"Кот, который разговаривал с привидениями" - читать интересную книгу автора (Браун Лилиан Джексон)

ПЯТНАДЦАТЬ

В полночь Квиллер улёгся на кровать генерала Гранта с романом, который Коко уже дважды скидывал с полки, – «Полёт над гнездом кукушки». Несколько лет назад Квиллер уже читал его, видел и фильм, но сейчас ему захотелось перечитать книгу снова. Однако глаза машинально скользили по строчкам, а мысли снова И снова перебирали события вечера: Кристи, Митч, Эммелина… И особенно слух о том, что Эфраим похоронен под домом. Митч явно верил этой истории, но старик, который поведал её, вполне мог всё выдумать, или кузнец, который пересказал её, пропустив рюмочку после тяжелого трудового дня у наковальни. Но сама история Квиллеру понравилась.

Сиамцы свернулись клубочком у него в ногах. В Пикаксе у них была собственная комната со всеми удобствами, но в музее они захотели спать на кровати у Квиллера – странная причуда, которая заставляла задуматься о психологическом воздействии этого дома. Всё было тихо, лишь иногда подергивалась лапа да время от времени раздавался чуть слышный всхрап. Только он выключил лампу и повернулся на бок, как почувствовал, что сиамцы тотчас же проснулись. Коко заворчал. Квиллер включил лампу и увидел, что они навострили уши, вытянули шеи и крутят головами, как перископами, силясь разглядеть что-то в соседней комнате. Затем, как по команде, оба грациозным текучим движением спрыгнули с кровати и понеслись на кухню. Что-то им послышалось.

Квиллер тоже что-то услышал, но решил, что это включился холодильник или что электрический насос гонит воду, – он иногда включался посреди ночи по каким-то ему одному ведомым причинам. И всё же Квиллер сунул ноги в шлепанцы и ощупью пошёл на кухню. Один из котов тихонько лакал воду. Это была Юм-Юм. Коко сидел на подоконнике и щёлкал зубами. Так он обычаю следил за белками. Но на кого ему охотиться ночью?

Квиллер посмотрел в окно и ничего не увидел, но счёл благоразумным проверить музей. Не зажигая свет, лишь подсвечивая себе фонариком, он обошёл выставочные залы и кабинет. Забавно было бы сыграть шутку с таким скептиком, как я, подумал он, – что, если сейчас из стены выйдет Эфраим Гудвинтер! Ах какая статья бы получилась для «Пера Квилла»! Он с надеждой уселся в кабинете. Один раз ему показалось, что уголком глаза он уловил еле заметное движение. Он быстро повернулся – никого. Если бы не его рационализм, у него бы, наверное, оказалось побольше терпения, а так его хватило лишь минут на пять.

Вернувшись к себе, он запер дверь в музей, снова лёг в постель, включил радио и услышал, как радиостанция Мускаунти заканчивает свою работу в эфире. Юм-Юм опять угнездилась у него в ногах, а её дружок не возвращался. Квиллер взял книгу и попытался почитать ещё. но отсутствие Коко его беспокоило. Он ещё раз потащился на кухню и позвал его, но ответа не услышал. Во всей квартире было тихо, но это была не живая, не дышащая тишина, какая бывает, когда маленькое пушистое существо затаилось и слушает, – это была мертвая тишина, которая наступает, когда это существо уходит, когда его здесь нет.

Поругиваясь вполголоса, Квиллер вернулся в музей и увидел, что Коко сидит на каталожном столе словно экспонат, который ещё не внесли в каталог: керамический кувшин, или фруктовый нож с расшатанной ручкой, или вышитая подушка, изображающая Колумбовскую выставку 1893 года, или скребок для сбора черники, или старая гравюра с парусниками – или Библия Кристи. Квиллер почувствовал дрожание у корней усов. Это подсказало ему забрать в квартиру и кота, и Библию.

На этот раз, когда оба кота прижались к его ногам, он почти сразу заснул и спокойно проспал до глубокой ночи, когда вдруг обнаружил, что сидит на кровати и всматривается в суровые глаза мрачного старикана. Он попытался заговорить, но слова не шли у него с языка. Он попытался закричать. Эфраим придвигался всё ближе и ближе, а потом спинка кровати генерала Гранта начала падать. Он поднял обе руки, пытаясь удержать её, не дать ей раздавить его, но попытки были тщетны…

Сон кончился, и Квиллер почувствовал, что сидит на постели с поднятыми руками и кровь стучит у него в висках. Коты блаженно спали, спинка кровати прочно стояла на своём месте, только кожа у него была липкая. в горле пересохло и веки горели.

Он принял таблетку аспирина, запил её большим стаканом воды. Остаток ночи он провел на диване, погрузившись в глубокий сон. Разбудил его телефонный звонок, и знакомый голос Арчи Райкера рявкнул:

– Слышал по радио новость?

– Нет, чёрт побери! Я спал как убитый! – хрипло пробормотал Квиллер. – С таким другом, как ты, никакого будильника не надо. Который час?

– Девять пятнадцать. Пойдешь опять спать или рассказать тебе потрясающую новость? – спросил издатель «Всякой всячины», прекрасно зная, каков будет ответ.

Квиллер мгновенно проснулся.

– Что случилось? – спросил он. Хрипота сразу куда-то пропала.

– Это передали в девятичасовом выпуске новостей. Недалеко от того места, где ты живёшь, нашли труп мужчины. Ты вчера вечером ни с кем не дрался?

– Кто? Кто этот человек?

– Для простого свидетеля вы подозрительно взволнованны, друг мой. Его имя не сообщают, пока не известили наследников.

– Где обнаружили тело?

– На Фагтри-роуд, около моста через Чёрный ручей. Вот всё, что я знаю. Роджер торчит в полицейском участке, пытается заполучить информацию для «Всякой всячины».

Не успел Квиллер повесить трубку, как с той же новостью ему позвонила Полли Дункан.

– И мне, и котам что-то вчера не давало спать, – сказал он. – Что-то происходило по соседству, только я не мог понять что. Потом меня мучил кошмар. Я видел призрак Эфраима. Жаль, у меня не было при себе банки фасоли. И проснулся я в странном состоянии. – Он описал симптомы.

– Мне кажется, – сказала Полли. – что это похоже на приступ аллергии. Её могли вызвать опавшие листья и сильный дождь. Пей побольше воды.

Что касается воды, Квиллер остановил свой выбор на кофе, после чего позвонил в редакцию «Всякой всячины». Роджер только что вернулся.

– Что ты разузнал, Роджер? – спросил он.

– К вопросу о высшей справедливости! Убитый – Брент Уоффл, – сказал молодой репортер. – Бывший муж Кристи Фагтри и главный подозреваемый по обвинению в отравлении её коз.

– Как его убили? – Квиллер затаил дыхание, вспомнив, что у Кристи было ружье и что она достаточно импульсивна, чтобы им воспользоваться.

– Ударили по голове тупым предметом, но не на мосту. Его туда принесли. По следу крови или чему-то там такому установили, что произошло это в другом месте.

– Время смерти установлено?

– Патологоанатом утверждает, что он умер вчера между пятью и шестью вечера.

– Кто обнаружил тело?

– Бригада дорожных рабочих, шли ремонтировать мост.

– Кого же подозревают?

– Поговаривают, что это кто-то из твоих краев. Скоро до тебя доберутся, так что отрепетируй алиби… Пойду диктовать статью. Помалкивай об этом, пока не выйдет газета.

Квиллер листал телефонную книжку миссис Кобб. но сделать ещё один звонок ему помешала суматоха на подоконнике. Коко в сильном возбуждении метался взад и вперёд по подоконнику, как тигр в клетке, издавая резкое «йау-йау-йау».

– Ну и что это всё означает? – спросил Квиллер. Он подошёл к окну и как раз вовремя: через дверцу для кошки, проделанную в двери амбара, кто-то пробрался внутрь, и это была не кошка. На поросшем травой пандусе около дверцы лежал небольшой ярко-зелёный предмет.

Квиллер позвонил в домик Бозвелов:

– Это Квиллер. По-моему, Пупси в амбаре. Хорошо бы ваш муж сходил за ней.

– О боже!.. Я не знала… – проговорил смущенный голос. – Винса нет… Я сейчас оденусь…

– С вами всё в порядке, миссис Бозвел?

– Я прилегла… Я не знала… Я сейчас оденусь…

– Не ходите никуда. Я найду её и отошлю домой.

– О, благодарю вас… Извините… Я не знала…

Квиллер побыстрее закончил с любезностями, натянул на себя какую-то одежду и побежал в сарай. Он открыл «игольное ушко» и, всматриваясь в темноту, позвал: «Пупси! Пупси!» Его голос эхом отозвался под сводчатой крышей. Потом он отворил большие двери амбара и в потоке света увидел маленькую девочку, пробирающуюся по проходу между ящиками. Она прижимала к себе котёнка, его лапы неуклюже торчали в разные стороны, как у чучела.

– Я котеночка нашла, – сказала она.

– Осторожно! Он может царапаться. Поставь его аккуратно, очень аккуратно – вот так!

Пупси делала, как ей велели. Это хорошо, подумал Квиллер. Она прислушивается к разумным доводам, и она послушна.

– Я люблю котёнков, – сказала она.

– Я знаю, что любишь, но твоя мама хочет, чтобы ты шла домой. Она неважно себя чувствует. Возьми ведерко, и мы пойдём домой.

Оглядываясь через плечо на котёнка, который нетвердыми шагами заковылял прочь, Пупси вышла из амбара и подняла зелёное ведерко и жёлтый совок. Квиллер закрыл амбарную дверь, и они стали спускаться по пандусу.

– Какое хорошее ведерко, – сказал он. – Откуда у тебя такое?

– Мамочка мне купила.

– А какого оно цвета?

– Оно зелёное ! – раздражённо ответила девочка, очевидно сочтя своего собеседника умственно неполноценным.

– Что ты делаешь со своим ведёрком?

– В песочке играю.

– Здесь нет песочка.

– Мы ходили на пляж , – сказала она, нахмурившись со всей серьёзностью двухлетнего ребёнка.

Они медленно шли через двор, и Квиллер понял, что ноги у маленьких детей необыкновенно короткие; чтобы перейти улицу Чёрного Ручья, потребуется не меньше получаса. Он засомневался, сможет ли он в течение получаса поддерживать с Пупси разговор, не оскорбляя её умственных способностей и не выставляя дураком себя.

Она нарушила молчание:

– Я хочу в туалет.

– До дома не можешь потерпеть?

– Не знаю.

У Квиллера рисовались в голове ужасные перспективы. В такой ситуации ему ещё никогда не приходилось бывать.

У Пупси, однако, быстро нашлось готовое решение.

– У тебя есть туалет? – спросила она.

«Вот хитрюга!» – подумал он; она во что бы то ни стало решила попасть в дом и посмотреть на котов. Торопливо соображая, Квиллер ответил:

– Он сейчас в нерабочем состоянии.

– Что это значит?

– Он сломался.

Они пошли дальше. Квиллер крепко держал её за руку и тянул за собой.

– Я хочу в туалет, – повторила она. Квиллер глубоко вздохнул:

– Ну хорошо, я быстро доставлю тебя домой. Не урони ведерко. – Он подхватил её на руки, как это делала Верона, прикидывая, что она должна весить не намного больше, чем Юм-Юм. Быстрыми широкими шагами, стараясь не очень трясти её, он пошёл по улице.

Верона ждала на крыльце в заношенном халатике, со спутанными волосами и с бледным лицом. Один глаз у неё распух и не открывался, и на щеке был багровый синяк.

– Спасибо, мистер Квиллер. Извините, что причинила вам беспокойство.

Малышка подергала маму за халат, и они без слов понял и друг друга.

– Простите, – сказала она.

Квиллер ждал. Ему было любопытно узнать про синяк. Когда она вернулась, он спросил:

– А где Винс?

– Уехал в Локмастер… в библиотеку. Ему там нужно кое-что почитать для… работы. Он уехал вчера днём… в двенадцать часов. – В её речи снова появилась приятная мелодичность.

– Что с вашим глазом? – поинтересовался Квиллер.

– Ох, я такая неуклюжая! Налетела на дверцу… серванта.

Квиллер пригладил усы. Все так оправдываются.

– Ваша девочка играла с котятами в амбаре. Они могут оказаться дикими. Поцарапают её или укусят.

– Бедной Пупси не с кем играть, – жалобно вздохнула Верона.

– Почему ваш муж не сделает для неё песочницу? Она любит копаться в песочке.

– Я попрошу его, но он много работает и так… устаёт. У него ведь нога больная, вы знаете, она у него… болит.

– Когда он собирался вернуться?

– Думаю, к ужину он будет… дома.

На обратном пути к музею Квиллер размышлял: зачем понадобилось Бозвелу ехать в Локмастер, когда в библиотеке Пикакса хранится превосходное собрание книг по книгопечатанию? Что ещё могло интересовать его в Локмастере? Медицинский центр? Скачки? Или какие-то тайные дела, связанные с ящиками из амбара? Мельком возникшее подозрение относительно содержимого ящиков вернулось к нему, и он подумал: «Хорошо бы взять ломик и забраться в этот амбар на часок!»

Вернувшись домой, он застал Коко на телефонном столике – значит, был звонок. Может, Кристи пыталась дозвониться. Он набрал номер фермы Фагтри.

– Я слышал новость! – сказал он ей. – Не знаю, что и сказать!

Кристи начала неожиданно агрессивно:

– А вот я, чёрт возьми, знаю, что сказать. Почему никто не убил его до того, как он отравил моих коз?

– Полиция кого-нибудь подозревает?

– Конечно, – с горечью произнесла она. – Я – главный подозреваемый, а Митч идёт вторым пунктом.

– А где в этом списке я? – спросил Квиллер. – В воскресенье утром я был на Ивовой тропинке и слышал, как он угрожал вам. Я бросил камушек в ручей, но хотелось бросить ему в голову.

– Что ж, думаю, что полиция и к вам заявится.

– Я буду вам позванивать. Сообщите мне, если надо будет помочь.

Вскоре после этого позвонил Ларри Ланспик:

– Какого дьявола там творится в Норд-Миддл-Хаммоке, Квилл? Сначала смерть Айрис, затем две кражи в музее, затем отравление стада коз, а теперь таинственный труп.

– Я невиновен!

– У нас тут одна женщина из Локмастера подала заявление на место Айрис. Опыт у неё большой, только лет ей многовато, если учесть; что у неё уже был один сердечный приступ. Ей-богу, нам не надо, чтобы у нас ещё один администратор упал замертво на полу кухни.

– Я по-прежнему считаю, что Митч – это тот человек, которого вы ищете, Ларри, – сказал Квиллер. – Вчера вечером мы с ним немного поговорили, и он произвёл на меня большое впечатление. У него есть хорошие идеи, и он привнесёт в работу энергию молодости. Его и старики, и молодые любят.

– Ценю твоё мнение, – отвечал Ларри, – но, если думать о более далёких перспективах, я по-прежнему за Бозвела, и Сьюзан со мной согласна. В качестве администратора он может продолжить составление каталога станков, помочь нам организовать музей книгопечатания и занять должность его хранителя. Осмелюсь утверждать, этот музей будет уникальным по своим масштабам в Соединенных Штатах, если не сказать – во всём мире! Конечно, окончательное решение должен принять совет директоров. Заседание у нас состоится на этой неделе.

– Извини меня, Ларри, – сказал Квиллер. – К дому подъехала машина шерифа. Поговорим позже.

На крыльце стоял тот самый помощник шерифа, который десять дней назад приехал после звонка Квиллера.

– Мистер Квиллер, могу я задать вам один-два вопроса? – вежливо спросил он.

– Конечно. Может, зайдёте? Не хочу, чтобы коты бегали по улице.

Коко и Юм-Юм стояли рядом, принюхиваясь к свежему воздуху.

– Вам не случалось видеть или слышать что-либо подозрительное в районе Фагтри-роуд, сэр? – спросил помощник шерифа.

– Пожалуй, нет. Этот старый дом выстроен как крепость, а окна были закрыты. Вечером у меня в гостях были друзья, мы разговаривали и не очень обращали внимание на то, что творится за стенами… хотя… было кое-что, – подумав, добавил Квиллер. – Около полуночи я читал, лежа в кровати, когда коты заволновались от какого-то тихого звука. Я осмотрел квартиру и музей тоже, но всё было в порядке.

– Вы выглядывали за дверь?

– Ненадолго, но всё было тихо, поэтому я вернулся к чтению.

– В какое время это было?

– Местное радио заканчивало работу.

В этот момент в прихожей послышался шум, и оба мужчины обернулись. Звук шёл от пола в дальнем конце прихожей. Один из восточных ковров изогнулся посередине горбом, и этот горб то поднимался, то опускался.

– Это мой кот, – объяснил Квиллер. – Он прячется под ковры и разговаривает сам с собой.

Помощник достал фотографию мужчины в фас и в профиль.

– В последние два или три дня вы не видели где-нибудь поблизости этого человека?

– Я вообще никогда не видел это лицо. – Это было лицо тридцатилетнего человека, некогда красивого, но сейчас совершенно опустившегося. – Это тот человек, которого вы ищете? – с деланной невинностью спросил Квиллер.

– Это убитый. Нас интересует его местонахождение за последние несколько дней.

– Если что-нибудь вспомню, то обязательно дам вам знать.

– Будем весьма признательны.

Квиллер закрыл за помощником дверь, расправил смятый коврик и пошёл искать Коко. На этот раз он сидел на обеденном столе, смотрел на Библию и подергивал усами.

– Ага! Кожа! – вслух произнёс Квиллер. Искусно сработанный переплёт из воловьей кожи украшало золотое тиснение, страницы были с золотым обрезом. Этой книге лет сто, наверное, предположил он и открыл Библию, чтобы проверить год, но остановился на форзаце. Вся страница была испещрена семейными записями, сделанными от руки, и некоторые имена и даты сразу его заинтересовали.