"Киберхаг" - читать интересную книгу автора (Ливадный Андрей Львович)Глава 10.На Элио был полдень, когда в смежном с кабинетом Стангмаера помещении заработал комплекс виртуальной связи. Датчики кибернетической системы мгновенно определили, что генерал находиться в кабинете один, и часть стены неслышно скользнула в сторону, открывая доступ в пункт межзвездной связи. … … Уилфред вот уже несколько суток ждал сообщения из системы Саргона, но принятый текст не мог претендовать на полноту данных, он ставил больше вопросов, чем давал ответов на них. Стангмаер еще раз перечитал сообщение и вошел в кабину виртуальной связи. Перед ним стояла призрачная фигура капитана Немершева. Выглядел он далеко не лучшим образом: лицо бледное, одежда мятая, из-под простреленной в нескольких местах куртки проглядывает край бронежилета, глаза безмерно усталые, но не равнодушные, – злые. Несколько секунд они пристально смотрели друг на друга, словно борцы, пытающиеся оценить противника перед тяжелым поединком, затем Уилфред отвел взгляд, сел в кресло и произнес: – Давай сразу расставим точки над "i", Вадим. Да, я использовал тебя вслепую, и поверь, могу объяснить мотивы своих поступков, но только не по каналу ГЧ, согласен? Немершев кивнул. – Я не затем вышел на связь, чтобы выяснять отношения. Тем более, мне все известно. – Ответил он, продемонстрировав поразившее Стангмаера хладнокровие. – Нужна конкретная помощь. Канал связи мне передал капитан Доргаев. – Добровольно? – Он сказал, что разведуправление не бросает своих. Правда мне неизвестно, подпадаю ли я под определение "свой"? – Что с Глебом и его группой? – Капитан через пару дней встанет на ноги. Остальным требуется немедленная эвакуация, оказать помощь на месте мы не можем, нет необходимого оборудования. Уилфреду эти слова сказали многое, но не все. – Давай Вадим, все прошлое в сторону, до поры, согласен? Мне нужны подробные сведения. Что произошло? Откуда "Нибелунги"? – Вы не спросили главного, генерал – "что с киберхагами"? – Да. – Шестнадцать штурмовых носителей по-прежнему блокируют город. Источник вторжения – система Норман. Все киберхаги, включая Эльзу и Лори, – тех самых девушек, что разгромили усадьбу на Элио, – нейтрализованы. – Они под контролем? – Нет. Я обезвредил их генераторы нейронных импульсов. Сумел создать терминирующую программу. Сделал то, что не удалось совершить специалистам вашего отдела, в случае со мной десять лет назад. Код уникален, вряд ли его сможет воспроизвести еще кто-то. – Вадим не давил на Стангмаера, он лишь ставил того в известность. – Нам нужна помощь. Хочу сразу предупредить, – получим мы ее или нет, развитие дальнейших событий предполагает атаку системы Норман. – Почему? – Там источник технологии проекта "киберхаг". Когда вы просмотрите файл данных, приложенных к отчету, то поймете, – кто-то целенаправленно засылал на Саргон диверсионные группы, с целью трансплантации киберхагам личностей колонистов. У меня есть все основания предполагать, что на Нормане сейчас находиться огромное количество киберхагов. Их наверняка держат в состоянии низкотемпературного сна, но, очнувшись, они будут осознавать себя жителями Саргона. Уилфред задумался. – Это может являться развитием эксперимента, который поддерживают машины Альянса в рамках предписанных им несколько веков назад исследований? – Наконец спросил он. – Нет. Не стройте иллюзий генерал. Будь события продолжением неких исследования, они были ли бы завершены много лет назад. Я считаю, что проект был заморожен после капитуляции Альянса, а десять лет назад при появлении флота Конфедерации в непосредственной близости от Эрихайма, Нормана, Саргона и Карлоса исследования возобновили, с определенной целью. – Какой? – Пока не знаю. Но за реанимацией проекта стоят люди. И они в данный момент находятся на Нормане. – Не вижу смысла… – А я вижу, генерал. Зачем имплантировать киберхагам сознание реальных личностей? Если совместить технологию создания искусственных людей с теми матрицами сознания, что получены, хотя бы при помощи мыслесканнера Джедиана Ланге, можно сконструировать вполне устойчивые психологические архитектуры с воспоминаниями о прошлом, смысле настоящего и будущего. – Хочешь сказать те, кто окопался на Нормане, не имеют доступа к современным технологиям? – Это один из вариантов. Я не сбрасываю его со счетов, но склоняюсь к другому: кто-то отдает себе отчет, что вскоре планеты сектора станут протекторатом Конфедерации, а затем войдут в состав содружества. Понимаете, генерал? Кто-то очень не хочет быть узнанным. Этому человеку или группе людей вполне очевидно: система Нормана, как опорный пункт Альянса будет зачищена, а вот колонию Первого Рывка никто не тронет, но Саргон все равно будут проверять, хотя бы номинально. Выдержать проверку и вести на равных диалог с Содружеством можно, переселившись на Саргон, и подменив его население киберхагами, которые будут осознавать себя коренными жителями планеты, без запинки ответят на любой заданный вопрос, и в то же время по команде могут быть мобилизованы, как абсолютно дисциплинированная, обладающая незаурядными навыками и способностями сила. Стангмаер все больше мрачнел, по мере того как Немершев излагал свою точку зрения. Все сказанное капитаном очень походило на правду. Но что он мог сделать в данный момент? Пойти к президенту за санкциями? Нет, это лишь затянет время и многократно усложнит проблему, которую нужно решать немедленно. – Где твой личный интерес, Вадим? – Не мой. – Как ты намерен действовать? – Я уже ответил. Атаковать Норман. – У тебя недостаточно сил. А я не могу послать флот, на это нужно согласование в Совете Безопасности Миров. – Думайте генерал. У нас общие интересы. Упустим момент, и зачистка может обернуться большой кровью. – А сейчас крови не будет? – Будет. – Вот что, капитан. Не пори горячку. Дай мне хотя бы пару часов на осмысление ситуации. Эвакуационные модули и полевой автоматический госпиталь я пришлю немедленно. Насколько опасны блокирующие город "Нибелунги"? – Нам удалось вызвать сбой в работе планетарных силовых установок, и временно вывести из строя плазмогенераторы. – Ответил Вадим. – Сейчас дежурные снайперские пары не дают андроидам технической поддержки нормально работать, но, сколько еще удастся удерживать ситуацию, не знаю. – Вадим, ты сможешь определить серийные номера штурмовых носителей? – Уже определил. – Знаешь о базах данных? – Удивился Стангмаер. – Для меня они не секрет. Я ведь не одну планету зачищал. Все реликтовые единицы флота имели строго засекреченные коды управления, инсталлированные на заводах-изготовителях. Эти коды предназначались для устранения фатальных ошибок в работе кибернетической системы, часто возникающих при критических повреждениях корабля в бою. – Передай мне список серийных номеров "Нибелунгов". Если они есть в базах данных, то я сообщу тебе управляющие коды. Но с одним условием: без моего ведома – никаких активных действий. – Генерал, я ничего не могу гарантировать. Хватит. Вам следует понять, что кроме большой межпланетной политики есть еще судьбы отдельных людей. Мы возьмем "Нибелунги", с кодами или без них, а затем отправимся на Норман, чтобы освободить подобных нам искусственных людей, и задать пару вопросов тем, кто стоит за всем этим безумием, считая, что может жертвовать тысячами жизней, дергая за ниточки наших судеб. Хотите помочь, – я приму помощь с благодарностью. Нет – буду действовать сам. – Не дави на меня, капитан! – Даже не думаю. – Устало ответил Немершев. – Хорошо. Я понял твою позицию. Два часа? – Согласен. … Отключив канал связи, Вадим некоторое время сидел, глядя в одну точку, затем достал мобильный коммуникатор, подключил его к комплексу ГЧ-связи и набрал номер. Несколько секунд тишины, затем раздался характерный щелчок и без появления изображения из коммуникатора послышался голос: – Соул слушает, кто на связи? – Немершев. Извини, нет видеоряда, пользуюсь армейской станцией связи. – Рад слышать тебя. Как торговля? – Все оружие ушло "в лет". Спрос просто бешеный. Но я по другому поводу. Сколько стоит полностью укомплектованный "Х-страйкер"? – Двести пятьдесят тысяч. – А если брать оптом, например, четыре истребителя? – Ну, тогда можно скинуть штук по десять на машину. – Тебя устроят такие комиссионные? – Сорок тысяч? Вполне. А что… – Без вопросов Соул. Тебе придется рискнуть. Деньги, к сожалению, перечислить не могу, они у меня в наличности, здесь на Саргоне. Без подвохов. Соул умолк, задумавшись. Вадим обернулся к Эльзе: – Сколько осталось у тебя в кейсе? – Миллион двести. – Она пожала плечами, как бы давая понять: действуй по своему усмотрению. – Короче, Соул, сто тысяч – премия за риск, сверх тех сорока, что ты выигрываешь на опте. – Другой разговор. Когда и где? – "Х-страйкеры" мне нужны, как можно скорее. У тебя от силы два дня. Посадочную площадку в центре цоколя на Саргоне знаешь? – Кто ж ее не знает? – Тогда жду тебя с товаром. Не упусти шанс. Такие деньги на дороге не валяются. – Мне нужно навести справки, Вадим. – Хорошо. Когда ты будешь знать точно? – Часа через три. – Договорились. Я сам вызову тебя. До связи. Вадим коснулся сенсора, отключая комплекс межзвездной связи. Энергии в накопителях осталось от силы на десять минут поддержания канала ГЧ. – Ну что? – Спросила Эльза. – Ждем. Стангмаер обещал как минимум эвакуационный модуль и полевой госпиталь. Соул, думаю, не подведет. А вот с "Нибелунгами" пока неизвестно. Генерал Стангмаер вызвал к себе галакткапитана Вронина, назначив аудиенцию на девять часов утра. Прежде чем принять решение Уилфред долго и тяжело размышлял над сложившейся ситуацией. Докладывать президенту преждевременно. Он человек сугубо гражданский, не понимает многих нюансов, реально оказывающих влияние на положение дел в пограничных секторах космического пространства. Кто бы спорил, Генри Райт хороший Другой вопрос: в последние время президент Конфедерации Солнц не очень-то прислушивается к мнению военных, особенно когда речь идет о присоединении к содружеству новых, недавно открытых планетных цивилизаций. Таким образом, у Стангмаера оставалась только одна возможность – принять ультимативные требования Немершева, чтобы назревшая проблема была решена в рамках конфликта не входящих в Конфедерацию звездных систем. … Дверь кабинета открылась ровно в девять. – Проходи, капитан, садись. – Стангмаер выслушал уставное приветствие и указал на кресло. – Разговор у нас пойдет не совсем обычный. Вронин внутренне собрался. Многие моменты давили на него, например подразделение, которым он командовал всего неделю (получив звание галакткапитана и новую должность), напрямую не подчинялось управлению внешней разведки. – Не напрягайся. Твое начальство в курсе. – Словно прочитав мысли Кирилла, успокоил его Стангмаер, и тут же спросил, не давая времени на раздумья: – Какие отношения у тебя с бывшим командиром подразделения капитаном Немершевым? В рассудке Кирилла пронеслось множество мыслей, но ни один мускул на лице не дрогнул. – Вадим Петрович очень много сделал для меня. Я уважаю его, как человека. – Сколько бойцов взвода придерживается той же оценки? – Большинство. По крайней мере, те, кто прослужил под командованием Вадима Петровича хотя бы год. – Между капитаном Немершевым и подчиненными существовали трения? – Нет. Уилфред недоверчиво вскинул бровь. – Так не бывает, капитан. Всегда есть недовольные. Кого-то не отпустил в увольнение, дал слишком большую нагрузку, придрался по мелочи, отдал необоснованный приказ в бою. Взгляд Вронина стал колючим, и Уилфред мысленно усмехнулся: сейчас, похоже, произойдет нарушение устава и субординации, наслышан я о вашей вольнице, в элитных спецподразделениях… – Господин генерал, я хотел бы уточнить, – это допрос? – А если допрос? – Стангмаер тяжело опустился в кресло и исподлобья посмотрел на Вронина. – Адвоката потребуешь? – Обойдусь. Но своего командира я порочить не стану. – А ты уверен, что хорошо его знаешь? – Я обязан ему жизнью. Капитан Немершев не из тех офицеров, что прячется за спины подчиненных. Он никогда не оставался на орбитальном КП. Всегда, – подчеркиваю – всегда шел с нами, под те же пули что и рядовые бойцы. – Это разумно? С точки зрения командира? Он что искал смерти? Или зарабатывал очки популярности? – Продолжал допытываться Стангмаер, нарочно провоцируя Вронина формулировками задаваемых вопросов. – Господин генерал, я могу задать встречный вопрос? – Взгляд Кирилла похолодел, из него исчезло недоумение, на смену которому пришла мрачная решимость принятого внутреннего решения. – Давай. – Когда вы в последний раз лично принимали участие в боевой операции? – Дерзишь, капитан? – Уилфред неодобрительно покачал головой, но все же ответил: – В последний раз я командовал операцией по зачистке известной тебе системы Эрихайма. Не скрою, это была неудачная миссия. Мы потеряли группу высадки, с планеты удалось вырваться только двум потрепанным в бою подразделениям. Наши силы попали в ловушку: обнаруженная военная инфраструктура, состоящая из трех баз Альянса, поначалу не подавала признаков функциональности. Тщательная предварительная разведка показала, что все механизмы находятся в режиме глубокой самоконсервации, однако, когда группы зачистки ступили на территорию двух опорных пунктов, произошла внезапная реактивация боевых систем, причем это явилось не следствием неправильных действий высадившихся подразделений, – сигнал, пробудивший машины, пришел извне, из другой звездной системы, которую в тот момент нам вычислить не удалось. Вронин слегка побледнел. Конечно, он слышал о той операции флота, но не знал, что ей руководил Стангмаер. Подробности, естественно, не разглашались, но он сам недавно побывал на Эрихайме и мог сопоставить свои личные впечатления со сведениями, полученными от генерала. – Вы упомянули о трех опорных пунктах. Но мы зачищали только один… – Правильно. Нам удалось подавить два очага сопротивления и полностью уничтожить средства гиперсферной связи. После этого было принято решение об эвакуации десантных групп и постановке планеты на карантин… Стангмаер тяжело посмотрел на Вронина. – Теперь, капитан, я жду исчерпывающего ответа на свои вопросы, касающиеся Немершева. Кем он был для подчиненных? – Боевым товарищем. Старшим товарищем. В некоторых смыслах отцом или старшим братом… – То есть субординация в подразделении отсутствовала, так? – Прищурился Стангмаер, машинально постукивая пальцами по широкому подлокотнику кресла. – Нет, вы не правы. Языком устава этого не объяснишь. У Вадима есть какое-то особое чувство, он, как мне казалось порой, знает о войне намного больше, чем мы все вместе взятые. Я же говорю, обычными формулировками этого не передать… – Хорошо, объясни простыми словами. Вронин некоторое время молчал, затем, собравшись с мыслями, произнес: – Вадим Петрович особенный человек. Многие бойцы взвода, как и я лично обязаны ему не только жизнью… Взять к примеру меня, молодого лейтенанта, только что окончившего училище. Обычно в спецподразделения попадают после многих лет службы, но капитан Немершев подбирал личный состав взвода по иному принципу. У него существовало незыблемое правило: не более одного вновьприбывшего за полгода. – С чем это связано? – Поинтересовался Стангмаер. – Капитан Немершев всегда лично сам обучал новобранцев. – Ответил Кирилл. – Он взял меня в напарники, и передавал опыт во время боев, часто закрывая грудью в критических ситуациях. Зато такие уроки запоминались навечно, ни одной ошибки никто из нас уже не повторял дважды. Он никогда не искал смерти, но порой казалось, что Вадим по какой-то причине – Он произносил эти слова, понимая, что хочет высказать? – Он всегда понимал, о чем говорил. Никогда я не слышал от него глупых, необоснованных приказов, надуманных суждений или несправедливых упреков. Для меня он эталон командира и человека. – Ясно. – Уилфред сцепил пальцы рук в замок. – Что скажешь, Кирилл, если я сообщу, что Вадиму требуется помощь? Вронин не был столь наивен, чтобы не понимать: если начальник разведуправления флота вызывает его и ведет подобный разговор, значит, у него есть цель, а Вадим попал в такую ситуацию, из которой невозможно найти выход, действуя обычными способами. – Если дело касается моего командира, вы можете рассчитывать на меня. – Есть несколько нюансов. Во-первых, я не могу тебе приказать. Во-вторых, операция будет проводиться неофициально, без поддержки флота, более того: в случае провала я не смогу выслать помощь. – Тип, уровень противника? – Вронин не выказал сомнений или колебаний, он услышал то, что должен был услышать, а остальное не имело значения. Уилфред, глядя на молодого офицера, невольно испытал гордость, – не часто ему приходилось сталкиваться с таким спокойной, твердой верой в своего командира… – Тип и уровень противника до конца неизвестен. Обстоятельства сложились таким образом, что капитан Немершев принял самостоятельное решение, проинформировав меня о том, что собирается нанести удар по системе Норман. Как оказалось, наша информация по данному миру, мягко говоря, далека от действительности. Мы считали, что в системе Нормана существует планетная цивилизация, которая выросла на базе поселения, основанного Альянсом в период Галактической войны. Информация, полученная от Вадима, опровергает эти данные. На Нормане продолжают функционировать боевые системы, более того, теперь я уверен, что сигнал, спровоцировавший реактивацию машин на Эрихайме, во время операции десятилетней давности, пришел оттуда. Таким образом, мы имеем задачу со многими неизвестными. – Какими силами располагает Немершев? – Ему удалось захватить полтора десятка штурмовых носителей Альянса. – Ответил Стангмаер. – Это серьезная боевая мощь, но без грамотных, решительных пилотов и командиров "Нибелунги" – не более чем груда металла, – их можно использовать только в полуавтоматическом режиме, без подключения главной киберсистемы. Трофейная техника, как ты сам понимаешь, требует очень осторожного обращения. У Немершева нет времени, чтобы полностью перепрограммировать "Нибелунги", исключив возможность несанкционированных действий со стороны автоматики, но и надежных пилотов у капитана так же нет. Если он поведет в бой корабли, не укомплектованные должным образом, то операция будет обречена на провал. – Поэтому вы меня вызвали? – Да, Кирилл. Мне нужен ты, и еще как минимум десять человек из подразделения, кто доверяет Вадиму, как самому себе. – Это не проблема. – Тогда последний аспект. Ты должен знать все, прежде чем окончательно дашь свое согласие. Кирилл удивленно посмотрел на Стангмаера. Ситуация и так предельно ясна: Вадим, действуя как частное лицо, попал на Саргон, где стал невольным участником событий, напрямую затрагивающих интересы Конфедерации. Вполне естественно, что он не смог остаться сторонним наблюдателем. Теперь ему нужна помощь в планетарной зачистке. Что ту неясного? – Дело в том, Кирилл, что капитан Немершев… не совсем человек. Вронину показалось, что на него вылили ведро ледяной воды. – То есть… как?! – В замешательстве спросил он. – Во время первой зачистки Эрихайма нами был эвакуирован с планеты загадочный контейнер, не поддающийся экспресс-сканированию в полевых условиях. Когда его доставили на базу Конфедерации и вскрыли, внутри оказалась криогенная камера, необычной конструкции. Наши техники сумели разобраться с системой и ввели аппаратуру в режим пробуждения. Сначала мы думали, что внутри найдем офицера Альянса, попытавшегося обмануть время при помощи технологии низкотемпературного сна, но ошиблись. В криогенной капсуле был заключен искусственный человек, – последняя разработка военно-промышленного комплекса Земного Альянса. – Биоробот?! – Нет, Кирилл, искусственный человек. Он отличается от нас иным материалом мускульных тканей, более прочными костями скелета, и имплантированными в головной мозг контроллерами, так называемыми генераторами нейронных импульсов. В случае с Вадимом система генераторов по каким-то причинам оказалась неработоспособна, и в условиях лабораторного карантина все причастные к его пробуждению специалисты вынесли однозначный вердикт, – он человек, не взирая на радикальное усовершенствование некоторых тканей и органов. Боле того, когда был взят образец ДНК, то его сравнение с банком данных, доставшимся нам после разгрома Альянса, показало, что он по своим биометрическим данным полностью идентичен капитану ВКС Альянса, Вадиму Петровичу Немершеву, погибшему во время штурма Юноны силами флота Свободных Колоний. Он помнил свое имя, сохранил знания и профессиональные навыки офицера, прекрасно разбирался во всех типах боевых кибернетических систем, но совершенно не помнил собственного прошлого. – И вы решились на эксперимент? – Мы дали возможность капитану Немершеву начать новую жизнь. – Стангмаер жестом отверг любые претензии, относительно этической стороны проблемы. – Мы приняли ситуацию такой, как есть. Вадиму внушили, что амнезия – следствие тяжелого ранения, и после курса реабилитации, в течение которого ему были имплантированы знания о современном мире и уровне развития цивилизации, капитан Немершев вернулся в строй, возглавив новое, только формирующееся подразделение по борьбе с реликтовыми кибермеханизмами. Могу сказать тебе одно, Кирилл, я ни на день не упускал его из вида, и могу подтвердить твои же слова: он человек, не только физически, но и духовно. В нем нет изъянов или червоточин. Стангмаер немного помолчал, а затем произнес, подытоживая сказанное: – Выбор за тобой, капитан. Подумай, прежде чем дать окончательный ответ. Через два часа Стангмаер вышел на связь: – Вадим, я принял решение. Посылаю к тебе группу, думаю, ты будешь рад этим парням. – Посмотрим. – Ответил Вадим, который так устал, что не радовался сейчас ничему. – Что со штурмовыми носителями, генерал? – Все выпущены на одном и том же заводе, в две тысячи шестьсот тридцатом году. Одна из последних модификаций. – Я заметил. Коды есть? – Да. Но по каналу ГЧ их передать не смогу. – Почему? – Это сеть, Вадим. Я не могу быть уверен, что разговариваю именно с тобой. – Логично. – Немершев устало помассировал виски. – Когда ждать группу? Раненые в критическом состоянии. – Модуль уже начал предстартовую подготовку. Шесть часов продержитесь? – Есть альтернатива? – Нет. – Тогда продержимся. До связи, генерал, у меня энергия в комплексе связи на исходе. Получу запасные накопители, – поговорим по существу. – Добро, Вадим. Продержись. … Последние эрги в накопителях комплекса ГЧ, Немершев израсходовал спустя час, разговаривая с Соулом: – Что решилось? Давай сразу к делу, сигнал слабеет. – Я сделал заказ. Правда удалось достать только три "Х-страйкера". Поставка через сутки. Еще часов шесть на полную загрузку боекомплектов. И того: я буду на Саргоне через тридцать два часа. Раньше не успеваю. Тебя устраивает? – Вполне. Будь осторожен на подлете. Свяжись со мной через коммуникатор, когда выйдешь в зону высоких орбит. – Сделаю. Мой кейс с деньгами на месте? – У меня на коленях. – Береги его, Вадим. Немершев усмехнулся, не смотря на свинцовую усталость, которую уже не могли побороть дозы стимулирующих препаратов. – Ну? – Спросила Лори, когда он отключил комплекс межзвездной связи. – У нас есть как минимум шесть часов до прибытия людей Стангмаера. "Х-страйкеры" получим не раньше чем через сутки. – Что будем делать? Он посмотрел на нее и сказал: – Произведем проверку снайперских пар и спать. Не против? Лори не ответила. Она мечтала об этом, но не верила, что мечта может вот так неожиданно сбыться. Не смотря на усталость, сон не шел…. – И как это произошло с тобой? – Вадим потянулся за сигаретами, прикурил, и перевернулся на спину, глядя в потолок старого, давно требующего капитального ремонта помещения, в котором от понятия "цивилизация" сейчас осталось лишь свет и тепло… Лори знала, что рано или поздно он задаст этот вопрос. Она хотела ответить на него, чтобы между ними не оставалось недомолвок, и в тоже время боялась, сама не понимая, где кроется источник страха? – Сначала ответь: ты знал, что я киберхаг? Вадим глубоко затянулся, а затем, выпустив колечко дыма, произнес: – Нет. – А когда увидел меня? Что подумал? – Я понял одно – ты человек. Большего мне знать не требовалось. И все же, Лори, как ты решилась? Она повернулась, чтобы видеть его, коснулась дрожащими пальцами щеки Вадима, потом ответила: – Ты знаешь, что такое одиночество и бессилие? Вадим задумался. Да, наверное, он мог согласиться относительно бессилия, – бывали моменты, когда измученный организм не просто требовал отдыха: в такие секунды казалось, что жизненные силы закончились, и это раздражало. Но вот одиночество? Наверное, нет. Он никогда не был одинок до такой степени, чтобы остро почувствовать дискомфорт. – Другая эпоха. Иное время. – Лори прижалась к нему, – Холод… Мне едва исполнилось двадцать. Родителей я не помнила. В наследство от них мне досталась генетическая деформация. Говорили, что это связано с постоянным стрессом родителей. Я знаю, – они оба погибли. Их сожрала война. А я осталась. Сейчас мне жутко вспоминать, хотя, кажется, что все происходило только вчера. – Она тоже потянулась за сигаретой. Хотелось почувствовать горьковатый вкус дыма, ощутить, что ты не механизм, искусно закамуфлированный под человека. Лори все еще страшилась себя самой. – Пустые города, – продолжила она спустя некоторое время. – Вокруг, пока я росла, были лишь машины. Я очень рано начала завидовать им. Особенно, когда внутренний недуг обострялся, не давая нормально мыслить, парализуя тело. Они никогда не уставали, не чувствовали боли, не раздражались, и я втайне мечтала стать такой же. – Теперь жалеешь? – Нет. Ты все еще опасаешься меня, Вадим? Он погасил окурок, и едва заметно улыбнулся краешком губ. – Тебя – нет. Она перевернулась на живот, глядя ему в глаза. – Меня обманули. Говорили, что проект связан с колонизацией новых миров. – А вот я не помню, как все было. Но что-то во мне осталось от того человека, который воевал в Первую Галактическую. Я это чувствую. Некоторое время Лори лежала, прислушиваясь к дыханию Вадима. – И все-таки нас не признают людьми… – Неожиданно прошептала она. – Мы не сможем иметь детей… – Ты не права. Она вздрогнула. – Повтори… – Не права. – Он обнял ее. – Ты не сможешь вынашивать своего ребенка, это действительно так. Но существуют технологии, использующие ДНК родителей, с развитием плода в специальной камере. – Это нормально? – Более чем. Во многих колониях только так поддерживается разнообразие генофонда. Она не ответила на последнюю фразу. Просто лежала и смотрела поверх его плеча на сложный узор текстуры отделочного материала стены, пока линии не стали расплываться перед глазами. Навернувшиеся слезы внезапно швырнули ее душу в омут воспоминаний, она зябко поежилась, будто вновь соприкоснулась с тоскливым холодом безысходного существования. Сбылось ли то, о чем она мечтала? Да. Его ладонь, скользнувшая вдоль спины, обдала жаром, стирая холод воспоминаний. |
|
|