"Умереть, чтобы угодить" - читать интересную книгу автора (Ховард Линда)Глава 5Убедившись, что новый пистолет Рика и в самом деле дрянь, Кахилл с приятелем отправились в оружейный магазин, где он был куплен. Почти часовая перепалка с хозяином магазина ничего не дала: пистолет был оплачен, зарегистрирован на имя Рика, бумаги переданы в тот же день и теперь все претензии следовало предъявлять к производителю — или перепродать паршивую болванку какому-нибудь простофиле. Чтобы утешиться, приятели прямиком из магазина направились в гриль-бар. — Закажи мне пива, ладно? — попросил Рик и удалился в туалет. Кахилл забрался на высокий табурет и занялся заказами. К тому времени, как вернулся Рик, он уже потягивал кофе. — Что это за стильная штучка — та, с которой ты разговорился на стрельбище? — полюбопытствовал Рик, плюхаясь на соседний табурет. — Ты с ней спишь? Кахилл медленно повернул голову и смерил приятеля ледяным взглядом: — Кто ты такой, черт возьми, чтобы я перед тобой отчитывался? Рик одобрительно ухмыльнулся: — Хорошо сказано. Просто отлично. Ты чуть было не испугал меня. Не возражаешь, если я позаимствую твой тон? — Да ради Бога. — Так ты спишь с ней или нет? — Нет. — А что так? Она замужем? — Понятия не имею. — Тогда чего ты теряешься? — Просто не думал об этом. Рик покачал головой и потянулся за своим пивом: — Слушай, тебе давно пора прийти в себя. Ты пережил скандальный развод, все уже позади. Теперь ты свободен как пчелка — значит, пора искать следующий цветок. Поскольку за плечами у Рика было уже два развода, и теперь он находился в состоянии поиска жены номер три, Кахилл предпочитал не принимать на веру советы приятеля, касающиеся женщин. Рик успешно притягивал их, но удерживать не умел. Однако напоминать об этом другу Кахилл не стал. — Рано еще, — отозвался он. — Не торопи меня. — Целый год прошел! — А может, мне нужно полтора года. И потом, я встречаюсь с женщинами. Рик фыркнул. — Встречаешься, да только эти встречи ни к чему не приводят. — А зачем? Мне нужен только секс. — Он мрачно уставился на свой кофе. Кахиллу и вправду недоставало секса, но заполучить его было не так-то просто. Женщины на одну ночь, не знающие запретов в постели, были не в его вкусе. Дешевка его никогда не прельщала. Его тянуло к женщинам, которые ориентировались на длительные отношения, а этого пока не хотел сам Кахилл. Дело было вовсе не в том, что он до сих пор любил Шеннон — он разлюбил ее в ту же минуту, когда узнал, что она изменяет ему с врачом больницы, в которой работает. Состоялся кошмарный развод: Шеннон ожесточенно сражалась за все, что только могла получить, словно желая наказать его за Равнодушие к ней. Кахилл не понимал женщин, по крайней мере, таких, как Шеннон: если она не хотела разводиться, зачем искала секса на стороне? Неужели надеялась, что он прочит измену, даже если обо всем узнает? Кахилл подал на развод и этим пробудил в жене почти безумную жажду мести. Он старался не забывать о справедливости, но и не выявлять себя полным болваном. Едва узнав о том, что у Шеннон роман на стороне, он снял половину суммы с их общего банковского счета и открыл новый счет, только на свое имя. Затем он закрыл свои кредитки, вычеркнул имя жены из списка лиц, имеющих право пользоваться ими, что тоже было вполне справедливо — у Шеннон имелись свои кредитные карточки. Но, узнав о том, как он распорядился деньгами, Шеннон подняла бурю. Похоже, все выяснилось, когда она уже после разрыва попыталась воспользоваться кредиткой мужа — значит, Кахилл поступил правильно. Он чуть ли не с боем вырвал у нее согласие на развод, а в качестве ответного удара она потребовала отдать ей все — дом, машину, мебель, несмотря на то, что все это было куплено на деньги Кахилла, а Шеннон зарабатывала у себя в больнице больше, чем он. Мало того, она претендовала на алименты. Адвокат, которого наняла Шеннон, съел собаку на браке разводных процессах и придерживался тактики выжженной земли. Кахилла спасло лишь то, что его адвокат тоже не был новичком в своем деле, а проницательная женщина-судья видела Шеннон насквозь. Услышав, что вести суд будет женщина, Кахилл уже решил, что все пропало, но его адвокат только улыбнулся и пообещал: «Это будет забавно». Свой бракоразводный процесс Кахилл не отнес бы категории забавных, но результаты вполне устроили его. Поскольку у Кахилла и Шеннон не было детей, судья постановила разделить имущество пропорционально доходам супругов. На дом никто из них не претендовал, поэтому его было решено продать, выплатить ссуду, а остаток поделить. Шеннон зарабатывала почти вдвое больше, чем ее муж, этому ему должно было достаться вдвое больше денег от продажи дома — ведь Шеннон и без того могла позволить сев приобрести новое жилье. Когда этот вердикт был зачитан, Кахилл бросил взгляд на Шеннон и увидел, что она готова лопнуть от злости. Ничего подобного она не ожидала. Она что-то яростно зашептала своему адвокату, но судья стукнула молотком по столу и приказала ей замолчать. Шеннон досталась ее машина, Кахиллу — его пикап, мебель поделили. Брать кровать он не хотел, подозревая, что на ней уже успели поваляться Шеннон с врачом. Зато в новом доме Кахиллу было на чем сидеть, на чем есть, были посуда, телевизор и новенькая кровать. Едва получив свою долю от продажи дома, он принялся систематически избавляться от всех вещей, нажитых вдвоем с Шеннон. Вскоре в доме не осталось ни единой супружеской вилки, стакана или полотенца. Кахилл жалел лишь об одном — что от отвратительного осадка от процедуры развода нельзя избавиться так же легко и быстро. Досаднее всего было вспоминать о том, что Шеннон породила в нем неуверенность. Он любил ее и рассчитывал, что они проживут вдвоем всю жизнь. Они все продумали: работа в полиции Маунтин-Брук устраивала Кахилла, тем более что офицерам здесь платили больше, чем где-либо в штате, но, после того как Шеннон получит диплом больничного администратора и займет должность с солидным жалованьем, Кахиллу предстояло уйти из полиции и начать учиться на врача. Вспоминая об этом, Кахилл гадал: неужели Шеннон помешана на врачах? В армии он прошел начальную медицинскую подготовку, профессия врача ему нравилась, но, прослужив в Маунтин-Брук пару лет, он вдруг понял, что работу полицейского не променяет ни на какую другую. Возможно, именно тогда Шеннон и стала искать развлечений на стороне. А может, она жаждала больших денег и вечеринок в изысканном обществе, и поскольку Кахилл не мог предоставить ей ни того, ни другого, нашла оправдание своим изменам. Но он-то думал, что она любит его, не важно, что у него в руках — скальпель или пистолет. Почему же раньше он ничего не замечал? А если ему суждено повторить свою ошибку? Кахилл обладал настоящим талантом стремительно вычислять подозреваемых, но не сумел раскусить собственную жену. Теперь он не доверял себе, боялся во второй раз выбрать копию Шеннон и слепо ждать, когда и она наставит ему рога. — Опять хмуришься, — заметил Рик. — Тренируюсь, — буркнул Кахилл. — Да, совершенство достигается практикой. И неудивительно: ты даже пива себе не заказал. Живи я на одном кофе, я тоже был бы мрачнее тучи. — Выпью пива после ужина. И потом, я за рулем. — Кстати, об ужине: умираю с голоду. — Оглядевшись, Рик высмотрел свободный столик. — Давай-ка пересядем вон туда и закажем что-нибудь пожевать. Прихватив пиво, он сполз с табурета. Кахилл жестом объяснил бармену, куда они идут, и догнал Рика. — Где ты с ней познакомился? — спросил Рик. — С кем? — С той женщиной на стрельбище, с кем же еще? — отозвался друг. — Той самой, с пистолетом и аппетитной попкой, так удачно упакованной в джинсы, что я сам был бы не прочь… — Дом, где она служит, на прошлой неделе ограбили, — перебил Кахилл. — Я допрашивал ее. — Так вы познакомились на прошлой неделе? Значит, еще не все потеряно. Ты никуда ее не пригласил? — Еще чего! — А что такого? — Рик повысил голос: — Черт возьми, почему? — В эту минуту к столу подошла официантка, Рик умолк, схватил меню и углубился в него. Кахилл заказал гамбургер, картошку фри и пиво. После долгих и мучительных размышлений Рик потребовал то же самое. Едва официантка отошла, он громко повторил вопрос: — Черт возьми, почему? — Да не ори ты! — разозлился Кахилл. — Думаешь, с ней не стоит связываться? Кахилл вздохнул: — Нет. — На самом деле его неудержимо влекло к Саре. Беда заключалась в другом: на память о разводе в душе у него остались ожоги третьей степени, поэтому нового раунда отношений он мог попросту не вынести. По крайней мере, пока. Но Кахилл знал, что рано или поздно полетит, как мотылек, на новое пламя. — Так пригласи ее куда-нибудь! Не захочет — откажется, только и всего. — На одну ночь она не согласится. — Ну так рассчитывай на две! — Одна ночь еще ничего не значит. А две — это уже кое-что, а я к такому не готов. — Может быть, но сейчас это нужно тебе, как никогда. Что толку хмуриться, свалившись с лошади? Снова садись в седло и скачи дальше! Кахилл не выдержал: — Хватит! — Ладно, ладно. — Рик некоторое время водил пальцем по своему запотевшему стакану, потом вскинул голову. — Ты не против, если я предложу ей встретиться? Кахиллу безумно захотелось разбить чашку о голову друга. — С какой стати? Нет, не против. — Он заподозрил, что именно к этому и клонил Рик, стараясь прояснить ситуацию. — Вот и хорошо. Я просто хотел убедиться… Как ее зовут? — Сара Стивенс. — Ее номер есть в справочнике? Или у тебя? — Понятия не имею. У меня его нет. — Ты не взял у нее номер телефона? А я думал, ты всегда спрашиваешь адреса и номера — для отчетности или как там это называется. — Она живет в том же доме, где служит. Есть ли у нее свой номер — не знаю, но, наверное, есть. — У кого она служит? В каком доме? Где? Чем она занимается? Иногда разговаривать с Риком было все равно что с пулеметом — вопросами он палил, как очередями. — Она дворецкий, служит у отставного судьи. — Что это у нее за дворецкий? Кто он такой? — Рик, слушай внимательно: она сама дворецкий, как у английских аристократов. Знаешь, с бутылкой шампанского обернутой салфеткой, и все такое. — Ничего себе! — изумился Рик. — А я и не знал, что Алабаме бывают дворецкие! А-а, это же Маунтин-Брук! — Вот именно. — Дворецкий! А это круто или так себе? Но дворецкий — это же мужчина. А если женщина — значит, дворецкая? Кахилл невольно усмехнулся: — Нет, кажется, это слово не меняется по родам — ну как пилот. А Рик уже продолжал палить очередями: — Значит, можно позвонить этому судье и позвать ее? Его фамилия? — Лоуэлл Робертс. — Номер в справочнике есть? — Не знаю и искать его для тебя не собираюсь. — Хорош друг! Это еще почему? — Потому что если номера нет в справочнике — значит, надо. И я не собираюсь вторгаться в чужую жизнь только потому, что кому-то захотелось пригласить кого-то на свидание! — А, попался! — Ты о чем? — Значит, ты к ней все-таки неравнодушен. Кахилл уставился на друга. — Не хотел бы я читать твои мысли, — пробормотал он, дождался, когда официантка поставит перед ними стаканы пивом, и жадно сделал глоток. — Потому меня и слушаются компьютеры: я точно знаю, что творится у них внутри. — Но я-то не компьютер. — Ну и что? Тебя тянет к ней, ты не даешь мне ее номер. Улики налицо, вина доказана. — Ее номер тебе из меня не вытянуть. Откуда мне знать — может, он есть в обычном справочнике? Ты же туда еще не заглядывал. — Зачем иметь друга-полицейского, если нельзя разжиться у него секретной информацией? — Зато можно показать ему дрянной пистолет и услышать от него, что пистолет и вправду паршивый. Рик сверкнул усмешкой. — Не увиливай и не сбивай меня! Речь-то о другом — тебя тянет к этой женщине. Ты говоришь о ней, хотя, по твоим же словам, знаешь, что с такими не встречаются ради одной ночи. Дружище, ты сам еще не понял, что скоро совсем поправишься! Не успеешь опомниться, как уже будешь завтракать с ней за одним столом и улыбаться во весь рот! — Я не умею улыбаться, — напомнил Кахилл, пряча усмешку. — Значит, будешь сидеть насупившись. Это уже не важно. Кахилл понял, что Рика ему не переубедить. — Ладно, ты прав: каждый раз, когда я вижу ее, у меня вырастает третья нога. — Наконец-то ты во всем сознался! — И если ты попробуешь позвонить ей, я переломаю тебе все кости. — Вот теперь я слышу моего давнего друга! — Так где там наши гамбургеры? — Он недовольно огляделся, и тут же к столу заспешила официантка с двумя тарелками острого картофеля. Рик скорбно покачал головой: — Док, ты неисправим. Неисправим. — Сам знаю. После напряженной тренировки с инструктором по карате Сара вернулась домой и измученная, и взбодрившаяся. Судья Робертс ужинал в гостях, как обычно бывало по сре дам, поэтому Саре не понадобилось накрывать на стол. Она быстро обошла дом, убедилась, что все окна закрыты и двери заперты, а потом поднялась к себе. Почту сложили на столик возле двери. Поднимаясь по лестнице, Сара просмотрела ее: журнал «Консьюмер рипортс», пара каталогов и письмо. Сгрузив почту и покупки на кухонный стол, она сунула чашку с водой в микроволновку, потом прошла в спальню и разделась. После тренировки она сполоснулась под душем, но одежда все равно липла к телу. Сара с наслаждением подставила его потоку прохладного воздуха от вентилятора. Выполнив все планы на сегодня, она имела полное право побаловать себя маской и горячей ванной с ароматом лаванды. Пустив воду в ванну и высыпав в нее пачку ароматической соли, Сара набросила халат и вернулась на кухню, чтобы утопить пакетик с зеленым чаем в кипятке. Пока заваривался чай, Сара бегло пролистала каталоги и отправила их в мусорное ведро. Первый глоток чая показался ей блаженством. Вздохнув, она уселась поудобнее и вскрыла конверт. Любопытно… Сара не поддалась искушению, но все же испытала прилив любопытства. Она взглянула на обратный адрес — одна из улиц Маунтин-Брук. Судя по дате в верхнем углу письма, его отправили сразу после показа интервью. Сара вовсе не ожидала подобных предложений. Оно польстило ей, но расставаться с судьей она не желала ни за какие деньги. Однако щедрое предложение заслуживало немедленного ответа, и Сара набрала указанный в письме номер. После двух гудков включился автоответчик, негромкий мужской голос произнес: «Вы позвонили по номеру 6785. Оставьте сообщение, пожалуйста». Сара медлила в нерешительности. Оставлять сообщение ей не хотелось, но для этого и существуют автоответчики, и, обзаводятся ими не зря. — Говорит Сара Стивенс. Благодарю за предложение, но меня вполне устраивает нынешняя работа, и менять ее я не собираюсь. И все-таки спасибо. Она положила трубку, отпила чаю и только тут вспомнила про воду в ванной. Ванна уже наполнилась, над ней вился пар — температура в самый раз. Сара выключила воду, положила на бортик СD-плейер, сбросила на пол халат и со счастливым вздохом улеглась в ванну, в ароматную воду, доходящую ей до подбородка. Натруженные мышцы постепенно начали расслабляться; Сара почти физически ощущала, как из них выходит усталость. Ванную комнату наполнили негромкие звуки медитативной музыки — тихие фортепьянные аккорды и переборы струн. Сделав еще глоток чая, Сара расслабилась и задремала. «Говорит Сара Стивенс…» Он остановил запись, перемотал пленку и снова включил воспроизведение. «Говорит Сара Стивенс…» Ее голос звучал в точности как по телевизору. Он стоял возле автоответчика — как в тот момент, когда она позвонила. «Говорит Сара Стивенc…» Он никак не мог поверить своим ушам: она отвергла его предложение. Десять тысяч долларов! Однако это доказательство ее преданности, а преданность не купишь ни за какие деньги. Значит, оказавшись в его доме, она будет так же преданна ему. «Говорит Сара Стивенc…» Он наделен талантом переубеждать людей, разрешать любую ситуацию в свою пользу. Стало быть, менять работу она не собирается? Ну-ну, посмотрим. |
||
|