"Безрассудство" - читать интересную книгу автора (Эриксон Линн)

Глава 13

Роджер Джеймисон стоял на каменной террасе своего дома в Брин-Мор и обозревал окрестные пастбища. Прошлой ночью прошел хороший апрельский дождик, основательно промочивший землю, и теперь под полуденным солнцем она сияла пышной изумрудной зеленью.

Он был мужчина дородный, осанистый, что называется, представительный. Типичный английский сквайр, на вид суровый и властный. Но это был только фасад. Сподобившийся заглянуть ему в душу был бы, наверное, очень удивлен, обнаружив испуганное, неуверенное в себе человеческое существо, которое никто не любит. Роджер обижался на всех и вся, особенно на близких. Ему казалось, что его предали. Мысленно он не раз говорил им это, но вслух так и не решился.

Он пытался найти утешение в алкоголе, но в пьяном виде превращался в злобного и жестокого тирана, что усугубляло ненависть близких.

Роджер глотнул еще бурбона и залюбовался бегом лошадей через поле. Ему всегда нравилось наблюдать аллюр этих сильных примитивных существ. Будь его воля, он предавался бы этому созерцанию вечно, но, к сожалению, его ожидала неприятная работа.

Пришло время платить налоги, и сегодня Роджер Джеймисон специально не пошел в офис, чтобы не спеша заполнить налоговую декларацию. Эту ответственную задачу он не мог поручить никому, даже вице-президенту корпорации по финансам, который имел оклад двести тысяч долларов в год.

Элизабет подошла как раз в тот момент, когда он углубился в размышления по поводу того, как лучше оформить одну из статей доходов, чтобы уменьшить налог.

– Тебя. – Она протянула ему трубку радиотелефона.

– Хм, кто?

Она пожала плечами и, прежде чем удалиться, внимательно посмотрела на бокал в его руке.

Роджер сделал очередной глоток и прижал трубку к уху.

– Слушаю.

– Роджер? – произнес знакомый голос. – Это Билл Ловитт.

– Да, Билл, давненько не звонили. – Джеймисон нахмурился.

– Больше года, я думаю.

– И что же, моя дочь все еще...

– Да, Роджер, она здесь. Именно поэтому я и звоню.

Почувствовав, как засосало под ложечкой, Джеймисон присел на край кушетки. Ему уже надоело получать неприятные известия о детях. Сколько можно! Констанс...

– Тут произошла одна... неприятность, – произнес Билл.

– Неприятность? – Нет. Только не это. Роджер снова приложился к бокалу.

– Сейчас с Сарой все в порядке. Честно.

– Что?

– Нет-нет, она действительно нормально себя чувствует, но пока еще в больнице и...

– Билл, – перебил его Роджер Джеймисон, – объясните, пожалуйста; внятно, что с ней произошло.

– Роджер, в Сару стреляли. Она ранена в предплечье, но доктора абсолютно уверены, что ранение легкое, и она скоро будет...

– Вы сказали, стреляли? Моя дочь ранена? Кто стрелял?

– Полиция считает, что браконьер... знаете, там олени и лоси, но...

– Что «но»?

– Хм, вы же знаете, что, когда Сара приехала сюда, у нее видимо, были какие-то проблемы...

– Подождите, Билл, дайте сосредоточиться. – Он всегда подозревал, что исчезновение Сары каким-то образом связано с убийством Тейлора в Денвере. – Расскажите мне все, что знаете.

– Хорошо. Я думаю здесь замешан один человек, который отдыхал в пансионате. Из тех, кто расследовал убийство в Денвере. Так вот этот парень как-то ухитрился выследить ее.

– Да-да, я слушаю. Продолжайте.

– Мы с Мюриел до вчерашнего вечера даже не вспоминали, что Сара участвовала в президентской кампании...

Этого мерзавца Тейлора. Кровь Роджера вскипела. Черт возьми, он сделал все, чтобы прекратить эту позорную связь. Звонил в Нью-Йорк, Вашингтон, Лос-Анджелес, умолял, хотя отдавал себе отчет в том, что к его совету Сара прислушалась бы в самую последнюю очередь. Когда Тейлора убили, Роджер был чуть ли не на седьмом небе. И успокоился. Слава Богу, Сара избавилась от влияния этого выскочки, провинциала, который не стоил ее мизинца.

– Роджер, вы куда пропали? – возник голос Билла.

– Да-да, я здесь. Пытаюсь думать. Итак, Сара... ранена, и вы считаете, что это как-то связано с человеком, который расследовал убийство Тейлора. И кто же этот человек, выследивший мою дочь?

– Его фамилия Савиль. Джейк Савиль. Мы с Мюриел теперь его вспомнили. Он работал заместителем окружного прокурора в Денвере. Его потом еще лишили лицензии...

Роджер слушал вполуха.

«Джейк Савиль. Не так давно этот сукин сын сидел в моем доме и бессовестно врал».

– Роджер? Вы слушаете?

– Да. Так вы говорите, с Сарой все в порядке?

– Да. Я дам вам номер телефона ее лечащего врача.

– Отлично. Я поговорю сначала с ним, а потом с ней.

– Конечно.

Роджер вошел в библиотеку с прижатой к уху трубкой радиотелефона. Приложившись как следует к бокалу, он быстро записал номер.

«Черт бы ее побрал, Сару. С моими детьми все время что-то случается». Первоначальное облегчение сменилось раздражением.

– Джейк... я имею в виду Джейк Савиль, – продолжал говорить Билл Ловитт, – так вот, к нему приехал детектив из отдела по расследованию убийств. Я полагаю, что они собираются забрать Сару с собой в Денвер.

– Забрать Сару?

– Да. Боюсь, что она замешана в чем-то много более серьезном, чем мы можем себе представить.

«Твои опасения не напрасны, мой дорогой», – подумал Роджер, однако вслух заставил себя произнести:

– Спасибо, Билл, что дали мне знать. – И мысленно добавил: «Моя дочь черта с два бы тебя поблагодарила».

Он плюхнулся в кожаное кресло.

«Ну почему, почему? Я старался, чтобы мои дети учились в самых лучших учебных заведениях. Покупал им прекрасных лошадей, автомобили, одежду. Покупал лыжи, парусные яхты, европейские гоночные велосипеды, платил вначале боннам, потом различным учителям – уроки музыки, изобразительного искусства... За что я только не платил! Посылал детей на лето за границу... И что же в итоге? Слабовольная старшая дочь вскрыла себе вены, сын тряпка и слизняк, а вторая дочь, Сара, упрямое и бессердечное создание, бросила нас с матерью...»

Роджер осушил бокал и направился налить еще. На этот раз двойной, неразбавленный.

«Элизабет пока лучше ничего не рассказывать. Посмотрим, как будут развиваться события. Господи, за что мне такое наказание? Эти чертовы дети когда-нибудь меня доконают».

Джейк возвратился в больницу в начале двенадцатого ночи с коробкой пиццы в руке. Кармайкл стоял, облокотившись о стену, за которой находилась палата Сары.

– Как она? – Джейк кивнул на дверь.

Дэвид зевнул.

– Спит. И мне бы тоже не помешало. Послушай, пицца – это все, что ты смог найти?

– Скажи спасибо, что хоть что-то удалось добыть в такую поздноту. Сейчас здесь мертвый сезон, поэтому все закрыто. Представляешь, за эту штуковину с меня содрали двадцать баксов. Вот что такое Аспен.

– Жду не дождусь возврата в цивилизованный мир.

Они начали есть прямо в коридоре, стоя, водрузив коробку с пиццей на стул, который пододвинул Джейк.

– Итак, какие у нас планы? – спросил он с полным ртом. – По моим сведениям, завтра ее могут выписать.

– Я полагаю, чем скорее она сделает заявление для окружного прокурора, тем лучше. Затем, как водится, последует бюрократическая волокита.

Джейк кивнул:

– Для повторного открытия дела необходимо созвать большое жюри.

– Думаешь, они согласятся?

– При наличии свидетеля-очевидца? Ты же знаешь поговорку: большое жюри может вынести обвинительное заключение и бутерброду с ветчиной!

– Она хоть намекнула тебе, кого в тот вечер видела в номере Скотта?

Джейк отрицательно мотнул головой.

– Но ты спрашивал?

– Пытался, но безрезультатно.

– А ничего, вкусно. – Дэвид потянулся за очередным куском пиццы. – Ананас и пепперони[8] – неслабое сочетание.

– Ты мне лучше скажи, как будет обеспечена безопасность Сары после того, как мы перевезем ее в город?

– Я подам рапорт Дисото на оборудование спецквартиры по программе защиты свидетелей. Это займет от силы пару дней. Главное, чтобы никому ни слова.

– От тебя зависит.

Дэвид пожал плечами:

– Сделаю все, что в моих силах:

– Денвер, – начал размышлять вслух Джейк, – все должно быть как-то связано с Денвером.

– Что «все»?

– Убийца Тейлора и тот, кто стрелял в Сару, – они должны иметь в Денвере глаза и уши.

– Может быть, и так, – кивнул Дэвид. – А может, ты притащил «хвост» из Филадельфии.

– Все может быть. Но я всегда предполагал, что по крайней мере один из участников покушения на Тейлора живет в Денвере.

– Ладно, это мы довольно скоро выясним.

– Меня знаешь, что больше всего бесит? – признался Джейк. – Что прямо за этой стеной находится человек, который знает. Она знает, кто это сделал. Долгих восемнадцать месяцев я пытался докопаться до истины, потерял все, что имел. – Он невесело усмехнулся. – А она, если и скажет, то мне, наверное, в самую последнюю очередь.

Дэвид вытер руки салфеткой, скомкал ее и бросил в картонную коробку.

– А тебе не приходило в голову, что она может не знать ничего конкретного?

– Приходило.

– Джейк, вполне вероятно, что она видела лица убийц, но не знает, кто они такие.

– Тогда придется создавать словесный портрет, проводить опознание по фотографиям.

– Если получится.

Джейк помрачнел.

– Не унывай, – успокоил его Дэвид, – она наверняка их узнала. Иначе бы не сбежала. То, что она увидела, ее напугало до смерти.

– Хотелось бы верить, – пробурчал Джейк.

– Ладно, – после очередного зевка произнес Дэвид, – я пошел. Теперь твоя очередь заступать на дежурство. Одна сестра здесь обещала присмотреть для меня местечко, где можно прикорнуть на несколько часов. Надеюсь, ты не против? На смену явлюсь вовремя, обещаю.

– Иди отдыхай, – сказал Джейк. – А за меня не беспокойся. Сомневаюсь, что вообще когда-нибудь смогу заснуть.

– Перестань себя изводить.

– А может быть, я мазохист, и мне нравится страдать. – Джейк наконец улыбнулся своей фирменной широкой улыбкой.

Он проследил взглядом за Дэвидом, который устало плелся по коридору, затем осторожно приоткрыл дверь в палату Сары.

Она крепко спала.

О любовных похождениях мужа Хедер Савиль-Тейлор была прекрасно осведомлена уже многие годы, задолго до его убийства. В денверском обществе сплетников всегда хватало. Но она серьезно рассчитывала стать хозяйкой Белого дома, и это было одним из стимулов, побуждавших ее не расставаться с неверным супругом.

Одним из стимулов, но не единственным. Другой причиной, по которой Хедер не разводилась с мужем-бабником, было то обстоятельство, что у нее у самой был любовник. И не какая-то там кратковременная связь, а настоящая любовь. Отношения длились больше двадцати лет. Большинство браков, думала иногда Хедер, распадаются гораздо раньше.

Разумеется, не все здесь обстояло гладко. Во-первых, ее возлюбленный был женат, а во-вторых, не так уж несчастливо: обожал двух сыновей-подростков и ни за что на свете их бы не бросил. Жена ему тоже нравилась. О разводе не могло быть и речи – он принадлежал к католической церкви.

Об их давней связи подозревали очень немногие. Скотт вообще ничего не замечал, а если бы и заметил, вряд ли это что-нибудь изменило – Хедер считала, что все справедливо. Брат Хедер, Джейк, мог иметь смутное представление о любовнике сестры, поскольку был знаком с этим человеком. Ведь встречаться они начали еще в школе. Мать, которая жила сейчас во Флориде, тоже, наверное, что-то подозревала, но ни разу ничего не сказала. Она была слишком занята собой, чтобы вмешиваться в интимную жизнь детей.

Со своим любовником Хедер встречалась нечасто. Что касается ее, то она бы хотела видеться с ним ежедневно, но ему не позволяли работа, положение в обществе, а также преданность семье. Жена и дети у него всегда были на первом месте. Хедер это вполне устраивало. Мало того, если бы все было иначе, она бы вряд ли любила его так горячо и уж, конечно, не уважала бы. Однако надо отдать ему должное – когда Хедер нуждалась в поддержке, он не заставлял себя ждать. За исключением одного случая много лет назад.

Сегодня он ей был нужен больше, чем когда-либо.

Они встретились, как обычно, в Денверском ботаническом саду, на заветном месте, где когда-то впервые поцеловались у фонтана. Он тогда оканчивал школу, а ей было всего шестнадцать.

Они были необыкновенно полны друг другом, даже собирались со временем создать семью, но она забеременела. И все внезапно рухнуло в бездну.

Он предлагал немедленно пожениться, но Хедер понимала, что они слишком молоды, несамостоятельны, и решилась на аборт. Не хотелось ломать жизнь себе и ему.

Узнав об аборте, он пришел в неописуемую ярость и порвал с ней отношения. Потом она поступила в колледж, встретилась со Скоттом и после окончания учебы вышла за него замуж. Супруг начал изменять ей с самого начала, а она посмотрела-посмотрела на это, да и вернулась к старому другу, своей единственной настоящей любви. Он с радостью ее принял, утешил, и вот так все продолжалось до сих пор. Двадцать лет...

Хедер пришла первой и присела на скамейку у фонтана, комкая ремешок сумочки влажными от пота пальцами. На ней были джинсы и черный свитер, темные волосы повязаны косынкой, а голубые глаза спрятаны за большими солнечными очками. Все это для маскировки. Джинсы она надевала только на встречи с ним, а привычки покрывать волосы у нее не было. Зато в таком виде Хедер было трудно узнать. Ботанический сад – место немноголюдное, но они привыкли быть осторожными.

Он опоздал на десять минут. Ничего не поделаешь – занятой человек. Она, как всегда с наслаждением, наблюдала, как он вышагивал по дорожке, обсаженной с обеих сторон тюльпанами. Ее возлюбленный был хорош собой. Рост где-то под метр девяносто, прекрасные каштановые волосы, правда, начавшие редеть, стройный, сухопарый, выразительное волевое лицо, глаза добрые и умные. Не то чтобы красавец, но очень симпатичный. У него было еще одно замечательное качество. Когда бы Барри Дисото ни смотрел на нее, Хедер всегда чувствовала себя единственной женщиной в его вселенной.

– Привет, – произнес он, нежно пожимая ее руку. – Я получил твое послание и тут же помчался сюда. Что случилось?

Глаза Хедер повлажнели, но за темными очками этого не было видно.

– Ничего особенного. Просто мой брат опять мутит воду.

– Джейк?

– Конечно, а кто же еще?

Они медленно пошли по дорожке. Кругом нарциссы, тюльпаны, деревья с набухшими почками.

– Барри, – сказала она, – он возобновил расследование.

– Давай поподробнее.

– Честно говоря, мне не хотелось бы нагружать тебя своими заботами, но ты единственный, кто может помочь.

– Все в порядке. Рассказывай.

– Помнишь, несколько недель назад я говорила тебе, что Джейку сообщили по телефону о существовании свидетельницы убийства Скотта?

– Конечно.

– И ты сказал, что постараешься на него повлиять через этого детектива... ну, друга Джейка, забыла его фамилию.

– Дэвид. Дэвид Кармайкл.

– Да-да, Кармайкл. Так вот, несмотря на твои старания, ничего не получилось. Не так давно Джейк позвонил мне из Аспена и сообщил, что нашел эту женщину. С тех пор от него ни слуху ни духу, но я знаю, что очень скоро... – Продолжать не было сил. Хедер остановилась вытереть глаза.

Барри нежно повернул ее лицом к себе.

– Не знаю даже, как и сказать. Понимаешь, очень не хочется тебя огорчать, но дела зашли слишком далеко.

– О Боже.

Дисото откашлялся.

– Джейк действительно нашел эту женщину.

– Я знаю.

– Но на днях... – Дисото замялся, – ...на днях на нее было совершено покушение.

Хедер резко вскинула голову.

– Она...

– Она жива. В данный момент Дэвид в Аспене у Джейка, и они намереваются сегодня к вечеру привезти ее сюда.

– Боже мой, Барри, – прошептала Хедер. – Если она... если она расскажет... стоит прессе только что-то унюхать... они сразу начнут трезвонить во все колокола. Эта сволочь Скотт, когда его убивали, оказывается, был с женщиной. Лично меня это совершенно не удивляет. Но разве я не достаточно натерпелась, когда он был жив? Так теперь он из могилы пытается унизить меня в последний раз. О, Барри...

– Ш-ш, – прошептал Дисото, прижав ее голову к своей груди.

– Ты сказал, на нее было покушение?

– Да, в нее стреляли.

– Конечно, я не желаю ей смерти, но, Барри, это все так ужасно... газетчики начнут выпытывать у нее подробности их отношений... и она все расскажет, а чего ей терять? Тем более что наверняка хорошо заплатят.

– Ш-ш, – прошептал он снова. – Успокойся, мы еще ничего не знаем. Может, она вообще не захочет говорить, а может, и не знает ничего путного. Не стоит спешить.

Хедер вскинула глаза.

– Барри, ты можешь... сделать что-нибудь, чтобы предотвратить этот кошмар? Сама не знаю что, но ты же босс, начальник отдела по расследованию убийств! Это как раз в твоей компетенции. Пойми, Скотт Тейлор мертв, и ничто не может его вернуть. То, что затеял мой брат, никакое не торжество справедливости. Нет. Это черт знает что.

– Успокойся, успокойся.

– Я бы никогда не стала тебя просить, но ты единственный, кому я могу доверять. Будь он проклят, этот мерзавец Скотт! И зачем только я вышла за него? А теперь вот лезу к тебе, прошу сделать невозможное.

– Но ведь у нас любовь, – сказал он, и Хедер мгновенно оттаяла.

Барри обязательно что-нибудь придумает, чтобы остановить эту непрошеную свидетельницу. Придумает. Хедер это знача.

А потом они поехали к ней. Конечно, порознь.

Он уже довольно давно не занимался с ней любовью и, честно говоря, не слишком от этого страдал. Потому что каждый раз после греховного секса чувствовал себя виноватым перед женой, которую любил. По-своему, не так, как Хедер, но тоже любил.

Хедер это понимала, но в глубине души была уверена, что, кроме нее, он никогда ни к кому не испытывал истинной привязанности. Если бы она тогда не сделала аборт, если бы могла предвидеть, что этот аборт сделает ее бесплодной... Иногда ей казалось, что Барри оставался с ней все эти годы из жалости и чувства вины, но она неизменно отбрасывала сомнения прочь.

Ее брак со Скоттом был не более чем фарсом. Брак без любви, без детей. Да и не хотел он никаких детей. Хедер была уверена, что их брак был заключен не на небесах, а в аду.

Любовники вошли в спальню.

– Ты мне очень нравишься в джинсах, – улыбнулся Барри.

– Глупый, – прошептала Хедер и выскользнула из свитера. Затем расстегнула джинсы, переступила и оттолкнула ногой. Она постепенно оживала, ободренная обещанием Барри. Внутри ее все кипело от восторга.

– Иди сюда, – позвал он, любуясь ее наготой.

Наконец Хедер оказалась в его объятиях. Он склонил голову, приглаживая губами ее грудь, а она свою откинула назад, вся дрожа от наслаждения, забыв на время о свидетельнице обвинения, которую отыскал брат, об изменах покойного мужа и вообще обо всем на свете.