"Киберхаг" - читать интересную книгу автора (Ливадный Андрей Львович)Глава 4.– Историки современности часто отождествляют Землю и Альянс, но такой подход неверен, по крайней мере, для заключительного этапа Галактической войны. – Сухо сформулировал свою мысль Стангмаер, неторопливо прохаживаясь по кабинету, вдоль длинного стола для совещаний, за которым сейчас сидел всего один человек – его заместитель по оперативной работе полковник Нефедов. – Прародина к тридцатым годам двадцать седьмого века опустела, а Альянс действовал на большом удалении от Солнечной системы. – Да, но почему тогда именно падение Земли ознаменовало конец активной фазы боевых действий, привело к капитуляции всего Альянса? – Возразил ему Андрей Сергеевич. Уилфред неопределенно пожал плечами. – Война была проиграна задолго до вторжения Флота Колоний в границы Солнечной системы. – Ответил он. – Согласен, в две тысячи шестьсот тридцать пятом году основные силы Альянса вновь сконцентрировались в системе прародины, но нельзя заблуждаться, считая, что руководство боевыми операциями осуществлялось с Земли. Уилфред явно хотел подвести собеседника к определенной мысли, которую не торопился озвучивать. – Временная концентрация сил, перемещение флотов с периферии к центру? – Нефедов размышлял вслух. – Мне не совсем понятно, почему командование Альянса пошло на подобный шаг? К чему нарываться на "последнюю битву" идти на поводу у противника? Не случись концентрации основных флотов Альянса в границах Солнечной системы, война бы продолжалась еще лет десять как минимум. – Верно. И победителями в ней оказались бы машины. Стангмаер остановился, тяжело оперся руками о стол и добавил, подавшись к своему заместителю: – Это очень хорошо понимал адмирал Табанов. Именно по его приказу в Солнечную систему были стянуты основные силы Альянса. Он не пошел на поводу у противника, но умело разыграл свою собственную комбинацию. Он искусственно создал предпосылки к поражению и капитуляции, пожертвовав при этом многим. Я часто задаю вопрос: ради чего он намеренно проиграл войну? – Чтобы спасти людей от полного взаимного истребления? – Предположил Нефедов. – Наверное, так. Иного смысла в его поступках просто нет. Табанов начал войну лейтенантом, прошел через все этапы чудовищного противостояния. Он лучше других понимал, а быть может знал наверняка, где именно оказалась пройдена черта невозвращения, когда стратегическое планирование десятков, сотен проводимых одновременно боевых операций, на многих пространственных фронтах, стало ускользать из-под контроля людей. На заключительном этапе войны силами Альянса руководили отнюдь не адмиралы. Война людей незаметно трансформировалась в войну машин, а для кибернетических систем защита Земли не являлась первостепенной задачей. Если Линию Хаммера построили по прямому приказу человека, то внешнее кольцо стратегических опорных пунктов создано машинами. Они выбрали оптимальную долгосрочную стратегию и успешно реализовывали ее. Не вмешайся в планы кибернетических систем человеческий фактор, в лице адмирала Табанова, машины, рассредоточив свои силы за границами освоенного на тот момент космоса, постепенно сжимали бы кольцо, нанося удары, постепенно ужесточая блокаду, действуя одновременно с тысяч различных направлений, избегая доказавших свою несостоятельность тотальных сражений, распыляя силы Флота Колоний, пока не задушили бы последний оплот сопротивления людей. Мрачная картина, но последние открытия подтверждают: все шло к тому. Мы до сих пор не знаем мест дислокации большинства баз внешнего кольца, три столетия не прекращаются локальные стычки с отдельными анклавами машин. Сотни тысяч если не миллионы модулей "Одиночка" по-прежнему ждут своего часа. Табанов вероятно разрушил глобальную сеть, координировавшую действия отдельных серв-соединений. Этим он дал шанс поколению выживших находить и зачищать планеты, колонизированные уже не людьми, а машинами. Однако последние события наводят меня на мысль, что и такой вариант был предусмотрен искусственными интеллектами, вышедшими из-под контроля людей. – Господин генерал, вы серьезно считаете, что нам по-прежнему угрожает призрак той войны? – Знал бы ты Андрей Сергеевич, сколько головной боли доставляют мне эти гипотетические базы, расположение которых до сих пор не известно. А тут еще с Окраины пошел поток сервомеханизмов серии "Хьюго " якобы выпускаемых в системе Норман. Контрольная закупка показала, что они полностью идентичны тем андроидам, что хранились на складах Эрихайма, и что еще хуже – они совпадают с теми машинами что были уничтожены в усадьбе господина Райбена. Это уже не случайности, а часть плана по внедрению на послевоенные планеты техники двойного предназначения. Норман – бывшая база Альянса, на территории которой по непроверенным пока данным живут люди. Я не нахожу разумным возобновление производства андроидов серии "Хьюго", если все действия не укладываются в рамки определенной операции, некоего акта возмездия, призванного обратить историю вспять и вновь выпустить на оперативный простор тысячи дремлющих в ожидании приказов машин. – Но модифицированные бытовые дройды могут стать лишь "пятой колонной", исполнителями разовых террористических или диверсионных актов. Это конечно огромная опасность, но количество замаскированных боевых машин слишком мало, чтобы представлять угрозу хотя бы одной произвольно избранной планете. – Нельзя недооценивать противника. – Мрачно предостерег своего заместителя генерал Стангмаер. – Нельзя забывать о произошедшем здесь, на Элио. Модифицированные дройды лишь часть плана, согласен, а главную скрипку в нем должны сыграть те, кто сумел воздействовать на разум людей через импланты. – Нужно послать разведывательные группы на Норман. – Рано. Я не уверен, что планетой управляют люди. Если там расположен командный центр, координирующий действия машин в рамках некоей "операции возмездия", мы рискуем сорвать лавину событий раньше срока. В последние дни меня не покидает ощущение, что мир готов взорваться, а мы, сидя на пороховой бочке, не видим, с какой стороны горит фитиль. Почему молчит Немершев? Куда он пропал?! – Мы ищем его. – Долго. Очень долго! Куда подевались наши подозреваемые? – Они покинули Зороастру одновременно с исчезновением капитана Немершева. Как я уже докладывал Вадим вышел на прямой контакт с ними. К сожалению, он не успел передать результатов проверки. – Выяснили, куда они направились теперь? – Гиперсферный курс ведет к системе Саргона. Это недалеко от Эрихайма, Нормана и Карлоса. – Что мы знаем о Саргоне? – Колония времен Великого Исхода. – Подготовьте разведывательную группу для внедрения на Саргон. Если Немершев в ближайшие дни не будет найден, начинаем операцию по захвату беглянок своими силами. – Господин генерал, разрешите вопрос? – Ну? – Почему так важен Немершев? – Этого я тебе не скажу, Андрей Сергеевич, извини. Меньше знаешь – крепче спишь. Только не думай что он мой протеже. – Ладно. В таком случае позволите еще пару соображений? – Давай. – Я считаю, что есть повод для беспокойства, но непосредственной угрозы все же не существует. Даже если предположить наличие некоего командного центра, и существование плана по внедрению на послевоенные планеты диверсионных групп, я не могу ответить на вопрос: почему они начали действовать только сейчас, спустя три века по окончании войны? – Не знаю. – Откровенно ответил Стангмаер. – Есть предположения? – Есть. Своими действиями на Эрихайме мы разбудили и спровоцировали некую силу. Скорее всего, вы правы, это искусственный интеллект. Логично предположить, что существовал особый план на случай уничтожения централизованного командования Альянса. Но я полагаю, что проект не был завершен, формирование "пятой колонны" только начиналось, когда адмирал Табанов своими действиями разрушил планы машин и сознательно привел Альянс к поражению. Мы должны искать командный центр. Он расположен либо на Эрихайме, либо в границах ближайших систем. Сейчас искусственный интеллект попытается восстановить все фазы проекта и начнет сбор разведывательной информации о существующей послевоенной цивилизации. Это дает нам некоторую фору во времени. – Мы не можем позволить себе изучать ситуацию "в развитии". – Мрачно подытожил Стангмаер, выслушав мнение полковника Нефедова. – Это чревато непредвиденными последствиями. Нужно вторично исследовать Эрихайм, одновременно продолжая поиск ускользнувших от нас киборгов. Группу на Саргон подготовить и отправить в течение ближайших дней. Все, Андрей Сергеевич, исполняй. Доложишь по готовности, а я буду думать, как нам развязать этот узел… Вадим приходил в себя медленно. Сознание как будто по миллиметру выкарабкивалось из бездны небытия, он не слышал звуков, не воспринимал света, лишь мысли тяжелые, тягучие, непоследовательные давали ему понять, что организм борется, возвращая себе право мыслить, двигаться, осязать, видеть… Слишком тяжелые последствия для удара по голове… Рассудок пытался связать ткань непрерывности если не ощущений, то мыслей, и постепенно ему удалось это. Он вспомнил свое прибытие на Зороастру, задание, танец с Лори, даже имя ее подруги, услышанное вскользь. Лори и Эльза. Почему он сейчас думал о них? Потому что их образы связаны с последними мыслями перед черным провалом беспамятства? Потому что они – его Нет. Он думал о них, в поисках ответа – кто нанес ему неожиданный, оглушающий, явно профессиональный удар? Это была не Лори и не Эльза. Сделанный вывод основывался на конкретном знании – будь за его спиной кто-то из девушек, он бы обязательно зафиксировал излучение импланта, обернулся бы несколькими секундами ранее и предотвратил удар. Тот, кто прокрался в номер, не был имплантирован!.. Вадим испытал некоторое облегчение, хотя в его неопределенном положении глупо и неправильно было цепляться за чувства – какая разница сейчас, кто это сделал, вопрос в другом: где я, что от меня хотят и как отсюда выбраться? Не в силах управлять собственным телом он сосредоточился на мыслях, и это помогло, в какой-то момент барьер окружающей его черноты начал распадаться, возвращалось сенсорное восприятие мира, мрак превратился в сумрак, до слуха начали долетать первые звуки, безошибочно идентифицированные рассудком, как характерные шумы от работы разнообразных комплексов аппаратуры. Спустя некоторое время ему удалось приоткрыть глаза. Он уже вполне владел собственным осознанием и действовал крайне осторожно, в помещении могли находиться посторонние, которым нельзя выдать своего возвращения в мир. Его плотно смеженные веки едва заметно дрогнули, позволяя взгляду проникнуть через ресницы. Так и есть. Похоже на больничную палату. Вокруг блоки аппаратуры поддержания жизни, плюс терминалы неизвестного предназначения. У изголовья вне поля зрения тихо и равномерно попискивает невидимый прибор. Я пациент или пленник? Он слегка напряг мышцы и тут же получил ответ: лодыжки, запястья и грудь оказались не просто зафиксированы, – скованы специальными захватами. Возможно, это лишь мера предосторожности? Нет. Придется исходить из наихудшего варианта. Имплант. Отклик пришел немедленно. Устройство работало, и находилось под контролем рассудка. Если я пленник, почему такая беспечность со стороны охраны? Уверены, что введенные препараты гарантируют бессознательное состояние? Да, наверное, так. Те, кто пленил его, не могли знать ни о методиках тренировок спецподразделений по борьбе с сервомеханизмами, ни о потенциальных возможностях специмпланта. Противостояние с любой машиной, вне зависимости от того, является она носителем искусственного интеллекта или нет, требовало не только физической, но и ментальной самоотдачи, говоря проще: в большинстве случаев исход поединка предопределялся противостоянием человеческого рассудка и кибернетической системы. В результате мозг Вадима на протяжении многих лет проходил курсы специальных тренировок, в том числе он умел защитить себя от воздействия большинства препаратов, ведь машина в ходе поединка могла перехватить управление системой жизнеобеспечение бронескафандра и попросту "выключить" сознание человека. Некоторое время Вадим лежал, используя свой имплант как приемник, находясь в режиме пассивного сканирования, он ничем не выдавал себя, но получал информацию о работающих вокруг устройствах. Микромодули, связанные прямым нейросенсорным контактом с рассудком Немершева, передавали ему гораздо больше информации, чем зрение, осязание или слух. Мысленный взгляд постепенно исследовал помещение, затем проник через стены и, наконец, внимание Вадима сосредоточилось на весьма специфическом источнике энергетической активности: он воспринимал излучение рекламной вывески. Сосредоточившись Немершев смог прочитать буквы, складывающиеся в два слова: "Клиника Астгард". Та самая клиника, в которой он накануне был вынужден пройти обследование! Мысль заработала с предельной ясностью. Обследование. Зороастра. Планета, где торгуют запрещенными био и кибер технологиями. Только сейчас Вадим понял, какую непростительную ошибку допустил, согласившись на обследование. Ему нужно было развернуться и уйти, пообещав заглянуть в другой раз, а он… что тут говорить, повел себя как полный дилетант… Хотя, что они могли обнаружить при обследовании? Разве что их заинтересовал необычный имплант Вадима, но неужели это достаточный повод, чтобы действовать столь грубо? Немершев понял – мысль свернула не в ту сторону. Скорее всего, мотивы хозяев клиники останутся для него тайной, сейчас главным было выбраться отсюда, дать знать, что жив, передать информацию относительно Лори и Эльзы. Концентрация внимания на определенной проблеме помогла. Он чувствовал, как организм постепенно приходит в норму, методика метаболической самокоррекции являлась одной из основных дисциплин в курсе спецподготовки. К тому моменту, как прикрепленные к телу датчики начали подавать сигналы тревоги, привлекая внимание персонала к изменившемуся состоянию "пациента", Немершев уже был готов действовать. Он определил, что на улице ночь, отыскал, проанализировав наполняющие палату излучения, где расположены устройства слежения, и теперь лежал, полностью расслабив мышцы, в ожидании кто и как отреагирует на поднятую автоматикой тревогу. Он рассчитывал, что в здании находятся несколько охранников и дежурный врач, но когда отворилась дверь палаты, он не смог зафиксировать излучение импланта вошедшего. Не меняя позы, по-прежнему демонстрируя полную расслабленность, Вадим чуть приоткрыл глаза и увидел…. Животное походило на миниатюрную копию тираннозавра, – оно опиралось на задние лапы и мощный хвост, две передние конечности выглядели отнюдь не рудиментальными, а пояс диковинного существа опоясывал ремень с силовой кобурой, из которой торчала рукоять импульсной "Гюрзы". Немершев понял, что перед ним одно из "творений" генных инженеров Зороастры, – ночной охранник клиники. Но что может сделать превращенное в биоробота животное, когда тревожные датчики на терминалах требовали присутствия квалифицированного специалиста из числа людей? Ага… вот и он. Человек в стерильной униформе подошел к диагностическому ложу и склонился над Немершевым, внимательно глядя на показания того самого, невидимого для Вадима прибора, расположенного в изголовье. Все. Более удобного момента не будет. Он знал свои физические возможности, потому действовал только одной рукой. Мгновенное напряжение мышц, усиленное локальным ускорением метаболизма, привело к тому что металлопластиковый захват, удерживающий правую руку, с хрустом лопнул, разлетевшись на несколько фрагментов, а освободившиеся пальцы Вадима тут же сомкнулись на горле дежурного медика, не дав ему ни опомниться, ни толком испугаться. – Сними захваты и прикажи охраннику убираться. Пусть положит "Гюрзу" на пол и уходит. Несколько секунд тишины, затем Вадим услышал хриплый сдавленный голос: – Я не могу… говорить… – Еще секунда промедления и действительно не сможешь. – Хватка Вадима была железной. – Я тебя задушу. Вместо ответа он уловил работу передатчиков импланта. Ящер что-то прорычал, но выполнил приказ: вытащив оружие из захватов силовой кобуры, он положил его на пол и вышел из палаты. – Куда ты его отправил? – В дальнее крыло здания. – Поднимет тревогу – убью. Разблокируй захваты. Ремни, перехлестывающие грудь Вадима, ослабли, три захвата – на левом запястье и лодыжках – открылись с характерными щелчком, и Немершев тут же с силой отшвырнул от себя худощавого медика, мгновенно скатился с койки, точно рассчитанным движением успев схватить импульсный пистолет и направить его в лоб "дежурному", который, сыпля проклятиями, пытался выбраться из под рухнувшего шкафа с различным инструментарием. – Кто еще из персонала находится в здании? – Не давая ему опомниться спросил Вадим, поднимаясь на ноги. Тяжеловато, но ничего. Настоящие последствия экстренной мобилизации всех жизненных сил наступят не раньше чем через час. – Только я и охранник. Больше никого. Клянусь! – Зачем меня захватили? – Я не знаю! Поверьте, я не знаю! – Где взять одежду? – Я могу дать свою… Вам подойдет по размеру. – Мне не нужен твой халат. – Я понимаю. Я дам ту, в которой приехал на работу. – Приехал? Кодон активации от машины тоже одолжишь? – Да… – Пошли. – Ствол "Гюрзы" не уперся медику между лопаток, Вадим был хорошо тренирован и знал, какую дистанцию следует держать, чтобы избежать неприятных неожиданностей. – Двигаешься только по прямой. Если нужно свернуть или войти в комнату предупреждаешь за несколько шагов. Понял? Дождавшись судорожного кивка, он добавил: – Вперед. Через десять минут Немершев покинул здание клиники. На парковочной площадке в этот час стоял всего один флайкар, к которому действительно подошел конфискованный у дежурного медика кодон активации. Теперь у Вадима была только одна задача – успеть добраться до адреса, что был дан ему на случай крайних осложнений. Его миссия на Зороастре, так или иначе, могла считаться оконченной, – все остальное, включая эвакуацию с планеты, теперь забота людей генерала Стангмаера. От него требовалось только одно – сохранить силы и сознание пока перед ним не откроется спасительная дверь. Реабилитация. Для капитана Немершева это был тяжелейший удар. Никто не мог ему помочь, ни психологи, ни иные специалисты, все, что произошло с ним в течение нескольких суток, заняло непонятное место в душе, с одной стороны саднило, как глубокая рана, с другой вызывало сложные, неоднозначные чувства. Тяжелее всего он переносил тестирование и вежливые, закамуфлированные под беседы с психологами допросы. С Зороастры Вадима эвакуировали действительно не в лучшем физическом и моральном состоянии, но теперь он оправился и откровенно не понимал, почему ему упорно отказывают во встрече с генералом Стангмаером, и зачем вообще держат в реабилитационном отделении центрального госпиталя ВКС, когда он здоров? Немершев не мог обвинить окружающих в … Очередное собеседование с доктором Хорнетом отличалось от предыдущих встреч лишь измененными формулировками вопросов: – Вадим Петрович, вы уверены, что некоторые поступки являлись вашим волеизъявлением? Немершев устало посмотрел на собеседника. – Сколько можно муссировать одну и ту же тему? – Устало и раздраженно спросил он. – Не настаиваю на немедленном ответе. Вы можете обдумать вопрос, прежде чем… К фрайгу. Он все труднее выносил затянувшуюся моральную пытку. Его упорно подводили к мысли, что внезапно вспыхнувшие в душе чувства являлись сторонним влиянием, хотя техническая экспертиза недвусмысленно показывала: устройства обмена данными его импланта не содержат сведений о стороннем влиянии на рассудок. В конце концов, конструкция его импланта принципиально отличалась от стандартной, общепринятой. И доктор Хорнет был осведомлен об этом, не хуже чем он сам. Ни одна машина, ни один искусственный интеллект, не мог вот так запросто добраться до рассудка Немершева, иначе на протяжении десяти лет службы он бы раз за разом проваливал задания. – Док, вы бывали на планетарных зачистках? – Вопросом на вопрос ответил Вадим, нарушив затянувшуюся паузу. – Нет. Какое это имеет значение? – Хорнет как обычно вел себя сдержанно. – Огромное. – Вадим, в отличие от доктора уже не мог скрыть своего раздражения. – Вы специалист, или как? Неужели мне нужно рассказывать снова и снова, о таком явлении как встречные излучения? Сколько раз я сталкивался с машинами, чьи искусственные нейросети содержат матрицы сознания погибших пилотов? Вопрос как будто повис в воздухе. – Ну, вам виднее капитан. – Наконец ответил Хорнет. – Именно. – Немершев продолжал злиться, хотя понимал, что эмоции сейчас могут только навредить. – Они тысячи раз пытались получить доступ к моему рассудку, ведь для большинства боевых машин понятие "нейросенсорный контакт" имеет первостепенное значение. У сотен уничтоженных мной кибермеханизмов имелось больше оснований и технических средств воздействия на системы импланта, чем у Лори. Повторяю: не она вырубила меня, и метод воздействия в данном случае был физический, а не ментальный! Я устал. Устал повторять одно и тоже. Вы сомневаетесь, перепроверяете, я терпеливо сносил все процедуры тестирований и допросов, но теперь говорю: хватит! Либо выносите свой вердикт, либо… – Почему вы злитесь и нервничаете? – Потому что меня все достало. Вы копаетесь в моей душе, видимо не до конца поверив, что она есть. Ищете рациональное, среди чувств. Это, в конце концов, мой личный внутренний мир! – Успокойтесь, капитан. – Я спокоен. Только не пытайтесь и дальше давить на меня. Я не изменю своего мнения и не запутаюсь в показаниях. Лори и Эльза – люди. Они не пытались воздействовать на меня. Провал операции обусловлен другой ошибкой, – я позволил обследовать себя в клинике, куда записались на прием обе девушки. У вас достаточно материалов для приговора. – Здесь не трибунал и, между прочим, я не представляю интересы отдела внутренних расследований. – Ответил ему доктор Хорнет. – Меня интересует ваше состояние, ну и попутно мы исследуем всю доступную информацию по последним событиям. – Вы копаете не в том направлении. Замкнулись на понятии "машина" и совершаете одну ошибку за другой. Смените термины. Лори и Эльза – люди. – Вы уже неоднократно заявляли об этом. – А вы не прислушались к моему мнению. Все что отличает машину от человека, – это способность сомневаться. Не только просчитывать ситуацию, а еще и – Да, капитан, я знаю об этом, успокойтесь. Но поймите – моя обязанность выяснить: насколько вы были свободны в своих поступках и чувствах. Понимаю, вам нелегко. Но и нам, – он сделал широкий жест, как бы обозначая круг сотрудников, причастных к текущему проекту, – сложно с уверенностью судить о возможностях машин неизвестной конструкции. А от нас требуют сделать выводы, дать конкретные оценки степени потенциальной угрозы… – Степень потенциальной угрозы велика. – Взяв себя в руки, ответил ему Немершев. – Свидетельство тому – инцидент на Элио. – Хорошо, Вадим Петрович. Давайте остановимся на сегодня. Достаточно. Мы действительно начинаем повторяться. – Ходить по кругу. – Мрачно уточнил Немершев. – Отдыхайте. – Хорнет пропустил мимо ушей последнее замечание. – Кстати, у отдела внутренних расследований нет претензий к вам. – Спасибо, док. Хоть здесь успокоили. На следующее утро он не встретился с Хорнетом, как обычно бывало на протяжении последней недели. Новость о том, что его "выписывают", Вадим встретил спокойно, сдержанно. Все имеет свое начало и свое завершение. Это был трудный, но неизбежный этап. … Покинув стены госпиталя, Немершев еще несколько часов провел на базе ВКС, вынужденно следуя формальностям, хотя в душе он стремился как можно быстрее покинуть военный городок. Может быть после пребывания "под следствием" он до конца не верил, что его вот так спокойно отпустят. Что-то, если не надломилось внутри, то серьезно сдвинулось, произошла невольная переоценка не только событий, но и собственных устремлений. Он чувствовал себя неуютно, но старался не показывать этого. В конце концов, он ведь не собирался расставаться со службой? Или собирался, но еще не мог признаться в этом перед самим собой? А что изменилось? Отношение флота ко мне, или мое отношение к флоту? Тяжелый вопрос. Десять лет… Огромный пласт жизни… Он впервые смотрел на себя будто со стороны, только сейчас задумавшись над тем, в каком напряжении прошли эти годы. …Покончив с формальностями, он получил документы и, бегло просмотрев личные данные, считанные с возвращенной ему статкарточки, понял, что временно выведен в резерв флота, при этом ему на счет перечислена сумма, которая, по мнению командования, должна была обеспечить длительный период реабилитации. Немершев воспринял это без ложных обид, хотя из размытых формулировок оставалось непонятно, отстранили его от командования взводом Разобраться в себе, я разберусь. Перепутье. Он покинул военный городок, не унося камня за пазухой, но через КПП прошел быстрым шагом, едва кивнув на прощание незнакомому офицеру. Номер мобильного коммуникатора лейтенанта Вронина он набрал машинально, не надеясь на ответ, потому что не знал, где сейчас находится "Фаргос". В последний раз он разговаривал с Кириллом неделю назад, едва очнувшись, после "эвакуации" с Зороастры. Тогда ему удалось воспользоваться стационарным устройством ГЧ-связи, – первый же разговор с доктором Хорнетом пробудил в душе Вадима целую бурю противоречивых эмоций, и он, чувствуя, что события начинают развиваться по какому-то дикому, непонятному сценарию, совершил спонтанный, рискованный поступок, воспользовавшись своими знаниями и способностями, чтобы выйти на контакт с лейтенантом Врониным и попросить его об одной услуге… На этот раз Вадим вызывал Кирилла без опасений – кто мог запретить ему сделать звонок на мобильный коммуникатор своего боевого товарища? К его удивлению ответ пришел быстро. – Привет, командир! – Вронин искренне обрадовался, услышав голос Немершева. – Ты на Элио? – Да. – Узнал, о чем я просил тебя? – Узнал. – Тогда давай, буду рад тебя видеть. Где, во сколько? Они договорились встретиться через час. Убирая коммуникатор, Вадим посмотрел на ясное лазурное небо, вдохнул полной грудью и вдруг почувствовал, что свободен. Нет, он не собирался скомкать и выбросить из памяти события последних недель, – он на уровне подсознания чувствовал, что, поступив так, не обретет ни покоя, ни уверенности в себе, – выбросив часть, лишишься и целого. Обидеться, закомплексовать, замкнутся в себе просто, но, сколько потом потребуется времени и сил, чтобы расколоть скорлупу предвзятости? Тем более что встреча с Лори не прошла для него на уровне ощущений срыва боевой операции, либо, того хуже – романтической интрижки. В этом смысле все выглядело очень сложно для Вадима. Всего лишь один танец. Незабываемый эригонский вальс. Он практически ничего не знал о Лори, но думал о ней, находя возможно придуманные им самим слова и чувства, которые поднимались в ответ на мысли и из глубин замкнувшейся, по инерции продолжающей обороняться души. Он берег эти образы и мысли, не позволяя психологам прикоснуться к ним. Берег как тлеющий уголек, который успел подернуться пеплом, но еще не угас. Одного Вадим не понимал совершенно: почему с ним обошлись как с винтиком огромной бездушной машины? Да, его вытащили с Зороастры, не бросили, но потом… Что означает предоставление практически бессрочного отпуска "до особого распоряжения", как говорилось в документах. Почему к его мнению не пожелали прислушаться? Или все же прислушались, но не сообщили? Нужно было решать, что делать дальше… Лейтенант Вронин ждал его в небольшом уютном кафе на окраине Раворграда. Они молча, крепко пожали друг другу руку, присели за столик, и, только дождавшись пока андроид-официант принесет заказ и удалится, встретились взглядами. Немершев верно понял тон Кирилла во время разговора по коммуникатору. Тот был рад видеть и слышать командира, но что-то не давало лейтенанту покоя. – Ну? – Вадим приподнял бровь. – Докладывай. – Не знаю, командир, с чего начать. – С начала. Вронин отпил из бокала, воздержавшись от разного рода жестов или тостов. – Короче, дела такие. Ты временно отстранен от командования взводом. – Не удивил. Кто вместо меня? – Я. Немершев кивнул. Теперь ему стала понятна осведомленность и одновременно: двойственность положения, в которое попал галактлейтенант. – Не вижу в этом ничего страшного. – Первым нарушил он возникшую паузу. – Командир, – Кирилл не стал ходить вокруг да около. – Скажи, разные слухи, касающиеся твоей последней "командировки", это правда? – Смотря, какие слухи? Я их не распускал, не до того было, – усмехнулся Вадим. – Говорят, ты вычислил двух киборгов… Девушек. И что ты… ну будем говорить прямо: не равнодушен к одной из них? Вадим непроизвольно поморщился. – Почему тебя это волнует? – Спросил он, поднимая взгляд. – Не из больного любопытства. – Ответил Вронин. – Просто скажи: да и ли нет? – Темнишь лейтенант. – Неодобрительно покачал головой Немершев. – Да, было. И сейчас, наверное, еще не прошло… – Внезапно добавил он. – Только я уже сто раз повторял – они люди. Глаза Кирилла потемнели. – Ты просил меня узнать о судьбе транспортного корабля с определенными маркерами. Я достал нужную информацию. По соседству с Эрихаймом недавно открыты три колонии: одна времен Великого Исхода, две других изначально являлись базами Альянса. Сейчас о них вскользь упоминают в прессе, – все как-то туманно, размыто, словно информация намеренно искажается. Речь естественно идет об их вероятном присоединении к Конфедерации, но точных данных – что представляют собой планетные цивилизации, никто не дает. Именно туда из системы Зороастра, на координаты звездной системы Саргон совершил гиперсферный прыжок транспорт класса "Элизабет-Альфа". Бортовые маркеры совпадают. – Спасибо Кирилл. Ты мне очень помог. Вронин внимательно посмотрел на Немершева. От Вадима не ускользнуло, что в душе лейтенанта идет какая-то борьба. – Погоди, командир. Это не все. Тебя не интересует источник "слухов"? – Чтобы набить морду? – Вадим усмехнулся. – Мне, Кирилл, сейчас не до того. – Понимаю. И все же выслушай меня внимательно. Я тоже не вчера родился. Тебя заперли в госпитале, якобы на реабилитацию, а нас вдруг начали усиленно готовить, постоянно тренируя по новой, не совсем внятной методике, потом с нами на занятиях по курсу мнемонической защиты вдруг оказывается группа из четырех офицеров. Они из ведомства Стангмаера. Занимались по ускоренной программе. Одновременно осваивали новые аппаратные модули своих имплантов. Один из них проговорился, что их готовят для акции зачистки, мол, придется прибить двух – В первый раз слышу такой термин. – Насторожился Вадим. – Я тоже. Старший в группе – капитан Доргаев. Мне он не понравился. Неприятный тип. И слишком много болтает для разведчика. – Например? – Например, о том, что два киберхага развели на Зороастре крутого спеца из нашего подразделения. Намек был более чем прозрачный. – И ты решил копнуть? Вронин кивнул, наполняя бокалы. – Ты не ошибся командир. Обе девушки люди. – Он отпил маленький глоток и добавил: – Только Немершев все больше мрачнел, слушая Вронина. – Так Кирилл, давай по порядку. Откуда сведения? – Из разведуправления флота. – Ты влез в их сеть?! Вронин пожал плечами. – Слушать будешь? – Буду. – Тогда не перебивай с вопросами. Скажу все, что узнал. У Стангмаера сейчас только предположения, косвенно подтвержденные расшифровкой записей сканеров космопорта Элио. Предположительно "киберхаг" – этот термин был почерпнут из архивов Альянса – один из самых долгосрочных исследовательских проектов времен войны. Он длился пятнадцать лет и по документам привел к нулевому результату. По частично сохранившейся документации можно судить, что работы велись над созданием точной копии человека с применением искусственно созданных биоматериалов. Техническое задание включало условие – киберхаг должен проходить через любой сканирующий комплекс, не вызывая тревоги. И еще, у них "переменное" сознание. С одной стороны – обычный человек, но стоит включиться боевым программам… – Кирилл усмехнулся, – дальше идет область чистых догадок, командир. Никто не знает, на что они способны. По документам проект загнулся. Где были расположены производства и лаборатории – неизвестно. Но подробный анализ файлов сканирования выявил у двух девушек, посетивших Элио и скрывшихся после этого в системе Зороастра, очень странную аномалию – мышцы у обеих имели включения из лайкороновых нитей. А это – усилитель мускулатуры, созданный на основе искусственных биоматериалов. Вадим молча выслушал Вронина. На душе было ой, как тяжело, но вида он не подал, только спросил, сухо, негромко: – Что управляет их сознанием? – Неизвестно. В руки Стангмаеру попали лишь общие требования к техническому заданию. Никакой конкретики. – Отдаешь себе отчет, как рисковал? – Отдаю. – Глаза Кирилла блеснули. – А ты не рисковал, когда спасал мою жизнь? Так что не будем. Я ведь знаю, ты не остановишься. Потому и полез. – Значит, они пустили по их следу "волкодавов"? Как они в деле? – В деле я их не видел. Конечно, опыт силовых операций у них есть. Явно не мальчики. Реакция хорошая, крыша на месте, впечатления отморозков не произвели. Особый отдел, чистильщики. Не знаю я специфики их подготовки, но в компьютерных системах разбираются. Не на нашем уровне конечно. Многие из элементарных приемов являлись для них откровением. – Что за новации в их имплантах? – Смена программ. Дыры в программном обеспечении залатали, плюс пара стандартных блокираторов удаленного доступа. – Значит, группа зачистки, говоришь?.. – Немершев все больше мрачнел. – Ты с ними хорошо познакомился? Ребята нормальные? Ну, не учитывая их командира, этого Доргаева… – Знаешь, Вадим, у нас и у разведки понятие "нормальный" немного разняться. – Ладно, поставим вопрос по-другому: спасать их стоит? – Спасать? – А ты как думал Кирилл? Если добытые тобой сведения – правда, и экспериментальная модель искусственного человека была создана, разведка флота только погубит своих людей. Силовые акции тут неприменимы. – А как быть? – Нахмурился Кирилл. – Я тебе ответил на вопрос. Когда ты просил сказать "да" или "нет". Надеюсь, ты меня правильно понял. – Сам попробуешь разобраться? – Ясно дело, к Стангмаеру не побегу. Хватит, поработал в контакте с его ведомством. У меня отпуск, ты случаем не знаешь до какого времени? – Я так полагаю, пока те ребята не "зачистят" объекты. – Значит надолго. И с рецидивами. – Немершев произнес эти слова сумрачно, без тени иронии. – Спасибо Кирилл. Ты мне очень помог. – Планируешь возвращаться во взвод? – Человек только предполагает. Располагают нами в данный момент иные силы. Посмотрим, что выйдет. – Не стал зарекаться Вадим. – Если все сложится – вернусь. Исчезну – значит не судьба. – Постой, что значит "исчезну"?! – Не напрягайся. Я в последнее время далеко вперед не загадываю. Попробую решить вопрос, хотя бы в рамках "узкого" эпизода. – Помощь нужна? – Справлюсь. У тебя все равно отпуск еще не скоро. Ты и так помог, Кирилл. Он постоянно думал о ней. Образ Лори притаился в душе, прижился в ней, прошел некоторую трансформацию, став немного размытым и в тоже время грустно-идеализированным. Кто из нас не стремиться сохранить в душе хотя бы призрак мечты, чего-то близкого несостоявшегося, упущенного и вспугнутого? Вадим поначалу терялся, не понимая, как ему поступить с памятью о произошедшем, ведь в момент встречи ни он, ни она не знали друг о друге ровным счетом ничего. Всего лишь один танец… Одно Вадим понимал со щемящей очевидностью: не было ни капли фальши или лжи в их внезапной взаимной симпатии. Он не жалел о случившемся, не пытался усмотреть злого рока в последовательности событий, ведь не будь он тем, кем был, они бы попросту никогда не встретились. Вопроса: что делать дальше? перед ним уже не возникало. Если покидая территорию базы ВКС он еще смутно представлял свои действия, но уже задумывался над тем, какими способами искать ускользнувшую из его жизни Лори, то после разговора с Кириллом Врониным все сомнения отпали, информация, так своевременно полученная от друга, помогла быстро сориентироваться и уже не испытывать сомнений в принятии решения. В отличие от Стангмаера Вадим был намерен отыскать Лори, поговорить с ней, взглянуть в глаза, прежде чем судить, кто она на самом деле. Конечно, учитывая последовательность происходящего, Немершев являлся заинтересованным лицом, не мог позволить себе встать "над событиями", да и не хотел этого. У начальника разведывательного управления своя правда, свои критерии, и Вадим не собирался их осуждать. В данном случае он оказался ближе к реальности, чем генерал Стангмаер. Что толкнуло капитана на подобный шаг? Почему его волновала судьба двух человеческих подобий созданных в лабораториях Альянса исключительно ради продолжения войны? В том и заключался трудный, но осознанный выбор Немершева: он являлся одним из немногих людей, кому понятие "искусственный разум" было знакомо отнюдь не понаслышке, более того у Вадима имелись свои взгляды на данный вопрос и собственные критерии оценок. Он был твердо убежден, что между искусственным интеллектом и человеком лежит пропасть. Многие не различали тонкостей, особенно когда биокибернетические технологии существенно расширили границы понятий, дав машинам элементы плоти, а человеку кибернетические расширители мироощущения. Как тут разобраться, кто есть кто, особенно когда между двумя крайностями лежат примеры заимствования матриц сознания? Война стерла грань дозволенного, люди шагнули за нее, и теперь каждый случай приходилось рассматривать в отдельности. Многим такая Сложные самообучающиеся системы были созданы задолго до войны. Примером тому может служить удачная, проверенная временем и суровыми испытаниями колониальных проектов модель андроида, известная как "Хьюго-БД12". Оснащенные искусственными нейросетями, машины этого класса, общаясь с человеком, запоминали его реакции на события: слова, движения, мимику, после чего воспроизводили их, с определенной степенью достоверности, что, в свою очередь, привело к возникновению устойчивого мифа об адекватности сознания человека и наиболее продвинутых моделей андроидов. На самом деле это не так. Вадим на личном опыте неоднократно убеждался: чтобы кибернетическая система была способна реагировать на ситуацию подходящим по смыслу сочетанием слов, или действием, отражающим чувства и эмоции, присущие человеку, для этого она должна быть… человеком. Не больше и не меньше. Большинство кибернетических систем, самообучаясь человеческим реакциям в процессе общения со своими создателями, всего лишь приближаются к прототипу, но не становиться равнозначными ему. Самообучившаяся программа не может мыслить точно так, как мыслит человек, и потому считать сложную искусственную систему аналогом или подобием человеческого рассудка нельзя [23]. Машина, каким бы сложным ИИ она ни обладала, никогда не научится У нее неизбежно сформируются свои уникальные реакции на события, и потому отличить машину от человека можно всегда. По крайней мере Немершев был в этом полностью уверен. Многолетний опыт подсказывал ему – Лори не имитировала чувства. Она ощущала их. Но если это так, мог ли Немершев остаться в стороне от событий, уехать куда-нибудь в отпуск, забыть о ней, выбросить проблему из головы? Нет. Эх Кирилл… Не слишком ли легко ты добыл столь необходимую мне информацию? Возможно, тебе А даже если и так… Кто еще способен справиться с проблемой? Но одного не учел генерал Стангмаер, – Вадим твердо знал, что если Лори и ее подруга окажутся людьми, пусть искусственно созданными, но |
|
|