"Меч карающий" - читать интересную книгу автора (Чайлд Линкольн, Престон Дуглас)

4

Тёмные, жуткие очертания острова, настолько въевшиеся в память и ночные кошмары, снова оказались перед ним наяву. Клочок суши предстал лишь немногим больше, чем просто чёрный силуэтом, выгравированным на фоне серых моря и неба, формой напоминающим своеобразный накренившийся стол. С подветренной стороны, от самых рифов, шёл монотонный уклон, что заканчивался холмиком в центре острова. Набегающие валы разбивались о рифы и кипели над окаймляющими остров подводными валунами, оставляя за собой клочья пены, которые тянулись подобно кильватерной струе корабля. Сегодня остров Рэгид показался, если уж на то пошло, ещё суровей, чем Хатч запомнил его в детстве: опустошаемый ветром, бесплодный, в милю длиной и восемьсот ярдов шириной. Одинокая покорёженная ель возвышалась над усыпанным камнями пологим берегом подветренной стороны; её верхушка была давным-давно разбита ударом молнии, а сердитые лапы возделись к небу наподобие рук старой ведьмы.

Среди колышущейся высокой травы и зарослей шиповника – повсюду, куда падал взгляд – разбросаны останки дьявольских машин: паровые компрессоры, лебёдки, цепи, котлы. Кучка потрёпанных непогодой сараев приткнулась неподалёку от старой ели. Строения покосились и утратили крыши. На дальнем конце пляжа Хатч различил гладкие округлые формы «спины кита», того самого, через который они с Джонни перелазили больше четверти века назад. Вдоль ближайших скал возлежат несколько развалившихся каркасов довольно крупных судов, потрёпанных бесчисленными штормами. Их палубы и шпангоуты разбиты в щепы и рассыпаны среди гранитных валунов. Через каждые сто футов над отметинами приливов расставлены ветхие знаки:

На несколько мгновений Найдельман, казалось, потерял дар речи. Затем он выдохнул:

– Наконец-то!

Эти мгновения перешли в минуты, «Плэйн Джейн» всё продолжала дрейфовать. Найдельман опустил бинокль и повернулся к Малину.

– Доктор, – окликнул он Малина.

Хатч крепко обхватил штурвал, всецело погружённый в воспоминания. Ужас накатил на него, подобно приступу морской болезни. Дождик оросил окна рулевой рубки, а колокольчик буйка в тумане мерно издавал скорбные звуки. Но кроме ужаса теперь Малин почувствовал кое-что иное, нечто новое: теперь к нему пришло понимание, что здесь и в самом деле зарыты огромные сокровища – и что его дед не был совершеннейшим идиотом, который из-за ничего разорил три поколения семьи. В этот миг он понял, каким должно быть его решение: дать окончательный ответ своему деду, отцу и брату.

– Доктор Хатч, – повторил Найдельман, лицо которого покрыла влага.

Малин несколько раз глубоко вдохнул и усилием воли заставил себя ослабить отчаянную хватку за колесо штурвала.

– Обойти вокруг острова? – спросил он, сумев выговорить слова ровным тоном.

Найдельман ещё несколько мгновений смотрел на него. Затем просто кивнул и снова поднёс бинокль к глазам.

Слегка прибавив ходу, Малин направил судно в сторону моря, выходя из-под прикрытия острова и подставляя «Плэйн Джейн» ветру. Он продолжил ход на малой тяге, сохраняя скорость в три узла и не глядя на «спину кита» и прочие – ещё более жуткие – ориентиры, которые, как он знал, лежат дальше.

– Суровое место, – заметил Найдельман. – Суровей, чем я думал.

– Здесь нет естественной гавани, – ответил Хатч. – Остров окружают рифы, и приливные волны жуткие. Остров открыт океану, и каждую осень на него обрушиваются «северо-восточники». В глубине прорыли столько туннелей, что большая часть острова пропитана водой и нестабильна. Что ещё хуже, некоторые из компаний работали со взрывчаткой. Под поверхностью лежит неразорвавшийся динамит, детонаторы и Бог знает что ещё – лежит и ждёт своего часа.

– А это что за обломки? – спросил Найдельман, указывая на массивную изогнутую металлическую структуру, что вздымалась над гладкими от водорослей скалами.

– Баржа, брошенная ещё при жизни моего деда. С плавучим краном она стояла на якоре у берега, попала под «северо-восточник» и очутилась на скалах. После того, как с ней поиграл океан, там не осталось ничего ценного. Это подвело черту под усилиями моего деда.

– Он, случаем, не оставил записей? – спросил Найдельман.

– Мой отец их уничтожил, – ответил Хатч и сглотнул. – Дед обанкротил семью из-за этого острова, и отец всегда ненавидел и само это место, и всё, что его касалось. Так было даже до того случая.

Он умолк и сжал штурвал ещё сильнее, устремив взгляд прямо перед собой.

– Извините, – сказал Найдельман, и его лицо смягчилось. – Я настолько поглощён всеми этими делами, что время от времени забываю о вашей личной трагедии. Простите, если какие-то вопросы показались бесчувственными.

Взгляд Малина был по-прежнему устремлён вперёд, поверх носа лодки.

– Всё в порядке, – ответил он.

Найдельман умолк, за что Хатч почувствовал благодарность. Ничто не причиняет большую боль, чем банальные фразы тех, кто действует из лучших побуждений, в особенности когда они начинают твердить что-то вроде: «Не ругай себя, ведь это не твоя вина».

«Плэйн Джейн» обогнула южную оконечность острова и направилась перпендикулярно волнам. Хатч немного подбавил оборотов, и лодка продолжила свой путь.

– Потрясающе, – пробормотал Найдельман. – Подумать только: этот крошечный остров из песка и скал – единственное, что отделяет нас от крупнейшего состояния, когда-либо зарытого в землю!

– Осторожней, капитан, – отозвался Хатч таким шутливым тоном, который только сумел выдать. – Именно эти восторги привели к банкротству дюжину компаний. Как раз уместно вспомнить старый стишок:

Найдельман обернулся и внимательно посмотрел на него.

– Как я погляжу, у вас было время на чтение чего-то помимо «Анатомии» Грея и справочника Мерка. Не так часто встречаются врачи, которые могут процитировать Кавентри Пэтмора.

Хатч пожал плечами.

– Я немного увлекаюсь поэзией, потому и читаю кое-что – отрывок здесь, отрывок там. Смакую, как первоклассный портвейн. А вы чем оправдаетесь?

Найдельман слабо улыбнулся.

– Провёл в море больше десяти лет жизни. Время от времени бывает, что кроме чтения больше нечем заняться.

Внезапно со стороны острова донёсся резкий кашляющий звук. Он становился всё громче, превращаясь в низкое рычание и, наконец, перешёл в хриплый стон. Так легко представить, что это умирает некий глубоководный зверь. Хатч почувствовал, как по коже побежали мурашки.

– Что за шум, чёрт возьми? – резко спросил Найдельман.

– Прилив сменяется отливом, – ответил Хатч, слегка подрагивая на прохладном влажном воздухе. – Водяной Колодец, очевидно, связан с морем тайным подводным каналом. Когда приливное течение меняет направление и поток в туннеле устремляется обратно, возникает этот звук. По крайней мере, имеется такая теория.

Стенания продолжились, медленно затихая и переходя в заикание, прежде чем совершенно умолкли.

– От местных рыбаков можно услышать другую теорию, – помолчав, заметил Хатч. – Быть может, вы заметили, что вокруг острова Рэгид верши на омаров не поставлены. Не стоит думать, что их не ставят, потому что тут нет омаров.

– Проклятие острова Рэгид, – кивнув, ответил Найдельман, и в его глазах загорелся язвительный огонёк. – Наслышан о нём.

Они довольно долго молчали, Найдельман упёрся взглядом в палубу. Затем медленно поднял голову.

– Я не могу вернуть вашего брата к жизни, – сказал он. – Но обещаю одно: мы узнаем, что с ним произошло.

Хатч махнул рукой, от наплыва эмоций не в силах вымолвить ни слова. Он повернулся лицом к открытому окну рубки, признательный дождю за то, что в нём не видно слёз. Неожиданно Малин понял, что просто не в силах оставаться у острова. Без объяснений он повернул к западу и прибавил ходу, когда они снова вошли в опоясывающую остров мантию тумана. Всё, что ему нужно – вернуться в комнату мотеля, заказать обед и залить всё кувшином «Кровавой Мэри».

Вскоре «Плэйн Джейн» вырвалась из тумана на долгожданный солнечный свет. Ветер сделался сильнее, и Хатч почувствовал, как с лица и рук начинают испаряться капельки влаги. Доктор не оборачивался, но чуть ли не осязал, как скрытый туманом остров быстро сжимается в пятнышко на горизонте, и это ощущение ослабило напряжение в груди.

– Пожалуй, стоит добавить – мы будем работать в тесном сотрудничестве с первоклассными археологом и историком, – произнёс стоящий рядом Найдельман. – Информация, которую получим об инженерном искусстве семнадцатого века, о пиратах северных морей и морских технологиях и, быть может, даже о таинственной гибели Рэд-Неда Окхэма, – всё это невозможно оценить. Это в той же мере археологическая экспедиция, как и раскопки сокровищ.

Они помолчали.

– Я хочу сохранить за собой право остановить все работы, если почувствую, что условия стали слишком опасными, – наконец, произнёс Хатч.

– Ваше желание легко понять. В нашем проекте контракта аренды восемнадцать пунктов. Просто добавим девятнадцатый.

– И, если работы начнутся, – несколько медленнее сказал Малин, – я не хочу быть молчаливым партнёром и заглядывать через плечо.

Найдельман вытряхнул пепел из трубки.

– Операция такого рода – крайне рискованное занятие, особенно для непрофессионала. Какую роль вы предполагаете взять?

Хатч пожал плечами.

– Вы говорили, что наняли врача для экспедиции.

Переводя взгляд на доктора и удивлённо приподнимая брови, Найдельман прекратил выколачивать пепел.

– Ну да, этого требуют законы штата Мэн. Вы предлагаете кадровую перестановку?

– Именно.

Найдельман улыбнулся.

– И вы можете так просто бросить госпиталь Маунт-Оберна, практически без предупреждения?

– Исследования могут подождать. К тому же работы будут недолгими. Уже конец июля, и, если вы хотите провести операцию в этом году, её нужно завершить за четыре недели – так или иначе. В период штормов раскопки вести нельзя.

Найдельман перегнулся через борт судна и вытряхнул остатки пепла, один лишь раз крепко приложив трубку к дереву. Он снова выпрямился. Горизонт за его спиной подчеркнула длинная узкая линия мыса Бёрнт-Хэд.

– Через четыре недели операция будет завершена, – произнёс капитан. – Это будет и ваша победа, и моя тоже.