"Кот, который выследил вора" - читать интересную книгу автора (Браун Лилиан Джексон)

ЧЕТЫРНАДЦАТЬ

После клубного ланча Квиллер, чтобы убить время, зашёл почитать центральные газеты в библиотеку. Он дожидался удобного часа, когда сможет переговорить с Ленни Инчпотом в закусочной его матери. В три часа дня Квиллер купил последний выпуск «Всякой всячины» и отправился с ним в закусочную Луизы, где тянул время, лениво закусывая местные новости яблочным пирогом. Свадьбе посвящен был фотоочерк, сопровождавшийся коротким текстом:

Фотографии делал Джон Бушленд: портрет жениха и невесты крупным планом; обряд венчания перед камином; ритуал разламывания овсяной лепешки; новобрачная отрезает первый кусок торта дирком; групповой снимок гостей в шотландских нарядах во главе с Броуди и его волынкой.

Когда последний посетитель покинул закусочную и на окно повесили табличку: ЗАКРЫТО, Ленни начал мыть полы, а Квиллер прошел на кухню и воззвал к Луизе:

– Прошу разрешения поговорить с оператором швабры по делу жизненной важности.

– Валяйте! – прокричала она в ответ. – Только побыстрее. У него ещё масса дел.

– Глуши мотор, Ленни, и присядь со мной на пару минут, – попросил Квиллер. – Ты слышал, что Трейси Кемпл попала в больницу?

– Нет! А что с ней случилось?

– Нервный срыв. Ты ещё не видел сегодняшнюю газету? – Он раскрыл номер на той странице, где писали о свадьбе. – Новобрачный – Картер Ли Джеймс.

– О-хо-хо! – вздохнул Ленни. – Бедняжка Трейси… Считала, что у неё всё на мази с этим парнем. Подозреваю, что она просто принимала желаемое за действительное.

«Или, – подумал Квиллер, – ей умышленно внушали ложные надежды».

– Ты знаешь, как она познакомилась с ним?

– Конечно. Он старался склонить Кемплов к участию в его грандиозном проекте. Что означало выплату аванса, а Эрни не склонен сорить деньгами. Сдается мне, этот Картер Ли просто мошенник, но Трейси потрясли фотографии тех домов, что публиковали журналы… Знаете, мистер К., я стал подозрительно относиться к чужакам с тех самых пор, как сладкоречивый болтун с букетом цветов устроил взрыв в отеле в прошлом году. Конечно, с Трейси у меня вышла промашка: я напрямик выложил ей, что считаю Картера Ли обманщиком. Тут я свалял дурака. Лучше бы мне было держать язык за зубами. Я только разозлил её, и она велела мне убираться… Вот такая история. И как же теперь быть?

– Это тебе решать. Для начала можешь позвонить Эрни и выразить ему сочувствие. Бедняга ужасно расстроен.

– Да, наверное, я так и сделаю. У нас с Эрни всегда были хорошие отношения.

– Он готов выступить на слушании твоего дела как свидетель защиты. Впрочем, как и я.

– Правда? Вот здорово, мистер К.! И спасибо, что привлекли к делу мистера Бартера. Он мировой мужик!

– Отлично. Увидимся в суде.

Когда Квиллер вышел из закусочной, Ленни, словно лунатик, принялся вяло водить шваброй по полу.

– Давай-ка заканчивай поживей! – прикрикнула на него мать. – Скоро народ повалит, а у нас ещё пол грязный!

Прежде чем идти домой, Квиллер купил ещё шесть экземпляров «Всякой всячины» для Полли, чтобы та передала их Линетт после её возвращения. Он доставил газеты прямо в библиотеку.

– Ты знала, что Картер Ли из Нью-Йорка?

– Я знала только, что он работал на востоке. Линетт говорила, что у него есть впечатляющий альбом с образцами его прошлых проектов. Хотелось бы мне заглянуть в него.

– Мне тоже, – подхватил Квиллер.

– Надеюсь, ты придешь ко мне сегодня вечером на очередной «цыплячий» ужин? Мы уже опробовали семь рецептов, осталось ещё десять.

– Жду не дождусь, – ответил он двусмысленно. – А что за переполох сегодня в библиотеке? Громкие разговоры? Кто-то прошёл в мокрой обуви?

– Ты не поверишь, Квилл! Библиотекари и волонтеры не могут говорить ни о чём, кроме кошек! Я сказала им, что переименовала Бутси в Брута, а его подружку назову Каттой, что на латыни значит «кошка». У моей помощницы три кошки: Эдипусс, Октопусс и Платипусс[65] . А ту серебристую полосатую кошку, что обычно спит на окне в шотландском магазине мужской одежды, зовут Хагтис Мактэвиш.

Никто не подозревал, что скоро в Мускаунти появится новая тема для разговоров.

В тот же день, ближе к вечеру, когда Квиллер сворачивал к своему дому, Уэзерби Гуд, наоборот, выезжал куда-то. Метеоролог слегка посигналил и опустил окно своей машины.

– Есть минутка, Квилл?

В его вопросе слышалось беспокойство, заставившее Квиллера сказать:

– Конечно. Может, заглянешь ко мне?

При виде сиамцев, которые вели себя с вежливым любопытством, Уэзерби произнёс:

– Моего оранжевого тигра я в шутку назвал Джет-Стрим.[66] А откликается он на Джет-Бой.

– Выпьешь чего-нибудь. Уэзерби?

– Нет, спасибо. Я еду на работу. Называй меня Джо. Это моё настоящее имя.

– Ладно, присаживайся. Джо, и выкладывай, что тебя тревожит.

Уэзерби присел на краешек стула.

– Что ты думаешь о последнем раскладе Ледового фестиваля, о котором нам сообщили сегодня после ланча?

– Думаю, они отлично поработали над организацией к рекламой. Не скажу, что с радостью возглавлю факельное шествие, но, надеюсь, праздник будет многолюдным и окупится хотя бы отчасти.

– Так-то оно так, но… Язык не поворачивается говорить об этом, Квилл… но в той части озера появилось тёплое течение. Самое настоящее тёплое течение!

– Надеюсь, оно поостынет за пару дней. Сейчас же ещё февраль!

– Климат – вещь загадочная на всём земном шаре Нехарактерное для данного времени года и затяжное потепление не только возможно, но и неизбежно… Вдобавок ожидаются тёплые дожди! Ты понимаешь, чем это грозит Ледовому фестивалю? Оно сведёт к нулю прибыль, на которую рассчитывали местные предприниматели. Я не говорю уже о разочаровании для тысяч людей из трёх округов! После того как я сегодня оглашу в эфире долгосрочный прогноз, мне лучше сбежать из города. Гонца, принесшего плохие новости. обычно убивают, разве не так? Участь метеоролога ничем не лучше жребия полицейского, её не назовешь счастливой. Люди надеются, что прогноз будет прекрасным, их не волнуют тёплые фронты циклонов или зоны распространения холодного воздуха. Они просто хотят знать, какую куртку надеть сегодня и стоит ли закрывать окна в машине… В общем, сам понимаешь, мне просто необходимо было поделиться с кем-то плохой новостью. Спасибо, что выслушал.

Когда Уэзерби ушёл, Квиллер направился в свой кабинет-закуток, намереваясь прочитать дневную почту и ещё раз взглянуть на свадебные фотографии, напечатанные во «Всякой всячине», и тут обнаружил, что кто-то отрыгнул на газету комок шерсти. Обе кошки припали к полу, ожидая, как хозяин поступит с находкой,

– Я не знаю, кто из вас здесь набедокурил, – проговорил Квиллер, – но рассматриваю такое поведение как новую низость! Вы явно забыли о хороших манерах!

Юм-Юм зажмурилась, а Коко словно бы лишился слуха.

Собираясь к Полли на ужин (та же распластанная куриная грудка, на сей раз с турецким горохом, спелыми оливками и вялеными томатами), Квиллер, как ни досадно, вынужден был ответить на телефонный звонок Даниэль.

– Привет, дружок! Не хочешь ли выйти поразвлечься сегодня вечером?

– Кому вы звоните? – холодно осведомился он. – По этому номеру нет маленькой собачки с такой кличкой.

– Квилл, это Даниэль, – произнесла она визгливо, подвергнув серьёзному испытанию его нервы.

– Ни за что бы не догадался.

– О, ты большой шутник! Мой родственничек уехал в свадебное путешествие, и мне не с кем даже порепетировать. Почему бы тебе не заглянуть ко мне? Выпьем, поужинаем. Я разморожу что-нибудь из холодильника.

– Редкий человек откажется от такого приглашения, – съязвил он. – Но у меня уже назначена встреча.

После этого краткого, но раздражающего обмена репликами расплющенная куриная грудка показалась ему верхом наслаждения. Собираясь к Полли, он не стал даже надевать шапку и перчатки. Погода стояла невероятно тёплая, и дорожка, с которой сошло снежное покрывало, превратилась в чёрное месиво.

– Ты уже без шапки! – приветствовала его Полли.

– Кажется, потеплело, – ответил он, не открывая пока доверенные ему метеорологические секреты.

– А я только что выяснила, когда выпадение снега считается благоприятным факторам, а когда – неблагоприятным, – похвасталась она. Полли собирала обрывки информации с таким же рвением, с каким Немилы коллекционировали кукол. – Метели и обильные снегопады – это хорошо, а бураны и шквалы – плохо. Интересно ведь, правда?

– Очень, – буркнул он, думая о грядущем потеплении. – Как дела у Брута?

– Мне кажется, ему нравится новое имя.

– Нет известий от Линетт?

– Нет, ей сейчас наверняка не до нас, – сказала Полли. – Зато звонила Милдред насчёт Клуба гурманов. Они решили отменить февральский обед из уважения к памяти Уилларда… Что-то вроде минуты молчания.

– Вполне уместно. Я с ней согласен.

– Ты уже слышал, как Даниэль справляется со своей ролью?

– Знаю только, что билеты быстро раскупаются. Сдаётся мне, пикакская публика готова раскошелиться, чтобы вдоволь поглазеть на вдову убитого банкира.

– Как отвратительно! – Полли всю передёрнуло.

После ужина – а выбранный на сегодня рецепт оказался самым удачным из уже опробованных – они прослушали магнитофонные записи, которые Квиллер заготовил для своих «Коротких и длинных историй».

– Коко прослушал их дважды. – заметил он, -и каждый раз отзывался воем на «Проклятие Дим-сдейла». Либо его нервирует пронзительный голос Гомера Тиббита, либо он понимает, что всё дело в отравленных пирогах.

– Бруту нравятся пироги, – бросила Полли через плечо, направляясь к зазвонившему телефону. – Линетт! Легка на помине! Квилл сейчас у меня. Подожди минутку… Квилл, хочешь тоже поговорить? Я подойду к другому аппарату на антресолях.

– Как жизнь в Новом Орлеане? – произнёс он в трубку.

– Здесь так тепло, просто чудо! – торопливо и взволнованно сообщила Линетт. – Мы остановились в очаровательной старой гостинице. У нас в номере кровать с пологом на четырёх столбиках и камин. Завтрак подают на огромном подносе: рогалики, потрясающий конфитюр и восхитительный горячий шоколад!

– Ты там поосторожнее с горячим шоколадом! – предостерегла Полли, вступая в разговор.

– Вы бы только видели Французский квартал, кованые решётки балконов! Настоящее кружево. Так романтично! Правда, кофе здесь какой-то странный. Картер Ли говорит, что в него добавляют цикорий. Но больше всего мне понравилось креольское гумбо – похлебка из стручков бамии с мясом, курицей, крабами, томатами, креветками и устрицами. Её приправляют молотым сассафрасом, американским лавром. Я собираюсь купить немного, чтобы попотчевать вас, когда вернусь домой. – Она перевела дух. – Здесь всё по-другому. Когда выпивают, то произносят такой тост: «За короткую и веселую жизнь!» Карнавал начнется в субботу. Не могу дождаться!

– Поменьше налегай на сазерак[67] , – посоветовал Квиллер.

– Я так счастлива! – призналась она чуть не плача,– Картер Ли просто чудо! Всё превосходно!

– Отлично! – порадовалась Полли, когда разговор закончился.

Такое впечатление, что ей правится в Новом Орлеане, – бросил Квиллер.

– Я так рада за неё!

Поздно вечером, шлёпая по лужам, уже довольно глубоким, Квиллер размышлял о Линетт и переменах в её жизни. Она бросила работу в клинике, чтобы помогать мужу, продвигая и рекламируя его реставрационный проект. У неё есть опыт такого рода работы. Она знает всех в городе и безгранично верит в Картера Ли. И всё-таки что же за проекты представлены в его авторском альбоме, который всех так восхищает? Даже Старый Желчный Пузырь нахваливал «убойные картинки». Бриза, конечно, не назовешь знатоком архитектуры, но он может измыслить предлог, который позволит заглянуть в альбом Картера Ли до его возвращения.

Добравшись домой, Квиллер напечатал короткое послание Селии.

На следующее утро Квиллер опустил инструкции для Селии в её почтовый ящик в сторожке. Всякая надобность в снегоступах отпала. Погода была невероятно тёплой, непрекращающийся дождь сделал снежный покров ноздреватым и серым. Тротуары и мостовые, окаймлённые съёжившимися снежными валами, превратились в каналы. Внезапное потепление сделалось единственной темой для разговора у почтовых ящиков:

– Что же теперь будет с Ледовым фестивалем?

– Мохнатые гусеницы напророчили-таки мягкую зиму.

– Да, только ошиблись… на пару месяцев.

– Долго ли водостоки будут выдерживать эти ливни?

Квиллер забрал корреспонденцию домой для просмотра и большую часть её забросил в «долгий ящик» – специальное отделение буфета. Среди посланий была бандероль от внука Селии с фотографиями лозоискателя и копией магнитофонной записи и приглашение на вечеринку после премьеры в доме Даниэль – «уютные, маленькие посиделки, только для своих. RSVP».[68]

Зазвонил телефон, и Квиллер обрадовался, услышав знакомый «радиоголос» ближайшего соседа:

– Квилл, на улице жуткая слякоть, но поесть-то где-то надо. Говорят, дорогу на Кеннебек ещё не совсем развезло. Как у тебя со временем? Ты не голоден? Может, не откажешься прокатиться до «Типси»?

– В дождь или в солнце, с другом или недругом, я всегда готов зайти в «Типси», – объявил Квиллер.

– Давай поедем в моём пикапе. Он больше и поднимает такие тучи брызг!

– Очевидно, никто пока не покушался на жизнь гонца, принесшего дурную весть.

– Пока нет! Но учредители Ледового фестиваля проверяют толщину льда ежечасно!..