"Снега Берглиона" - читать интересную книгу автора (Лорд Джеффри)

ГЛАВА 1

Развалившись в кресле, полковник Ричард Блейд пристально смотрел на красный телефон, словно гипнотизируя его взглядом. Прошло минуты три, и аппарат слабо тренькнул, тихий звонок чуть всколыхнул пахнущий жасмином теплый июльский воздух, струившийся через распахнутое окно. Блейд лениво протянул руку, поднял трубку и сказал:

– Я готов, сэр.

Дж., которого было нелегко сбить с толка, на несколько секунд опешил, но быстро справился с удивлением и ответил и тон Блейду, не представляясь и задавая лишних вопросов:

– Очень рад за тебя, мой мальчик.

– Добрый вечер, сэр.

Тоскуя от безделья в своем дорсетском уединении, Блейд нетерпеливо ждал этого звонка и заранее решил, что именно так построит разговор с шефом: пусть Дж. в первую очередь услышит то, что любой начальник хочет услышать от своего подчиненного, а уж затем можно вспомнить и о хороших манерах.

Конечно, «сверху» поступали не просьбы, а приказы; тем не менее, Блейд никогда не сомневался в одном – откажись он от задания, и Дж. пойдет ему навстречу, придумает сотню уважительных причин, по которым лучшему из агентов Британии следует предоставить годичный отпуск. Другое дело, что отпуск был ему совершенно не нужен, а его хандра объяснялась тянувшемся второй месяц относительным бездельем. Прошло уже три недели с тех пор, как ему вшили спейсер под левую подмышку, крохотная ранка успела зарубцеваться, а приказ все еще не поступал.

– Добрый вечер, Дик, – Дж. суховато рассмеялся, затем резонно заметил:

– Хорошая шутка! Что там творится у вас в Дорсете? Локальное солнечное затмение? Если мои часы не врут, в Лондоне сейчас едва перевалило за полдень. – Помолчав, он нерешительно произнес: – Что-то случилось? Как ты себя чувствуешь, мой мальчик?

– Я в полном порядке, сэр! – заверил Блейд своего начальника. – Просто время не имеет столь уж существенного значения – по крайней мере, для меня и в данный момент. Время – категория относительная… как и вся наша жизнь.

– М-да… Нечасто мне доводилось слышать такое от людей нашей профессии, – в голосе Дж. звучала тревога. – Кажется, ты никогда не был приверженцем философии пессимистического толка.

– Простите, сэр, но я вообще не философ. И не ипохондрик. Я не страдаю приступами пессимизма, депрессии, фатализма, раздвоением сознания и прочими глупостями. Я даже не могу рассчитывать на элементарное психическое расстройство…

– Превосходно, что ты так уверен в себе.

– Я действительно уверен в себе. Если вы желаете проинспектировать мое физическое состояние, я готов бегом добраться до вашей резиденции, взять вас на закорки и еще быстрее преодолеть дистанцию до берлоги его светлости.

– Вот как? – Дж. помолчал. – Похоже, тебе чего-то не хватает, Дик… а?

– заметил он, чувствуя, как его охватывает беспокойство. Разговор этот был странным – не менее странным, чем поведение Блейда в последние недели. Казалось, он никак не может прийти в себя после странствия в Меотиду – хотя, судя по отчету, там не случилось чего-либо экстраординарного. Ничего такого, с чем Ричард не сталкивался бы раньше, на Земле, в Альбе или Кате. Немного крови, немного интриг, несколько… гммм … непривычная сексуальная практика и забавные традиции, скажем так. Неужели они настолько сильно подействовали на Дика?

Дж. прочистил горло и повторил:

– Тебе чего-то не хватает, Ричард? Раньше я не замечал у себя приступов хандры. Может быть, небольшой отпуск…

– Ни в коем случае, сэр, – Блейд сделал паузу, словно прислушиваясь и присматриваясь к тому, что неясным видением клубилось перед его мысленным взором; Дж. слышал его слегка учащенное дыхание. – Если мне чего и не хватает, так это ощущений, которые я получаю в другом мире… Чувства необычного, сэр… – он снова замолчал, сунул ладонь за ворот просторной рубашки и погладил кончиками пальцев едва заметную выпуклость спейсера. Потом разведчик задумчиво произнес: – И еще одно… Вам случалось принимать горькое лекарство? И вы, конечно, помните, что старались тут же запить его чем-нибудь подходящим, не так ли?

Дж., прижимая трубку ухом к плечу, полез в стол за трубкой и табаком. Разговор принимал столь непривычный поворот, что его продолжение казалось немыслимым без пары-тройки хороших затяжек.

– Что это значит, Дик? – спросил он. – Разве твой последний вояж был неудачным? Мне представляется, совсем наоборот… Ты удрал из этого Содома без единой царапинки и с неплохой добычей. Я полагаю, ты должен остаться довольным.

– Царапины бывают не только на коже, – медленно произнес Блейд, и Дж., выпустив колечко дыма, невольно поморщился. Нет, с Диком определенно творится что-то неладное!

– Значит, ты снова готов в дорогу? – это было скорее утверждение, чем вопрос. Блейд не ответил, и Дж., как положено начальнику, подвел итог беседы: – Что ж, тогда до скорой встречи, Ричард. О сроке я сообщу. – Он осторожно положил трубку и, выпустив из ноздрей две струйки сизого дыма, с задумчивостью уставился на телефон.

* * *

– Лейтона, пожалуйста … – аппарат спецсвязи чуть слышно гудел, превращая слова в неразборчивую мешанину электрических импульсов. – Это вы, сэр? Дж. у телефона.

– Что-нибудь случилось? – суховатый голос Лейтона был тревожным: Дж., великий поборник конспирации, звонил ему крайне редко. – Надеюсь, не с Бл…

– Без фамилий, прошу вас. Случилось – и именно с ним.

– Что? Он жив?

– Жив и здоров, если вас интересует именно это. Но… – Дж. сделал многозначительную паузу. – Конечно, я не врач, но в данном случае рискну поставить диагноз. По-моему, он тоскует.

– Хммм… Я не думал, что Дик способен испытывать такие чувства

– Он живой человек и способен испытывать все, что и мы с вами, даже больше. – Дж. снова помолчал, надеясь, что эта мысль дойдет до лорда Лейтона. Говоря по правде, шеф отдела МИ6А сомневался, что его ученый собеседник может вообще ощущать что-либо, кроме нежной привязанности к своим машинам. – Но дело не в том, что Дик хандрит, – продолжал он, – меня тревожит другое: я не понимаю причины его состояния. Он пробыл месяц в Лондоне со своей девушкой, потом внезапно уехал на побережье, в свой коттедж

– кстати, один. В прошлую пятницу был у меня – я вручал ему патент. Вы знаете, сэр, он получил погоны пол…

– Без званий, прошу вас, – тон его светлости был слегка насмешливым. – Насколько я представляю, вы не понимаете причин, но имеете гипотезы? Какие же?

– Возможно, он не в состоянии что-то вспомнить… возможно, скрыл от нас какой-то факт, не отразив его в отчете… Возможно…

– …ему просто скучно, – подхватил Лейтон. – Что ж, есть отличное средство, которое избавит его от хандры.

– У вас все готово?

– Да Вчера я провел последние испытания приемного блока – того самого, который должен уловить сигнал от спенсера Дика и включить автоматику возврата. Правда, у меня есть еще кое-какие сомнения…

– Надеюсь, это не скажется на его безопасности?

– Никоим образом. Со спейсером или без оного Дик попадет туда, куда назначено судьбой и компьютером. Однако может наблюдаться эффект обратной связи… очень слабый, однако я не представляю, как он повлияет на процесс переноса. Если бы Дик совсем не думал в этот момент, я был бы спокойнее.

– Совсем не думать невозможно, – заметил Дж. – Пусть уж лучше представляет рай.

– Магометанский – другой ему не подойдет, – трубка донесла суховатый смешок Лейтона. – Итак, назначим срок. Послезавтра – устраивает?

– Вполне. Я извещу Дика. – Дж. уже вознамерился закончить разговор, как вспомнил еще об одном нюансе: – Мне хотелось бы проводить его… до самого места. Не возражаете?

– Буду рад покидать вас, мой дорогой.

В трубке раздались частые гудки отбоя. Положив ее на место, Дж. потянулся к другому аппарату, представляя, с каким нетерпением дорсетский отшельник ждет его звонка в своем коттедже, окруженном цветущими кустами жасмина.

* * *

Они встретились в «берлоге» Лейтона через два дня. На этот раз Дж. не только довел своего подчищенного до лифта, но и шагнул вслед за ним и тесную кабинку. Вероятно, это посещение заранее согласовано с его светлостью, решил Блейд, так как дюжие бобби, которые несли охрану в верхних коридорах, не шевельнулись. Лифт пошел вниз, ко второму посту, где дежурили морские пехотинцы, и где гостей уже поджидал Лейтон.

Он был в своем неизменном белом халате, который давно потерял первоначальный цвет, из карманов торчали пухлые блокноты, отвертка и моток проводов. Иногда Блейд удивлялся, чем занимаются ассистенты его светлости – Лейтон, казалось, никого из них не подпускал к компьютеру, держа эту молодую поросль британской науки на вторых ролях. Из кратких замечаний, которые профессор иной раз ронял в адрес своих помощников, у Блейда создалось впечатление, что он считает их всех безголовыми кретинами и имбецилами. Наверняка это было не так, ибо всевозможные новые приставки к гигантской вычислительной машине росли как на дрожжах; Лейтон просто не справился бы один с таким объемом работ.

Старый ученый протянул руку Дж., потом бросил острый взгляд на Блейда.

– Вы, как всегда, в прекрасной форме, Ричард, – сухо заметил он, направляясь по длинному коридору в свое святилище. Посетители двинулись за ним, прислушиваясь к мерному гулу машин, рокоту вентиляторов и пулеметной дроби печатающих устройств: огромный компьютерный комплекс под древними башнями Тауэра функционировал в обычном режиме, ежедневно поглощая тысячи фунтов из секретного фонда премьер-министра. Случалось, правда, что и проект «Измерение Икс» приносил кое-что британскому казначейству – и в этом смысле последнее путешествие Блейда в Меотиду было отнюдь не бесплодным.

Они пришли компьютерный зал, который Дж. осмотрел с нескрываемым любопытством, и его светлость, остановившись у колпака коммуникатора, кивнул Блейду на маленькую дверь. Там, в крохотной раздевалке, путешественник обычно разоблачался и отряхивал с себя прах земной перед отбытием в иные миры. Стягивая куртку, Блейд без лишних слов направился туда, но его шеф неожиданно поднял руку, остановив разведчика на половине дороги.

– Один вопрос. Ричард, – произнес он строгим голосом, словно напоминая, что в его обязанность входит задавать вопросы, тогда как Блейду положено на них отвечать. – Все ли вы рассказали нам о Меотиде? После нашего последнего разговора у меня складывается ощущение, что…

– Ваши ощущения субъективны, – заметил Лейтон и махнул рукой в сторону раздевалки; Блейд, подчиняясь этому безмолвному приказу, шагнул через порог и начал неторопливо сбрасывать одежду. Старый ученый, кивнув Дж. на стул рядом с панелью компьютера, принялся расхаживать по лаборатории; потом он заговорил – обычным своим суховатым тоном, словно читал лекцию или доклад на научном симпозиуме:

– Напомню, что Ричард при всем желании не может ничего скрыть, ибо диктует первый вариант отчета под гипнозом. Он передал нам всю информацию по Меотиде – абсолютно все факты. Другое дело, что они оказались скорее забавными, чем полезными… – его светлость недовольно хмыкнул. – Ну что ж… зато эти золотые доспехи, которые Ричарду удалось доставить сюда, являются более чем достаточной компенсацией за прочие потери. Тридцать фунтов чистого золота! Такие средства позволят финансировать наш проект в течение…

Дж. прервал его.

– Я имею в виду совсем не факты… Факты изложены в официальном отчете, и я ни на миг не сомневаюсь в их достоверности. Речь идет о более неопределенных и, в то же время, весьма важных материях. Эмоции, впечатления, подсознательные ощущения…

– Что до ощущений, то они всплывут в его памяти еще не скоро, – Лейтон остановился, бросив взгляд на могучую фигуру Блейда, шагнувшего из раздевалки в зал. Разведчик был почти нагим – если не считать набедренной повязки, охватывавшей его чресла. – Ощущения – как крепкий бульон, который кипит на медленном огне; чтобы мы восприняли его аромат, должно пройти время и должна испариться лишняя вода.

– Мне кажется, этот тезис лишен присущей вам логики, – улыбнувшись, заметил Дж.

– Отнюдь, – Лейтон покачал головой. Он остановился возле пульта компьютера, с привычной сноровкой проверяя показания датчиков на приборных панелях. Раздался легкий щелчок – пошел контрольный отсчет времени. Ричард Блейд глубоко вздохнул и уселся в кресло под большим колпаком, с которого свешивались вниз жгуты разноцветных проводов с плоскими контактными пластинами. Его светлость приступил к следующей фазе операции, накладывая контакты на кожу Блейда, обильно умащенную предохраняющей от ожогов мазью.

Дж. сидел молча, с профессиональным терпением бывалого разведчика дожидаясь объяснений Лейтона. Ему хотелось курить, но он не был уверен, что это разрешено в компьютерном зале. – К тому же, он забыл прихватить с собой трубку.

– Отнюдь, – повторил лорд Лейтон. – Ощущения быстротечны; они откладываются в подсознании и оживают для Ричарда там, где нам с вами никогда не побывать, куда дорога для нас закрыта, дорогой Дж. Вероятно, возвратившись из нового странствия, Ричард сумеет припомнить что-нибудь еще о Меотиде, – он ловко прилепил очередной электрод. – Когда вы рассуждаете о собственных ощущениях, Дж., вы прежде всего имеете в виду свой опыт, который подталкивает вас делать выводы согласно накопленной за долгие годы информации…

– Не хочу, чтобы мои слова прозвучали пророчеством, – неожиданно прервал профессора Дж., – но сегодняшний старт почему-то тревожит меня. Словно мы отправляем Ричарда прямиком в…

– Преисподнюю? – Блейд вопросительно поднял брови.

Дж. не ответил.

Лорд Лейтон, напротив, неожиданно рассмеялся:

– Ну если и не в преисподнюю, то в чистилище, в обитель неосуществленных планов и рухнувших надежд… Тех самых, что порождаются смутными и неясными ощущениями.

Ричард Блейд усмехнулся, внезапно почувствовав нечто вроде облегчения.

– Вы абсолютно правы, сэр! Но в огне чистилища еще можно сохранить надежду, тогда как на ледяных кругах ада ей нет места… Весь вопрос в том, куда я попаду.

Похоже, ситуация несколько смягчилась. Дж, подавив беспокойство, в свою очередь заулыбался и, подчеркивая неофициальность обстановки, снова перешел на «ты»:

– Ты шутишь – и теперь нравишься мне гораздо больше, мой мальчик! Надеюсь, что лекарство, которое сейчас пропишет тебе профессор, окажется слаще предыдущего…

Блейд благодарно кивнул.

– Иногда ощущения всплывают в виде конкретной информации спустя много лет, – задумчиво произнес он. – И на давно минувшие события внезапно смотришь совсем другими глазами…

– Верно. Только тогда вы и сможете поведать нам всю их скрытую суть, – согласился Лейтон. Повернувшись к Дж., он продолжал: – Ричард еще молод для обобщений и писания мемуаров. Сейчас он – репортер, рассказывающий нам о конкретных фактах. Их анализ и оценку, даже для себя самого, он сможет дать совсем, совсем нескоро…

Блейд почувствовал себя почти счастливым. Лорд Лейтон, человек с компьютером вместо сердца, действительно уловил его настроение. Надо же, старик оказался не только отличным кибернетиком, но и недурным психологом… Как будто за то время, что они не виделись, он написал для колледжа очередной обязательный курс: «Старение, как фактор более объективного самоанализа» и сейчас проверял на практике основные тезисы своего труда.

Ричард Блейд улыбнулся провожавшим его старикам.

– Ну, теперь я действительно готов на все сто процентов. И мое желание отправиться в путь вы звано не только чувством долга, но и неким внутренним фактором, напоминающим болезнь. Меня поразил штамм ВИИ – Вирус Измерения Икс… – он пожал плачами, и кабели, окутывающие его тело, дрогнули. – Я не психолог и не врач, так что затрудняюсь точнее определить свое состояние. Но существует неоспоримый факт – я действительно чувствовал в последнее время некую вялость, вызванную подсознательным стремлением «покинуть мир сей»… – Блейд снова усмехнулся. – Возможно, преисподняя подходит для меня самым наилучшим образом.

Дж. смотрел на мощное, прекрасно вылепленное тело Блейда, с некоторой завистью размышляя о том, что Лейтон действительно прав. Так просто судить об ощущениях молодости с высоты прожитых лет. А Ричард, он… он еще не анализирует ощущения, а предпочитает их получать. Он – в постоянной погоне за ними, догоняет и наполняет ими свою жизнь… Что ж, весьма интересный феномен! Жаль только, что нельзя проследить его еще на ком-нибудь… Блейд уникален, как та курица, что несет золотые яйца. И его, Дж, главная задача – вкупе с лордом Лейтоном – снабжать Ричарда новыми ощущениями, чтобы он продолжал приносить яйцо за яйцом.

Дж. повернулся к ученому, открыв было рот, но его светлость только раздраженно махнул рукой; пальцы старика, похожие на клешни краба, танцевали по клавишам на панели компьютера.

– Мы побеседуем чуть позже, – буркнул он не слишком вежливо. – Мне надо дать Ричарду последние инструкции.

Блейд кивнул, подняв на старого ученого внимательный и напряженный взгляд; предстартовое волнение с каждой секундой охватывало его все сильнее.

– Итак, вы впервые совершаете путешествие с регулируемым возвратом, – произнес Лейтон, многозначительно хлопнув себя по левому боку. – Определим срок вашего пребывания и мирах иных дней, скажем, в шестьдесят. Однако вы можете в любой момент подать сигнал возврата, нажав на спейсер. Он вшит в самое безопасное место, под мышку, что гарантирует нас от случайного включения прибора. И еще одно, – старик поднял палец, призывая Блейда к вниманию. – Напомню вам, Ричард, что для запуска спейсера надо приложить определенное усилие. Не просто нажать, а ударить изо всех сил! Тогда лопнет защитная оболочка, устройство войдет в резонанс с вашей нервной системой и…

* * *

В этот момент Ричард Блейд отключился. То есть какая-то частичка его сознания продолжала стоять на страже, он вслушивался в монотонный голос Лейтона, повторявший давно заученное наизусть. Но главный поток его мыслей устремился в сторону – словно буйная река, наткнувшаяся на плотину, и Блейд вдруг поймал себя на том, что опять прокручивает в голове события последних недель, как делал уже не раз.

Вернувшись из Меотиды, он провел месяц в своей лондонской квартире имеете с Зоэ. Почему-то тянулись те дни на редкость однообразно: просыпаясь, он быстро вставал и, будто не замечая вопросительного взгляда девушки, наскоро принимал душ, брился, завтракал, молча одевался и шел в Британский Музей. Зоэ сперва немало удивлялась его неожиданной тяге к искусству, но вскоре приметила, что маршруты ее возлюбленного по лабиринту переходов и залов с завидным постоянством приводят к одному и тому же экспонату. Кстати, Блейд не слишком настойчиво приглашал девушку с собой, поэтому ей начинало казаться, что она играет роль собачонки, семенящей следом за хозяином.

Однажды утром, после прошедшего в полном молчании завтрака, Зоэ собрала вещи и сообщила, что уезжает к сестре в Манчестер.

Или в Лидс?

В тот момент Блейд был так невнимателен и рассеян, что сейчас не мог даже точно вспомнить название города.

Несколько обескураженный, он проводил девушку до дверей, поцеловал в напряженно сжатые губы, а затем, по профессиональной привычке, проследил из-за шторы, как она садится в такси. Сам же он вновь отправился в Британский Музей. И на этот раз, поскольку Зоэ рядом с ним не было, и не было нужды придумывать путаные маршруты, он устремился прямиком к цели.

С каким-то необъяснимым и жгучим нетерпением Ричард Блейд шел к мраморным барельефам «Амазономахии»… Нет, не амазонки как таковые влекли его сюда и не историческая ценность одного из семи чудес света, прекрасного Мавзолея из Галикаркаса, представленного фрагментами скульптурного фриза работы Скопаса…

От себя он не мог скрыть истинной причины своей хандры. Несомненно, дело заключалось в том, что все артефакты, доставленные им из чужих миров – как и сами эти реальности Измерения Икс – навсегда исчезали из его жизни, исчезали бесповоротно и бесследно, превращаясь в фантом, мираж, иллюзию, подкрепленную только смутными воспоминаниями. Блейд не мог сказать, где сейчас находятся черная жемчужина и нефритовая статуэтка, принесенные им из Альбы и Ката, что касается меотидского панциря, то он, вероятно, пополнил золотой запас британского казначейства.

Но здесь, в этом зале, Меотида вновь становилась для него реальностью, чудесным образом возрождаясь к жизни. Он не сводил очарованных глаз с мраморного фриза, изображавшего битву греков с амазонками. Тела, сильные и одновременно женственные, прекрасные лица, разметавшиеся по плечам кудри, стройные ноги, округлость грудей, плеч, ягодиц… огонь, порыв, неистовый грохот бури и стремительность горного обвала! Он был потрясен мастерством скульптора. Можно было подумать, что тот, за две с лишним тысячи лет до него, до Ричарда Блейда, побывал в том же Раю… в безумной, невозможной, незабываемой Меотиде!

Неужели прозорливость Скопаса – или сказочное стечение обстоятельств – и в самом деле позволило скульптору пробиться туда? Без всяких хитроумных устройств, без компьютера? Неужели он видел живые лики тех, кого познал Блейд, и перенес их на мрамор в нашем земном мире? Нет, смешно даже предполагать нечто подобное… Конечно, Скопас был великим мастером и обладал потрясающим воображением… оно и только оно вдохновляло его гений. И он имел дело с холодным мертвым камнем… Лишь Ричарду Блейду было суждено сжимать в трепетных ладонях не мраморные, а живые и теплые груди амазонок.

Это было словно дурман, словно наркотик. Какая-то сила опять и опять тянула его в этот зал, к мраморным барельефам, к телам, сплетенным в яростном сражении… Наконец, он смог превозмочь их застывшее мертвое очарование; выход был один – бегство И он убежал В Дорсет…

Очнувшись, разведчик глубоко вздохнул. Вот и сейчас, буквально через считанные секунды, он вновь уйдет в неизведанное… и, словно приглашенную по телефону гулящую девицу, его могут ждать и уродливые, и прекрасные клиенты. Как повезет… Впрочем, Блейд надеялся, что удача будет его неизменной и благожелательной спутницей.

Он надеялся… Что еще ему оставалось?

– Ричард! – раздался скрипучий голос лорда Лейтона. – Я прошу вас на секунду расслабиться и ни о чем не думать…

Ричард Блейд окончательно выключил трансляцию из Британского Музея, мысленно превратив мраморные барельефы Скопаса в одно огромное белое поле. Потом этот внутренний экран всколыхнулся, пошел легкими снежными крапинками, которые сыпались откуда-то сверху, снизу, со всех сторон. Их становилось все больше и больше, словно чудовищный ураган раскручивал полярные снега, вздымая их в воздух своим ледяным дыханием, холодными ладонями оглаживая нагое и беззащитное тело человека. Сильный поток воздуха подхватил Блейда и швырнул прямо в необозримый морозный простор.