"Ночные костры" - читать интересную книгу автора (Кук Линда)

Глава 16

Раймон де Базен проснулся, разбуженный чьими-то шагами и звоном кольчуги о камень. Алиса заворочалась и уткнулась лицом в его плечо. Наверное, уже рассвело. Они проспали допоздна, как и предполагала Алиса…

Раймон открыл глаза, но ничего не увидел. Значит, кто-то споткнулся на лестнице и упал, не разглядев в темноте необычную ступеньку, ловушку для злоумышленников…

Он взял меч и подошел к двери спальни. Тихий шорох в коридоре стих, и кто-то сильно стукнул кулаком в дубовую панель.

— Раймон…

— Лежи, Алиса, — прошептал он.

Дверь затряслась от второго удара, потом послышался скрежет железа по дереву. Раймон быстро снял засов и отступил назад, крепко сжав меч обеими руками.

Незваный гость ввалился в спальню спутанным клубком из рук, ног, оружия и кольчуги. Раймон поднял меч.

— Одно движение, и я…

— Фортебрас… Лорд Фортебрас… — пролепетал Эрик неузнаваемым от страха голосом.

Раймон с облегчением вздохнул, но меча не опустил.

— Говори, что случилось, болван! Ты один?

— Вам надо выйти к воротам, лорд Фортебрас.

Если бы этот молодой простофиля назвал его не Фортебрасом, а как-то еще, то мог уже распроститься с жизнью. Раймон недовольно застонал:

— Эрик, если ты еще раз…

— Прошу вас, лорд Фортебрас. Они стоят у ворот и требуют, чтобы мы открыли. Пожалуйста, идите быстрей, пока…

Раймон натянул через голову рубаху и стал искать в темноте сапоги.

— Кто они?

— Храмовники. Мольон и двое других. Раймон взял меч.

— Что? Ведь они спали в зале. Как они выбрались из крепости…

— Они во дворе и хотят уехать. Они попросили Алена их выпустить. Мы сказали, что вы не разрешаете открывать ворота ночью. Они уже на лошадях и готовы ехать, Фортебрас. Они угрожают…

Раймон выпихнул Эрика в коридор.

— Заприте за мной дверь, Алиса, и никому не открывайте до моего прихода.

Огонь в камине погас. Ей не удалось раздуть ни единого уголька. Алиса сидела на сарацинской ткани, прислонясь спиной к скамье, и смотрела в сторону запертой двери, отделявшей ее от коридора.

Она дважды пересекала темную спальню и трогала засов, желая убедиться, что он на месте, потом возвращалась к камину. Из-за закрытых ставен, с высокого речного берега, доносились топот лошадей и отдаленные голоса, но голоса Раймона среди них не было.

Она надела платье и сунула ноги в сапоги, в которых обычно ездила верхом. Кинжал Раймона был на месте — на ее правой икре, скрытый в складке бараньей кожи.

Алиса не знала, сколько времени она прождала. Луны за ставнями не было видно, и нельзя было понять, в какой момент ночи они с Раймоном поднялись, разбуженные часовым. О милосердный Господь, пожалуйста, сделай так, чтобы Раймон вернулся!

Рыцари-храмовники уезжают из крепости посреди ночи. Странно. Почему они не дождались?..

Под дверью спальни появилась тусклая полоска красноватого света. Алиса достала из сапога кинжал и вжалась спиной в основание скамьи. Не было слышно ни шороха, ни шагов. Только оранжевое зарево, обрамлявшее дверь, становилось все ярче. Кто-то тихо подходил к двери со стороны коридора, держа в руке факел. Алиса сомкнула пальцы на рукоятке ножа.

— Алиса!

Это был голос ее мужа.

Она подбежала к двери и толкнула засов, который со звоном упал на пол. Золотистый свет факела Раймона залил спальню.

Силуэт на пороге не двигался.

— Я пришел, чтобы встретиться лицом к лицу со злодейкой, которую сам же и выучил на свою голову?

Алиса оглянулась назад, потом снова посмотрела на Раймона.

— Я без кольчуги, жена, а вы целитесь своим кинжалом мне прямо в пах. Вы чем-то недовольны?

Она отшвырнула нож и бросилась в его объятия.

— Я думала…

— Знаю. — Он прижал ее к груди. — Ничего страшного не произошло. Просто Мольон и его люди решили отправиться в путь до рассвета. А Эрик с Аленом, выполняя мой приказ, не открывали им ворота без моего разрешения.

— Но почему Мольон уехал так рано? Должно быть, он заподозрил…

Раймон увлек ее в глубь спальни и закрыл дверь.

— Мольон и его люди ничего не заподозрили, Алиса. Храмовники любят пускать пыль в глаза, демонстрируя свою поразительную дисциплину. Они встали задолго до рассвета, как в Палестине, и отправились по ночному холоду.

— Но зачем это нужно делать здесь? Раймон поставил на место засов.

— Чтобы показать, как мало они ценят теплую перину и прочие удобства. Это форма бахвальства, Алиса, и ничего больше. С помощью таких приемов они держат в страхе весь христианский мир. — Он поставил меч перед дверью и бросил факел на каминную полку. — Мерзавцы!

— Из-за них Эрик чуть не лишился жизни.

— Он барабанил в дверь, не назвав себя. — Раймон устало опустился на лежанку. — Я мог его убить. — Он вздохнул. — Мы как овцы, которых приготовили на убой, Алиса. Сидим здесь, как в загоне, и ждем самого худшего. В следующий раз, когда этот молодой болван Эрик опять застанет меня врасплох, я могу заколоть его раньше, чем успею подумать.

— Вы ни в чем не виноваты, Раймон. Он покачал головой:

— А вы, моя дорогая жена, могли от испуга оскопить меня тем самым кинжалом, который я вам дал. — Раймон тронул ее за руку. — Пора нам уезжать отсюда, Алиса. Лучше раньше отправиться в Виндзор и делать долгие остановки в пути, чем сидеть здесь и ждать беды, шарахаясь от каждого заезжего путника.

— Вы хотите ехать сейчас? Так скоро?

— На этой неделе. Желательно дня через три, если успеем собраться. Я не хочу присутствовать здесь, когда Мольон и его люди вернутся из Биддафорда и начнут обыскивать Морстон.

— Они удивятся, почему вы так рано уехали.

— Тогда пусть спросят меня об этом, приехав в Виндзор. К тому времени Мольон нам будет уже не страшен: мы отдадим свои судьбы в руки королевы Элеаноры.

Они выехали из Кернстоу на рассвете в конце августа, с шестью вооруженными солдатами и двумя вьючными лошадьми — такими же крупными и быстрыми, как скаковые. Уота они взяли с собой. Мальчик сидел в седле вместе с леди Алисой до тех пор, пока они не выбрались на широкую дорогу за Данхеветом. По пути им встретилась группа торговцев шерстью, ехавших на восток, а около полудня мимо проскакали три всадника. После дневного привала Раймон уложил Уота на широкие корзины первой вьючной лошади, где тот и заснул.

Раймон смотрел на дорогу и жалел, что не может взять их всех — Алису, Хьюго, Эмму, своих рыцарей, оставшихся в Кернстоу, и маленький отряд, ехавший сейчас с ним, — и отправиться прямиком на юг. Там, в приморской деревне Секома, их ждала хорошо оснащенная продовольствием рыбацкая лодка, которую Эрик и Ален тайно купили на базенское золото по указанию Ренульфа де Базена — на случай, если Раймону понадобится срочно покинуть Англию.

В сотый раз за день Раймон напоминал себе о том, что в Корнуолле за ним следят люди королевы Элеаноры. Если три храмовника, которые гостили в Кернстоу, догадались, что Раймон с женой собираются тайно бежать из страны, их схватят по высочайшему предписанию и доставят в Виндзор в цепях. Нет, не стоит прежде времени гневить королеву Элеанору. Сначала надо попробовать поладить с ней честно. Это куда безопаснее.

Когда наступила ночь, они легли спать за воротами Данхевета, в старом бревенчатом доме, на соломенных тюфяках, которые им предложили хозяин и его молчаливая жена. Алиса и Уот спали в самом дальнем от двери углу, Раймон и его воины — неподалеку от них. В центре комнаты, в длинной яме, горел огонь. Дым от углей поднимался к широкому отверстию в балочном потолке. Когда в полночь пошел дождь, брызги стали залетать в дымоход и тушить пламя. Подсвеченные луной колонны пара с шипением уходили кверху.

Два солдата бодрствовали в самые темные часы ночи и легли лишь тогда, когда их сменили Эрик и Ален.

Алиса спала урывками, часто просыпаясь и щупая обернутую тряпкой шкатулку, которая лежала в ее шерстяной подушке. Раймон отдал драгоценности на хранение жене. Она должна была каждое утро прятать подушку с тайной начинкой в свою седельную сумку, а по вечерам класть ее себе под голову, где бы они ни останавливались на ночлег — на постоялом дворе аббатства или в городской гостинице.

Утром перед отъездом она заспорила, уверяя Раймона, что надежнее будет спрятать шкатулку в его седельной сумке. Он подсадил жену на лошадь и завязал ее сумку.

— Держите ее у себя, Алиса. Если мы повстречаемся с разбойниками или с уполномоченными принца Иоанна… — он улыбнулся шире, — или и с теми и с другими в одном лице, то мои воины прежде всего будут защищать вашу жизнь. Таков мой приказ.

Уот выбежал из крепости, неотразимый в своей новой красной рубахе.

— Вы уезжаете без меня? Раймон поманил его пальцем.

— Иди сюда, парень, и проверь подпругу у этой кобылы. Если ты поедешь с нами, тебе придется каждое утро проверять седло госпожи перед тем, как она сядет на лошадь. Да смотри не объедайся в дороге, а то растолстеешь, и бедные лошади не довезут нас до Виндзора, обессилев от тяжести.

Маленький Уот небрежно затянул подпругу и помчался обратно на кухню — искать Виду. Раймон оседлал Шайтана и подъехал к Алисе.

— И помните, — тихо проговорил он, — если на дороге мы столкнемся с врагами и вам надо будет бросить лошадь, забудьте про эту проклятую шкатулку и спасайтесь сами. — Он нахмурился, увидев, как Уот, пошатываясь, тащит по двору корзину свежеиспеченных пряников, которую дала ему Вида. — И спасайте этого маленького постреленка.

— Спасибо, что разрешили ему поехать с нами, — сказала Алиса.

— С вами будет одно знакомое лицо.

— И еще одно, очень любимое, — добавила она. Раймон расплылся в улыбке и продолжал улыбаться, даже когда Уот высыпал пряники во вьючный короб, в котором лежал лучший плащ его господина.

Уот заворочался во сне. Алиса натянула шерстяное одеяло ему на плечи и подняла голову, ища глазами мужа. Раймон лежал, растянувшись на соломенном тюфяке рядом с Уотом, загораживая Алису и мальчика от остальных спящих. В лунном свете, струившемся в дымоход, было видно, что он лежит лицом к приставной лестнице, которой пользовались хозяин и его жена для того, чтобы подняться сюда, на чердак. Рядом с ним поблескивал верный меч.

Проснувшись на рассвете, маленькая группа почувствовала запах овсяной каши и хлеба. Быстро позавтракав, путники переправились на конях через реку ниже замка. К тому времени, когда солнце окончательно взошло, они уже ехали на восток, к большому болоту, уходившему за горизонт. Это была не знакомая Алисе серая пустошь, землю которой можно издали спутать с облаками, а просторная холмистая равнина с каменистыми утесами и булыжными пирамидами — древними дорожными указателями. Проезжая по этой земле, поросшей низким кустарником, Алиса разглядывала камни и утесы, попадавшиеся ей на пути, и старалась не думать о безграничности окружающего простора.

В полдень они остановились отдохнуть и поели сыра, уже зачерствевшего во вьючных корзинах. Страх, с которым Алиса глядела на далекий горизонт, постепенно сменялся любопытством.

Раймон сидел рядом с ней и смотрел на маленького Уота, который носился взад-вперед по широкой и ровной каменистой дороге.

— Следующие два дня наше путешествие будет легким, — сказал он. — Такая хорошая дорога проложена через все болото к самому поселку храмовников.

— Это они ее построили? Он покачал головой:

— Рыцари говорят, что эта дорога существовала еще до того, как они здесь появились, — ровная и сухая на много миль. Такие дороги я видел в Дувре, они связывают побережье с Лондоном. Мой двоюродный брат Монбэзон полагает, что их построили рабы древнеримских воинов.

Алиса засмеялась:

— Отец Ансельм говорил мне, что Рим был богатой империей. Зачем римлянам было приезжать сюда и строить дороги?

Раймон пожал плечами:

— В Палестине тоже есть такие дороги. И города-крепости, в которых жили римляне во времена Христа. Я думаю, Монбэзон прав.

— Палестина — это так далеко!

Раймон лег на поросшую мхом землю и посмотрел в небо.

— Вероятно, когда-нибудь вам захочется увидеть дальние страны. Побывав в Виндзоре и в Лондоне, вы пожелаете посетить новые незнакомые места. — Он покрутил в пальцах подол ее мантильи. — Может быть, в один прекрасный день вы отправитесь за море, в Нормандию.

Алиса погладила его по руке.

— Я знаю, что нам придется отплыть в Нормандию, если королева Элеанора на нас рассердится. Я готова к этому, Раймон.

— А если королева отнесется к нам благосклонно и мы сможем свободно выбирать себе маршрут, вы поедете со мной в Базен, в дом моего отца?

Алиса повернула его лицо, чтобы он посмотрел ей в глаза.

— С вами я поеду хоть на край земли, — пообещала она. — Вы только предложите.

В ту ночь они спали прямо на болоте, в палатке из грубой шерсти, которая закрывала лунный свет, но не заглушала лисьего тявканья и далекого волчьего воя. Алиса лежала рядом с Раймоном, положив голову ему на плечо. Обсудив с женой разные мелкие темы (гнедая вьючная лошадь потеряла подкову, в следующем поселке им надо будет купить круг сыра), он повернулся на бок и начал ласково стягивать платье с ее плеч. Но тут через двойной полог палатки донесся тонкий голосок Уота.

— Он боится ночных звуков, — прошептала Алиса.

— С ним Эрик и остальные, они не дадут его в обиду.

— Он в первый раз ночует под открытым небом. Раймон поцеловал ее в плечо.

— Ничего, привыкнет.

— Он никому не даст заснуть — не только часовым, но и остальным воинам.

Раймон перевернулся на спину.

— Вы не успокоитесь до тех пор, пока мы не возьмем его к себе, — пробормотал он.

Она погладила его по щеке.

— Если мы слышим мальчика, значит, он и ваши солдаты слышат нас, верно?

— А как вы думаете, зачем я взял с собой эту палатку?

— Все мужчины получают удовольствие так же шумно, как вы?

Он прижал ее ладонь к губам, потом опустил себе на грудь.

— Я буду тихо, жена. Очень тихо.

— Как в ту ночь, когда в Кернстоу гостили храмовники? Он пожал плечами:

— Конечно. Алис вздохнула:

— Как вы думаете, почему Мольон и компания уехали от нас, не дождавшись утра? Мне кажется, они не смогли заснуть, всю ночь слушая ваши громкие стоны.

Раймон сел и нежно поцеловал ее в плечо.

— Я прекрасно помню ту ночь. — Он засмеялся. — Я вел себя очень тихо, стараясь соблюдать ваши правила игры.

— Милорд, вы вели себя так же тихо, как бык, застрявший в дверях сарая.

Нежные пальцы прошлись по ее губам.

— Моя жена — жестокая женщина. Позади них послышался шорох.

Раймон обернулся и поднял полог палатки.

— Тебе нельзя здесь спать, — сказал он.

— Эрик прогнал меня от костра. Говорит, что я слишком уж ворочаюсь.

— Тогда перейди на другую сторону.

— Волки едят маленьких мальчиков.

— Они едят только тех мальчиков, которые крутятся под ногами у своих господ, мешая им отдыхать.

Раймон услышал за спиной шуршание простыни, накрывшей мягкое изящное тело. И приглушенный смех.

Он вздохнул и втянул в палатку походную постель Уота.

— Но чтобы ни звука! Стоит тебе только пикнуть, и я тут же выставлю тебя из палатки, будешь и дальше донимать часовых.

— Я буду тихо, лорд Раймон. — Уот захихикал в подушку. — Очень тихо.

Раймон закрыл полог и опять опустился на постель. Лежавшая рядом Алиса сотрясалась в беззвучном смехе. Он закинул руку за голову.

— Скоро, миледи, мы с вами будем ночевать в отдельной спальне.

Она повернулась на бок и уютно пристроила голову у него на плече.

— Где же мы ее найдем? Вы сказали, что большинство землевладельцев спят в зале вместе со слугами, и лишь немногие…

— Поверьте мне, жена: если на всем пути отсюда до Виндзора есть хотя бы одна отдельная спальня, она будет нашей.

Уот, свернувшийся калачиком у них в ногах, икнул и погрузился в сладкий сон.

К полудню они выехали на самую высокую часть болота — туда, где над продуваемой ветрами равниной вздымался грубый гранитный утес. К югу от скал, в мелкой чашеобразной низине с плодородной землей, храмовники выстроили свой поселок. Посреди домов стояла единственная крепость — такая же серая, как утес, но с искусно сложенными гладкими стенами, где крючьям штурмовых лестниц было не за что зацепиться.

Вокруг замка аккуратными рядами располагались жилые дома храмовников — длинные и низкие строения из неотесанного камня, поросшие мхом и лишайником.

Раймон показал на низкую гряду холмов над крепостью.

— Мы поставим палатку вон там, — сказал он, — в черте их сторожевых постов.

Алиса подняла голову к каменистым вершинам и вновь посмотрела на опрятные дома храмовников.

— Разве у них нет помещения для путников, где мы могли бы остановиться? — И озорно улыбнулась. — Или отдельной спальни для нас?

— Здесь нет. В таком маленьком поселке храмовники не содержат помещений для дам и их рыцарей. Чтобы провести вас туда, мне пришлось бы обрядить вас в мужскую одежду и рискнуть прослыть любителем юношей.

Алиса засмеялась:

— Тогда поберегите свою репутацию и проведите еще одну ночь в тишине, Раймон. — Улыбка сошла с ее лица. — По правде сказать, я бы не хотела провести ночь под их крышей, милорд. Это поселок Мольона?

Раймон кивнул:

— Должно быть. Мы разобьем лагерь на холме и спустимся вниз, чтобы поговорить с их наставником и поужинать. В палатку вернемся дотемна.

— А что мне делать со шкатулкой?

— Мы поставим человека сторожить вашу лошадь. Здесь можно не бояться, что ее украдут. Эти рыцари жадные, скрытные и даже богохульные, если молва не врет. Но они не воры.

Из уважения к Раймону храмовники терпели Алису за своим столом, но не скрывали желания поскорее от нее отделаться. Она ела молча, слушая краткий обмен вопросами и уклончивыми ответами между пожилым черноглазым настоятелем и Раймоном. Из их разговора она поняла немного, но, кажется, оба не доверяли друг другу, когда речь шла о злоключениях короля Ричарда на пути из Палестины домой.

Храмовники угощали их хлебом грубого помола и горохом. Раймон быстро поел и увел Алису на холм еще до захода солнца. Уот и воины, сидевшие далеко от настоятеля и поэтому не удостоившиеся расспросов его сержантов, задержались подольше.

Они поднялись по склону, ведя лошадей в поводу. Позади них, в узких бойницах круглой церкви, горели свечи: это монахи-храмовники начали свой вечерний сход.

— Почему они здесь живут? Раймон отмахнулся.

— Из-за паломников. Где бы ни селились, они утверждают, что делают это, дабы помогать паломникам.

Алиса оглядела маленький круг полей в долине.

— Их здесь так мало, что, наверное, едва хватает людей ухаживать за посевами. Я сомневаюсь, что у них остается время на то, чтобы защищать паломников на дороге.

— Если паломники вообще забредают в это захолустье. — Раймон показал на дальний край долины и на скалистый утес, высившийся над маленьким поселком. — Там, наверху, еще много людей. Часовые и прочие.

— Я никого не вижу.

— А вы приглядитесь. Они сняли свои белые плащи и остались в черном. — Он намотал на руку поводья Шайтана и стал подниматься по круче. — Только не смотрите слишком долго. Эти люди — дьявольски ловкие шпионы, они умеют собирать слухи и проникать в дела тех, за кем следят, но сами не любят привлекать к себе внимание.

Они привязали своих лошадей к столбу, вбитому рядом с палаткой, и сели ждать остальных, глядя на черные тени, которые двигались на дальних склонах.