Битва за будущее

Пролог

Ночное небо медленно светлело. Холодный ветер неутомимо погонял стадо глупых туч, способных лишь плакать и бесноваться в нелепом гневе, пахло мокрой травой. Вдали, где небо и земля сплетались в вечном объятии, неумолимо разгоралась заря.

«Ещё один день» – подумал я, чувствуя, как ручейки холодной воды нежно щекочут пальцы. – «Всего один день…» То же самое я говорил себе вчера. И позавчера. И год назад. Наверно, скажу и через год.

«Ещё один день. Выдержать всего один день…»

Открыв глаза, я вдохнул запах мокрой травы. Странно, почему раньше я никогда не замечал, сколько разных ароматов составляют этот запах. Ведь трава только с высоты кажется ровным зелёным ковром, а когда в ней стоишь, то видно каждую травинку, каждый цветок, каждую букашку. И все они живут своими, столь разнообразными жизнями. Как когда-то жил и я.

«Я трус», – мысль была не нова. Я давно уже отвык ждать перемен. Дни за днями проваливались в чёрный омут памяти, не оставляя на его жирной поверхности никаких следов, дни за днями, год за годом… Наверно, и вправду жизнь может приспособиться к чему угодно. Я ведь живу.

Как всегда в предрассветные часы, раны пульсировали застарелой болью. Я привык даже к ней, хотя прежде боль терзала меня изнутри, заставляла биться о скалы и сползать к их подножию, бессильно оплакивая собственную трусость. Почему я не прыгнул в пропасть сразу, в тот день? Не знаю. А сейчас уже поздно сожалеть о прошлом; я привык…

–Отец, ты опять простоял тут всю ночь?

Вздрогнув, я пришёл в себя и оглянулся. Из барака глядел заспанный Сапсан, его перья были взъерошены и шевелились на ветру, словно серебряный мех.

–Нет, я недавно проснулся.

Он выбрался наружу и потянулся, игриво царапнув когтями дощатый настил. Окинул меня цепким взглядом.

–У тебя кровоточат крылья.

Я невольно перевёл взгляд. Там, где под серыми, с металлическим отливом перьями, когда-то росли мои крылья, темнели два пурпурных пятна. Вздрогнув, я поспешно отвернулся.

–В эти часы… иногда так бывает. Сапсан тяжело вздохнул.

–Кайт, прошло уже семь лет…

–Я в порядке, сын, – мне почти удалось улыбнуться. Почти. – Ты прав, прошло уже семь лет.

Покачав головой, он молча направился в джунгли. Я вновь посмотрел на небо. Сапсан, как и все остальные, старался не летать у меня на глазах – они полагали, так я меньше страдаю. Дети, наивные дети…

–Бригадир!

Я резко обернулся. Четверо юношей из второго барака стояли на скале, не сводя растерянных взглядов с моих кровотачащих плеч.

–Что с ваши…

–Всё в порядке! – оборвал я несколько жёстче, чем требовалось. Они вздрогнули. – В такую погоду раны иногда напоминают о себе. Отвернувшись, я стремительно направился к деревьям. Магия рассвета была нарушена.

«Ещё один день»… – шептал я на ходу, мечтая о стреле или молнии, способной оборвать мою жизнь. – «Всего один день…»

Ночное небо медленно светлело. Холодный ветер неутомимо погонял стадо глупых туч, способных лишь плакать и бесноваться в нелепом гневе, пахло мокрой травой. Вдали, где небо и земля сплетались в вечном объятии, неумолимо разгоралась заря.

«Ещё один день» – подумал Аэт, чувствуя, как ручейки холодной воды нежно щекочут босые ноги. – «Всего один день.» То же самое он говорил себе вчера. И позавчера. И год назад.

«Наверно, скажу и через год…»

Открыв глаза, эльф вдохнул запах мокрой травы. Он давно отвык ждать перемен. Дни за днями проваливались в чёрный омут памяти, не оставляя на его жирной поверхности никаких следов, дни за днями, год за годом…

Как всегда в предрассветные часы, Аэт сердцем ощущал биение пульса планеты. Обнажённый, он стоял по колено в высокой траве, закрыв глаза и внимая звукам дождя.

«Ещё один день…»

Капли, падая, творили странную мелодию рассвета. Эльф улыбнулся, вообразив себя творцом невидимой музыки, даже попытался мысленно переложить звуки на свирель. Но глубина и спокойствие его чувств требовали иного выражения.

«Я не смогу увидеть её вновь,» – в который раз подумал Аэт. – «Я ощущаю лишь жалкую тень того, чем она жила…»

Медленно вздохнув, эльф открыл глаза. На светлеющем небе, одна за другой, гасли звёзды; рассвет надвигался неумолимо, прогоняя беззащитную ночь в пещеры и лесные чащобы. Солнце прекрасно, оно творит жизнь и несёт радость. Но очарования тьмы ему не познать.

–Ты пила нектар звёзд… – прошептал Аэт. – Почему я не спросил, пока мог, почему?

Отвернувшись от неба, он поднял с травы влажную тунику. Тонкий зелёный материал из растительных волокон сверкал тысячами росинок.

«Я должен вернуться» – вновь подумал Аэт. – «Ещё два года пролетели, словно два дня, пора обратно…»

Он не хотел этого. Он хотел жить здесь, на краю утёса, над океаном, под звёздами, хотел дышать запахами травы и питаться плодами деревьев, смотреть в ночное небо и мечтать, мечтать, мечтать…

Мечтать хоть раз, один-единственный раз в своей бесконечной жизни увидеть Ночь. Ту Ночь, что случайно, на короткий миг, открылась ему сто сорок лет назад.

«Этого хватило» – с горечью подумал эльф.

За время, пролетевшее после чуда, сменился даже не век – сменилась целая эпоха. Мир неузнаваемо изменился: на небесах зажглись мириады новых звёзд, мириады других навеки погасли, страны рождались и умирали, смертные воевали ради жалких мгновений триумфа – за которым следовал холодный ужас старости, превращавший смерть в избавление… Мир жил, бурлил энергией. Но Аэт помнил лишь миг встречи с Ночью, её неповторимый аромат и почти физически ощутимую ауру мудрости, её звонкую тишину и бесконечную, сказочную красоту.

«Просто ночь», удивлялись смертные. «Тебя влечёт тьма», говорили мудрые. «Ты не вернёшься», шептала душа.

«Я должен был попытаться» – ответил им всем Аэт.

Тяжело вздохнув, эльф последний раз окинул взглядом утёс, бывший ему домом на протяжении десяти лет, и лёгким шагом двинулся прочь. Никаких вещей у него не было.