"Кот, который выследил вора" - читать интересную книгу автора (Браун Лилиан Джексон)ЧЕТЫРЕВ промежутке между Рождеством и Новым годом Квиллер отправился брать интервью вместе с внуком Селии Робинсон. Он даже отложил ради этого встречу с владельцем гостиницы из Тронто-Бич, решив, что будущему учёному куда интересней покажется беседа с человеком, способным отыскивать залежи минералов и водные пласты с помощью «волшебной лозы», ивового прута, К тому же лозоискатель жил в Пикаксе, что избавляло Квиллера от шестидесятимильной поездки в компании тинейджера, развитого не по годам. По правде говоря, для лозоискательства был не сезон, но ничто не мешало Квиллеру взять интервью, пока Клейтон на каникулах, придержать материал до весенней оттепели и тогда наблюдать на практике таинственное действо. Подъехав к парковке у дома Селии, он увидел, как Клейтон на снегоочистителе осыпает бабушку фонтаном белых хлопьев, а она с ребяческим азартом кидается в него снежками. Отряхнувшись от снега, они подошли к машине Квиллера, и Селия представила их друг другу: – Мистер Квиллер, вот мой знаменитый внук, Клейтон. А это знаменитый мистер К. Я называю его «шеф». – Привет, шеф, – сказал юноша, протягивая руку. В его пожатии ощущалась уверенность молодого человека, который может рассчитывать на стипендию Массачусетского технологического института. – Привет, док, – ответил Квиллер, имея в виду ту роль, которую Клейтон сыграл во флоридском расследовании, и окинул его взглядом: здоровый парень, сразу видно, что вырос на ферме; умное лицо, волосы недавно пострижены, а голос ниже, чем на прошлогодней магнитофонной записи. – Ну, где там твой фотоаппарат? Пора ехать! – Куда мы направляемся, шеф? – спросил Клейтон, когда они свернули на Парковое кольцо. – Мы едем на Плезант-стрит, чтобы взять интервью у Гила Мак-Мёрчи. Его предки жили в Шотландии ещё во времена Роб Роя. Ты слышал про Роб Роя? У Вальтера Скотта есть роман с таким названием. – Я видел кино, – честно сознался Клейтон. – Он носил юбки. – Не юбки, а килт, традиционную одежду шотландских горцев. В ней удобнее всего ходить по вересковым пустошам, а кроме того, она – знак принадлежности к клану. Во время восстания якобитов кланы лишились титулов и владений. Роб Рой возглавлял клан Мак-Грегоров, но изменил свою фамилию на Кэмпбелл. Роем его прозвали за рыжую шевелюру. – Откуда вы узнали всё это? – Прочёл. А ты любишь читать, док? – Да, я много читал. Сейчас, к примеру, читаю «Философию цивилизации» Эйнштейна. – Я рад, что ты не стал ждать, пока выпустят такой фильм… У мистера Мак-Мёрчи раньше был свой бизнес – сантехника и скобяные изделия, – но он отошёл от дел и занялся лозоискательством. Знаешь что-нибудь об этом? Ученые называют лозоходство биолокацией. А ещё его именуют водным колдовством. – Конечно, я знаю об этом! Когда наш колодец пересох, папа позвал водного колдуна. Он побродил вокруг фермы с прутом и указал, где копать. Одно непонятно: как ему это удалось? – Никто точно не знает, но существует множество предположений. Геологи называют их бабушкиными сказками. – Что это значит? – Фольклор… суеверия. Однако сторонники лозоискательства говорят, что оно работает, несмотря на все споры. Плезант-стрит была застроена викторианскими каркасными домами, богато украшенными деревянной резьбой, которая окаймляла окна, козырьки крыльца, свесы крыш и фронтоны. В пору расцвета Мускаунти здесь селились преуспевающие семьи, такие как Мак-Мёрчи или Дунканы. – Ну, прямо Диснейленд, – покачал головой Клейтон. – Эта улица кажется какой-то ненастоящей. – Возможно, во всей Америке не найдётся другого места, где бы так хорошо сохранилось столько резных украшений. Недавно появилась идея реставрировать эти дома и сделать всю улицу историческим заповедником. Квиллер припарковался перед аккуратным особняком в серых тонах, возле которого ещё уцелел каменный приступок для экипажей. Тротуар и ступени, ведущие к дверям дома, были недавно выметены, и на снегу отчетливо виднелись следы прутьев. Когда они подошли к дверям, Клейтон поинтересовался: – Какие снимки мне нужно сделать? – Крупные планы мистера Мак-Мёрчи и его волшебной лозы, а кроме того, сними всё, что покажется тебе интересным. Если будут удачные кадры, газета, возможно, напечатает их и вынесет тебе благодарность. Клейтон ещё никогда не видел дверного колокольчика в центре двери, поэтому сфотографировал его. Он также никогда не слышал и такого пронзительного звона. – Запомни, док, – инструктировал Квиллер, – вопросы задаю я. Ты щелкаешь затвором, но постарайся делать это ненавязчиво. – Вы запишете интервью на диктофон? – Если получу разрешение – такова политика нашей газеты. Но у меня есть ещё блокнот на всякий случай. Когда я был помоложе, запоминал всё дословно, а потом печатал, ни слова не упуская. Пыль в глаза пускал. На звонок вышел морщинистый шотландец, чьи рыжие кудри с возрастом стали больше отливать жёлтым, чем красным. – Заходите! Заходи, Квилл, – сердечно пригласил он. – Гил, позволь представить тебе моего фотографа, Клейтона Робинсона. – Привет, парень! Пойдемте прямо на кухню. В передних комнатах работают какие-то люди, присланные банком. А все мои лозоискательские приспособления разложены на кухонном столе. Длинный холл тянулся через всё здание до задней стены и примерно такой же был и в особняке Дунканов. Однако если в доме Линетт безраздельно господствовал викторианский стиль, здесь вкус ушедших поколений уживался с модными причудами последних десятилетий: немного Уильяма Морриса Когда троица проходила по холлу, Квиллер заметил старинное оружие в застеклённых витринах, чёрную собачку, что спала на покрытых ковровой дорожкой ступенях, мужчину и женщину, которые осматривали гостиную и делали записи. – Простите за беспорядок, – извинился лозоискатель, когда они вошли в кухню. – Жена умерла в прошлом году, а я не слишком силён в домоводстве. Готовлюсь перебраться в одно уединённое местечко и продаю дом вместе с основной обстановкой. Уиллард Кармайкл из банка сказал, что сможет продать мой лом подороже, если его занесут в Национальный регистр исторических памятников. Вы знаете Уилларда, не так ли? Он прислал сегодня заезжего эксперта, чтобы определить, какие восстановительные работы необходимы и во что это обойдётся. Звучит довольно заманчиво для меня!.. Тащите пару стульев. Вы хотите, чтобы я сам объяснил, как все происходит? Или ты будешь задавать вопросы, Квилл? На кухонном столе был выложен странный набор: раздвоенные ивовые ветки, Г-образные прутья, бечевка и даже проволочная вешалка для одежды. – Давай сначала побеседуем, – предложил Квиллер, включая свой магнитофон. – Давно ли ты занимаешься лозоискательством, Гил?.. Я запишу наш разговор, если ты не против. – Ещё когда я был ребенком, дед показал мне, как управляться с этими раздвоенными палочками. Он нашёл хорошую воду для семьи и вдобавок жилы медной и железной руды. Месторождения те давно уж выработаны, ну а хорошая питьевая вода всегда будет нужна людям. Во время засухи некоторые колодцы пересыхают. Начиная любое строительство, люди хотят знать, есть ли под землей вода и сколько галлонов в минуту можно выкачать. – Не станет ли лозоискательство в наш век новых технологий умирающим ремеслом? – спросил Квиллер. – Ни в коем случае! Ни в коем случае! Мой внук в двенадцать лет научился находить воду, тут дар нужен, вы понимаете, и он передается по наследству, но только через поколение. Мой отец не смог бы найти воду, даже если бы умирал от жажды. И сын мой тоже не может. А вот внук может. Понимаете, о чем я толкую? Время от времени тихо щёлкал затвор фотоаппарата и полыхала вспышка. – Часто ли тебе приходилось пользоваться своим даром? – Трудно сказать. Мое ремесло – сантехника и мы с женой много лет держали скобяную лавку, но я всегда занимался лозоискательством, если это кому-то требовалось. И до сих пор занимаюсь. – И всегда удачно? – Если под землей есть вода, то, ей-богу, я найду её! Иногда её там просто нет. Кроме того, я никогда не брал денег за свои услуги, и у меня появилось много друзей. Конечно, и врагов нажил. Один буровик из Мусвилла смертельно меня ненавидит. Он пробурил пару скважин впустую, а потом позвали меня, и я нашёл воду при помощи моей раздвоенной палочки. Так он прямо взбесился! – Мак-Мёрчи фыркнул и продолжил: -Есть ещё одна старая склочница из Кеннебека, та упорно твердит, что всё моё умение от дьявола. Что ж, подождем, пока её колодец пересохнет, и посмотрим, кого она позовет! – Лозоискатель хлопнул себя по коленям и рассмеялся. – Если позовет меня, выряжусь как на День всех святых и приду к ней в маске с красными рогами. – А как насчёт ученых? Геологов? – А, эти! Они считают лозоискательство бабушкиными сказками лишь потому, что не могут дать ему объяснения. А ты, Квилл? Скажи честно, что ты обо всем этом думаешь. – Я погожу судить до весны, когда ты блеснёшь своим искусством. А пока расскажи-ка лучше, что за приспособления тут разложены. – Он махнул рукой на странный набор, заполнявший поверхность кухонного стола. – Ладно. Вот он, знаменитый раздвоенный прут. Таким же пользовались и сотни лет назад. Он может быть берёзовым, кленовым, ивовым, яблоневым – годится любое дерево. Главное, чтобы прут был свежесрезанным, полным жизненных соков… Так вот, ты держишь его перед собой, направив нераздвоенный конец вверх. А концы вилки берёшь в ладони, вот так. – Щелчок затвора. – Нужно сосредоточиться и ходить по земле. Взад и вперёд. В какой-то момент прут неожиданно вздрагивает, падает вниз и одним концом втыкается в землю. Значит, вода у вас под ногами! – Сверхъестественно! – оценил Квиллер. – И на какой глубине? – Может, двадцать, может, сорок, а то и все шестьдесят футов. Но если уж я скажу, что внизу есть вода, то вам остается только бурить… или копать. Мой дед копал вручную колодцы глубиной до восьмидесяти футов! Корзинами вытаскивал почву наверх. Из соседней комнаты донеслись голоса и резкий женский смех. Подмигнув Клейтону, Квиллер мотнул головой в ту сторону, и юный фотограф тихо выскользнул из кухни. – А бывают женщины-лозоискательницы, Гил? – Бывают, но в наших местах таких нет. – А зачем нужны остальные приспособления? – Все они служат для поиска воды, а уж чем пользоваться, обычно решает лозоискатель. Только ничего не получится, если просто дурачишься, или тебе неможется, или думаешь, что, в сущности, всё это чистый вздор. – Мак-Мёрчи вдруг поднял глаза и, глядя куда-то за спину Квиллера, осведомился: – Что, мистер Джеймс, вы хотели меня видеть? Низкий приятный голос произнёс: – Мы уже уходим. Вернемся завтра, чтобы оценить, какие работы требуются на верхнем этаже. Я думаю, ваш дом просто золотое дно. Не беспокойтесь. Мы сами найдём выход. Квиллер сидел спиной к говорившему и не видел причин поворачиваться. Славный парень, – заметил лозоискатель, когда звук шагов удалился, а вместе с ним растаял и женский смех. Квиллер встал и убрал в карман свой диктофон. – Что ж, твой рассказ оказался крайне познавательным. Я с нетерпением буду ждать весенней демонстрации… Где мой фотограф? Клейтон, пора уходить. – Здесь я… в столовой. Нашёл себе приятеля. – Подросток сидел на полу, скрестив ноги, а чёрный шнауцер свернулся клубочком у него на руках, поглядывая на Клейтона с выражением беззастенчивого обожания. – Это Коди, – вздохнул Мак-Мёрчи. – Можешь забрать её, если хочешь. В моём новом пристанище нельзя будет держать собаку. А она ласковая малышка. Моя жена очень её любила. – Я живу на ферме, – сообщил Клейтон. – Ей там понравится. Я ведь смогу взять её в самолет, шеф? – Лучше сначала обсуди этот вопрос с бабушкой. Клейтон задержался, чтобы пару раз щелкнуть Коди, а мужчины двинулись к выходу, и по пути Квиллер вновь заинтересовался оружием, выставленным в витринах. – Здесь у меня дирки – шотландские кинжалы, они длиннее обычных, но короче мечей. – Мак-Мёрчи поднял стеклянную крышку и вынул один кинжал из ножен. – Видишь эти желобки на клинке? Они для стока крови. Наши воинственные горцы подумали обо всём. – В витрине лежали также две броши-фибулы, дюйма три в диаметре, с крупными дымчатыми топазами, не меньше яичного желтка величиной. – А вот этими застежками закрепляли плед на плече воина. Такие дымчатые топазы – кернгормы – встречаются лишь в Кернгормских горах Шотландии. Мы называем эти броши «яйцами-пашот». Как ни жаль, но мне придётся распродать почти всю коллекцию. В моём новом жилище слишком мало места. Я сохраню только вот этот кинжал с серебряным львом. Его подарила мне жена. – А сколько ты хочешь за все остальное? – спросил Квиллер. Мак-Мёрчи закатил глаза к потолку. – Ну… дай-ка подумать… Четыре кинжала с латунными рукоятками и кожаными ножнами и две серебряные броши… Тебе, Квилл, я отдам их за тысячу, а в придачу ты получишь ещё и витрину. – Витрина мне не нужна, но я подумаю о твоём предложении и дам тебе знать. – Ты собираешься на шотландский вечер в наш охотничий домик? – Меня пригласили, и я даже купил килт, но пока не набрался смелости примерить его. – Наденешь его на шотландский вечер, Квилл. Там будет двадцать, а то и тридцать человек в килтах, и ты почувствуешь себя свободно. Могу одолжить тебе нож, который носят в гольфах. Чтобы в точности соблюсти все детали костюма, тебе надо засунуть в гольфы нож. – Разве это не рассматривается как ношение оружия? – Может, и рассматривается, но Энди Броуди всегда приходит с ножом на шотландский вечер, и никто его пока не арестовал. Просто при входе надо показать нож швейцару, и все дела. Подожди секунду. – Мак-Мёрчи исчез и вернулся с ножом в кожаных ножнах с рукояткой из оленьего рога. – Считай, что ты его позаимствовал, Квилл. Говорят, носить позаимствованную вещь – к счастью. Квиллер взял оружие, сказав, что нож выглядит очень симпатично. – Пишется «д-у-б-х», но произносится «т-у-б». Они простились. Квиллер напоследок погладил Коди: хорошая собачка. После чего журналист с фотографом отбыли с Плезант-стрит. – Это было круто, – оценил Клейтон. – Как ты смотришь на то, чтобы сделать остановку в заведении «Старая добрая содовая» и угоститься мороженым? Это было новое кафе в центре, появлению которого способствовал фонд К. и его план возрождения Пикакса. Светлое и нарядное, с ванильно-белыми стенами и полом и длинной стойкой шоколадного мрамора. Посетители устраивались на стульях без подлокотников или высоких табуретах из скрученной проволоки с круглыми клубнично-красными сиденьями. Пломбир с сиропом и орехами тут именовался «университетским мороженым», газированная вода – лимонадом, а банановый сплит остался банановым сплитом. – Ты всю плёнку отщёлкал? – спросил Квиллер. – Нет, осталось несколько кадров. Завтра я улетаю, поэтому вышлю вам фотографии по почте. Мне не хочется уезжать. С бабушкой так весело, она очень забавная. – Ты видел людей, присланных банком? – Да, мужик вроде нормальный, но она… чудная какая-то. – В каком смысле? – Не знаю. Просто чудная, ну в смысле – странная, И голосок у неё… Звучит ненатурально, как электронный. «Подходящее описание для Даниэль Кармайкл». – подумал Квиллер. – И что они делали? – Мужик бродил по комнатам, оценивал и описывал вещи, а она записывала всё, что он говорил. Я включал там мой диктофон. Хотите, пришлю вам копию записи, когда доберусь до дома? – Неплохая мысль! Как ты провёл каникулы, хорошо? – Ещё как, весело и вкусно! Бабушка знает все мои любимые блюда. Как думаете, она выйдет замуж за мистера О'Делла? – Понятия не имею. Оба они самодостаточные и решительные люди. Оба любят помогать людям. Из них могла бы получиться отличная парочка. Клейтон на время выпал из разговора, поглощённый поеданием сложной конструкции из мороженого и фруктов. Наконец Квиллер спросил, как ему живется на ферме. Оказалось, что это целая птицефабрика. А кроме птицы живности никакой, только сторожевой пёс да амбарный кот. Мачеха Клейтона не разрешает держать животных в доме. – Я бы хотел жить здесь с бабушкой и учиться в пикакской школе. Круто, да! – сказал он. – Мачеха-то не против, но отец не хочет отпускать меня. Когда они подъехали к дому Селии, Клейтон пробасил: – Большое спасибо, шеф. Это было круто. Вернувшись домой, Квиллер заметил следы шин и большие отпечатки чьих-то ботинок на свежем снегу, но ничуть не встревожился. Просто доставили очередную партию долгожданной мебели для его нового жилища. Фрэн Броуди, уже изучившая его симпатии и антипатии, обставила дом самыми нужными вещами, но недостающие детали обстановки поступали нерегулярно. Она покупала отдельные предметы фермерской мебели из старой сосны, почти современные в своей простоте, отделывала их и полировала. Светлые тона оказались вполне уместными для дома, укрывшегося в роще. Для стен выбрали кремовый оттенок, а сосновая мебель отливала медовой желтизной. В домике Квиллера имелась внушительных размеров гостиная с большими, выходящими на реку окнами. К противоположной стене примыкали антресоли Едва он открыл дверь, как Коко уведомил его: в доме появилось нечто новое. Кот вопил, то ныряя в обеденную нишу, то выскакивая из неё. Письменный стол действительно оказался большим и внушительным – вещь с характером, с прошлым. В воображении сразу возникали садившиеся за него позавтракать или отобедать семьи; на его обширной поверхности месили тесто, закатывали банки с помидорами, купали в ванночке детей, гладили простыни и писали письма возлюбленным во времена Испано-американской войны 1898 года. Кроме того, в закуток встал сосновый буфет с открытыми верхними полками и закрытым низом. Не теряя времени, Квиллер загрузил эти полки недавно купленными и привезёнными из амбара книгами. Одну полку отвел для двенадцатитомника Мелвилла: «Тайпи», «Ому», «Марди», «Редберн», «Белый бушлат», «Моби Дик, или Белый Кит», «Пьер». «Расcказы на веранде», «Израэль Поттер», «Мошенник», «Билли Бадд», «Сорные травы и дички» (сборник стихов). Квиллеру даже не верилось, что судьба послала ему такой подарок. Коко тоже находился под впечатлением. Вечером, когда настало время для чтения «Повести о старых женщинах», только Юм-Юм явилась на посиделки. Кокс свернувшись в клубок, лежал на книжной полке между обтянутыми кожей томами. Может, подался в литературные критики? Или хотел показать, что Мелвилл писал лучше Беннетта? |
||
|