"Погибший Мир" - читать интересную книгу автора (Лорд Джеффри)

ГЛАВА 8

Ему чудилось, что где-то раздаются человеческие крики, топот и звон металла. Блейд беспокойно заворочался на подстилке; он пребывал в том неопределенном состоянии между сном и явью, когда звуки и запахи внешнего мира кажутся порождением ночных грез. Потом ноздри странника защекотал дым, он чихнул и проснулся.

Определенно, тянуло гарью! И шум, который он слышал, был знаком, вопли, грохот, стук мечей и треск огня, пожирающего сухое дерево. Щели в дверях хижины озарились отсветами пожара, и едкий запах дыма стал сильнее. Там, снаружи, шла битва!

Блейд вскочил на ноги, лихорадочно соображая, что можно было бы использовать в качестве оружия. Увы, ничего подходящего, кроме параши, у него не имелось. В бессильной ярости он стиснул кулаки и, словно раненый зверь, заметался меж бревенчатых стен.

Но ждать пришлось недолго. Дверь задрожала под ударами; казалось, она вот-вот упадет. Блейд прижался к стене рядом с дверным проемом, подпихнув парашу поближе. Если люди Рильгона собираются его прикончить, первый из них получит горшком по голове. Затем он схватит меч бленара и…

— Блейд! — раздалось за дверью. Странник молчал; этот голос показался ему незнакомым. Звучный баритон сильного, уверенного в себе человека… Блейд положил руки на край тяжелого горшка.

Зов повторился снова; теперь в голосе звучало раздражение:

— Блейд, ты здесь? Проснись! Мы пришли за тобой! Нуг-Ун добрался к нам! Слышишь?

Блейд вздрогнул. Кем бы ни был этот человек, он знал Нуга! Имя сенара прозвучало, словно пароль. Странник отодвинул парашу и рявкнул:

— Слышу! Выбей этот проклятый кол!

В следующее мгновение дверь с грохотом рухнула, и в хижине появились двое с обнаженными мечами.

— Ты жив, хвала Духу Единства! Нуг-Ун боялся…

— Нуг? — прервал бленара странник. — Он разыскал вас?

— Конечно! Иначе откуда мы узнали бы про тебя? — один из бленаров, повыше, с золотистой бородкой, махнул рукой. — Ну, хватит болтать! Мы рискуем остаться без голов. У меня всего полсотни человек, а в окрестных селениях тысячи сенаров. Пошли! Быстрее!

Блейд шагнул к двери. Несомненно, эти люди хотели вырвать его из лап Рильгона! В данный момент лучшей рекомендации он потребовать не мог.

Едва они покинули хижину, как наперерез бросились два горца, размахивая тяжелыми клинками. Схватка была короткой, но яростной: один из нападавших отстал, со стоном прижимая к груди окровавленную руку, второй коротко вскрикнул, схватился за живот и рухнул на землю. Блейд нагнулся и поднял меч и щит убитого.

Справа послышались бешеные вопли, рев и злобный вой. Странник повернул голову — на дюжину бленаров, пришедших ему на выручку, наседала целая орда вооруженных копьями и дубинками дикарей. Воины с Бурой реки стояли твердо, плечом к плечу, орудуя длинными мечами с искусством профессиональных солдат. Неуклюжие удары их волосатых противников редко достигали цели, не причиняя особого вреда меченосцам, одетым в куртки из дубленой кожи, высокие сапоги и шлемы.

Рослый бленар со светлой бородой дернул Блейда за руку:

— Быстрей! Нам надо выйти к реке, пока не набежали волосатые из других стойбищ!

Блейд кивнул, разглядывая за линией землянок казарму. Она пылала, и там тоже шел бой.

— Я должен забрать девушку, — бросил он через плечо.

— Какую девушку?

— Мою девушку, Вайалу, бреггани из города. Разве Нуг не говорил о ней?

— Где она? — рослый огляделся. — Поторопись, Блейд, у нас мало времени.

— Идем, друг. Я вас не задержу!

Он бросился к горевшему строению, где бойцы с Бурой реки добивали остатки гарнизона. Оба бленара, переглянувшись, последовали за ним. Из-за хижин и землянок выскакивали другие воины, оставляя за собой на затоптанной и залитой кровью траве трупы сенаров. Ветер с реки раздувал пламя, огонь ревел, выстреливая искры в темное ночное небо, и этот огромный костер был виден издалека. В самом деле стоит поторопиться, решил Блейд, подскочив к подпертой жердью двери.

Он вышиб кол, отшвырнул тяжелую перегородку и уставился в непроницаемый мрак узилища. Ни звука, ни шороха… Где же она? Гибнет сейчас в огне? Или Рильгон увез девушку в верховья?

— Вайала! Где ты? Слышишь меня? — голос странника дрогнул.

Внезапно гибкие руки обвили его шею. Она стояла у самой двери, прильнув к бревенчатой стене — дрожащая, в изорванной тунике, но, кажется, не потерявшая мужества. Сквозь прорехи в полотняной ткани Блейд почувствовал ее горячее тело и на миг прижал девушку к себе.

— Ты пришел! Пришел! — губы Вайалы ткнулись ему в щеку.

— Пришел, малышка. И не один!

Подхватив ее на руки, он бросился к отряду бленаров. Их бронзовые шлемы и клинки полыхали отблесками пламени, огромный костер освещал то суровое бородатое лицо, то овал щита, обитого темной кожей, то руку, сжимавшую меч. Бой на поляне был окончен. Два десятка побежденных валялись в траве, а победители, наскоро собрав оружие, сбившись плотным строем, нетерпеливо ждали сигнала к отходу.

Вайала завозилась в объятиях Блейда.

— Пусти! Я пойду сама! И где мой лук?

Рослый предводитель бленаров ухмыльнулся.

— Твоя девушка настоящая бреггани! Даже в объятиях мужчины требует свой лук! Они все такие.

— Ты знаешь женщин из города? — с удивлением спросил Блейд, опуская Вайалу на землю.

— Да. Многие живут с нами… те, кого мы отбили или выкупили у сенаров. — Рослый повернулся к отряду и махнул мечом. — Вперед! И поглядывайте по сторонам, парни!

Отряд быстро спустился к пристани, у которой покачивалось с полдюжины больших лодок. Стараясь не греметь оружием, люди рассаживались по местам; раненые — их было десятка полтора — легли на дно. Блейд с Вайалой сели, где было указано, и через минуту длинные весла вспенили воду. Бленары гребли поперек течения, пересекая Орилу, и странник подумал, что им предстоит водный поход.

Рослый предводитель, однако, разочаровал его.

— Мы будем подниматься вверх по Бурой до полудня, — сказал он. -Потом спрячем лодки и двинемся пешком. В Хартру, наше главное поселение.

— Разве туда нельзя добраться по воде? — спросил Блейд. — Я думал, вы живете у реки.

— Не у реки, а за рекой, — белые зубы рослого блеснули в усмешке. -Иначе Рильгон давно был у нас в гостях! Но восточный берег Бурой сильно заболочен, и только наши люди знают путь через трясину. Так что мы пойдем пешком, — закончил он, — хотя раненым будет нелегко.

— Однако Нуг-Ун преодолел болото…

— Наверно, Дух Единства помог ему. Твой приятель явился к нам раненым и измученным, и до сих пор не пришел в себя. Верный человек! — Блейд про себя отметил, что предводитель назвал сенара человеком. — Такие — редкость среди дикарей.

Они помолчали, потом Блейд положил руку на колено рослого.

— Как твое имя, друг?

— Хильгар. Я — военный вождь бленаров-па, и люди, что пришли со мной — лучшие из наших отрядов.

— Это я заметил, — странник усмехнулся. — Они умеют владеть мечом!

— Клянусь Духом Единства, ты прав! Если бы мы могли выставить пять тысяч таких парней, Рильгону пришлось бы туго.

Клянусь Духом Единства… Почти так же говорили оривэй, звездные странники. Правда, духа они опускали, оставляя самое главное и дорогое -единство… Как странно, подумал Блейд, что процветающая могучая раса, вышедшая на просторы Галактики, и это маленькое племя, потомки уцелевших во время разрушительной войны, более всего ценили единение. В этом было нечто символическое, пророческое.

Обняв Вайалу за плечи, он закрыл глаза и погрузился в дрему, пробудившись лишь на восходе солнца. Преодолевая медленное течение, лодки поднимались по реке. Справа темнел лес, совсем не похожий ни на Хасрат, ни на Сенар Хаср; деревья тут были ниже, с узловатыми ветвями, опушенными бахромой длинной хвои. Слева тянулись бесконечные камыши в два человеческих роста, среди которых Блейд разглядел проплешины бурой грязи. Вероятно, река размывала почву на протяжении многих миль, приобретая цвет сырой глины.

В полдень, как и предупреждал Хильгар, караван остановился у топкого берега. Путники сделали короткую передышку, лодки были спрятаны в зарослях камыша, люди быстро поели, раненым сменили повязки. Блейд надеялся, что привал будет подлиннее и ему удастся переговорить с Хильгаром. Вождь, однако, велел вставать. Воины, и здоровые, и раненые, поднялись без возражений и гуськом зашагали по узкой тропинке, укрепленной кое-где настилом из ветвей и срезанного камыша. Теперь они шли в сторону от реки, на юго-восток.

Весь день, почти до самой темноты, люди пробирались сквозь зеленые заросли, шагая по хлюпавшей под ногами почве болота. Тропа разветвлялась, растраивалась, уходила то налево, то направо; никто, кроме опытных проводников, не сумел бы найти дороги в этом лабиринте. Наконец, удалившись от реки на полтора десятка миль, путники достигли сухой земли и леса. По мнению Блейда погони не стоило опасаться, однако Хильгар выбрал место для ночлега в самой глухомани. Он долго прислушивался, нюхал воздух и только потом, выставив охрану, бросил на землю щит и стянул куртку.

Вайала, утомленная долгим переходом, вытянулась на мягкой травяной подстилке, не выпуская руку странника. Тут было слишком много мужчин -удивительных созданий, которых она никогда не видела в Брегге, — и это тревожило девушку. Впрочем, никто не обращал на нее особого внимания; люди ужинали, перевязывали раны, чинили пробитые доспехи. Успокоившись, Вайала заснула.

Когда ее дыхание стало ровным, Блейд встал и направился к предводителю. Хильгар, расположившись неподалеку в траве, точил меч; рядом стояла небольшая медная фляжка с маслом. Он поднял на странника невозмутимый взгляд, но руки его продолжали полировать клинок наждачным камнем.

— Как твоя женщина, Блейд? Все в порядке? — спокойно произнес он и вдруг усмехнулся. — Наверно, у тебя накопилось немало вопросов?

Блейд энергично кивнул, любопытство снедало его

— Почему твои люди спасли меня? И как я могу отплатить за помощь?

— Благодари своего приятеля сенара… Он был так красноречив, что нам захотелось взглянуть на человека, победившего ужас Фиолетовой Пустоши, -вождь снова улыбнулся. — Да, он много рассказывал о тебе, и старейшины решили, что такой воин не должен достаться Рильгону. К тому же, пост горцев в устье Орилы давно стоило разгромить. Слишком близко они придвинулись к нашим землям… — Хильгар отложил камень и взялся за тряпку, обильно политую маслом. — Однако и я хотел бы узнать кое-что о тебе.

Блейд пригладил отросшую темную бородку.

— Я добрался сюда с запада континента, вождь. И в Хасрате встретил отряд женщин из города. Отнял у них девушку… Одному, знаешь ли, тоскливо скитаться по лесам.

— Да, все верно… все, как говорил Нуг-Ун… — вождь поднял глаза на Блейда. — Никогда бы не подумал, что на западе сохранились люди.

— Почему бы и нет? — странник пожал плечами.

— Действительно, почему бы и нет? Наши предки спаслись во время Разрушения в пещерах и горных убежищах… Предки твоего народа могли поступить так же.

— Возможно, — заметил Блейд. — Все это случилось очень давно, и я не в курсе древних историй. Однако в моих краях живут только люди. Сенаров у нас нет.

— Сенары — потомки тех, кто жил в Триречье и вдыхал долгое время ядовитую пыль саммар. К северу от нас, на побережье, был город… ну, вы с Нуг-уном побывали в тех местах… Когда пришло Разрушение, люди бежали из города в леса. Наши легенды гласят, что многие из них умерли, но кое-кто выжил. Правда, теперь их трудно назвать людьми.

Кивнув, странник подумал, что его гипотеза подтверждается: сенары были мутантами. К сожалению, не столь удачными, как величественные деревья Хасрата.

— А как спаслись женщины? — спросил он. — Те бреггани, что живут на равнине, поклоняются Великой Матери и не хотят знать мужчин?

— Кто ведает… — Хильгар с лязгом вложил меч в ножны. — Бреггани, что живут с нами, говорят, что в северных отрогах Каменного Серпа есть огромное древнее убежище. Якобы его построила Великая Мать, еще до Разрушения… И те, кто спаслись в этом подземелье, унаследовав частицу древних знаний, почитают и Мать, и ее пророчество… Ты слышал о нем?

— Да… Мужчины — сосуд зла…

— А сам ты что думаешь на этот счет?

Блейд потер висок, размышляя; наконец он сказал:

— Зло, как и добро, не сохранить в одном сосуде. И то, и другое присуще людям. Всем людям, мужчинам и женщинам!

Хильгар одобрительно кивнул.

— Верная мысль! Но Рильгон и его ублюдки в самом деле вышли из зловонного сосуда зла.

— Этот сосуд можно разбить, — осторожно заметил Блейд.

— Клянусь Духом Единства! Совет старейшин прозакладывал бы свои мудрые головы за такую возможность, — вздохнул Хильгар. — Но нас всего пятнадцать тысяч, и лишь каждый седьмой — воин… Те бленары, что обитают в предгорьях, люди Рильгона. Он за пару дней соберет много больше бойцов и орду сенаров впридачу. Сильное войско пройдет через болота… бревен и сучьев для дороги в лесу хватает! Он обложит наши деревни, перебьет воинов, вырежет женщин и детей… Наш народ погибнет, а с ним — и последняя надежда этой несчастной земли!

— Ты полагаешь, что других надежд уже не осталось? — спросил Блейд с ноткой сомнения в голосе. И Хильгар, и речи его нравились страннику, но пока он не хотел связывать себя никакими обещаниями; слова были всего лишь словами. Правда, бленары-па спасли его из плена, и этот факт казался куда весомей слов.

Привстав на коленях, вождь пристально оглядел Блейда.

— Да, мы — последняя надежда… Мы поклоняемся Духу Единства, и это не пустые слова, чужеземец! Мы мечтаем о мире, в котором мужчины и женщины будут жить вместе в покое и согласии… будут создавать, а не разрушать!

— Достойная цель, — Блейд задумчиво огладил бороду. — Значит, вы хотите вновь возродить свою страну, сделать ее такой, какой она была раньше?

— А разве на твоей родине — там, на западе, — хотят иного?

Странник кивнул.

— Ты прав, Хильгар.

— Значит, ты понимаешь, что Рильгона надо уничтожить? Иначе он соберет воинов — тысячи бленаров, десятки тысяч сенаров — и отыщет путь к Брегге! Он сравняет город с землей, женщин обратит в рабство, земли поделит меж своих людей…

— Это я знаю, — прервал вождя Блейд. — Рильгон говорил со мной. Он приплыл с верховий Орилы, чтобы завербовать меня на службу. Обещал богатство и женщин — за полтора десятка ваших голов!

Казалось, эти слова удивили Хильгара. Он недоверчиво поднял брови и переспросил:

— Ты видел самого Рильгона!?

— Столь же ясно, как тебя сейчас. И я думаю, пусть он идет на город со своим сбродом — женщины отлично поохотятся в своих степях! Разве не так?

— Нет, клянусь Духом Единства! Бреггани его не одолеют!

Блейд удивленно приподнял бровь.

— Почему же?

И вождь бленаров начал рассказ о великой Брегге, степной стране, оплоте древних знаний. Рильгон хорошо выбрал время для удара, ибо в городе шла междуусобная борьба между двумя фракциями, претендовавшими на пост Верховной Хранительницы. Насколько понял Блейд, она владела тайнами Храма Жизни, занимая ключевое положение среди владычиц страны. Обе противоборствующие группировки тратили все силы на яростные споры и слежку друг за другом; боеспособность армии упала, воительницы не подчинялись приказам командиров, относившимся к фракции соперников, охрана потеряла бдительность. Патрули все реже появлялись в дебрях Хасрата, а если такое и случалось, их целью скорее было развлечение, а не разведка.

— Но моя девушка не говорила мне об этом!

Покачав головой, Хильгар с сухим смешком произнес:

— Твоя девушка очень молода, Блейд, и очень неопытна. Я думаю, отряды Рильгона пройдут через Хасрат незамеченными и внезапно обрушатся на город. А там… Если не предупредить бреггани, катастрофа неизбежна: город падет, наши надежды развеются прахом…

— Но почему это тебя беспокоит? — спросил странник. — Мне кажется, вы не питаете теплых чувств к дочерям Великой Матери.

— Ты прав, — угрюмо согласился бленар, — я не дал бы и сломанного ножа за жизнь большинства из них. Но в городе сохранились древние знания и искусства — то, чего нет ни у нас, ни у людей Рильгона. Мы имеем друзей за городскими стенами, и они кое-что нам передали… но не все, далеко не все… — он нахмурил брови. — Придет Рильгон, и наши друзья погибнут… умрет город, а вместе с ним — и знания. Много веков пролетит, пока нашим потомкам удастся обрести потерянное… А может, этого никогда не случится… может, люди вымрут, оставив землю дикому зверью… или сами превратятся в зверье, как сенары!

Блейд не сомневался в его искренности; боль и страсть звучали в голосе Хильгара.

— Что же вы собираетесь делать? — тихо спросил он. — Может ли ваш народ одолеть Рильгона?

— Нет, — пожал плечами вождь. — Мы пойдем к городу, дождемся женщин, которые нам помогают, и двинемся к северному океану, подальше от Рильгона. Там, на побережье, есть хорошие земли, не затронутые саммаром… Наши разведчики знают туда дорогу.

Странник кивнул. Что ж, возможно… Однако ему показалось, что сам Хильгар не уверен в успехе этого плана. Если Рильгон захватят лес и степь, кто помешает ему добраться до северного побережья?

— Чем же я могу вам помочь? — спросил он вождя бленаров, понимая, что настало время выбора. Он больше не ведал сомнений; в этом мире он пойдет с Хильгаром. Да, с Хильгаром и его народом, а не с кровожадными горцами и не с бреггани, которые вот-вот перегрызутся друг с другом.

— Мы собираемся послать к городу разведчиков с вестью для тех, кто нам помогает. Они должны вовремя присоединиться к нашим переселенцам… — вождь озабоченно нахмурился. — Пойдут лучшие бойцы… но они будут еще сильнее, если научатся воевать так, как умеешь ты. НугУн рассказывал мне про вашу схватку… Ты можешь обучить нескольких воинов своему искусству?

— Сколько ты дашь на это времени? — спросил Блейд, уже готовый согласиться.

— Не больше одной луны, к сожалению… События торопят нас. Когда следующая луна вырастет наполовину, отрад должен выйти к городу.

Дней сорок, прикинул Блейд; что ж, можно попытаться.

Он протянул руку и положил ее на колено Хильгара.

— Я согласен. И я сделаю все, что сумею…

Суровое лицо бленара оставалось неподвижным, но странник заметил, как сверкнули его глаза. Или в них просто отразился свет нарождавшегося месяца?

Прошло два дня, прежде чем отряд добрался до Хартры, главного поселения бленаров-па. Этот городок лежал на высоком берегу речки, впадавшей в Восточный океан; до устья ее, где находилась небольшая рыбачья деревушка, было миль пятнадцать. Пропуская длинную цепочку людей, странник остановился на косогоре, обняв за плечи Вайалу. Они с любопытством разглядывали бревенчатый тын с башенками, над которым висело склонявшееся к закату солнце, окованные железными полосами ворота, длинную пристань, где теснились баркасы и корабли покрупнее, похожие на одномачтовые шхуны, заросли высоких папоротников, подступавшие к самой воде. Блейд решил, что в Хартре обитает не меньше пяти тысяч человек. Городок, окруженный полями и рощами, выглядел процветающим; у стен его располагались предместья ремесленников, откуда тянуло дымом гончарных печей и кузниц.

— Брегга больше, — сказала девушка, подняв к Блейду оживленное личико, — гораздо больше. Здесь даже нет каменных домов… — она помолчала, потом прижалась щекой к его груди. — Но нам с тобой хватит и деревянного, да?

— Конечно, малышка. Там будет очаг и стол, а что еще надо оголодавшим в скитаниях путникам?

— Я думаю, кровать, — она лукаво усмехнулась.

Блейд склонил голову к ее ушку, готовый развить эту тему, как вдруг сзади раздался громоподобный рев — точь-в-точь рычанье льва, завидевшего упитанную антилопу. Вздрогнув, странник выхватил меч и обернулся. Ему хватило одного взгляда, чтобы все понять; клинок полетел в траву, а сам он радостно вскинул руки — вылетев из городских ворот, к нему огромными прыжками мчался Нуг-Ун.

Плечо сенара было забинтовано, но когда он налетел на Блейда, чуть не свалив его наземь, тот едва не задохнулся в могучих объятиях. Наконец сенар выпустил друга, но от избытка чувств несколько раз высоко подпрыгнул, прежде чем смог произнести хотя бы слово.

— Жить! Блейд здесь, Блейд жить! Блейд убить всех плохих голокожих, -твердил он, растянув толстые губы до ушей. Вероятно, это означало радостную улыбку. Затем Нуг повернулся к Вайале и деловито констатировал: — Самка Блейда тоже жить. Хорошая самка, однако худая. Много есть, стать толстой.

Вайала негодующе фыркнула; дорога была утомительной, и она в самом деле спала с лица. Странник расхохотался и хлопнул своего волосатого приятеля по плечу, этот удар мог свалить быка, но Нуг только весело оскалил зубы.

Наконец сенар немного успокоился.

— Ты здорово нас выручил, старина! — Блейд стиснул огромную лапу дикаря. — Пожалуй, мы оба обязаны тебе жизнью. И я думаю, — он бросил взгляд на девушку, — моя женщина больше не станет на тебя фыркать.

С полминуты Вайала колебалась; потом ее рука робко легла на волосатую длань, и девушка прошептала:

— Нуг-Ун хороший… Я больше не боюсь Нуг-Уна…

— О! — сенар был поражен. — Ты не грозить Нуг-Уну блестящей палкой? Ты не говорить Нуг-Уну «ффы»? — он очень похоже изобразил ее фырканье. -Ты сказать, НугУн — хороший?

— Да, — казалось, Вайала с трудом удерживается от смеха.

— Тогда, — заявил дикарь, — Нуг-Ун доволен. Нуг-Ун принести много еды, самка Блейда стать толстой. Еще Нуг-Ун убить много голокожих и плохих сенаров, отдать самке Блейда их головы.

— Не стоит, — Блейд наклонился за мечом. — Лучше Нуг-Ун будет охотиться в лесу, приносить моей женщине красивые шкуры.

Нуг-Ун задумчиво поскреб волосатую грудь.

— Головы лучше… Но если самка Блейда хотеть шкуры, Нуг-Ун принести шкуры. Но шкуры голокожих плохие, мало шерсти.

Странник вздохнул, подумав, что и дети Нуг-Уна, и внуки его будут предпочитать войну охоте, и человечьи головы — звериным мехам. Неспешна поступь времени, и лишь оно способно превратить волосатых в людей; правда, и люди были падкими до вражеских скальпов.

Хильгар отвел их с Вайалой в домик на городской окраине, велев отдыхать и ждать, пока совет старейшин решит судьбу пришельцев. Блейд молча кивнул, осматривая свое новое жилище. Выглядело оно не в пример уютней хлева, в котором его держали люди Рильгона; тут был пол из толстых оструганных досок, большая бадья с водой, похожий на камин очаг и кое-какая мебель — стол, несколько табуретов, полки с немудрящей утварью. В углу, под окном, стояла широкая кровать с домотканным покрывалом, на котором была разложена чистая одежда. Блейд выглянул в окошко. За домиком тянулся луг, и среди зеленой травы яркими огненными язычками пылали головки каких-то цветов; их нежный аромат наполнял комнату.

— Таких много в Брегге, — вздохнув, сказала девушка. — Цветы вечерней зари… в это время они пахнут сильнее…

Путники вымылись; вода и чистые полотенца после скитаний по лесам и болотам казались роскошью. Перед заходом солнца им принесли ужин — большой кусок дичины на деревянном блюде, настоящий хлеб, кувшин с кисловатым красным вином. Они с аппетитом поели, опустошив и блюдо, и кувшин, затем нырнули в постель. Вытянувшись на спине, Блейд ощущал рядом теплую грудь Вайалы, прядь ее волос щекотала шею, щека доверчиво прильнула к его щеке. Дорога утомила обоих, и в этот вечер грешные мысли, вероятно, не тревожили юную бреггани; она уснула, едва закрыв глаза. Блейд натянул покрывало до подбородка, расслабился и тоже задремал.

Спал он долго и крепко, а пробудившись обнаружил, что уже настает утро — бледные розовые лучи заливали комнату, и небо над лугом начало наливаться цветом густого аметиста. Рядом с ним раздавалось тихое дыхание Вайалы. Повернув голову, Блейд посмотрел на ее безмятежное лицо. Вечером девушка успела смыть грязь, оставшуюся после плена и трудной дорога; ее локоны, разметавшиеся по подушке, были прелестны — длинные, золотистые, густые.

Блейд не успел притронуться к ней, как она, почувствовав его взгляд, зашевелилась. Не открывая глаз, Вайала что-то прошептала, затем ее веки дрогнули, и темносиние зрачки уставились в лицо странника. В следующий миг стройное тело девушки прижалось к нему, он ощутил аромат ее кожи и теплые губы на щеке. Они были сухими и горячими.

— Ты мой мужчина, — вдруг произнесла она, приподнявшись на локте. -Теперь я понимаю…

— Что, малышка?

— Женщина принадлежит мужчине, мужчина — женщине… Не как вещи, иначе… И это — правильно.

Со вздохом удовлетворения она прилегла на грудь Блейда. Теперь его тубы касались горла девушки, ласкали круглый подбородок; ее маленькие ладони гладили его плечи, и их нежные прикосновения напомнили страннику порыв ветерка в летний зной. Он чуть передвинул легкое тело, и твердый розовый сосок послушно скользнул в рот. Блейд целовал его, ощущая, как нарастает возбуждение, потом его губы проложили дорожку к другой груди, поймав нежный розовый бутон. Вайала тихо вскрикнула, едва сдерживая сотрясавшую ее дрожь

Внезапно она села, упираясь руками в его плечи и широко раздвинув бедра, потом привстала на коленях и начала медленно опускаться. Почувствовав прикосновение твердого жезла плоти, девушка нерешительно замерла, рот ее приоткрылся в безмолвном стоне Блейд, обхватив руками тонкую гибкую талию, настойчиво потянул ее вниз, синие глаза распахнулись во всю ширь, Вайала прикусила губу, и он вошел в теплый влажный канал.

Несколько секунд она не шевелилась, наконец, откинувшись назад, стала мерно раскачиваться вверх-вниз, сначала чуть приподнимая бедра, затем все ускоряя и ускоряя темп. Блейд, охваченный неистовым желанием, потянулся ей навстречу.

Это продолжалось довольно долго. Головка Вайалы в ореоле золотистых волос склонилась к плечу, опущенные веки притушили блеск сапфировых глаз, рот приоткрылся, грудь бурно вздымалась. Вдруг, выгнув спину и жадно втягивая воздух запекшимися губами, девушка вскрикнула; Блейд почувствовал, что приближается финал. Через мгновение она затрепетала, содрогнулась в его сильных руках, и странник со вздохом облегчения прижался лицом к шелку волос, чувствуя, как нежные губы ласкают шею гдето под самым ухом. Он шумно выдохнул воздух, всколыхнув золотистые локоны, и осторожно опустил девушку на постель.

Блаженный покой охватил его. Вытянувшись на спине, Блейд скользнул бездумным взглядом по грубо отесанным балкам потолка, по бревенчатым стенам хижины в пятнах солнечных лучей и массивным, окованным железом, доскам двери. Наконец туман в голове рассеялся, он спустил ноги на пол, погладил Вайалу по плечу и встал. Солнце сверкающим оранжевым шаром всплывало над лугом, алые цветы раскрывались ему навстречу, и трудно было поверить, что в этот мир, полный любви и красоты, тишины и покоя, кто-то может снова выплеснуть сосуд зла, губительную смесь ярости, властолюбия и жажды крови.

Однако это было так. Вздохнув, Блейд потянулся к одежде.

Старейшины бленаров-па были, очевидно, людьми основательными и неторопливыми; совещались они целую неделю. Правда, причиной тому являлась вовсе не судьба Блейда, который уже через день после прибытия в Хартру начал заниматься с группой отборных бойцов. Вопрос с ним решился практически сразу — никто из членов совета не возражал, чтобы использовать чужеземного воина в качестве тренера и учителя, всем было ясно, что волшебное мастерство боя без оружия пригодится разведчикам не меньше мечей и луков.

Столь долгое обсуждение вызвал план Хильгара, который он изложил страннику во время привала в лесу. Тут уже такого единодушия не наблюдалось. Многие были склонны принять идею военного вождя насчет переселения всего народа на север, к океану, другие же считали, что население Хартры и более мелких городков и деревень к этому не готово. Блейд и сам видел, что большинство жителей даже не думает собираться в путь; он понимал их и сочувствовал им, пожалуй, больше, чем Хильгар. Военачальник бленаров был одержим своей идеей и, подобно большинству таких личностей, не входил в житейские обстоятельства. Для Блейда же были понятны страх и нежелание людей покидать насиженные места, бросать свои дома, имущество и земли. Во имя великой цели, во имя будущего, им предлагали уйти в далекую неизвестную страну, но они пока не ощущали угрозы и здесь. Хильгар настаивал на переселении еще и потому, что видел в знаниях, хранящихся в городе, последнюю надежду Триречья; однако, знания не волновали большинство его соплеменников.

Ирония судьбы: один из самых верных друзей Хильгара, член совета старейшин, более всех сомневался в разумности его плана. Это была женщина, Трайя, командир отряда разведчиков, бреггани. Ей стукнуло тридцать, и она гораздо лучше Вайалы разбиралась в политических хитросплетениях Брегги. Трайя не раз участвовала в охотничьих вылазках в лес, и пару лет назад сенары Рильгона захватили ее в плен. Она не пыталась приспособиться к жизни в стойбище волосатых и не стала ждать, когда ее продадут горцам за кувшин спиртного; эту женщину отличал твердый нрав. За свою непокорность Трайя получила сотню ударов плетьми, а затем ее, бездыханную, бросили в лесной чаще. Она выжила. Она переправилась на бревне через Орилу и долго плутала в болотах, пока разведчики бленаров-па не подобрали ее. Теперь Трайя командовала этим отрядом. До сих пор вся спина женщины от шеи до ягодиц была покрыта белесыми полосками шрамов.

Когда Трайя отлеживалась после побега, Хильгар часто беседовал с ней, расспрашивая о степной стране, о древних знаниях, сохранившихся у бреггани, о ситуации в городе. Большую часть того, что вождь рассказывал Блейду, он узнал от Трайи. Она не только говорила, но и слушала, постепенно проникаясь идеями Хильгара; они подружились, и когда Трайя поднялась на ноги. Дух Единства почти вытеснил из ее сердца Великую Мать.

Она была невысокой — на полголовы ниже, чем те бреггани, которых Блейд встретил в Лесу Гигантов. Лицо ее, с крупными, чуть резковатыми чертами, красиво обрамляли темно-каштановые волосы с проблесками седины; несмотря на крепкую приземистую фигуру, Трайя была прекрасно сложена. Вероятно, она выглядела очень соблазнительной — до того, как плети сенаров оставили на ее теле жуткие отметины. В Хартре она так и не завела приятеля, и казалось, что ее совершенно не интересуют ни собственная внешность, ни мужчины. Странник, однако, замечал, что иногда глаза женщины останавливались на Хильгаре; взгляд ее становился мягким, по губам скользила чуть заметная улыбка. Блейд полагал, что военному вождю стоило бы обращать внимание на такие мелочи. Впрочем, в дела Хильгара он не лез.

Эта женщина, Трайя, никогда не флиртовала с ним, даже когда рядом не было Вайалы. Часто, утомленные после дневных занятий, они болтали на пороге хижины или на поляне, служившей Блейду тренировочным залом. Вайала, превратившаяся в одну из лучших его учениц, приносила кувшин слабого красного вина, потом устраивалась у ног странника; он слушал, Трайя говорила. У нее были другие намерения, чем у Хильгара; эта бреггани была готова принять самое активное участие в схватке между городом и ордами Рильгона.

— Мы должны укрыть женщин, детей и стариков в лесах, — с жаром излагала она свои планы. — В верховьях Бурой такие чащи, что люди Рильгона не найдут их следов, даже если станут искать целый год. Затем наши воины -только воины, а не весь народ, — отправятся к городу. Мы не уйдем на север, не сбежим, как предлагает Хильгар, а разобьем лагерь в степи и дождемся войска Рильгона.

— И что потом? — вставил Блейд.

— Потом? Разве не ясно? Отряды Рильгона подойдут к городу, воительницы покинут стены Брегги, чтобы принять бой. И вот тогда наши люди, две тысячи лучших в Триречье бойцов…

— …ударят Рильгону в спину! — закончил странник.

Трайя кивнула головой.

— Если вам удастся сделать это вовремя, убийцы Рильгона лягут под стенами Брегги. По крайней мере, большинство! Остальных мы вытесним в лес и будем гнать до самой Фиолетовой Пустоши! — ее кулаки сжались, глаза опасно сверкнули. — И тогда наши сестры, которых мы спасем, станут думать о мужчинах иначе, чем теперь… Возможно, они поделятся знаниями, и мечта Хильгара исполнится.

— Ты сказала: возможно, — заметил Блейд.

Женщина только пожала плечами:

— Конечно, я не могу знать наверняка. Но, думаю, таким путем мы добьемся большего, чем бегством на север. Даже если бреггани по-прежнему будут скрывать древние знания, то уж с Рильгоном и его ордой мы разделаемся! — Когда Трайя говорила о Рильгоне я его людях, ее карие глаза вспыхивали от ярости. — Мы должны бороться вместе. Блейд. Вместе! Дух Единства и Великая Мать — против злобных демонов пустынь, лесов и гор!

С этим странник был согласен — как и Вайала, зачарованно слушавшая речи старшей сестры. Вероятно, юная бреггани уже видела, как они втроем спасают великий город на северных равнинах от нашествия варваров и преподносят Великой Матери голову Рильгона. Блейд не разделял ее энтузиазма; к сожалению, эта голова крепко сидела на плечах.

Шло время, из города поступали все более тревожные вести. Соперничество в Брегге обострилось до предела, иногда случались открытые столкновения между сестрами. Не радовали и новости из Сенар Хасра и западных предгорий, где Рильгон сколачивал армию. Численность его войска непрерывно росла; было ясно, что он поведет на город тысяч пять бленаров и по крайней мере в четыре раза больше дикарей. Даже забыв о своих распрях, бреггани могли бы вывести в поле только пять-шесть тысяч бойцов.

Когда Трайя сказала об этом, странник удивленно покачал головой. По словам Вайалы, расписывавшей чудеса и великолепие степного города, он полагал Бреггу новым Римом; вероятно, его подруга слегка преувеличила мудрость и мощь своих сестер.

— Неужели в Брегге так мало жителей? — он уставился на Трайю, с недоумением наморщив лоб.

Женщина невесело усмехнулась.

— Нет, конечно. Город многолюден, но воительниц в нем немного. Хвала Великой Матери, что те сестры, которые готовы присоединиться к нам, умеют держать оружие в руках. Остальные, я думаю, бесполезны.

Блейд, однако, полагал иначе. Не раз и не два ему случалось видеть, как мирные жители за невероятно короткий срок превращались в грозных бойцов. Все зависело от обстоятельств! А в этом мире, как и в прочих, они людей не баловали.