет, и между ними царило полное взаимопонимание.

– Я тревожусь за здоровье его светлости: у него подагра.

– Очень жаль. – На самом деле Кеннинг, как и сам полковник, сожалел только о том, что подагра до сих пор не свела упомянутое лицо в могилу.

Полковник Морелл начал подниматься по лестнице на второй этаж, и слуга последовал за ним.

– Говорят, сегодня после службы в церкви миссис Бэджли с похвалой отзывалась о совете мистера Карсингтона по поводу лечения артрита.

Морелл ничего не ответил, но, как обычно, взял на заметку то, что сказал Кеннинг. Похоже, этот Карсингтон сейчас из кожи вон лезет, стараясь втереться в доверие к соседям. Любой мало-мальски умный человек захочет подольститься к сварливой карге миссис Бэджли, иначе эта женщина может превратить твою жизнь в ад.

– Такое впечатление, что у молодого человека на все есть свое решение, – заметил Кеннинг. – Взять хотя бы то, что произошло в конюшне Литби-Холла.

Морелл оглянулся на слугу:

– Ты это о кучере?

– Да, сэр. Он положил глаз на служанку леди Шарлотты, Молли, но та дала ему от ворот поворот, да еще и влепила пощечину.

– Помню, помню, – хмыкнул полковник. – С тех пор он лечит раненое самолюбие изрядными дозами джина. Не плохо бы его выгнать перед тем, как они возвратятся обратно в Лондон.

Может быть, вечно сующая свой нос в чужие дела миссис Бэджли не обратила внимание лорда Литби на эту загвоздку или же, выслушав, тот никак не отреагировал на ее замечания. Придется найти способ, как избавиться от Фьюкса, пока будущая леди Истхем не сломала себе шею по вине пьяного кучера, решил Морелл. Хватит и того, что она чуть не погибла, когда ее экипаж перевернулся на ужасной дороге, которая находится в ведении Карсингтона. Не дамское это дело – управлять транспортными средствами; дам должны развозить мужчины. А вот лорд Литби распустил свою жену и дочь, и они совсем с ним не считаются.

– Фьюкс уже уволился, сэр, – сказал Кеннинг. – Когда в пятницу, после того как произошел несчастный случай с экипажем, в конюшне случилась перебранка, в спор вмешался мистер Карсингтон и сказал леди Шарлотте, что таких людей нужно выгонять. Леди Шарлотта сообщила леди Литби, а та все рассказала маркизу…

Черт, и здесь Карсингтон оказался на высоте. Впрочем, этот человек – обычный повеса и распутник, не более того. Полковник Морелл сразу раскусил этого прощелыгу, а дядюшка только подтвердил его подозрения. Ни для кого не секрет, что повесу возбуждает процесс завоевания женщины, а вот женитьба его не интересует. Распутник, который не хочет, чтобы ему прострелили голову, может сорвать украдкой поцелуй-другой или позволить себе вольности с девушкой благородного происхождения, но он никогда не зайдет слишком далеко, потому что боится женитьбы как черт ладана. Таких людей, как Карсингтон, вряд ли стоило всерьез опасаться, особенно когда речь идет о леди Шарлотте, на редкость проницательной во всем, что касается мужчин.

Тут на память полковнику пришли слова лорда Истхема о том, что младшие сыновья Харгейта ловко умеют обхаживать девушек с богатым приданым, чтобы окрутить их и выгодно жениться, и он нахмурился. Опытный офицер никогда не станет недооценивать противника, тем более посвятив много времени и сил завоеванию дамы сердца.

Войдя в спальню и облачившись с помощью Кеннинга в халат, Морелл задумчиво сказал:

– Полагаю, Фьюкс давно работает у них…

– Лет двадцать.

– Наверное, он считает, что его жестоко обидели, – проницательно заметил полковник, – и ему захочется кому-нибудь излить душу.

– Точно так, сэр. – Кеннинг сразу понял суть дела. – И я догадываюсь, кто может ему помочь.

В понедельник во время встречи с агентом Кейстедом Дариус узнал, что леди Литби наняла штукатуров, плотников, каменщиков, водопроводчиков, кровельщиков и еще черт знает кого.

Впрочем, все они могли пригодиться. В воскресенье с потолка спальни отвалился огромный кусок штукатурки и чудом не угодил Гудбоди в голову, а все из-за того, что в помещении для мытья посуды, находящемся рядом с кухней, протек потолок. Всю зиму с потолка капала вода, и доски в углу постепенно прогнили. Слава Богу, в Бичвуде произрастали богатые древесиной леса, что сулило немалую выгоду; вот только покроет ли даже эта сумма расходы на осуществление грандиозного замысла леди Литби?

Разумеется, Дариус не мог пожаловаться на недостаток опыта в делах, связанных с загородными имениями: он сталкивался с этим в отцовском доме, а также в усадьбе брата в Дербишире. Но раньше эксперименты в этой области всегда оплачивал не он, а кто-то другой. Теперь же он заключил сделку с отцом и не собирался расписываться в собственном бессилии.

Вторник и среду Дариус потратил на изучение возможности использовать усадьбу в качестве потенциального источника дохода. Это было бы намного легче сделать, если бы он смог забыть леди Шарлотту; но даже несмотря на то что сейчас ее не было рядом с ним, она не выходила у него из головы.

В среду, когда Дариус отправился в Олтринхем, чтобы переговорить с торговцами лесом, по пути ему повстречался полковник Морелл, и они обменялись обычными светскими любезностями.

– Я как раз направлялся к вам, – сказал полковник, – так как слышал, что вам нужны молочные коровы. Латтерсли как раз продает целое стадо, и в нем дюжина отборных коров. Я бы сам их купил, да мне они не нужны.

Дариус впервые узнал о том, что ему нужны молочные коровы, однако черта с два, если он признается в том, что осведомлен хуже, чем этот человек.

– Дюжина? – переспросил Дариус. – Ну-ну.

– Полагаю, вам это весьма кстати, – заметил Морелл с легкой усмешкой. – Леди Шарлотта не покладая рук трудится над вашей молочной фермой, не так ли?

Дариус с трудом мог представить, что Шарлотта может делать на его молочной ферме, если только она не расставляет там капканы и взрывные устройства, чтобы отомстить.

Выдержав паузу, он пожал плечами:

– Премного благодарен вам за эти ценные сведения; я пришлю Гудбоди похлопотать насчет тех коров.

– Он славный малый, – заметил Морелл. – Благодаря ему дорога от вашего дома с каждым днем становится все лучше и лучше.

Дариусу тут же захотелось выбить Морелла из седла и колошматить его до тех пор, пока тот не лишится чувств; однако, будучи человеком цивилизованным, он не мог позволить себе осуществить эти намерения.

И тем не менее никто не имел права указывать ему на то, что его дорога находится в плачевном состоянии.

Все же полковник Морелл не нанес ему прямого оскорбления, и Дариусу не оставалось ничего другого, как только спокойно и с достоинством ответить:

– Я сделаю все, что от меня зависит, чтобы неприятных инцидентов на моей дороге больше не происходило.

Морелл понимающе кивнул:

– Разумеется, а то леди Шарлотта ужасно расстроилась из-за своей кобылы. К счастью, рана, кажется, быстро заживает…

Неужели Шарлотта поделилась своей тревогой с Мореллом? Может быть даже, она вместе с ним рыдала над своей любимой лошадью, а славный герой войны ее всячески утешал… Хотя какое ему дело до всего этого?

– Рад слышать. – Дариус кивнул.

– Как же, как же – в конюшне Литби-Холла вы показали себя настоящим героем, – с усмешкой заметил полковник. – Не дожидаясь, пока лорд Литби его уволит, кучер уведомил о своем уходе. Все работники конюшни трубят в фанфары. – Он снова усмехнулся. – Прошел даже слух, что Фьюкс наломал дров из-за несчастливой любви: когда такое случается, мужчины порой как с цепи срываются.

Дариус напрягся. Интересно, к чему клонит этот полковник?

– Полагаю, все дело в злобном и раздражительном характере кучера, – заметил он. – И еще в его большой любви к спиртному.

– Может быть. – Морелл задумчиво кивнул. – Как бы то ни было, все это сплетни, которые разносят слуги. Смею заметить, мой камердинер Кеннинг хотя и не в меру болтлив, но он служил у меня ординарцем и привык держать ухо востро. Добытые им сведения не раз сослужили мне хорошую службу. Однако, боюсь, я задерживаю вас…

Дариус продолжил свой путь в сторону Олтринхема, по дороге пытаясь убедить себя в том, что несносный полковник никогда не сможет вывести его из душевного равновесия. Вот только узнать бы поскорее, что творит на его ферме Шарлотта на этот раз.

Прибыв на место, Дариус осторожно толкнул дверь коровника; к его удивлению, она открылась легко и без скрипа, тогда как прежде скрип настолько раздражал его, что он решил обойтись без молока, сливок, масла и сыра. Принимая во внимание состояние коровника, леди Маргарет именно так и делала. К тому же, когда он зашел сюда в первый раз, его неприветливо встретило что-то наподобие темного, мрачного склада, куда были свалены старая сломанная мебель и всякий хлам. Очевидно, с прошлого века туда не ступала нога человека.

На этот раз первым человеком, которого Карсингтон увидел в коровнике, оказалась леди Шарлотта Хейуард: она стояла в центре, сложив руки на груди, и внимательно осматривала помещение. Когда она повернулась в его сторону и увидела Дариуса, то от неожиданности негромко вскрикнула.

На мгновение Дариус застыл на месте, затем окинул помещение для служащих коровника изумленным взглядом.

– Господи! – с трудом выдавил он. – Что вы сделали?

Он всего на свете мог ожидать, только не этого, и вряд ли бы удивился сильнее, если бы увидел в коровнике стадо носорогов.

Теперь комната выглядела просторной и светлой, она сверкала безукоризненной чистотой. Выложенные белоснежной плиткой стены опоясывал бордюр с желто-зелеными цветочками, а мраморный, в черно-белую клетку пол освещал дневной свет, проникавший через витражные стекла окон. Цвета и рисунок стекла гармонировали с цветочным бордюром на стенах. По всему периметру помещение опоясывала широкая мраморная полка, а посредине стоял квадратный стол с мраморной столешницей в тон полке.

На столе Дариус увидел шляпку – она лежала на самом краю, и ленточки свисали со стола.

Все кругом было удивительно чисто: нигде ни пыли, ни грязи, ни пятнышка ржавчины.

– Что вы сделали с моим коровником? – не выдержав, воскликнул Карсингтон. – Какая участь постигла мою любимую Черную Дыру Калькутты, предназначенную служить в качестве декораций для пьесы готических ужасов, которую я собирался написать в ближайшее время? Где все мои пауки несравненной красоты? Где мои мрачные углы, откуда в любую минуту могли выскочить вурдалаки? Что вы наделали с шестью дюймами пыли и грязи на полу? Пыль и грязь были самого отменного качества; я столько лет их хранил и лелеял!

Губы Шарлотты изогнулись в улыбке, и с них сорвался непонятный звук, но она поспешила вернуть налицо равнодушное выражение, что ей удалось не сразу.

Он рассмешил ее!

«Она тоже рада», – с восторгом подумал Дариус. Теперь-то он видел не ту хитрую усмешку, которая была у нее на лице, когда Шарлотта подводила его к словоохотливой миссис Стиплтон или сварливой карге миссис Бэджли или когда она все перемешала в библиотеке. На этот раз Шарлотта, его добровольная помощница, была на самом деле довольна и так хороша, что от нее было невозможно отвести взгляд. Она вся так и сияла, как будто светилась изнутри.

– Я знаю, о чем вы сейчас думаете, – сказала Шарлотта.

– Вот как?

– Вы считаете, что вам не нужен коровник, потому что вам придется кормить только себя да еще нескольких слуг.

– У вас довольно странное понятие о том, что такое «несколько слуг», – заметил Дариус. – По моим скромным подсчетам, стараниями леди Литби у меня появилось шестнадцать миллионов слуг.

– Да, но пятнадцать миллионов девятьсот восемьдесят восемь человек из них работают на вас временно, – возразила Шарлотта.

– Я просто поражен: оказывается, вы умеете считать – прибавлять и вычитать. – Карсингтон приложил руку к виску. – У меня шумит в ушах и стучит в висках. Пожалуй, мне надо присесть.

Глаза Шарлотты потухли, и ее лицо приняло холодное, даже суровое выражение.

– Возможно, вам и вправду лучше присесть, – сказала она сухо. – А после объясню один важный практический вопрос, связанный с экономикой.

«Придержи язык», – приказал себе Дариус, но не смог удержаться, чтобы не поддеть Шарлотту.

– Практический вопрос, связанный с экономикой? – насмешливо переспросил он. – Вы действительно имеете хоть какое-то представление об экономике?

Шарлотта отвела взгляд.

– Ах, как любезно с вашей стороны! И как мне могло прийти в голову вам помогать?

– Так вы решили мне помогать? Скажите на милость. Это для меня новость!

Внезапно Шарлотта подняла глаза и усмехнулась:

– Вот тут вы правы: это и в самом деле новость. А теперь, может быть, вы позволите мне объяснить мою точку зрения?

– Прошу, я весь внимание.

Шарлотта подошла к окну, положила руку на мраморную полку и приняла позу лектора.

В другое время это рассмешило бы Карсингтона, но сейчас он лишь злился. Шарлотта волновала его, а он не привык к тому, чтобы женщины его волновали. Ему хотелось убежать, чтобы не находиться рядом с ней, чтобы не смотреть на ее нежное лицо, обрамленное локонами цвета шампанского, и на слои оборок, лент и кружев, скрывающие от взгляда ее фигуру и соблазнительное тело.

Боже, совсем недавно он обнимал ее, она нежно прижималась к нему! Невероятно!

Сейчас все выглядело так, будто между ними никогда ничего не было – ни объятия, ни поцелуя.

«Просто это не должно было случиться», – подсказывал ему голос разума.

– Не сомневаюсь, вы считаете, что покупать сельскохозяйственные продукты для вас и ваших слуг гораздо выгоднее, потому что это обойдется вам дешевле, – сказала Шарлотта.

– А по-вашему, отремонтировать разоренный коровник и нанять доярок – не такое уж дорогое удовольствие? – ехидно поинтересовался Дариус. – Не говоря уже о дюжине отборных коров, которые, как мне сказали, я, оказывается, собираюсь приобрести.

– Может быть, вы воздержитесь от ваших язвительных замечаний, перестанете перебивать и дадите мне высказаться?

Дариус махнул рукой. Разумеется, он не должен вести себя с Шарлоттой так же ужасно, как вел себя с ним его отец.

– Продолжайте.

От волнения щеки Шарлотты покрылись румянцем, но она взяла себя в руки и довольно уверенно стала отстаивать свою точку зрения.

– Я все предусмотрела и подсчитала расходы. Уверена, вы будете рады услышать, что большая часть оборудования находится в приличном состоянии; вам необходимо только заменить старые деревянные желоба. Чаны для молока, маслобойку, медный котел и все остальное нужно только немного подлатать. К тому времени, когда вы приобретете коров, все будет готово к тому, чтобы начать работу.

– Выходит, мне нужно еще нанимать доярок?

– У нас в имении пятнадцать коров, – сказала Шарлотта тоном, которым обычно говорят с маленькими детьми. – И когда собирается вся семья, нам требуется много молока и масла, так что на сливки и на изготовление сыра молока почти не остается. Поэтому чаще всего летом и осенью нам приходится покупать сливки и сыр у соседей. Мы закупаем эти продукты в больших количествах. Если вам это интересно, я могу выяснить точные цифры. Однако такому гению, как вы, будет очень просто прикинуть в уме. У меня есть четыре младших брата, двое из которых – очень маленькие, и мои родители любят приглашать гостей. Если мы все равно покупаем сыр и сливки, почему бы нам не покупать их у вас, как вы считаете?

Дариус нахмурился. Ни одной живой душе он не рассказывал о своих материальных проблемах, и вот эта барышня в рюшах, кружевах и бантиках, которые наверняка стоят как пятилетний заработок доярки, не моргнув глазом учит его, как заработать деньги, и читает ему лекции о финансах!

– Я вам искренне признателен, леди Шарлотта, что вы объяснили мне, как нужно вести дела, – насмешливо проговорил он. – Ума не приложу, зачем я нанял на работу земельного агента и управляющего имением, тогда как достаточно уловить момент между вашими визитами к модистке и спросить у вас совета. – Дариус перевел взгляд на шляпку Шарлотты, и его глаза злорадно блеснули. – Зря я не спросил вашего совета раньше, но виной всему – мое хорошее воспитание, которое сбило меня с курса. Видите ли, меня учили, что говорить о деньгах вульгарно и что вопросы, связанные с деньгами, пристало обсуждать только со своим поверенным.

На самом деле Дариусу было неловко из-за того, что он пребывал в полном неведении относительно стоимости содержания усадьбы, но тот факт, что Шарлотте пришлось столкнуться с его невежеством, бесил и раздражал его.

Брови Шарлотты поползли вверх.

– А я-то думала, вы презираете правила, – съязвила она. – Но теперь мне становится ясно, в чем тут дело. Похоже, я невольно задела ваше мужское самолюбие. Простите, это моя оплошность. Я и представить не могла, что вы настолько инфантильны и станете пренебрегать разумными советами, пусть даже из-за того, что они исходят от женщины. Было глупо с моей стороны не принять это во внимание…

– Инфантилен? – взорвался Карсингтон. – Это я инфантилен?

– Нуда, – спокойно ответила Шарлотта и повернулась к двери. – Прошу прощения зато, что отвлекла вас, потратив зря ваше драгоценное время и нарушив идеальный порядок вашей молочной фермы. Завтра я прикажу слугам вернуть всю грязь на место. – Она сделала несколько шагов по направлению к выходу.

Карсингтон схватил со стола шляпку и догнал Шарлотту.

– Не забудьте ваш головной убор!

Он протянул ей шляпку, и тут произошло нечто неожиданное: Шарлотта, взяв шляпку, гневно взглянула на него и вдруг запустила в него этой самой шляпкой.

Поймав шляпку, Дариус швырнул ее на мраморную полку, и Шарлотта отвернулась, а затем быстро направилась к двери.

Однако Дариус успел обогнать ее и закрыть дверь прямо у нее перед носом.

Щеки Шарлотты покрылись румянцем, и когда она оглянулась на него, в ее глазах светился вызов.

– Кажется, вы решили до конца проявить свою деспотичность, – сказала она, – но если вы надеетесь запугать меня, то вы ошибаетесь. Ни ваша физическая сила, ни ваше показное высокомерие не заставят меня задрожать от страха, зарубите это себе на носу. Советую вам подумать хорошенько, прежде чем действовать!

Но Дариус был сейчас не в состоянии думать. Логика, здравый смысл, расчет и все остальные составляющие разума, который он ценил превыше всего, смешались у него в голове в бесполезный спутанный клубок. Он стоял так близко от Шарлотты, что видел, как ее голубые глаза приобретают зеленоватый оттенок, как трепещут ее ресницы… Губы Шарлотты, мягкие, розовые и блестящие, чуть приоткрылись, она учащенно дышала. Дариусу невольно вспомнился тот поцелуй, от которого у него слабели колени, и тут он услышал, как она вздохнула.

«Беги от нее, – шепнул ему голос разума. – Сейчас же». Но вместо этого Карсингтон схватил Шарлотту за плечи и повернул к себе, а затем наклонился над ней.

– Нет-нет, не отворачивайтесь! – Он крепко обнял ее и поцеловал глубоким страстным поцелуем.