"Нежный негодяй" - читать интересную книгу автора (Бартелл Линда Ланг)

Глава 8

— Она здесь, — Карло передал Родриго копье. — Не ошибешься, таких волос нет ни у кого.

— Прекрасное обрамление для ее живого личика, — ответил Родриго, печально вздохнув. — Трудно представить, почему такая девушка не замужем, — он поудобнее устроился в седле и опустил глаза.

— А ты все никак не решишь, работать ли тебе на принца и быть рядом с его дочерью, сознавая, что она для тебя недоступна?

С нескрываемым удивлением Родриго посмотрел на Карло, которого называл братом. Неужели его мысли так легко прочесть?

— Лучше, если бы она уже была замужем, а? — тихо, с чувством продолжил Карло.

— Нет… лучше, если бы я остался во Франции, — признался Родриго.

— Ты увлекся призраком, брат. Памятью о девочке из прошлого. Не секрет, что Джульетта де Алессандро совершенно избалована, все это знают, но, конечно, человека, который хочет жениться на ней, это не охладит. Прекрасна и желанна… а ее отец — принц Монтеверди.

Родриго промолчал.

— Но ты же не всегда будешь здесь, — добавил Карло. — Кроме командования наемниками, Его Превосходительство даст тебе и другие поручения, ты ведь сам сказал, — он понимающе усмехнулся. — Найдем другую женщину. Вылечит сердце… и согреет постель ночью, si?

Родриго легонько похлопал Морелло, направляя его в сторону бойцового поля. Обернувшись через плечо к Карло, он ответил с горечью в голосе:

— Ценю твою заботу, но кажется, ты и сам не представляешь, за какое великое дело берешься ради меня.

— Так ты подарил ей щенка, чтобы тот ее защищал, да? От кого же? — Карло иронично рассмеялся. — Уж не от тебя ли самого?

— Поверь, брат, — поглаживая гриву коня, ответил Родриго. — Если бы у меня был хоть малейший шанс завоевать ее — если бы я имел на это право, — потребовалось бы нечто гораздо большее, чем трехмесячный щенок или даже взрослая собака, чтобы помешать мне.

— Бо никогда тебя не тронет. Он тебя любит, да и ты к нему привязался.

— Щенок еще достаточно молод, чтобы перенести любовь и преданность на Джульетту де Алессандро. Не хотел бы я оказаться на его пути через год.

Карло покачал головой и поднял руки, признавая свое поражение.

— Мария пришла посмотреть на тебя, — хитро улыбнувшись заметил он. — Вот это женщина, не то, что эти бледнолицые gorgio.

— А ревнивый Марко пришел посмотреть на Марию, — криво усмехнулся Родриго. — К тому же у меня нет планов относительно нее.

— Некоторые думают иначе.

Родриго негромко рассмеялся, и тут же раненая щека напомнила о себе. Для него смеяться и улыбаться было так же естественно, как дышать. А теперь и этого нельзя.

— Я не влюблен в Марию, — мягко возразил он, не обращая внимания на досадную боль. Затем тронул шпорами бока Морелло, и конь рванулся вперед.

Как бы я хотел, Карло, чтобы хоть на этот раз, недооценивая женщин, ты оказался прав. Однако, на всякий случай, он будет осторожен.

Прямоугольное поле, где им предстояло показать свое умение, было отмечено веревками с висящими на них цветными вымпелами, развевающимися на ветру подобно яркокрылым птицам.

По обе стороны поля в несколько ярусов стояли скамейки, а скромные навесы защищали зрителей от солнца и дождя. Неподалеку находилась палатка, которую называли «убежище», в ней участники могли надеть или снять доспехи, получить необходимую помощь или просто отдохнуть.

Времени на какие-то особые приготовления просто не хватило. А так как это не официальный турнир, то число и зрителей, и участников ожидалось небольшим.

Джульетта постаралась опоздать, но не осмелилась слишком задерживаться. К ее восторгу, сестра Бернардо Лючия прибыла вместе с мужем, и обменявшись новостями и сплетнями, молодые женщины направились к своим местам. Бернардо тоже был здесь, но без жены, так как Элизабета должна была скоро родить.

Джульетта вполуха слушала болтовню Лючии о событиях во Флоренции. Ее внимание привлек мужчина в черном и белом, ждущий с копьем своей очереди. Копьем нужно было попасть в небольшую мишень на конце шеста. В случае промаха мешок с песком, укрепленный на другом конце, сбивал неудачника с лошади.

Всего было пятнадцать или шестнадцать участников, в том числе Никколо, Бернардо, Витторио, Леон Сарцано, Данте и Родриго. Были здесь и несколько вассалов, а кроме того, Паоло с лучшими наемниками Монтеверди.

Стоял жаркий душный августовский день, редкое дуновение ветерка лишь слегка колебало воздух, насыщенный тяжелыми, густыми ароматами уходящего лета. По лазурному тосканскому небосводу изредка проплывали небольшие облака.

Участники не были полностью экипированы, доспехи в основном прикрывали грудь. Все сняли шлемы, ведь оружие применяли только тупое, а также, как подозревала Джульетта, из-за духоты. Конечно, если бы турнир был официальным, экипировка была бы серьезнее. А такие импровизированные состязания не требовали тяжелых доспехов ни для людей, ни для лошадей.

Чтобы придать происходящему шик, присущий любому турниру, каждый из мужчин сначала подъезжал к трибунам получить благословение дамы. Джульетта с удовлетворением отметила, что Родриго остался в стороне, наблюдая, как жены украшают лентами или яркими полосками материи мужей, а незамужние дамы — тех, кого выбрали сами. Когда Леон подъехал к Джульетте, она устроила целое представление, привязывая серебряную ленту к гриве его коня.

Кое-кто зааплодировал весьма экстравагантному способу показать благосклонность — такой материал был очень дорог. Опустив глаза, девушка украдкой взглянула на человека, которого решила полностью игнорировать. Темноволосая босая цыганская девушка — не та ли, которую Валенти обучал игре на лютне? — робко подошла к нему с алой лентой в руке. Даже со своего места Джульетта смогла увидеть теплую приветственную улыбку поощрения на лице Родриго. Он наклонился и принял ее знак отличия со всей подобающей торжественностью, щегольски отсалютовал, пришпорил жеребца и ускакал к другим участникам, собравшимся в дальнем конце поля.

Дерзость цыганки совершенно неожиданно вызвала раздражение Джульетты. Только тут она заметила маленькую группу Zingari, стоящих в стороне и, очевидно, пришедших посмотреть на происходящее. Среди них особенно выделялась высокая, красивая пожилая женщина, в длинных черных волосах которой сверкали серебряные пряди. Ее осанке позавидовала бы и королева. Маддалена, догадалась Джульетта, бабушка Родриго да Валенти.

При этой мысли девушка решительно отвернулась, обратив внимание на поле. Но происходящее там не давало возможности отвлечься от нежелательных мыслей и чувств. Каждый раз, когда наступала очередь Родриго да Валенти, Джульетта притворялась, что с величайшим интересом слушает возбужденную Лючию, однако ее глаза сами предательски обращались на звук удара копья о дерево. Уши отмечали аплодисменты, неизменно сопровождающие точный удар. Память воспроизводила яркие образы той ночи…

Из всех участников только Родриго и Данте ни разу не промахнулись. Леон, к удивлению Джульетты, был сбит с коня за тур до конца. Потом, к ужасу Лючии, ее отец неожиданно промахнулся… и свалился с лошади.

— Слишком стар для таких дел, — воскликнула она, в больших глазах отразилась тревога. — Ему почти пятьдесят! Анжело и Нардо в расцвете сил, а Никко еще моложе. Для них это естественно. Но зачем отцам, в их-то возрасте, доказывать свою удаль?

Джульетта улыбнулась.

— Так и будет до тех пор, пока они смогут сесть на коня, хотя у Паоло, кажется, больше здравого смысла. Посмотри, как начальник стражи со стороны наблюдает за соревнованиями.

Однако именно Паоло бросился к упавшему Витторио де Алессандро и помог подняться.

— Твой отец крепче, чем ты думаешь, Лючия, — обратилась Джанна к дочери, стараясь казаться невозмутимой. — Посмотри… твой брат знает, что отец не развалится, как марципан, и совершенно не беспокоится.

— Должно быть, я становлюсь чересчур заботливой, — вздохнула Лючия, поглядывая на двух малышей, играющих под присмотром Лизы. — Наверное, все женщины становятся такими, когда появляются дети, — она застенчиво улыбнулась.

Даже с этого расстояния Джульетта видела, как покраснел от смущения дядя. Он помахал Джанне рукой, будто прогоняя саму мысль о падении, и отошел в сторону, чтобы снова взобраться на коня.

Данте подъехал к нему и что-то сказал. Витторио рассмеялся, и братья вместе покинули поле, чтобы понаблюдать за более молодыми, не получившими еще достаточной порции ударов мешком. Джульетта видела, как снова и снова Родриго да Валенти поражает мишень, неустанно и безошибочно.

— Смотри, как задается, пытаясь затмить остальных, pavone, — негромко сказала она Лючии. — Павлин!

Лючия, не сводя с Родриго глаз, в ответ удивленно подняла брови:

— Этот, в скромной одежде? — она покачала головой. — Анжело сказал, что Валенти обучался во Франции. Все знают, какая у Карла прекрасная армия. Он поставил на колени все итальянские государства, это слова Анжело. Неудивительно, что Валенти такой умелый, — она прищурилась, продолжая смотреть на Родриго. — А он красивый, si? Как темный ангел…

Джульетта пожала плечами, чувствуя, как по спине заструился пот, хотя на ней было легкое платье, а над головой висел тент. Они не спасают от влажности, подумала девушка, и тут резкая боль в ноге внезапно напомнила ей о причине крайней нелюбви к Родриго.

— Если тебе нравятся Zingari, — и мысленно добавила — убийцы, прекрасно понимая, что единственная упорствует, ставя ему в вину смерть Марио ди Корсини.

С несвойственной ей целеустремленностью Джульетта отказывалась рассматривать причины и мотивы, заставляющие ее так поступать.

Девушка не заметила недоуменного взгляда Лючии, потому что была занята поисками недостатков у Валенти. Также не обратила внимания и на то, что Каресса пристально смотрит в ее сторону.

Каждый раз, когда Родриго поражал мишень, недовольство Джульетты возрастало. Подошли Данте и Витторио.

— Сейчас более важна артиллерия, — Данте принял от Карессы платок и промокнул влажный лоб. — Времена конных рыцарей миновали. Они должны спешиться и встретить противника в пехотном строю — это признано лучшими тактиками.

Он посмотрел на Джульетту.

— Сарцано считается умелым фехтовальщиком, — в глазах отца было какое-то молчаливое послание дочери, но понять его девушка не могла. — Но и Алессандро известны этим. Твой дедушка обучил нас с Витторио, я занимался с Нардо и Никко… и оказал некоторое влияние на Родриго, когда тот был юным.

Данте помолчал, затем вопросительно поднял бровь.

— Дочка, тебя не поразило его мастерство на поле? — и, не дождавшись ответа, добавил, — Никко просто боготворит его и сможет многому научиться…

— На меня, отец, благоприятное впечатление произвело мастерство Леона. Не понимаю, почему брат восхищается… — тут она решила, что лучше не оскорблять Родриго да Валенти, если отец и брат явно симпатизируют ему. — Э… восхищается сеньором Валенти, когда Леон не уступает тому и держится столь великолепно. У него прекрасные предки — настоящие урожденные дворяне, и такие манеры…

— А… понимаю. Ведь за свою долгую жизнь ты столько повидала, Джульетта, правда? — хотя в глазах Данте светилась насмешка, ответа он ждать не стал. Не обращаясь ни к кому в отдельности, принц сказал:

— Думаю, когда они закончат, мы возвратимся в замок — слишком жарко. А продолжим ближе к вечеру.

Джульетта смотрела, как мужчины один за другим выбывают Из соревнования. Каждый раз, когда Валенти сопутствовал успех, Джульетта злилась еще больше. Вдруг один из слуг привел на поводке Бо.

— Он скулил, madonna, — объяснил юный паж. — Марина приказала привести его к вам.

Он передал девушке поводок, и игривый щенок положил передние лапы на колени Джульетте. Неистово вертя хвостом, он тыкался маленьким черным носиком, обнюхивая все. Джульетта невольно рассмеялась, забыв свое раздражение.

— Он прекрасен, — отметила Лючия. При звуках ее голоса щенок настороженно поднял мордочку и посмотрел на женщину, а затем снова занялся своей хозяйкой. — Где ты его взяла? И что это за собака?

— Le grand chien de Montagne, — внезапно произнес мужской голос, — большая пиренейская горная собака.

Валенти. Джульетта узнала бы этот голос и этот беглый французский где угодно.

Лючия обернулась. Родриго почтительно стоял возле Джульетты, очевидно, ожидая приглашения присоединиться.

— А… вы, должно быть, сеньор Валенти, si?

Джульетта нехотя, сквозь зубы, представила их друг другу. Ее взгляд скользил по Родриго так, будто он был никто. Она вдруг заметила, что соседние места уже свободны.

Джульетта устремила взгляд на поле, так как Бо перенес внимание на бывшего владельца. Мужчины рассматривали рыцарские доспехи на противоположной стороне. Среди них был и Леон Сарцано.

Ее снова охватило раздражение, правда, теперь оно было направлено большей частью на Леона. Только бы Лючия осталась с ней, ей так не хочется находиться наедине с Родриго… хотя и на виду у всех.

— Для меня большая честь познакомиться с вами, — вежливо сказал Родриго, поднося к губам руку Лючии. Джульетта, не сумев придумать что-либо иное, была вынуждена пригласить его присоединиться к ним, чтобы не показаться невоспитанной.

— Пожалуйста, присоединяйтесь к нам, — услышала она как бы со стороны свой голос.

Девушка не могла отвести взгляд от красных полос на правой щеке Родриго. Он сел рядом с Лючией, и по какой-то необъяснимой причине вид оцарапанной щеки вызвал в глубине души Джульетты странное чувство.

— Так собака из Франции? — спросила Лючия.

— Да, мне подарил ее священник, который их специально разводит. Эти собаки служат пастухам для защиты от волков и медведей. Кроме того, они охраняют шато — замки.

Бо пробрался через колени Джульетты и Лючии, на миг отвлекая ее внимание, и с удовольствием свернулся на коленях Родриго, явно хорошо ему знакомых.

— Он привязан к вам, — заметила Лючия. Она взглянула на Джульетту, потом опять на Родриго и щенка. То, чего она не сказала, было ясно и без слов. Зачем же дарить такую собаку?

Прежде чем он успел ответить, Джульетта, вспомнив о хороших манерах, сказала:

— Grazi, signore. Благодарю вас за Бо.

Слова какое-то время словно висели в воздухе, они смотрели друг на друга.

— Не стоит благодарности.

— Я так понимаю, мы будем часто видеться, приезжая в Кастелло Монтеверди, — сказала Лючия.

Джульетта удивленно посмотрела на нее.

Слухами земля полнится, подумал Родриго, и ответил:

— Если я приму предложение Его Превосходительства. Ваш брат отличился на поле, — добавил он, меняя тему разговора. — Я познакомился с ним несколько лет назад и еще тогда обратил внимание на его прекрасное владение шпагой.

При упоминании об этом Джульетта замерла. Надо что-то придумать, чтобы избавиться от его присутствия.

— Спасибо, — улыбнулась Лючия. — Кстати, о Бернардо… — она бросила взгляд в сторону мужчин, толпившихся у повозки. — Он машет мне, — женщина встала и Родриго тоже галантно поднялся, держа на руках Бо. — Приятно было с вами познакомиться, сеньор да Валенти. Джульетта, мы увидимся позднее в замке, si?

И ушла.

Джульетта тоже встала. Родриго взял ее под руку. Девушка вздрогнула и похолодела.

— Простите мою смелость, — тихо промолвил он. — Но я подумал, возможно, вас заинтересует история этой породы собак.

Джульетта посмотрела на смуглые пальцы, касающиеся шелка рукава, потом подняла глаза.

— Я бы хотела знать, signore, о каком предложении вы говорили Лючии. Почему вас теперь будут постоянно видеть в Кастелло Монтеверди?

Он убрал руку, хотя, как показалось Джульетте, не потому, что этого хотела она, а потому, что сам так решил.

— Жаль, что эта перспектива не радует вас, — Родриго опустил на землю Бо, удерживая щенка на поводке. Джульетта в ярости посмотрела на него.

— Радует? Радует? — тихо, сквозь зубы процедила она. — После того, как вы воспользовались моим положением той ночью? Вы знали, кто я, однако осмелились соблазнить, как обычную…

Его голос был спокоен, но тверд.

— В вас нет ничего обычного, Мона Джульетта, как не было ничего обычного в том… в нашей встрече.

Девушка напряглась. Наверное, он считает ее idiota, падкой на такую бессовестную лесть.

Валенти видел, как меняется выражение ее лица, зная, что более опытная, зрелая женщина приняла бы эти слова за чистую монету.

Но не Джульетта де Алессандро. Тысячу раз дурак, но себя не переделаешь. Так случилось тогда, шесть лет назад, когда он выскочил из-за деревьев защищать семью Алессандро, несмотря на риск показаться глупцом.

Однако меньше всего ему хотелось огорчить Джульетту.

— Кто бы ни спросил, ничего не было.

— Я знаю, что было! Если бы не ваша щека… если бы мы были одни, я бы дала вам пощечину!

Голос совести шептал ей: А твое поведение после возвращения в замок?

Джульетта не вняла ему.

— Вас бы поняли, madonna, хотя теперь уже немного поздно. При всем уважении, я не думал, что вы будете так реагировать.

Джульетта осторожно огляделась, опасаясь, что их могли услышать. Она почувствовала, как капля пота скатилась по спине. Ей снова стало жарко.

— Если бы у вас было хоть на гран благородства, вы бы никогда не предположили, что я… что мне доставила удовольствие та встреча. Вот вам мой ответ, и он никогда не изменится!

Родриго отвернулся, невидящим взглядом уставился вдаль, лицо окаменело.

— На какое благородство может претендовать Zingaro перед лицом дочери принца?

Этот вопрос не требовал ответа, не столько даже сами слова, сколько их горечь. Здесь, с внезапным триумфом подумала она, здесь слабое место в его броне, в его раздражающей уверенности, неуместном юморе — сейчас-то он не улыбается! Не такой уж невозмутимый этот Родриго да Валенти, не такой уж спокойный, каким его все считают.

Проявление такой чувствительности там, где была задета гордость, оказалось бальзамом для Джульетты. Ей казалось, что он не придает значения ночному происшествию, тому, что являлось важнейшим событием в ее жизни. Просто причислил это к другим подобным трофеям, которые, она не сомневалась, собирал. Просто добавил ее к другим женщинам. О, как должно быть, он наслаждался ее падением! И вот теперь огорчен этим замечанием, тем, что поступил не как благородный человек.

А все потому, как он сказал, что в его жилах нет благородной крови… Цыган. Вероятно, она попала в самую уязвимую точку.

Все люди одинаковы, Джульетта. Не забывай об этом. Любой может подняться над обстоятельствами, потому что благородными не рождаются, а становятся.

Какая-то часть ее натуры игнорировала слова отца, потому что они не подходили к данному случаю. Родриго да Валенти — мошенник, негодяй, бродяга. Он без малейшего сомнения использовал ее неосведомленность в любовных делах. И все время знал, кто она, знал, какой пустой стала ее жизнь в то время, как сам весело устремился во Францию.

— А ваша жалость к себе только увеличивает число ваших недостатков, signore, — другая ее половина, еще способная отступить и осудить такое злое высказывание, тут же пожалела об этих словах.

Но было уже поздно. Невозможно, чтобы она извинилась перед человеком, нанесшим ей такое оскорбление. Родриго обернулся к ней, с его глаз будто спали шоры.

Неужели, думал он, чувствуя, как нарастает отчаяние, Джульетта де Алессандро, чей образ запечатлелся в его душе, на самом деле — лишь плод его собственной фантазии? Фантазии без реального воплощения, как и предполагал Карло? И этот образ он лелеял все эти годы! Неужели дочь Дюранте де Алессандро, его наставника и героя, может быть такой бесчувственной к другим? Такой несправедливой?

Под ее надменным взглядом ему хотелось уйти, но он не поддался. На мгновение Родриго да Валенти ощутил себя таким же грязным и недостойным, как и шесть лет назад, когда без всякой необходимости пришел на помощь Бернардо де Алессандро.

Но это длилось недолго. Что бы ни думала о нем дочь Данте, за последние годы он многому научился, в том числе и не сдаваться, не уступать жалости к себе. Его чувства к этой девушке переменятся, но для этого нужно время. Он для нее — никто, значит, свободен и волен идти куда угодно. Возможно, все к лучшему.

А время у него будет. И, вероятно, лучше всего отказаться от предложения Данте, по крайней мере, пока не утихнет боль в сердце.

Однако такое долгое чувство, даже увлечение, не проходит по приказу.

Джульетта почувствовала в нем какую-то перемену. Конечно, зашла слишком далеко и теперь ей импульсивно хотелось взять свои слова обратно. Ее мучила совесть, но ведь он первым поступил несправедливо. И этого не исправишь.

— Мои недостатки? — спокойно сказал он наконец и пожал плечами. — Кажется, да.

Родриго пристально посмотрел на нее, как бы желая лучше запомнить прекрасное, живое лицо. Прощание получилось молчаливое и грустное, более грустное, чем той ночью, когда он держал ее на руках. В ярком свете дня девушка, переполненная такой враждебностью, уже не была мечтой, нимфой из ночи.

Бо натянул поводок — кто-то приближался к ним. Но в этот бесконечный миг горящие синие глаза встретились с янтарными, в воздухе растворились невысказанные мысли и чувства.

— Ваши французские доспехи великолепны, signore! — напряженную тишину нарушил голос Леона Сарцано.

Родриго первым отвел глаза.

— Явился благородный кавалер, — сказал он еле слышно, глядя на подходившего Сарцано.

В его голосе прозвучала ирония, гнев рассеялся и его место заняла тупая боль утраты. Что ж, на его долю приходились более горькие разочарования и потери. Она не была твоей, так что ты ее не теряешь, верно?

Родриго кивнул, принимая комплимент Леона.

— К сожалению, честь изобретения столь искусной экипировки принадлежит не мне, — чувство полного крушения всех планов породило мимолетное желание заехать в лицо Леона Сарцано кулаком, но что это даст? Не исправить ни факта рождения, ни враждебности Джульетты.

Ни того, с горькой иронией подумал он, чему только что был свидетелем — его мечта, какой бы недосягаемой ни была, обратилась в пепел.

— Вы были просто чудесны на поле, — обратилась Джульетта к Сарцано, и какими же пустыми показались ей эти слова после напряженного выяснения отношений с Родриго да Валенти. Она попыталась еще раз:

— Если бы все мужчины в Италии были такими же, никто бы не смел говорить о превосходстве французской армии, не правда ли, сеньор да Валенти?

Ах ты маленькая плутовка, подумал он и вдруг, неизвестно почему, на сердце стало легко. С каким бесстыдством она поставила его в щекотливое положение, заставив делать комплимент человеку, за которого, очевидно, хочет выйти замуж. Человеку, который с большим восхищением смотрел на него, Родриго, чем на нее. Человеку, обладавшему, скорее, упорством и удачливостью, чем подлинным талантом, как во время утренних соревнований определил Родриго.

— Думаю, вы правы, — любезно согласился Родриго, едва сдерживаясь, чтобы не расхохотаться от такой вопиющей незаслуженной лести, что смутило бы и избалованную кокетку. Леон просиял от комплимента.

— Спасибо, Мона Джульетта… — легкий румянец смущения был почти незаметен на загорелых щеках, когда он встретился глазами с Родриго. — … сеньор да Валенти.

— Меня зовут Родриго, — мягко предложил тот, заметив, что благородному Леону Сарцано трудно называть его формально после совместно проведенного утра на пыльном бойцовом поле. Почесав Бо за ухом, он передал поводок Джульетте. — А теперь прошу извинить, Его Превосходительство призывает меня.

Кивнув огорченному Леону и слегка поклонившись Джульетте, он пошел прочь.

Старуха села отдельно от других, в конце импровизированных трибун. Было ясно, что она не из основной группы зрителей, но и не из цыган.

Женщина была одета по-крестьянски, распространяла вокруг себя запах асафетиды, отвратительно пахнущей смолы, используемой многими крестьянами, чтобы отгонять зло и болезни. Хотя, в данном случае, ею скорее пользовались, чтобы отогнать любопытных — особенно из знати, — которые могли приблизиться. При этом она знала, что ее присутствие не будет поставлено под сомнение благодаря великодушию принца Монтеверди.

Свободный капюшон скрывал волосы над грязным лицом, а необычайно яркие и живые глаза наблюдали за происходящим. Все это время женщина поглаживала черного кота, скрытого складками просторной накидки. Все ее внимание, несмотря на палящее солнце и жару, было целиком направлено на одного человека.

Каждый раз, когда он наносил точный удар по мишени, она хихикала, хотя ее сжигала ненависть. С этой ненавистью женщина встречала каждый рассвет в течение уже нескольких лет. Она преследовала этого человека даже во сне.

Когда соревнования были прерваны из-за жары, она соскользнула со скамейки, довольно проворно для сгорбленной древней старухи. Никто, казалось, и не заметил, как женщина направилась к лесу и скрылась среди деревьев.

— Но мы вернемся, да? — шепнула она коту. — Мы скоро вернемся.