"Опасный обман" - читать интересную книгу автора (Керстен Линн)

Глава 5

В черных брюках и рубашке, позаимствованных у костюмера, Кэт была незаметна на фоне темных стволов деревьев, когда перебегала от одного к другому, старясь не попадать в полосы лунного света, пробивавшегося сквозь листву. Свои пышные волосы она спрятала под вязаной шапкой, закрывающей все ее лицо, но с прорезями для глаз и рта. Эта шапка вечно сползала, когда она потела, вот как сейчас, например. Никогда ей не нравилась эта конспирация летом.

Чувство времени подсказывало девушке, что уже пора поискать убежище получше. Она нашла густой кустарник рядом с раскидистым дубом и спряталась там. Прямо у нее над головой вдруг прокричала какая-то ночная птица и напугала ее. Потом раздался звук, которого она ждала, стук копыт приближался к ней.

Коттедж, в котором она жила, был в ста ярдах от места ее укрытия. Это была последняя остановка для слуг, которые один раз в час с трех до семи утра делали обход. Она знала их расписание на все дни, так же как и то, где остановился каждый гость и кому требуется особое внимание.

Всадник поехал медленнее, приблизившись к повороту дороги, ведущей к коттеджу. Когда там горел фонарь, слуга подъезжал к дому, узнавал, чего желает гость, и следил, чтобы все было быстро исполнено.

Сигнал о том, что лорду Дерингу что-нибудь нужно, нарушил бы все ее планы. Стиснув руки в перчатках, девушка прислушивалась к звукам в ночи, которые могли бы поведать ей о происходящем. Стук копыт стал громче, потом затих, когда всадник достиг места, откуда мог видеть шест и висящий на нем фонарь. И лошадь снова тронулась в путь, постепенно ускоряя шаг.

Теперь девушка настроила свои внутренние часы на первый намек на зарю, возможно, через полчаса. Это давало ей десять минут наедине с Дерингом, пятнадцать, если с ним придется повозиться.

Как она и ожидала, он оставил окно открытым, чтобы в комнату мог проникать свежий ветерок с озера. Большинство коттеджей были похожи. Этот стоял на небольшой прогалине, ближе к озеру, чем другие, все деревья перед ним были выкорчеваны, чтобы не закрывали вид на озеро. Как ей сказали, возле дома должна быть терраса и сад. В прихожей мерцал слабый свет, все остальные комнаты были темные.

Двигаясь быстро и бесшумно, Гаэтана подошла к окну, которое, по ее предположению, вело в спальню, и заглянула внутрь. Занавеси были раздвинуты. Лунный свет струился в комнату, освещая большую часть изголовья постели. Она поправила капюшон, перекинула ногу через подоконник и влезла в комнату. Сразу же спряталась в самом темном углу, осваиваясь.

На кровати никакого движения. Звук тяжелого дыхания, но не храп. Он лежал на животе, уткнувшись лицом в подушки, вытянув руки по сторонам. Простыня прикрывала нижнюю часть его туловища, как раз в рамках приличий. Или чуть вне их, если уж быть точной. Упругие ягодицы переходили в тонкую талию, за которой шла удивительно хорошей формы спина.

Она была недовольна. Опыт научил ее, что большинство мужчин, доставляющих хлопоты, это те, у кого есть причина для тщеславия. Она надеялась, что прекрасная физическая форма, не заметить которую во время представления было невозможно, своим великолепием обязана всего лишь подкладным плечам и скрученной ткани в панталонах. Мужчинами, вынужденными пускаться на хитрости, управлять гораздо проще.

Этот упал достаточно легко, когда она толкнула его на кресло, но в предстоящем состязании она не могла полагаться на простые трюки и сюрпризы. Гаэтана вытащила нож из футляра, висящего у нее на бедре, на цыпочках подкралась к кровати и глубоко вздохнула. Потом молча и точно накрыла его рот рукой в перчатке и приставила острие ножа к шее.

Лорд Деринг немедленно проснулся, мышцы его напряглись, он затаил дыхание.

– Тихо! – Цыганка прижала нож к шее. – Не шумите. Я от «Черного Феникса». – Когда он поднял руки, чтобы показать, что подчиняется ее приказу, она убрала руку с его рта. Его светлость закашлялся и хрипло засмеялся.

– Вы, ребята «Феникса», мастера драматических появлений.

– Говорите шепотом, глупец!

– Нас кто-нибудь подслушивает?

– Я прислушиваюсь. К звуку лошадиных копыт. К птицам, которые начинают петь перед рассветом. У нас мало времени.

– Нож, – напомнил он ей. – Он отвлекает меня.

Она убрала нож и перешла к другой стороне кровати, куда было повернуто его лицо. Но когда она оказалась там, он уже приподнялся, подложил подушки к спинке кровати и оперся о них спиной. Лунный свет упал на него, как направленный луч света на сцене, осветив взлохмаченные волосы, длинные ресницы и губы, изогнутые в насмешливой улыбке. Свет также подчеркнул его рельефные мышцы на предплечьях и на груди. Если она не будет начеку, то мужчина может напасть на нее. Она уже пожалела, что убрала нож.

– А теперь, если вы чувствуете себя в безопасности и готовы к разумному разговору, – сказала Гаэтана, – то я начну.

– Но сначала снимите эту дурацкую маску. Она отвлекает меня, а мне уже и так известно, кто вы.

– Как вы узнали? – прошептала она. Ее грудь была перетянута так, чтобы на расстоянии ее силуэт был похож на мужской. Обычно она бывала в тех местах, которые посещают мужчины, а ее там никто не ожидал увидеть.

– По запаху.

– Я не душусь.

– Тем не менее.

Ей хотелось поспорить на эту тему, но это было бы абсурдом, поэтому она подняла маску на лоб.

– У нас минут пятнадцать. Вам важно правильно оценить ситуацию. Самая большая сложность для нас в том, чтобы наши встречи не возбудили подозрений. За те десять дней, что я провела здесь, не находилось никакого решения, пока сегодня утром господин Фидкин не сказал мне, что «Рай» счел необходимым изменить мой срок пребывания здесь. Предполагалось, что я всего лишь артистка, недосягаемая для гостей. Но некоторые из них потребовали, чтобы я тоже поступила в продажу.

– Ксанаду? – сказал он, помолчав.

– Нет. Обычных шлюх и так достаточно. Хотя это и не рекламируется, те, кто бывает здесь регулярно или пользуется особыми привилегиями, знают негласный девиз «Рая»: вы можете иметь все, что пожелаете, но за отдельную плату. Мистер Фидкин очень извинялся, но поскольку джентльмены настаивали на том, чтобы «Рай» выполнил свои обещания, то выбора у него не было. Уверена, он ожидал, что я откажусь и уеду отсюда. Вместо этого я потребовала новых условий контракта.

Гаэтана посмотрела в окно. На западе в небе висела почти полная луна, казалось, она сидит на горах. Нужно торопиться.

– Сегодня вечером меня выставят на аукцион. Здесь до меня уже были две яркие девушки, которые продали свою невинность. Возможно, это правда. Конечно, они были очень молоды.

– А вы?

– Мне двадцать восемь.

Он улыбнулся, оценив ее уклончивый ответ.

– Вы будете дорого стоить?

– Возможно. Но вы должны сделать самое лучшее предложение. Любой ценой.

– Думаю, вы будете чрезвычайно дороги. Уверен, это того стоит. Но вы станете предметом спора для многих мужчин, и они из-за гордости и духа соревнования поднимут ставки. Я наблюдал это на аукционе «Таттерсоллз», хотя лошади и были довольно посредственными.

– Значит, я не заржу от радости. Делайте такую ставку, как нужно, сэр. «Черный Феникс» снабдит вас необходимой суммой.

– Хорошо. Но еще одно, Гаэтана. Это ваше настоящее имя?

Она едва могла разглядеть его теперь, когда месяц почти исчез.

– Называйте меня так. Остальные так и делают.

– Есть одна проблема. Менее чем две недели назад стало известно, что я утонул в Ривер-Тик. Потом я выиграл приличную сумму в карты, а позже, как вы говорите, «Черный Феникс» финансировал меня. Но все это стало достоянием гласности, и было много комментариев по поводу моего внезапного везения. «Феникс» хотел пустить слух, будто я внезапно разбогател, но впоследствии весь мой выигрыш мог быть рассчитан до последней копейки. Глупо делать ставку выше этой суммы.

Она считала его бездельником и фатом, но, возможно, это не так.

– Я не сразу поняла ситуацию, – сказала она, не желая признавать за собой даже этот небольшой просчет. – Когда вы приехали верхом, не в экипаже, даже без слуги, я предположила самое худшее.

– Что именно? Что меня ограбили?

– Что вы проиграли все свои деньги. Я, конечно, приняла меры предосторожности, но не могу сказать, чтобы они были так уж эффективны. Буффонада сегодня вечером должна была послужить причиной ссоры между нами. Будем надеяться, это сыграет свою роль во время аукциона.

– Вы имеете в виду песню? То, что вы вышибли стул из-под меня?

– А что же еще? – Она снова взглянула в окно. Не появились ли первые признаки зари?

– Я решил, что это часть действия. Или что у вас дурное чувство юмора. Или кто-нибудь заплатил вам, чтобы вы унизили меня на глазах у всех.

– И кто же это мог быть?

Он сделал движение, смысл которого, как и выражение его лица, с момента захода луны остался для нее загадкой.

– Да таких немало приходит мне на ум.

– Ну, это ваше дело разбираться с ними… но после того как ваша миссия будет выполнена. Какие бы фантазии ни приходили им в голову, сомневаюсь, что большинство мужчин хотят заполучить меня. Здесь, где за деньги можно купить безупречные, и разнообразные услуги, которыми дома или в обществе лишь немногие из них могут наслаждаться, они предпочтут податливость сложностям. Им хочется хоть немного пожить как царькам. Вы понимаете, о чем я говорю?

– Частично. Они догадываются, и, возможно, не без причины, что им с вами не тягаться. Но на аукционе у них может просто кровь взыграть. Мужчины могут повести себя очень глупо. И в конце два или три из них захотят доказать себе и другим, что они достаточно отважные, чтобы купить, и у них хватит сил, чтобы, приручить вас.

– Вы близки к истине, – сказала Гаэтана, – в целом гости не ждут ничего другого, кроме потакания их слабостям и развлечениям. Может быть, им доставит удовольствие наблюдать за тем, как вы пытаетесь и вам постоянно не удается стать хозяином женщины, кинувшей вас на пол. А потом они могли бы похвастаться, как справились со мной.

– Вы имеете в виду «Укрощение строптивой»? Катарину и Петруччио?

Звук ее имени на мгновение привел девушку в смятение. Чтобы скрыть смущение, она встала и снова натянула на лицо вязаную маску.

– Что-то в этом роде. Если вы обладаете некоторым воображением и инициативой, воспользуйтесь ими сегодня вечером. И еще. Засеките время. Вы знаете, как вызвать слугу?

– Днем нужно поднять флаг, а ночью – зажечь фонарь.

– Минут через десять после того, как я уйду, подайте сигнал. Скажите слуге, будто я ранила вас там, в театре. Спросите опиум.

– Настойку?

– Или порошок. Скажите, что предпочитаете смешивать его сами, с вином или бренди. Создайте впечатление, будто у вас большой опыт в таких делах. Пусть он поверит, что вы это приняли.

– А на самом деле мне этого делать не следует, хотите сказать?

– Если вы не можете сдержаться, то мы не будем пользоваться этой уловкой. – Она вынула маленький флакончик из кармана своих бриджей и поставила на туалетный столик. – Но коли сохраните трезвость, то эти глазные капли помогут создать впечатление, будто вы «наглотались». А теперь мне пора. Сделайте все возможное, милорд, чтобы приобрести меня.

Он тоже был уже на ногах, обмотав по талии простыню. За ним, видная в открытую дверь, светилась лампа.

– А если я провалюсь? Что тогда? Вы уедете?

Девушка была уже у окна и перекинула ногу через подоконник.

– Как же я смогу? Моя миссия здесь. Никто из нас не уйдет – разве мы можем? – пока все не закончится.

– Я согласился приехать сюда, – сказал он, – понимая, что это может быть опасно. Но до сих пор никто не объяснил мне, почему или чего ждут от меня.

– Завтра, после аукциона, мы сможем это обсудить.

– И я оставляю за собой право изменить тогда свое мнение. Или в любое другое время, если уж на то пошло. Как бы то ни было, я не подписывался жертвовать своей жизнью.

– Я тоже. Но пока никто и не покушается на мою жизнь. Только на мою добродетель. И если мне придется распутничать, я буду это делать. – Сердце ее дрогнуло. Успокоилось. Любой ценой, напомнила она себе. – Но тогда мы опять столкнемся с нашей проблемой – как нам встретиться и работать вместе. Будьте разумны сегодня вечером, лорд Деринг. Теперь все зависит от вас.