"Одна душа, два тела" - читать интересную книгу автора (Лорд Джеффри)

Глава 7. Плавание, продолжение Ксидумен и Ханд, вторая половина месяца Сева (конец апреля — начало мая по земному времени)

Садра, пугливо прижимаясь к северному берегу, миновала пролив. Тут, между оконечностью Дорда и ксамитскими берегами, он был сравнительно неширок — миль тридцать, не больше. На карте полуостров Дорд вытягивался к югу своим раздвоенным концом, словно целил одним из скалистых рогов в выступ Ксайдена, на котором лежала Катампа, крупнейший порт и самый большой город эдората. За этой узостью открывался обширный внутренний эстуарий Длинного моря, уходивший к востоку, к Ханду, Ири и Ганле, на пару тысяч миль. Этот гигантский бассейн имел овальную форму и соединялся с Кинтанским океаном проливом, чьи берега были для айденитов столь же загадочны и далеки, как Камчатка и Аляска для европейцев в средние века. Край мира, предел обитаемых земель! Лишь корабли из Ханда и двух союзных с ним городов рисковали плавать в этих водах.

В северо-западной части от Внутреннего Ксидумена отходил длинный рукав, вытянутый к полюсу, — Полуночное море. Про него в обитаемых землях рассказывали больше страшных сказок, чем правдивых историй, ибо в тех краях не бывали ни обитатели центрального материка, ни хайриты. Хайриты, однако, знали о нем побольше.

Блейд, отдыхавший после утренней разминки на палубе, попытался вспомнить, что же говорил ему про Полуночное море старый Арьер, отец Ильтара, сказитель и певец Дома Карот. Пожалуй, речь шла не о географии, а об истории… точнее — о бесконечных сварах с восточными хайритами… и если Полуночное море и упоминалось, то лишь вскользь, к слову…

Увы, и хариты, могущественный народ севера, были расколоты междуусобицей! Они сражались друг с другом с неменьшим ожесточением, чем империя с эдоратом Ксам, проливая реки крови в надежде обрести честь или доблестную кончину. Старец Арьер не ведал причины этой затянувшейся на века вендетты, но Блейд полагал, что ему удалось вычислить ее — вероятно, предметом спора являлись горы Селгов, или Теплые горы, как называл их народ Двенадцати Домов. То была неприступная скалистая стена, некогда воздвигнутая пришельцами со звезд, за которой скрывались небольшие долины, озера и горные реки, пастбища и сады, просторные пещеры, приспособленные для уютной и комфортабельной жизни. Все это богатство после изгнания селгов отошло обитателям Западной Хайры и было поделено двенадцатью их кланами, жившими с той поры меж собой в мире и дружбе. Восточной же ветви хайритов не досталось ничего, кроме степей и лесов, в которых зимы были снежными и суровыми и никаких каменных палат с теплыми стенами не имелось.

По словам Арьера, восточные хайриты отличались такой же неукротимостью в битвах и столь же виртуозно владели оружием, как и воины Двенадцати Домов. Еще сказитель говорил об их коварстве и хитрости, о том, что они не любят чужих и их земли закрыты для путников…

Их земли! Блейд потер лоб, припоминая. Да, их земли тянулись на север от Внутреннего Ксидумена и почти до самых берегов Полуночного моря… так, во всяком случае, утверждал Арьер… Значит, если он отправится в те края, то встречи с хайритами не избежать… Вот если бы удалось обзавестись в Ханде какой-нибудь посудиной! Кораблем, который мог бы доставить его в самую северную точку Полуночного моря!

Впрочем, то была не самая первоочередная проблема, так как до смены маршрута предстояло избавиться от бар Кейна и двух его подручных. Избавиться — мягко сказано, их требовалось убить, надежно скрыв трупы. Блейд-Асринд не хуже Блейда-Арраха понимал, что ни один из людей бар Савалта не должен вернуться в Тагру.

Он не испытывал угрызений совести, планируя предстоящую расправу; по обмолвкам бар Кейна странник догадался, что тот имеет некие секретные инструкции, в которых судьба Асринда бар Ригона, пожилого нобиля из Диграны, расписана до самых мелочей. Вероятно, его должны были прикончить при первом же подозрении либо подстроить несчастный случай на обратном пути. Вряд ли раньше; все-таки ему полагалось доставить людей Савалта на сайлорский мыс, с которого открывалась прямая дорога в южные пределы. Как только это произойдет, жизнь его не будет стоить ни фартинга. Зачем щедрейшему лишние свидетели, посвященные в тайну? Весьма возможно, выкачав из бар Кейна всю полезную информацию насчет сайлорских дел, он и его отправит прямиком в царство светлого Айдена… О такой же мелочи, как Поун и Хор, не приходилось и говорить.

Эта парочка смотрела на него волчьими глазами. Они прекратили помыкать Кайти, но парень по-прежнему был невесел; видимо, пребывание в тесной каюте с двумя здоровенными мерзавцами не доставляло ему удовольствия. Блейд подумывал над тем, чтобы забрать его к себе, но это было сопряжено с некоторыми неудобствами. Он совершенно не представлял, как выглядят со стороны сеансы связи с его далеким двойником; возможно, в эти мгновения он вскрикивал или начинал метаться, так что бедный парень, заметив такое странное поведение, мог решить, что хозяин его одержим демонами. Увы, тут нельзя было полагаться даже на крепкий молодой сон Кайти, ибо время контакта сдвигалось к утру — по мере того, как плот удалялся на восток. Уже три тысячи миль разделяли две ипостаси Ричарда Блейда, а это значило, что когда над просторами Внутреннего Ксидумена зажигалась заря, в Тагре еще стояла глухая ночь.

Блейд повернулся к Кайти, сервировавшему стол для завтрака. Вот и еще одна проблема! Что делать с этим парнем? Оставить на чужбине, в Ханде, снабдив небольшим капиталом, позволившим бы открыть собственное заведение — какой-нибудь кабачок, к примеру? Или посадить на садру, когда она отправится в обратный путь? Что угодно, только не мытарства на севере! Он не собирался брать Кайти с собой, понимая, что в этом случае кости парня истлеют на берегах Полуденного моря или в дремучих лесах Хайры.

Конечно, самым разумным было бы отправить его назад, но путешествие на плоту через половину Ксидумена таило немалые опасности. И подстерегали они именно тут, на траверзе Катампы! Эдорат стремился перекрыть горло пролива, препятствуя торговле с богатыми княжествами Перешейка и Кинтаном; в основном товары из этих стран попадали в империю через руки посредников, что, само собой, отражалось на их цене. Правда, имперские мореходы знали свое дело получше ксамитов, плававших обычно на гребных галерах под прямым парусом, тогда как в Айдене умели строить не одни лишь большие плоты, но и трехмачтовые корабли, не уступавшие каравеллам Колумба. Зато эдорат обладал выходами не только к Длинному морю, но и к Кинтанскому океану, откуда открывалась прямая дорога на Перешеек, Калитан, Рукбат, Катраму и Сайлор.

— Готово, хозяин, — Кайти отодвинул от стола два походных раскладных кресла с сиденьями из ткани и поклонился.

— Ну, зови почтенного бар Кейна, — Блейд уселся и показал глазами на дверь лазутчика бар Савалта. Он оглядел стол и решил, что если Кайти останется в Ханде и откроет таверну, дела у него будут идти неплохо. Из вымоченной в воде корабельной солонины парень приготовил отличное жаркое с гарниром из овощей и позаботился, чтобы на столе были вина двух сортов — крепкое красное с юга, напоминавшее портвейн, и розовое из Тагры, послабее и покислее. Но шедевром его поварского искусства был рулет, сооруженный из толченых сухарей, сушеных фруктов и бог знает чего еще. Вероятно, в это кулинарное изделие пошли и шесть свежих яиц, которые ежеутренне выдавались знатным путникам по приказу капитана-сардара, ибо на плоту был небольшой птичник; разумеется, его продукция предназначалась только для офицеров.

Бар Кейн появился из своей каюты, поприветствовал Блейда, вежливо склонив голову, и сел напротив. Его пристальный взгляд скользнул по расставленным яствам, ненароком задержался на лице спутника и замер на блестящем полированном лезвии франа. Фран, вместе с длинным мечом, был прислонен к переборке у кресла Блейда.

— Удивительно, что ты владеешь этим варварским оружием, почтенный Асринд, — заметил бар Кейн, прожевав первый кусок. Он одобрительно кивнул и положил себе на тарелку еще жаркого.

— Разве можно сказать, что я им владею? — странник приподнял бровь. — Учусь, всего лишь учусь, почтенный бар Кейн!

— Ну, глядя, как ты скачешь с этой штукой по утрам, я не сказал бы, что речь идет об учебе. Ты — мастер, настоящий мастер, почтенный Асринд!

— Благодарю, почтенный бар Кейн. Дело, быть может, в том, что я всегда любил возиться с копьями и мечами… это у меня в крови.

— И у твоего сына тоже?

— И у моего сына тоже.

Некоторое время они сосредоточенно жевали, потом бар Кейн осторожно поинтересовался

— Как же ты освоил такое редкостное искусство? Никто в империи, насколько мне известно, не умеет пользоваться хайритским оружием.

Блейд усмехнулся.

— Здесь нет никакой тайны, достопочтенный. Когда пришло письмо от моего сына, что он склонил к браку прекрасную Лидор, я тут же выехал в Тагру и провел в замке моих детей около месяца. А им, как известно, служат северяне… Они и были моими учителями.

— И это… это странное копье…

— Я выиграл в кости у одного из хайритов. Только это не копье, почтенный, им, как правило, рубят, а не колют. Называется оно фран.

Бар Кейн покачал головой.

— Не представляю, как этой штукой можно рубить Такая длинная рукоятка! Она же мешает!

— Не мешает, если знать, где взяться и как махнуть, — возразил Блейд. Ему не слишком хотелось распространяться о воинских секретах хайритов, фран был страшным оружием, куда более эффективным, чем меч или копье, и он предпочитал, чтобы сие обстоятельство как можно дольше оставалось для Кейна и его подручных тайной. Учитывая это, он на своих тренировках работал вполсилы.

— А как… — начал бар Кейн, потянувшись к рулету, но тут громкий крик с мачты прервал его. Вопил матрос, сидевший на самой верхушке мачты, в «вороньем гнезде», и голос у него был встревоженный Блейд поднял голову, но ничего не увидел, с юга и востока простиралось открытое море, на севере тянулся скалистый берег Дорда, а западное направление было закрыто кормовой надстройкой, у которой они сидели.

— Что там?.. — Кейн встревоженно привстал.

— Что бы ни было, это не помешает нам закончить завтрак, — с невозмутимым спокойствием произнес Блейд. Он налил себе слабого розового вина и принялся за рулет.

— Дивлюсь я тебе, почтенный! — бар Кейн отодвинул тарелку. — Это же наверняка ксамиты! Их галера! Или две, или три!

— А какая, собственно, разница? — странник отхлебнул вина.

— Как какая! Одна галера — отобьемся, две — почти смерть, а три — верная смерть!

Блейд повернулся к побледневшему Кайти.

— Ну-ка, парень, сбегай наверх и взгляни, сколько сзади галер. И есть ли они вообще!

Слугу как ветром сдуло. Через три минуты он вернулся и доложил, что за садрой идут два судна, какие — не разобрать, ибо до них еще далеко, но капитан-сардар велел на всякий случай готовить катапульты. Впрочем, это Блейд видел и сам: моряки уже суетились у метательных орудий, а ратники Береговой Охраны с грохотом и лязгом натягивали панцири и разбирали оружие. У них были небольшие мечи и щиты, отлично приспособленные для абордажного боя, а также по три дротика на брата, кроме того, в каждой окте имелась пара арбалетчиков.

— Ешь и пей, — сказал Блейд бар Кейну. — Раньше полудня они нас не догонят. — Он налил себе розового, лениво наблюдая за суетой на палубе. На море царило относительное затишье, и, хотя садра ползла на восток со скоростью всего в четыре узла, ксамитским галерам — если то были галеры! — требовалось не меньше трех часов, чтобы нагнать плот.

Большую часть этого времени странник провел в беседе с откровенно нервничавшим бар Кейном, который то и дело прикладывался к крепкому красному. Наконец Блейд забрал у него кувшин, заметив, что благородному нобилю будет трудно орудовать мечом, и велел натягивать панцирь. Поун и Хор были уже готовы; оба — в кольчугах до колен, в глухих шлемах, с топорами и длинными мечами, вдобавок у каждого за поясом торчал десяток метательных ножей ксамитской работы, с тяжелыми лезвиями и короткими рукоятями. Блейд, тоже натянув добрую хайритскую кольчугу, прицепил оба меча и взял фран. Свой арбалет он вручил Кайти.

Выстроив отряд (бар Кейн — на правом фланге, Кайти — на левом), он прошелся вдоль строя и решил, что должен слегка подогреть боевой энтузиазм подчиненных. Может быть, кто-то из них сегодня падет в бою ради чести и славы империи… Странник не возражал, если б ксамиты прикончили всех троих лазутчиков бар Савалта, но на такой поворот дела не стоило рассчитывать: Поун и Хор были крепкими бойцами, да и бар Кейн отлично владел мечом.

— Ну, — произнес Блейд, оглядев свое воинство, — мы пятеро — окта, а я — октарх. Мои команды выполнять беспрекословно, а не то… — он многозначительно замолчал.

— А что — не то? — дерзко поинтересовался Поун.

— Убить не убью, но кости переломаю, — пообещал Блейд.

— Даже почтенному бар Кейну?

— Нет. Бар Кейн за непослушание будет лишен вина до самого Ханда. Что касается остальных, то кое-кто из вас уже попробовал моего кулака, — странник со значением взглянул на Хора. — И если не хотите познакомиться с ним поближе, запомните первый приказ: всем держаться вместе, рубить и колоть по моей команде. А теперь — вперед!

Он повернулся и зашагал к трапу, ведущему на верх кормовой надстройки. Три воина в доспехах, лязгая металлом, двинулись за ним; Кайти, сгибаясь под тяжестью хайритского арбалета и мешка со стрелами, тащился сзади.

Поднявшись по лестнице, Блейд оглядел крышу надстройки — просторную площадку сто на сто футов. Тут было где развернуться! Все-таки плот — не корабль; плывет медленней, зато места гораздо больше. Он перевел взгляд на море. До чужих судов оставалось с треть мили, и ужа не подлежало сомнению, что это ксамитские боевые галеры. Они шли под парусом и веслами, а палубы их казались забитыми воинами от одного фальшборта до другого. Легковооруженные, определил Блейд опытным взглядом, по полторы сотни на каждом корабле.

Он повернулся к капитану-сардару, окруженному помощниками — тот раздавал приказы, кому куда идти и что защищать. Ксамиты, конечно, полезут на абордаж, и тут приходилось беспокоиться первым делом не о людях и дорогом грузе, а о мачтах. Садру не потопишь, но если срубить мачты и уничтожить паруса, она превратится просто в огромный деревянный настил, игрушку волн и ветров. А посему капитан назначил к каждой мачте по офицеру с тремя солдатами и полудюжиной моряков побойчее. Для отражения атаки оставалось еще полсотни ратников Береговой Охраны и двадцать катапульт, у которых уже суетились матросы палубной команды.

— Мы готовы сражаться, высокородный, — произнес Блейд, подождав, пока офицеры не разбежались по местам. — Укажи нам, где встать.

— О, мой господин! — Капитан-сардар, окинув взглядом странника и его отряд, довольно усмехнулся. Конечно, ратники Береговой Охраны были бравыми бойцами, но эти два нобиля со своими слугами, вооруженными до зубов, стоили целой окты, а то и двух.

— О, мой господин! — повторил капитан. — Ты, без сомнения, опытный воин и сам знаешь, где тебе встать и кого рубить. Если хочешь, держись со своими людьми поблизости от меня… мне будет спокойней.

Блейд кивнул.

— Хочешь совет? — произнес он, всматриваясь в ксамитские галеры. Они шли параллельными курсами и явно собирались взять корму садры в обхват.

— Да? — капитан, довольно рослый для айденита мужчина средних лет, склонил голову к плечу.

— Прикажи перетащить сюда шесть или семь катапульт. Похоже, они зайдут с кормы.

— Действительно, — капитан, прищурившись, взглянул на приближавшиеся галеры и, шагнув к трапу, проорал приказ. Внизу засуетились матросы: одни поволокли довольно громоздкие орудия, другие тащили грубо отесанные двадцатифунтовые каменные ядра.

Блейд с минуту наблюдал за ними, потом махнул рукой вправо, где в углу кормовой надстройки ратники уже ставили большие плетеные щиты, предохранявшие от стрел.

— Мы встанем здесь! Кайти, мой арбалет! И подержи это! — он сунул слуге фран.

Крыша двухэтажной надстройки, нечто вроде верхней палубы, отстояла на пятнадцать футов от уровня воды, и борт заходившей справа галеры был не ниже. До ксамитского судна оставалось теперь ярдов триста; странник уже различал крохотные фигурки в полосатых туниках на носу, черточки луков и дротиков в их руках. Он поднял арбалет.

— Да в них еще из катапульты не попадешь! — воскликнул бар Кейн. — Восемьсот локтей, клянусь молниями Шебрет!

— Из катапульты не попадешь, — согласился Блейд и спустил тетиву. Одна из фигурок взмахнула руками и исчезла

— Хррр… — Кейн издал какой-то неясный звук, не то рычание, не то вопль торжества, и с изумлением уставился на странника. Тот, напрягая могучие мышцы, быстро оттянул затвор и вложил новую стрелу — стальной заостренный стержень футовой длины. Хайритский арбалет, обладавший страшной убойной мощью, не был снабжен воротом; тетиву полагалось натягивать руками, и не всякий земной атлет справился бы с этим делом. Но хайриты справлялись и могли выпустить четыре стрелы в минуту на полном скаку.

Лязг затвора, звонкий щелчок тетивы, свист стального болта, ушедшего в цель… Гррум-ацц-ссс… гррум-ацц-ссс… гррум-ацц-ссс… Галеры приблизились уже на сотню ярдов, и на правой, где Блейд сшиб уже пятерых воинов, на носу поставили обтянутые кожей щиты. Он начал стрелять по левому судну, успев прикончить троих, пока и там не огородились щитами. За его спиной уже собралась небольшая толпа — десяток ратников Береговой Охраны, которые громкими воплями приветствовали каждый выстрел. Моряки, не решавшиеся под грозным оком капитана-сардара отлучиться от своих катапульт, поглядывали на странника с суеверным ужасом.

— Стрелы у него заговоренные… — пробормотал Хор.

— Не иначе, — поддержал Поун. — Проклятое хайритское колдовство!

— Для уроженца Диграны ты на редкость ловко орудуешь с этой штукой, почтенный, — выдавил бар Кейн, кивая на арбалет. — Тоже в Тагре научился, у охранников сына?

Блейд покачал головой.

— За месяц не научишься как следует стрелять… Вот так! — Он спустил тетиву, и стальной болт, скользнув над краем щита, пробил висок неосторожного ксамита. — Я стреляю сорок лет, и потому мне удается иногда попадать в цель… А теперь нам лучше присесть, бар Кейн. Похоже, им тоже захотелось развлечься.

Он не успел закончить, как дождь стрел обрушился на корму садры. Пять или шесть матросов, возившихся у катапульт, упали, широкоплечий ратник с проклятьем обломил стрелу, пробившую предплечье. В следущий миг заработала айденская артиллерия, послав в галеры семь увесистых снарядов. Этот залп оказался не особенно удачным, но все-таки одно из ядер сбило три весла, а другое опрокинуло тяжелый щит. Корабли преследователей были уже довольно близко, и Блейд слышал мерный рокот барабана, задававшего такт гребцам, потом паруса поползли вниз, и ход ксамитских галер немного замедлился.

В воздухе теперь непрерывным потоком мелькали стрелы и камни, и почти каждое ядро попадало в цель, дробя кости ксамитских солдат, ломая щиты, фальшборт и весла. На галерах метательных машин не было, зато лучников насчитывалось вчетверо против айденских арбалетчиков, и ксамиты принялись методично расстреливать прислугу катапульт. Через четверть часа капитану пришлось вызвать людей с нижней палубы, где моряки маялись у орудий без дела: противник явно собирался атаковать с кормы, не желая подставлять борт под каменные снаряды

Блейд послал еще три-четыре стрелы, потом, сунув Кайти арбалет, потянулся к франу. Вражеские корабли приближались, дело шло к рукопашной, и он не хотел расходовать свои драгоценные боеприпасы. У ксамитов погибло уже с полсотни человек, и на садре насчитывалось три десятка трупов и раненых (почти все — моряки, у которых не было панцирей), но исход боя решит абордаж.

Еще немного, подумал странник, и галеры нагонят тихоходный плот, а потом две с половиной сотни смуглых дьяволов обрушатся на алу Береговой Охраны… Но, несмотря на численный перевес врага, он ставил на айденитов, их шлемы, панцири, короткие тяжелые мечи и привычка биться в строю были существенным преимуществом. На сей раз им противостояли легковооруженные бойцы, без доспехов, с кривыми кинжалами и дротиками, и еще со времен южного похода Блейд помнил, какую резню учинили айденские солдаты в рядах подобного воинства. Вот если бы тут была непобедимая ксамитская фаланга!.. Но, к счастью, фалангиты в море не воюют.

Он посмотрел на плотную тройную шеренгу рыжеволосых бойцов, уже приготовивших копья, и капитана-сардара, стоявшего вместе с алархом за строем ратников. Враг настигал; до галер оставалось тридцать ярдов, и барабаны на их гребных палубах грохотали как сумасшедшие.

— Эй, аларх! — крикнул Блейд, махнув франом.

— Да, мой господин? — Аларх повернул голову, глаза из-под стального забрала смотрели твердо, уверенно.

— Удержишь левый фланг? Пока я разделаюсь с теми? — он вытянул руку к галере, приближавшейся справа.

Аларх оглядел строй своих воинов.

— Удержу, господин. А ты, — он перевел глаза на Блейда, — собираешься один перебить сотню воинов?

— Почему же один… Нас четверо! Ну, можешь дать в помощь еще две окты…

— Хорошо. — Аларх повернулся к капитану-сардару. — Пусть твои люди оставят катапульты, мой господин, и берутся за дротики и ножи. Сейчас начнется!

Поток стрел и камней прекратился. Блейд видел, как на носу галеры — его галеры! — сгрудилась плотная масса воинов в полосатых туниках. Они раскачивали метательные ножи и копья, смуглые лица под кожаными легкими шлемами казались высеченными из темного дерева.

— Забери арбалет и иди вниз, — он подтолкнул Кайти к трапу. — Засядешь в каюте, и носа наружу не показывай.

— Я… я лучше с тобой, хозяин! Я не трус!

— Кто говорит, что ты трус? Просто когда хозяин сражается, слуга должен стеречь хозяйское добро… Ну, иди! Сейчас…

Борт галеры надвинулся, раздался треск, глухой стук абордажных крючьев, и лавина смуглых воинов хлынула на палубу. Блейд прыгнул вперед, успев заметить краем глаза, как его слуга метнулся к трапу, а трое остальных шагнули за ним, обнажив мечи. Хор внезапно сделал резкий выпад, но этот стремительный жест проскочил мимо сознания странника — три метательных ножа ударили его в грудь, не прорвав кольчуги, над головой свистнул дротик.

В следующий миг Блейд был уже среди ксамитов, с франом в правой руке и длинным мечом в левой. «Руби!» — заревел он, подавая эту команду то ли самому себе, то ли Кейну, Поуну и Хору, и разом опустил клинки. Свистнула сталь, толпа смуглокожих бойцов раздалась, и странник перемахнул на палубу галеры.

Удивительно! Его руки — те, которые дала природа — никогда не держали франа, его глаза лишь три месяца назад увидели это смертоносное лезвие на длинной рукояти… Но он действовал им с уверенностью и силой прирожденного хайрита, и тело его, настоящее тело Ричарда Блейда, пусть не столь гибкое и молодое, как у Арраха бар Ригона, странным образом помнило все нужные движения, все эти сокрушительные удары, замахи, выпады, блокировки… Оно помнило и то, чему Аррах не учился у своих северных родичей, то, что он изобрел сам — приемы боя с франом и длинным мечом… Воистину они являлись одним человеком, одной душой с двумя телами!

Его клинки с глухим чмокающим звуком рассекали тела. Он держал фран за самый конец рукояти, увеличив зону поражения до трех ярдов; меч в левой руке бил на два, протыкая тех, кому повезло ускользнуть от широкого лезвия франа. Шлем и хайритская кольчуга с накладными пластинами на груди и спине были надежней миланского панциря; возможно, тяжелое копье фалангита и смогло бы прорвать стальные кольца, но гибкие клинки, ножи и дротики легковооруженных лишь бессильно лязгали по чешуйчатой стали. Блейд прошел до мачты, оставляя за собой широкий кровавый коридор, оглянулся и довольно кивнул. Поун и Хор работали мечами и топорами как два автомата, а бар Кейн был, по крайней мере, еще жив. К сожалению, мелькнула мысль.

Следом за тремя его бойцами шеренгой двигались две окты Береговой Охраны, завершая дело, их короткие клинки ходили вверх-вниз, точно зубья гигантской сенокосилки. С передовым отрядом ксамитов, включавшим пять или шесть десятков бойцов, было уже покончено, но на корме толпилось еще столько же, казалось, они набираются храбрости, опасаясь приблизиться к страшному воину в непроницаемой для дротиков и ножей кольчуге.

Блейд ткнул Поуна локтем в бок.

— Ты и Хор! Отложите-ка мечи! Рубите мачту, а я прикрою!

— Зачем?

Странник яростно оскалился.

— Рубите, я говорю! Обрушим на них!

Поун кивнул, видно, понял. Две боевых секиры с хрустом врезались в прочное дерево, полетели щепки, и Блейд увидел, как на высокой корме галеры какой-то человек с серебряным обручем в темных волосах — не иначе как капитан — махнул кривым клинком, посылая солдат в атаку.

Но было поздно. Мачта покачнулась; странник, бросив оружие, оттолкнул Поуна и Хора, навалился на гладкий толстый комель, и дерево не выдержало, переломившись с грохотом пушечного выстрела. Затем огромный тяжелый ствол с двумя поперечными реями и свернутым парусом рухнул на корму, калеча людей Ограждение по обоим бортам судна разломилось, не выдержав удара, рулевые весла вместе с массивными упорами были снесены в воду, доски палубы раздались и просели. Секунду-другую Блейд смотрел на окровавленных ксамитов, барахтавшихся среди обломков, потом поднял оружие и устремился обратно на садру.

— За мной! Туда! — он вытянул фран к шеренге ратников Береговой Охраны, с трудом сдерживавших натиск экипажа второй галеры. Борьба шла с переменным успехом; имперские воины уже метнули дротики и теперь отбивались от увертливых смуглых бойцов короткими мечами. Доспехи и шлемы давали им несомненное преимущество, за каждого ратника ксамиты платили двумя жизнями. Но нападающих было втрое больше, и запас метательных ножей и копий у них казался неисчерпаемым. Айденские моряки, окружившие капитана-сардара, ничем не могли помочь своим солдатам — их медленно, но верно теснили к трапам, и вскоре вся эта толпа, непривычная к правильному бою, должна была посыпаться на нижнюю палубу как спелые орехи.

Блейд, с Поуном и Хором по бокам, ударил с фланга. За этой троицей воинов в кольчугах, непроницаемых для ксамитских сабель, напирали еще полтора десятка человек — бар Кейн, вошедший во вкус драки, и две окты, полные сил. Высвистывал похоронную песню фран, сверкали длинные клинки трех мечей, без устали работали топоры, молодецки ухал Кейн, во всю мощь луженых глоток ревели ратники, лязг железа заглушал тяжкое надсадное дыхание сражавшихся и стоны раненых.

Ксамиты, что блокировали моряков, были уничтожены первыми. Капитан садры, по-видимому, хорошо знал свое дело: он рявкнул приказ, вытянув руку к разгромленной галере, матросы ринулись к ней и принялись сбрасывать абордажные крючья Вскоре полоса воды отделила полуразбитый корабль от плота и второго судна, тащившегося следом за садрой.

Ксамиты отступали. Их оставалось еще с полсотни, и боевой дух этих смуглокожих бойцов был по-прежнему крепок, но айденские ратники упорно теснила противника к краю палубы, а Блейд со своим отрядом отрезал дорогу к трапам. Наконец гибкие фигуры в полосатых туниках начали перебираться на борт галеры, потом зазвенели, падая, крюки, и второй ксамитский корабль остался за кормой. Садра, залитая кровью, заваленная трупами, неторопливо удалялась на восток.

— Мой господин! — крепкая рука легла на плечо Блейда, и он обернулся. Аларх, вытирая ладонью потный лоб, стоял перед ним; лицо его раскраснелось, из царапины на шее сочилась кровь. — Мой господин! Клянусь гневом Шебрет! Если бы не ты, нас уже скормили бы саху! — Он нерешительно коснулся лезвия франа. — Это… это хайритское оружие?

— Да. Не встречался с хайритами?

— Не встречался… — аларх покачал головой. — И спаси меня Айден от этой встречи, если они сражаются так, как ты!

Странник усмехнулся, похлопал аларха по затянутой в панцирь спине и, сунув фран под мышку, шагнул к трапу.

— Кайти! — рявкнул он. — Кайти, бездельник! Все кончилось, вылезай! Прими оружие!

Его слуга не появлялся. Заснул, что ли? — раздраженно подумал Блейд, свесившись над перилами и разглядывая сверху дверь своей каюты.

— Кайти, паршивец! Ты где!

— Да вот же он, — произнес бар Кейн, аккуратно обогнул Блейда и, в сопровождении Поуна и Хора, начал спускаться по лестнице. Внизу, у самой первой ступенью, нелепо вывернув шею, лежал рыжеволосый слуга, и в спине у него торчала рукоять ножа.

Гнев мгновенно покинул странника; спрыгнув на палубу, он склонился над Кайти, приподнял веко, поднес ладонь к губам. Все было кончено, парень не дышал. Скорее всего, он умер за долю секунды — лезвие тяжелого ножа воткнулось под левую лопатку и поразило сердце. Ксамитский метательный нож… такими пользовались нападающие… и Хор с Поуном… Этот клинок, несомненно, отправила в смертельный полет рука мастера!

Блейд поднял голову и встретил равнодушный взгляд бар Кейна. Савалтовский лазутчик смотрел на Кайти как на дохлого таракана, которого смахнули со стола и припечатали к полу сапогом; Поун же ухмылялся, а глаза Хора горели нескрываемым торжеством. Он положил руки на пояс: все ножны для метательных клинков были пусты, все ножи воткнулись в чьи-то тела. И в спину Кайти?.. Как это докажешь?

Но Блейду доказательства не требовались. Он скрипнул зубами и вновь дал себе слово, что в Ханде, при первом же удобном случае, разделается с бар Кейном и его людьми.

К сожалению, Ханд оказался для этого не совсем подходящим местом. Это была купеческая республика с весьма строгим кодексом законов, гарантировавших безопасность торговли и торговых гостей; тут тщательно следили за порядком, пресекая любые поползновения к дебошам, воровству, грабежам либо насильственному лишению жизни. Блейд просто не представлял, куда в этом городе можно деть три свежих трупа.

Лежал Ханд в юго-восточном углу Внутреннего Ксидумена, у самого моря, меж высоким холмом, на котором торчали приземистые башни местной цитадели, и обширной гаванью, защищенной длинным серповидным гранитным молом. Город оказался довольно большим, выстроенным из камня, дерева и кирпича; дома — в основном трехэтажные — выглядели добротными и крепкими. Обычно первый этаж этих внушительных квадратных строений был сложен из грубо отесанных каменных блоков или полуторафутовых кирпичей с выдавленным изображением корабля либо лошадиной головы; выше громоздились стены из неохватных бревен, подпиравшие черепичную кровлю.

Город окружало тридцатимильное полукольцо возделанных земель, то была вся территория Хандской республики. В двухстах милях к северу, тоже на побережье Внутреннего Ксидумена, стояла Ганла, еще один торговый порт, а за ней — Ири, по слухам, эти поселения ничем не отличались от Ханда. К западу от них плескалось море, к востоку тянулись дремучие леса, в которых можно было странствовать и месяц, и два, пока не доберешься до рубежей Зохта, одного из крупных кинтанских королевств, лежащих на берегу океана. За гаванью Ири тоже катил свои волны океан, и летом мореходы трех городов огибали безлюдное и дикое северное побережье Кинтана, а затем сворачивали на юг, к островной империи Хиртам, к богатым странам Зохт, Таракола, Катрама, Сайлор. До Сайлора, формальной цели нынешнего путешествия, можно было добраться и иначе, избрав пеший путь прямо на юг, через Тронгар и другие княжества Перешейка; дорога до теплого Калитанского моря занимала половину месяца, и еще такое время требовалось, чтобы достичь на корабле города Ила, сайлорской столицы. Впрочем, перед Блейдом не стояла проблема выбора между этими двумя дорогами, ибо он твердо решил, что перережет своим спутникам глотки в Ханде.

Ханд, а также союзные с ним Ири и Ганлу, населяли не кинтанцы. Эти три порта лет триста или четыреста назад основали выходцы из Тронгара, самого северного из княжеств Перешейка, изгнанные с родины во время междуусобиц и религиозных смут. Не успели переселенцы поставить первые дома, как на них нагрянули отряды очередного тронгарского властелина, однако уничтожать под корень не стали: князю требовался строевой лес, и потому беглецов лишь как следует припугнули и обложили данью. Целое столетие они сплавляли плоты в Тронгар вдоль морского побережья, потом, разбогатев на торговле с Кинтаном, наняли пару тысяч всадников из Хайры и указали князю на порог. Хайритские наемные гарнизоны до сих пор стояли во всех трех городах, но то были не воины Двенадцати Домов, а их восточные соседи и злейшие враги, о которых Блейд вспоминал с неделю назад, перед нападением ксамитских галер.

Сами уроженцы Ханда тоже казались бравыми воинами. Проезжая городскими улицами к постоялому двору на северной окраине, странник видел рослых белокожих солдат, патрулировавших все стратегические точки, от гавани, пирсов и складов до перекрестков и ратуши. Они были вооружены алебардами и топориками на длинных рукоятях; кожаные туники усеивали металлические бляхи, а на груди у каждого висел изогнутый рожок. Службу свою эти стражи несли истово и смотрели по сторонам в четыре глаза, не отвлекаясь на соблазнительные запахи, доносившиеся из припортовых кабаков и таверн. Впрочем, все подобные заведения выглядели до отвращения благопристойными и явно не относились к рассадникам порока.

Постоялый двор показался Блейду настоящим фортом. То было одноэтажное бревенчатое строение на высоком кирпичном фундаменте, имевшее форму квадрата. Наружные стены оказались глухими; в южной имелись ворота из досок толщиной в десять дюймов, обитые полосами железа, к северной примыкали конюшни и склады, в которые, для удобства постояльцев, можно было пройти прямо из жилых помещений. Внутри лежал просторный двор, где без труда размещались полсотни больших крытых повозок, напомнивших Блейду фургоны пионеров Дикого Запада. В южном крыле, слева и справа от ворот, предусмотрительный хозяин устроил кузницу, таверну, а также шорную и плотницкую мастерские; здесь же была лавка, в которой путники могли купить абсолютно все, от муки, крупы и солонины до фургонов, походных шатров и любого оружия, хоть айденского, хоть ксамитского, хоть с лежавшего в южных морях острова Калитан. Восточный и западный флигеля отводились для гостей попроще; тут предлагались комнаты на одного, на двоих и на четверых, с отхожим местом во дворе и без ванны. Северный предназначался для благородной публики — дворян, посланников сопредельных держав и богатых купцов. В нем бар Кейн и сиял лучший апартамент.

Пара прочных дверей, разделенных небольшим коридором, вела в просторный холл с камином, гладко выструганными деревянными лавками и столом, на котором улеглось бы трое рослых мужчин. Справа находились две господские комнаты с огромными кроватями и пуховиками; слева — помещение для слуг и удобства. Последние включали большую медную ванну, печь для нагревания воды (которую все же приходилось таскать из колодца во дворе) и выгребную яму с тщательно прикрытым стульчаком. Обозрев это великолепие, Блейд понял, что судьба сама идет ему навстречу: разобравшись со своими спутниками, он получал возможность разделать трупы в ванне, спустить по частям в отхожее место и смыть кровь. Он дал себе слово, что настругает из Хора бифштексы размером с ладонь, и несколько успокоился. Жаль, что тело бедного Кайти попало в желудок ненасытным саху, ксидуменским акулам; зато три лазутчика бар Савалта упокоются в дерьме — как и положено таким мерзавцам.

Предаваясь кровожадным мечтам, Блейд заглянул в конюшню (куда из холла вела еще одна дверь, за камином), проверил, что Тарну насыпали отборного зерна, потом вернулся в апартамент и принял ванну. Воду натаскали Хор и Поун, и странник лично убедился, что ее хватит не только для омовения; возможно, после драки ему пришлось бы протирать пол в общей комнате. Вымывшись, он уже не расставался со своими мечами, а фран незаметно сунул под лавку, к самой стене.

Наступил вечер, и вся компания расселась за столом: господа — у стенки. Хор и Поун — напротив. Они словно что-то чувствовали и тоже остались при мечах, как и бар Кейн. Впрочем, Ханд, хотя и поддерживал с империей дружественные отношения, был все же городом чужим, далеким и непонятным; в таком месте оружие лучше держать под рукой.

Ели свежее мясо, хорошо пропеченное и сдобренное пряностями; пили темное густое вино с Перешейка. В Ханде, а тем более в Ири и Ганле, странах северных, лоза не росла, и местные пробавлялись крепким пивом. Его на столе тоже хватало.

Блейд не отказывался ни от пива, ни от вина, поглядывая лишь, чтобы остальные тоже не пренебрегали хмельным; он был покрепче любого из них и более привычен к алкоголю. Здесь, и в Хайре, и в империи, и в Ксаме, и в прочих странах не водилось ничего сравнимого с земными джином, ромом, виски и водкой, здесь пили вино, которое Блейд мог поглощать в чудовищных дозах.

— Ну, — заметил бар Кейн, отодвинув блюдо с мясом и сыто рыгая, — вот мы и добрались до Ханда.

— Вот и добрались, — согласился странник, нашаривая ногой под лавкой фран.

— Не пора ли нам, почтенный Асринд, обсудить, какой дорогой мы двинемся дальше?

— Пора, почтенный бар Кейн. Но, видишь ли, я — скромный нобиль из Диграны, из имперского захолустья, с другого конца света… Откуда мне знать, какие дороги ведут из Ханда в Сайлор?

— А в тех тайных запи… — Кейн взглянул на Поуна и Хора, навостривших уши, и осекся. — Словом, твой… гм-м… родич… не оставил ли он каких указаний на сей счет?

— Нет, — странник носком ноги подвинул фран ближе. — Сказано им про сайлорский мыс и про то, как найти его, выехав на юг из Йлы.

— До Йлы надо еще добраться… — невнятно проговорил бар Кейн, ковыряя в зубах кинжалом.

— Я полагаю, наш господин бар Савалт дал тебе некие рекомендации? Тагра — центр мира и имперской учености, и щедрейший — мудрый человек… достаточно мудрый, чтобы обратиться, скажем, к Ведающим Истину… Уж они-то должны знать все дороги!

— Кроме пути на Юг, — произнес Кейн, тонко улыбнувшись.

— Разумеется. Но Сайлор — это еще не Юг… не тот Юг, который интересует щедрейшего, — Блейд собственноручно наполнил все четыре чаши и первым поднял свою. — Ну, так какие советы дал тебе наш господин?

Бар Кейн, жмурясь от удовольствия, пригубил.

— Никаких, почтенный Асринд, кроме одного: действовать по обстановке, расспросив торговых людей в Ханде. Что я и сделал сегодня утром в порту.

— Превосходно! И что же ты узнал?

Лазутчик Савалта допил вино и, важно наморщив лоб, уставился в потолок.

— О, много интересного! — Он помолчал, припоминая. — Говорят, что плыть северным путем очень опасно. Корабли идут до Ганлы и Ири, потом выходят в океан, где полно всяких морских чудищ…

— Ненавижу морских чудищ! — заметил Поун.

— Чтоб Шебрет подпалила им хвосты своими молниями! — поддержал приятеля Хор.

— Там не только хвостатые чудища, — бар Кейн снисходительно усмехнулся. — Есть такие… — он пошевелил пальцами, — с множеством длинных лап… и каждая толщиной с бревно… Словом, вместо Сайлора можно угодить им в пасть.

— Запросто, — согласился Блейд. — Мне это тоже не нравится.

— Еще можно отправиться из Ханда в Тронгар, а потом — прямо на юг через Перешеек. Между княжествами сейчас мир, так что мы спокойно доберемся до калитанского побережья. А там из любой гавани ходят корабли в Сайлор. Вот только…

— Да? — Блейд подвинул к себе кувшин с пивом и кивнул Хору и Поуну на второй — мол, угощайтесь, парни.

— Вот только в любом порту на калитанских берегах полно шпионов из эдората, и если нас опознают, как людей из империи…

Блейд хмыкнул, оглядев своих сотрапезников. Все трое были типичными айденитами, светлокожими, с рыжеватыми волосами и веснушками на щеках. Вдобавок только бар Кейн хорошо говорил по-ксамитски, а его помощники знали пару-другую слов, уместных разве лишь в тот момент, когда доберешься до глотки ксамита.

— Есть и дороги по суше, — продолжал бар Кейн, — но тогда нам придется пересечь весь Кинтан. Если идти через южные леса, мы попадем в Рукбат, а восточным путем — в Зохт и Тараколу. Ну, а оттуда — в Сайлор.

— Это мне больше нравится, — заявил Хор, на миг отрываясь от кувшина с пивом.

— Увы! — вздохнул бар Кейн. — Леса те, похоже, ничем не лучше океана. Чудищ поменьше, зато есть разбойники…

— Ну, разбойники… — пожал плечами Поун. — Мы и сами при случае…

Тут Хор толкнул его локтем в бок, и Поун замолчал.

— С разбойниками еще можно справиться, как и с большими кошками, огромными змеями и другой мерзостью, — сказал бар Кейн. — Но обитает в лесах совсем уж жуткая тварь, вампир, охочий до крови путников…

Блейд приподнял бровь; это было что-то новенькое. Про таких зверей ему слышать еще не доводилось.

— Сколь велик этот кровопийца? — поинтересовался он

— Не очень-то и велик, — Кейн отмерил руками около фута, — но в Ханде боятся его больше гнева грозной Шебрет. Рассказывали мне, что тот зверь, называемый ата — колдовской, — влезает в голову, усыпляя человека, а потом сосет кровь, а вместо нее пускает в жилы яд. Так что путники умирают в страшных судорогах.

— Влезает в голову? — переспросил странник — Это как понимать?

— Купец, с которым я беседовал, сказал такое: сначала слышится будто бы детский плач, потом в голове начинают звучать слова, от которых засыпаешь. Ну, а потом…

— Этот купец сам их слышал?

— Нет, конечно, иначе был бы уже покойником Люди говорят…

— А про морских чудищ и ксамитских шпионов тебе рассказывал тот же купец?

Бар Кейн кивнул.

— Тот. На редкость разговорчивый человек попался.

— Хм-м… А я думаю, что он тебя пугал, — Блейд усмехнулся. — Или решил подшутить над тобой, почтенный.

— Подшутить? Ты так полагаешь? — бар Кейн грозно насупился и потянул из ножен меч. — Да я с него шкуру спущу!

— Спусти. Никто не смеет издеваться над имперским нобилем!

— Завтра же и спущу, если окажется, что он врал! — лазутчик Савалта с лязгом бросил клинок в ножны, и Поун с Хором одобрительно закивали головами. — Но если все эти россказни верны, то какую дорогу мы изберем? С морскими чудищами, вампирами ата или ксамитской нечистью? — Бар Кейн уставился на Блейда налитыми кровью глазами; видно, хмельное уже ударило ему в голову.

Странник провел ладонью по седеющей шевелюре, ощущая под стопой рукоять франа, а локтем прижав к ребрам меч; эти смертоносные орудия действовали на него успокаивающе.

— Отправляясь в дальний и опасный путь, надо рассчитаться сперва со всеми долгами, — заметил он. — Тогда, если и попадешь случайно в царство светозарного Айдена, будешь чист пред ликом божества.

Бар Кейн нахмурился.

— Не понимаю, о чем ты толкуешь, почтенный Асринд! Путь наш начался не сегодня и не здесь, а в Тагре. Там каждому из нас и полагалось рассчитаться со своими долгами.

— Но по дороге в Ханд успели накопиться новые, — возразил Блейд. — И прежде, чем двигаться дальше, я желал бы покончить хотя бы с одним из них.

Он отставил чашу и мрачно уставился на Хора. Тот словно бы съежился под грозным взглядом странника; рука его инстинктивно потянулась к мечу.

— Ты! — Блейд ткнул в него пальцем. — Ты, ублюдок! Зачем ты убил моего слугу?

— Помилуй, почтенный, — вмешался обеспокоенный бар Кейн, — при чем тут Хор? Твой слуга погиб от ксамитского ножа!

— От ксамитского ножа, но не от руки ксамита!

Над столом повисло мрачное молчание. Наконец Кейн отхлебнул из чаши и, поморщившись (видно, вино показалось ему горьким), спросил:

— А какие тому доказательства, благородный Асринд?

Блейд усмехнулся.

— Ты думаешь, благородный бар Кейн, что мы в Тагре, в казематах милосерднейшего нашего господина? — Он покачал головой. — Нет! Мы на другом краю света, и здесь я и судья, и палач! — его ладонь многозначительно огладила эфес меча.

Бар Кейн задумчиво оглядел странника, покачивая головой; его подручные приподнялись, словно ждали только знака, чтобы броситься на Блейда.

— Одно из двух, — неторопливо произнес савалтовский лазутчик, — либо вино кружит твою слабую голову, либо ты набиваешься на ссору, почтенный Асринд. Тогда… — он замолк.

— Что тогда? — Блейд свирепо оскалился.

— Тогда, согласно инструкциям достопочтеннейшего бар Савалта, я должен прервать ваш поход и доставить тебя обратно в Тагру закованным в железо. Сам понимаешь, что после этого будет с тобой и твоим сыном!

Странник пропустил последнюю фразу мимо ушей.

— Закованным в железо?! — взревел он. — И это тебе велел бар Савалт, подлая тварь? Мало ему замученного Асруда, он хочет получить еще и головы Асринда и Арраха? Или всего рода бар Ригонов? — Он наклонился и вытащил из-под лавки фран. — Ну, в одном вы ошиблись, мерзавцы: на всякое железо найдется острая сталь!

Навалившись на стол, Блейд единым махом опрокинул его, но Хор и Поун оказались быстрее — оба успели вскочить, отшвырнув лавку, и стояли уже у камина, обнажив мечи. Странник прыгнул к наружной двери, успев по дороге чувствительно ткнуть бар Кейна под ребра рукоятью франа; теперь выход во двор был перекрыт. Если даже кто-то попытается ускользнуть через конюшню, то далеко не уйдет… Ухмыльнувшись, он крепко стиснул свое страшное оружие.

Бар Кейн поднялся, растирая бок.

— Ну, почтенный, — зловеще процедил он, — плыть тебе в Тагру в железе… Конечно, ты умелый боец, но мы трое — не шайка голозадых ксамитов…

Его клинок с лязгом покинул ножны.

— Хор, Поун! — лазутчик скосил глаз на подчиненных, одновременно наблюдая за каждым движением странника. — До смерти не бить! Сечь по ногам! Потом — плашмя по голове!

Они надвигались на Блейда с трех сторон, и тот шагнул навстречу, чтобы выиграть пространство для маневра. Холл казался достаточно просторным, чтобы действовать франом, и план стремительной схватки уже сложился у странника в голове. Отбить удары мечей рукоятью франа… они наверняка будут ошеломлены, когда обнаружат, что сталь не может рассечь деревянное древко… затем нанести удар клинком… скорее всего — по шее Поуна, который двигался в центре… отбросить тело на бар Кейна… когда он начнет подниматься, рубануть Хора… Как следует рубануть, от души!

— Эй, следите за его секирой! — предупредил своих бар Кейн, с опаской поглядывая на широкое сверкающее лезвие франа.

— Сейчас ты познакомишься с ней поближе, — пробормотал Блейд и размахнулся.

Он едва сумел сдержать удар, отступив на шаг и задохнувшись от изумления, ибо мечи его противников вдруг глухо звякнули о пол, а сами они застыли словно каменные статуи.

— Не надо их убивать, лайо, — раздался за спиной странника мелодичный женский голос, и он стремительно повернулся к двери.