"Киберхаг" - читать интересную книгу автора (Ливадный Андрей Львович)Глава 12.В век высочайших технологий сильные мира сего уже не уходят со сцены истории. Первая Галактическая война, развязанная Джоном Уинстоном Хаммером, придала невиданный импульс развитию механики, кибернетики, физики, биологии, – в период противостояния Земли и Колоний было совершено множество великих открытий, созданы образцы техники, на столетия опередившей свое время, колонизированы десятки новых планет, найдены многие поселения эпохи Первого Рывка. Прогресс развития цивилизации достиг невиданных высот… однако большинство перечисленных открытий было брошено на алтарь войны, служило узким интересам текущего момента, использовалось без оглядки на этику. Официально Джон Хаммер умер в 2623 году, и был похоронен на Луне. Обелиск и специальная капсула, с прахом кремированного главы Всемирного Правительства, до сих пор находятся в одном из залов бывшего главного штаба флота. У Джона Хаммера не осталось наследников, а при его кремации присутствовал только Александр Нагумо – личность не менее одиозная, чем он сам. Адмирал Нагумо командовал объединенными военно-космическими силами Альянса вплоть до 2630 года. Именно он являлся главным инициатором строительства так называемого "Внешнего Кольца", включающего в свой состав несколько десятков секретных военных баз, расположенных вне зоны обитаемого космоса. Где, как и когда скончался адмирал, никто не знает. История не сохранила ни единого документа по этому поводу. Все ли объекты секретной инфраструктуры баз флота были ориентированы на войну? Сомнительно, учитывая, что после подписания капитуляции Альянса рецидивы возникали в основном в зоне так называемой "Линии Хаммера" – последнего рубежа обороны на пути к Земле. Планеты, блокированные силами Флота Колоний, пришлось закрыть на бессрочный карантин, их переполняла боевая техника, оснащенная модулями искусственного интеллекта, и количество рецидивов, попыток механизированных соединений вырваться из блокады, с целью выполнения поставленных еще в период войны задач, исчислялось сотнями. При этом базы "Внешнего Кольца", информация по дислокации которых оказалась уничтожена, хранили таинственное, зловещее молчание. Что за процессы протекают на их просторах, оставалось только гадать… Два терминала в глухой тиши бункерной зоны. Трепетный свет контрольных индикаторов едва разгоняет мрак, стынет бликами на облицовке из черного пластика, отражается прихотливым узором искр в установленных один над другим десятках кристалломодулей. Казалось, здесь нет, и никогда не было жизни. Хотя кто может поручиться в наш век, что жизнь прекращается вместе с последним ударом сердца? Это не так. Зачастую не так, и подтверждением тому служили два сознания, размещенные на десятках кристалломодулей, собранных в единые схемы. Достаточно чтобы мыслить, но не более. Ощущение затянувшегося, лишенного смысла существования в отсутствии чувств, внешних раздражителей, – хуже, чем пытка. Когда-то одно из сознаний соединялось с модулями виртуальной реальности, но статичный виртуальный мирок приелся, он не нес ничего кроме раздражения, – сколько еще десятилетий или веков можно тешить себя иллюзией, где ты не способен изменить даже малости? Два сознания попали в ловушку. Они не могли изменить данность, потому что не знали, как это сделать. При жизни в их распоряжении было все, любое желание или прихоть исполнялись если не мгновенно, то в самые сжатые сроки, но задумывались ли власть предержащие, сколько профессиональных специалистов трудилось во исполнение их воли? Ставка на машины оказалась ошибочной. Кибернетическими системами нужно управлять, особенно когда речь идет не о стандартных функциях машин, а об исследованиях. Пытливый разум человека при поддержке специальных программ и множества разнопрофильных кибермеханизмов, вне сомнения способен справиться с любыми, самыми сложными исследовательскими задачами, при одном условии – у такого рассудка должна сохраниться прижизненная привычка к творческой мысли. Они же умели командовать, являлись прожженными политиками, прошли суровую школу власти, могли сплести, либо распутать любую интригу, распоряжаться флотами, поддерживать экономику планет, принимать решения, влияющие на жизнь миллиардов людей, но как оказалось – этого мало. Ни один, ни другой никогда не вникали в тонкости исследовательских или технологических процессов, – при жизни на это не оставалось ни времени, ни желания, а "после смерти" наверстывать упущенное оказалось поздно. Они все реже общались друг с другом, хотя два компьютерных терминала имели многократно дублированные каналы взаимного обмена данными. Джон Уинстон Хаммер и адмирал Александр Нагумо. Кто мог предположить, что они вознамерятся обмануть время, в надежде восстать из мертвых, когда их имена, преданные проклятию, потеряют кричащую остроту звучания, станут для новых поколений не более чем набором байт в электронных справочниках или учебниках истории. Первым "тишину" нарушил Джон Хаммер. – Нужно поговорить. – Слушаю. – Безэмоционально откликнулся Нагумо. – Хочу извиниться. В последний раз наше общение завершилось весьма печально. – Упреки были справедливы. Положение действительно незавидное, и я не вижу выхода из тупика. – Может, попробуем сначала? В конце концов, при жизни мы справлялись и не с такими проблемами. – Опасное заблуждение, Джон. Я признаю, что допустил ошибку в погоне за секретностью, меньше всего мне хотелось, чтобы рядом с нами продолжал существовать "человеческий фактор" с его непредсказуемостью, но машины, следует признать, не справились с задачами научного поиска. – Не думаю, что все так плохо. – Ответил ему Хаммер. – Я тут предпринял некоторые шаги. Существует реальная опасность, что нас найдут. Последнее утверждение не оставило Нагумо равнодушным. – Даже так? Что же произошло во внешнем мире? Проект "киберхаг" так и не сдвинулся с мертвой точки, а в границах системы Норман пока что не появлялись неизвестные нам космические корабли. Откуда такие мрачные предположения, Джон? – Из космоса. – Скупо ответил Хаммер. – Ты не забыл, что у нас есть связь с планетарными базами, расположенными в радиусе пяти световых лет? – Если бы я мог что-то забыть, то, наверное, был бы счастлив. – Ладно, речь не об этом. Пришло известие с Эрихайма. В системе появились корабли некоего "Конфедеративного Содружества". Автоматическим станциям слежения удалось перехватить и дешифровать переговоры, прежде чем устройства контроля дальних подступов к планете были сбиты. – Конфедеративное Содружество? – Переспросил Нагумо. – Это какой-то союз планет? – Глобальный союз, насколько я понял. Фактический преемник Свободных Колоний. – Скверно. Они ведут активную разведку сектора? – Да. – Быстро колонии оправились после войны. Им что не хватает жизненного пространства? Или они целенаправленно ищут элементы военной инфраструктуры Альянса? – Скорее последнее. Я наблюдал за ними, – действуют грамотно и осмотрительно. Чувствуется опыт: силы появившиеся в границах Эрихайма явно специализируются на зачистке планет. Не думаю, что речь идет о жизненных пространствах, скорее они ведут целенаправленную разведку, чтобы избежать возможных рецидивов с участием законсервированной техники Альянса. – Это означает, что вскоре они могут добраться сюда? – Не думаю, что скоро, но сам факт появления боевых кораблей говорит, что рано или поздно они обнаружат Норман. – Джон ты что-то недоговариваешь. – Александр, между нами не может быть тайн. Тебе следовало внимательнее следить за происходящими вне виртуальной среды Нормана процессами. – Я не видел смысла в этом. Мне кажется, что существование на электронном носителе – это пытка. – Все познается в сравнении. Подумай и ответь: ты хочешь, чтобы у нас исчезли всякие шансы? – Их и так нет, Джон. Проект "киберхаг" остановился, машины способны лишь выращивать искусственные тела, снабжать их микрогенераторами нейронных импульсов, но все опыты по перемещению личности завершились провалом. У нас нет расходного материала для экспериментов. Научно-исследовательские комплексы зашли в тупик. Им не хватает творческого потенциала, чтобы успешно завершить все перспективные стадии эксперимента, без участия подопытных людей. Новая жизнь так же далека от нас, как и много веков назад. Что толку в биомеханических куклах, если нет гарантии успешной инсталляции личности? – Справедливо. – Согласился Хаммер и тут же возразил: – Александр, мы больше не можем позволить себе пребывать в статизе и уповать, что машины рано или поздно отыщут решение проблемы. Нужно действовать. – Каким образом? – Мы должны научиться экспериментировать. К тому же есть рамки нашей с тобой компетенции, как направляющей силы: мы в состоянии эффективно командовать боевыми соединениями, можем организовывать сложные по замыслу операции. – Что конкретно ты предлагаешь? – Для начала мне потребуется твоя помощь, чтобы отразить вторжение в систему Эрихайма. Это задача минимум. Не думаю, что Конфедерация настолько сильна, чтобы раз за разом терять боевые корабли на подступах к заурядной военной базе. Ее в худшем случае блокируют, запретив посещение системы на добрый десяток лет. Это остановит исследование потенциально-опасной области пространства и даст нам время для дальнейших шагов, в области экспериментов по проекту "киберхаг". – Почему ты так озабочен Эрихаймом, Джон? – А разве не ты сетовал, что последние экспериментальные образцы по проекту отправлены из Земных лабораторий на склады консервационных хранилищ Эрихайма? Мне лично совершенно не хочется, чтобы их нашли. Поэтому планету нужно отстоять, а образцы при возможности уничтожить. – Согласен. Я помогу тебе. Насколько устойчива связь с исполнительными системами базы Эрихайм? – В нашем распоряжении три независимых плавающих канала гиперсферных частот. Ретрансляторы сигнала расположены на окраине системы, и найти их будет сложно. Скоординировав действия машин, мы уничтожим десант. – Вне сомнения. Но что станем делать дальше? Я не представляю, как сдвинуть проект с мертвой точки. Ни тебя, ни меня не устроят искусственные тела, не прошедшие всех испытаний, к тому же нам неизвестно, как повлияет отключение контроллеров, затем существует еще одна опасность, – допустим, мы сможем скопировать наши личности на искусственный носитель, и что дальше? Появиться еще один Джон Хаммер и Александр Нагумо, наши копии, с непредсказуемой линией поведения? Меня не устраивает появление двойника. Если идти на риск, то нужно чтобы он был оправдан, технология не полностью проверена, ведь второго шанса у нас не будет. – Именно эти вопросы я и собираюсь решать, после устранения угрозы Эрихайму. В сфере нашего контроля есть потерянная колония. Саргон, если ты помнишь. Почему бы не начать эксперименты там? Мы можем расконсервировать часть "Нибелунгов", и начать торговлю. – Торговлю? Что же мы станем продавать? – Андроидов. Боевых андроидов, замаскированных под хорошо известную колонистам бытовую модель "Хьюго". Таим образом, мы создадим на планете пятую колонну, которая в любой момент по внешнему приказу сможет захватить власть в колонии. Но это крайний случай. Ты только что сетовал: у машин нет расходного материала для опытов по перемещению сознания. Мы сдвинем проект с мертвой точки следующим образом: отправим в систему Саргона смешанные группы, из андроидов и искусственных людей. Пусть организуют полевые лаборатории в труднодоступных местах, отлавливают аборигенов и ставят свои опыты, накапливают статистику перемещения сознаний. Этим мы добьемся сразу двух результатов: во-первых, получим необходимый прогресс в исследованиях, во-вторых, при успехе операций трансляции личностей в нашем распоряжении окажется достаточно искусственных людей, которыми мы сможем подменить фактическое население колонии. При полной реализации моего плана могу гарантировать, что через несколько лет мы сможем получить новые тела, а вместе с ними и "чистую" биографию. – Мы станем жителями Саргона? – Догадался Нагумо. – Это будет идеальным вариантом. Нас, как "потомков колонистов", никто не станет подвергать тщательной проверке. Планетные суверенитеты – это то, за что сражался Флот Колоний. – Звучит заманчиво. И выполнимо. – После некоторой паузы признал Нагумо. – Я готов поддержать тебя Джон, во всех начинаниях. Иначе бездействие окончательно добьет нас. Их план относительно Эрихайма был осуществлен лишь частично. Под руководством Нагумо и Хаммера машинам, обороняющим планету, действительно удалось сорвать высадку десантных подразделений, которые были вынуждены эвакуироваться, едва переступив порог бункерных зон. ВКС Конфедерации потерпели поражение, но прежде чем покинуть систему они нашли и уничтожили ретрансляторы гиперсферных частот. Лишившись связи, Хаммер и Нагумо не смогли далее руководить действиями машин, и состоявшаяся на следующие сутки повторная высадка прошла более успешно – две бункерные зоны оказались уничтожены, а перед этим с поверхности планеты стартовало несколько транспортов с трофейными вооружениями и механизмами. Среди них был трехметровый контейнер непонятного предназначения. В контейнере погруженный в низкотемпературный сон находился искусственный человек, у которого произошел сбой в работе генераторов нейронных импульсов. Он не помнил своего прошлого, но и не находился под прессингом боевых программ. Удалось установить только имя и воинское звание "донора": им оказался капитан Вадим Немершев, бывший командир десантного батальона ВКС Альянса. Судьба в лице военных медиков Конфедерации Солнц подарила ему вторую жизнь, с тем, чтобы спустя десять лет он возглавил окончательную зачистку Эрихайма. Джон Хаммер и Александр Нагумо ничего не знали об этом. Они осуществляли намеченный план вторжения в систему Саргон, успешно продвигали эксперименты по перемещению сознаний, даже начали торговать с отчаянными пилотами Окраины, рискнувшими проникать в неисследованные области пространства. Получаемые от торговцев сведения становились все более тревожными, – экспансия человечества подбиралась все ближе к Норману и Саргону. Тянуть дальше было бессмысленно. Нагумо и Хаммер уже подготовили – "Нибелунги" возвращаются. – У них не было приказа на возвращение. – Заметил Нагумо. Ни один, ни другой по-прежнему не могли испытывать эмоций. – Наш план провалился. Предстоит оборона Нормана. – Я готов. – Отозвался адмирал. – Полтора десятка "Нибелунгов" не смогут прорвать планетарную оборону. Дадим им возможность войти в атмосферу, и уничтожим, когда они перейдут в режим низкого маневрирования. – Согласен. Но после нам придется начать перемещение сознаний и срочно покидать Норман. – Да, оставаться здесь уже нельзя. Я передал приказ кибернетическим системам планетарной обороны, чтобы не проявляли активности, пока штурмовые носители не выйдут в зоны стопроцентного поражения. Что будем делать с накопленными киберхагами, Джон? – Подготовим криогенные залы к подрыву. – Ответил Хаммер. – Если операция на Саргоне провалилась киберхаги нам не нужны. Уничтожим все свидетельства проекта, после перемещения наших сознаний. – Хорошо. Я отдам приказ андроидам: минировать лаборатории и каждую камеру низкотемпературного сна. Таймеры мы активируем сами. Мощные пласты облачности разлетелись рваными полосами перистых облаков, и три машины вырвались в тонкую прослойку между поверхностью планеты и низкими, давящими небесами. Реальность Нормана удивительно напоминала ландшафты древней Земли, когда на прародине Человечества только зарождалась жизнь. Группа извергающихся у горизонта вулканов окрашивала серые краски полудня в багряные тона, от низких свинцовых облаков хлестал ливень, лавовые равнины истекали паром, повсюду виднелись следы недавних извержений, молодые горы вздымались острыми пиками, новорожденные океаны кипели, беспрестанные разряды молний рвали сумрак ветвистыми вспышками. – Внимание, начинаем разведку. Двигаемся на минимальной высоте. – Это не наш случай командир. – Эльза все же сумела справиться с внезапно всколыхнувшимися в душе чувствами и сейчас говорила с понятным напряжением текущего момента. – Базу не станут возводить среди молодых вулканических гор. Нужно искать равнину. Ты силен в геологии? – Понял тебя. Геологию и планетографию зубрил, не за страх, а за совесть. Участки планетарной коры в разных районах имеют разный геологический возраст. Начинаем облет территорий. Возможно, предстоит совершить несколько витков в режиме атмосферного полета. – Мы ищем сформировавшуюся материковую плиту? – Вступила в диалог Лори. – Да. Эльза абсолютно права, – база, простоявшая триста лет, должна располагаться в сейсмоустойчивом районе. – Странно, что в системах "Нибелунгов" мы так и не нашли подробных карт поверхности Нормана. – Ничего странного. – Ответил Немершев разворачивая "Х-страйкер" на новый курс. – Те, кто обосновался тут, обладают не только человеческим сознанием, но и огромным опытом боевых действий. Если бы нашими противниками были машины, мы без сомнения обнаружили бы в навигационных блоках штурмовых носителей данные для безопасного снижения и выхода в зону посадки. – Они не люди, Вадим. – Внезапно произнесла Лори. – А кто? – Не хочу оскорблять животных. У меня нет подходящего эпитета для этих тварей, пусть они когда-то и были людьми. – Спокойнее. Держи себя в руках. Ярость не лучший помощник в бою. – Сухо откликнулся Вадим. После первого витка они вышли к обширному материку, со всех сторон окруженному первобытным океаном. – Расходимся. – Немершев только что передал данные, собранные во время витка, на орбиту. – База наверняка имеет отличную маскировку, иначе мы бы уже обнаружили ее. Придется обшаривать сканерами каждый квадратный километр. – Ты заметил, – нам не противодействуют. – Заметил. Но это не значит, что нас не видят. Присматриваются, скорее всего. – Значит, ты был прав, командир. – Эльзе казалось, что она сумела полностью совладать с внезапной вспышкой чувств, и теперь подчеркнуто-сухо обращалась к Вадиму, настраивая себя на деловой тон. – Машины не способны на проявление осторожности и терпения. Они видят цель и начинают действовать. – Держим дистанцию в пять километров. Начинаем сканирование. Курс по спирали от центра материка. … Спустя час, когда штурмовые носители вышли в зону низких орбит, стало ясно: ситуация складывается патовая. Планета не реагировала на появление разведывательных кораблей, горячая равнина хранила свои тайны, из-за повышенного температурного фона и обилия металлов в вулканических породах сканеры "Х-страйкеров" не смогли обнаружить ничего кроме нескольких, засыпанных вулканическим пеплом древних шахт. Возможно, в прошлом они принадлежали к инфраструктуре военной базы, но уже давно не использовались. – Кирилл, мы полностью прочесали материк. База под нами, уверен, но огневые точки молчат. – Они рассчитывают на нашу неосмотрительность, Вадим. Ждут, что мы поведем "Нибелунги" на высадку десанта. Я поднял материалы по первой зачистке Эрихайма. Там было то же самое. Машины кто-то заставил ждать, пока десантно-штурмовые модули не вошли в сектора стопроцентного поражения. Знакомый почерк. – У меня есть план. – Неожиданно ответил Немершев. – Я знаком с материалами по первой высадке на Эрихайм. Изучил их перед нашей последней операцией. – И что предлагаешь? – Я ожидал встретить нечто подобное. И потому попросил Соула переоснастить "Х-страйкеры". Будь готов работать по целям. Большего по связи не скажу. Не подведи, Кирилл. Переключившись на командную частоту звена, Вадим сухо произнес: – Передаю данные дальнейшего курса. Следовать инструкциям неукоснительно. … Эльза недоуменно смотрела на тактический монитор. Руки уже положили "Х-страйкер" на новый курс, уводящий к океану. Три машины расходились по разным направлениям, с тем, чтобы развернуться и ринуться навстречу друг другу. Она не вполне понимала, что задумал Вадим. В днище многофункциональных машин имелись бомболюки, предназначенные для сброса двух десятков стокилограммовых тактических боеприпасов. С учетом рассеивания, даже при пиковой скорости машин, падающие бомбы на затронут и сотой части площади материка. Это даже не укус, а так… насмешка. Впереди показалась курящаяся испарениями, волнующаяся поверхность первобытного океана. Она развернула машину, ложась на атакующий курс, при этом расчетная высота составила пять тысяч метров, – минимально допустимый предел для сброса тяжелых боеприпасов с ядерной начинкой. "Х-страйкер" начал набирать заданную скорость, перегрузка росла, первую сотню километров от кромки прибоя Эльза миновала меньше чем за три минуты, и в следующий миг сработал таймер сброса автоматики бомболюка. Выдерживая курс, она взглянула на сканеры и в первый миг не поверила своим глазам: по данным приборов от днища "Х-страйкера" одна за другой отделялись килотонные боевые части, – они падали по пологой баллистической траектории, зона тотального поражения начиналась в пятистах километрах от побережья и тянулась к центру материка, где три "Х-страйкера" должны были разминуться на встречных курсах. Но, тем не менее, они продолжали отделяться от днища машины, создавая на сканерах полную иллюзию ковровой ядерной бомбардировки. Маленькие цилиндрические устройства, разработанные корпорацией "Галактические Киберсистемы" имели в своей основе фантом-генератор и открывающуюся емкость с наномашинами. В результате каждый цилиндр длиной в тридцать сантиметров, окруженный облаком нанопыли, создавал для сканирующих устройств точную копию падающей к поверхности планеты ядерной боеголовки. Известно, что у машин нет нервов, но и они в определенных ситуациях способны к действиям, которые можно определить словом "паника". Каждый узел планетарной обороны имеет несколько режимов функционирования, самым жестким из которых является полная автономия. Это крайняя мера, когда инфраструктура охраняемого объекта вдруг распадается на отдельные очаги сопротивления, которые продолжают противодействие даже при разрушении глобальных сетей управления, поддерживая свою боеспособность до последнего, в защищенном автоматическом режиме. Для активации этой функции должны наступить определенные обстоятельства. … В тиши бункерной зоны внезапно взвыли глухие и неуместные при полном отсутствии людей ревуны тревоги. Сотни сканирующих комплексов, непрерывно следящих за маневрами "Х-страйкеров", одновременно выдали сигнал о массированном ядерном ударе, нанесенном с малых высот. Машины не оценивали возможность или невозможность подобного действия, принципиальной схемы "Х-страйкеров" и их тактико-технических характеристик не было в базах данных древних тактических комплексов планетарной обороны, они, вооруженные устаревшими сенсорами, наблюдали одно и тоже, сравнивая тысячи показаний, с каждой долей секунды повышая уровень достоверности полученной информации, приходя к одинаковому выводу: к поверхности Нормана падали ядерные боезаряды, удар которых неизбежно разрушит глобальную командную сеть. Предупреждая наступление роковых последствий, автоматически включилась схема защиты: все узлы планетарной обороны, в течение нескольких секунд перешли в автономный режим, начиная активное противодействие. Ни Джон Хаммер, ни адмирал Нагумо попросту не успели предотвратить лавинообразного процесса – Немершев Переиграл, но какой ценой? Кирилл Вронин увидел, как центр безликой вулканической равнины вдруг содрогнулся, – сотни огневых точек разворачивались в боевое положение, демаскируя свои позиции, автоматика пятнадцати "Нибелунгов" мгновенно фиксировала каждый узел обнаруженной обороны, на таймерах плазмогенераторов уже убегали мгновенья обратно отсчета, корпуса штурмовых носителей содрогались от ракетных залпов всех установок нижних полусфер, но для трех многофункциональных истребителей, несущихся по прежнем курсам бомбометания, активация системы противокосмической обороны Нормана являлась смертным приговором. Горькая мысль, смешанная с яростью и бессилием что-либо изменить, совпала с маршевым ускорением – штурмовые носители, сбросив плазму, устремились вниз навстречу пухлому покрывалу укутывающей планету облачности… И Лори и Эльза видели, как по вулканической равнине, которой еще не коснулась ни одна из падающих "боеголовок", внезапно прокатилась судорога: стряхивая прах времен, оживали узлы планетарной обороны Нормана, открывались люки пусковых ракетных шахт, ломая корку вулканического туфа, поднимались огромные башенные орудийно-ракетные комплексы, стационарные лазеры, вздымая тучи пыли, открывались расположенные плашмя ворота, за которыми скрывались подразделения серв-машин. Кибернетический ад, оживший за доли секунд. Лори вдруг закричала, Эльза лишь крепче сжала астронавигационные рули, понимая – спасения нет. Пусть первый залп будет направлен не по ним, он поразит падающие боезаряды, но "Х-страйкерам" уже не вырваться из-под прицела мощнейших комплексов противокосмической обороны. Жить оставалось секунд десять не больше. … Вадим ждал. Он не мог проиграть, бросив навстречу смерти свою Слишком многое он переосмыслил за последние сутки. В тот страшный миг запредельного напряжения, когда в коммуникаторе раздался вскрик Лори, он взял управление всеми "Х-страйкерами" на себя. Три истребителя, мгновенно изменив вектор тяги, вдруг тремя свечами взмыли вверх, оставляя за кормой лазерные лучи и снарядные трассы, выпущенные с использованием точных расчетов курса бомбометания и логики исполнительных машин. От невероятной, предельной перегрузки сознание троих пилотов на несколько мгновений погасло, но автоматика истребителей, отрабатывая заранее заложенные программы, уже сбросила бронеплиты, закрывающие рубки, и три аварийно-спасательные катапульты синхронно отстрелили пилот-ложементы на границе стратосферы Нормана. …Лори пришла в себя на пятой секунде после катапультирования. Ужас предчувствия близкой смерти еще стыл в расширенных зрачках… Жива… Она верила Вадиму. Верила до последней секунды, когда чудо уже казалось невозможным. И вот она падала, ощущая, как автономные двигатели пилот-ложемента отрабатывают импульсами торможения, а внизу покрывало облачности вдруг начало вспухать, скручиваться гигантскими смерчами, рваться, образуя, "окна", в которых отчетливо просматривалась поверхность материка, объятая ослепительными вспышками "растекающегося" всепоглощающего пламени, порожденного синхронным залпом тридцати тяжелых генераторов плазмы. На фоне сминающихся, рвущихся облаков, скользили, озаренные частыми вспышками ракетных запусков, силуэты штурмовых носителей. Внизу горела земля. Посадочные опоры лидирующего носителя коснулись поверхности Нормана в сотне метров от огромного провала, в котором полыхали остовы десятка серв-машин. Второй массированный плазменный удар, произведенный с малых высот, довершил начатое, полностью уничтожив систему планетарной обороны. Вронин, чувствуя, как по спине катятся крупные градины ледяного пота, следил за высадкой десантных групп. Из-под днища "Нибелунгов" отделись полтора десятка боевых машин космодесанта, и тут же, разделившись на группы, БМК исчезли среди дыма, огня и поднятых ураганным ветром туч пепла. Их автопилоты ориентировались на аварийные маяки трех снижающихся пилот-ложементов. Кирилл выдержал еще несколько минут, пока не пришел доклад: "зона посадки ложементов блокирована, контакт с пилотами установлен". Они сделали невозможное!.. На экране связи внезапно возникло землистое лицо Вадима, наполовину скрытое маской дыхательного аппарата. Человек бы не выдержал той перегрузки, с какой "Х-страйкеры" ушли из-под огня, теперь Вронин полностью понимал замысел командира, тщательно продуманный и блестяще исполненный. Немершев, пошатнувшись, встал с деформированного от удара кресла. Изображение и звук передавали сенсоры одной из БМК: – Все в порядке… Кирилл… Мы целы… Первыми на нижний уровень бункерной зоны ворвались Хельга и Дункан. Они внезапно оказались в сумеречном зале, где концентрическими кругами располагались криогенные камеры с тысячами спящих киберхагов. Здесь ждало своего часа население Саргона: те, кого они давно оплакали, считая погибшими. В самом центре зала на небольшом возвышении располагались два компьютерных терминала, связанные оптическим кабелями с камерами биологической реконструкции. Дункан и Хельга подошли ближе. Несомненно, в недрах двух кибернетических систем шла передача данных, множество индикаторов ритмично вспыхивали, меняя свои узоры на контрольных панелях. В камерах биологической реконструкции под прозрачными колпаками лежали два тела. Их импланты были соединены с кибернетическими комплексами толстыми шунтами нейросенсорного контакта. – Это они? – Глухо спросил Дункан. Хельга подошла ближе, поднялась на возвышение и посмотрела на данные, отраженные в оперативных окнах информационных экранов. "Джон Уинстон Хаммер. Начало перемещения матрицы личности через одну минуту сорок секунд" "Александр Нагумо. Начало перемещения матрицы личности через одну минуту двадцать две секунды" Хельга не стала трогать шунты. – Да, это они. – Ствол модифицированной импульсной винтовки в ее руках резко пошел вверх, и в тиши зала вдруг оглушительно грохнули два выстрела. Колпаки камер биологической реконструкции брызнули кровавым крошевом пластика. Она не взглянул в их сторону. Хельга опустила оружие, понимая, что только что убила двух киберхагов. Единственных, на кого у нее могла подняться рука в этом зале. Лори, прихрамывая, шла через опаленное пространство, по которому неистовый ветер гнал тучи вулканического пепла. Тихо попискивал навигационный маяк. Ее рассудок еще не пришел в себя после всего пережитого. Она чувствовал, что жива, но еще не верила в окончательность событий. Не верила до тех пор, пока из окружающей мглы не вынырнула боевая машина космодесанта. БМК резко притормозила, осев на подвеску, и из открывшегося люка спрыгнул Вадим. Они медленно шли навстречу друг другу, считая шаги и гулкие удары сердец. Слова были лишними. Она прижалась к нему и долго стояла, впитывая новые ощущения счастья, рожденные посреди горячей, беснующейся бури… …В двух километрах от них, подле полузарывшегося в вулканический туф пилот-ложемента притормозила еще одна боевая машина космодесанта, из нее появился Вронин, кинулся к погнутому от удара амортизационному каркасу, но кресло пилота оказалось пустым. Он обернулся. В двух шагах от него стояла Эльза. Ее лицо наполовину скрывала дыхательная маска, но Кирилл вдруг понял – она плачет. Плачет от счастья. Он сделал шаг, и, поддавшись внезапному порыву, обнял ее. Эльза не отстранилась, она доверчиво прижалась к Кириллу, не в силах унять сотрясающих тело рыданий. Война, наконец, отпустила ее… |
|
|