"Кот, который болтал с индюками" - читать интересную книгу автора (Браун Лилиан Джексон)ДВАБрр был не только самым старинным городишком округа, но и самым холодным. (Гостей здесь просят не купаться и не падать за борт во время лодочных прогулок.) Кроме того, этот весьма живописный город был буквально нашпигован памятниками старины. Приезжим непременно показывают естественную гавань, чей рог представляет собой скалу, увенчанную отелем с немыслимым названием: «Пирушка». Буквы укреплённой над фасадом вывески так велики, что каждый плывущий по озеру за целую милю свободно читает сверкающую неоном надпись: CTOЛ. НОЧЛЕГ. ВЫПИВКА. Здесь, в кафе «Чёрный медведь», подают лучшие во всём округе бургеры. При входе стоит чучело угрожающе поднявшегося на задние лапы медведя, а за стойкой посетителей приветствует хозяин, походкой вразвалку, лохматой бородой и косматой гривой весьма напоминающий косолапого хозяина леса. В понедельник утром Квиллер позвонил владельцу этого заведения Гарри Пратту, чтобы поговорить о праздновании дня рождения города, и нисколько не удивился, получив приглашение на ланч. Кафе отличалось простотой убранства и обихода, привлекательной для любителей лодочных прогулок, рыбаков и туристов с палатками, и чтобы соблюсти единство кантри-стиля, высокие табуреты, стоявшие вдоль длинной стойки бара, были, как и положено, несколько шаткими. – Присядешь за стойку? – спросил Гарри. – Так будет удобнее разговаривать. – Прежде всего, поздравляю с удачной идеей называть праздник днём рождения, а не двухсотлетним юбилеем, – сказал Квиллер. – Это вполне в стиле города и понравится вашим гостям. – Идея безумная, но её примут: ведь мы на пятьдесят лет старше Пикакса. Я слышал, что они хотят обставить всё очень торжественно. Но зато нам доступно то, что в Пикаксе невозможно. Например, парад из двухсот прогулочных яхт под развёрнутыми американскими флагами. Зрелище обещает быть фантастическим. Команды телевизионщиков прикатят отовсюду. – А что, у вас на самом деле столько яхт? – Что за вопрос! Уже составляют списки. Все городки побережья хотят участвовать. Для детей сделают гигантский деревянный торт с двумя сотнями электрических свечек. Загадай желание, подуй хорошенько – и они сразу погаснут. Штука в том, что мы можем придумывать трюки, которые ни за что не прошли бы в Пикаксе. Гарри отошёл обслужить других посетителей, и Квиллер с удовольствием отдал должное бургеру, известному среди своих как «Медвежий». Когда Гарри вернулся, заговорили о спектакле, воссоздающем времена Великого урагана 1913 года. Решено было устроить его в танцевальном зале отеля, там же, где был показан и «Грандиозный пожар». – Ты, разумеется, помнишь, Гарри, что в представлении участвовала помощница, которая сидела за магнитофоном и в нужный момент включала музыку и голоса, записанные на плёнку. Можно попросить Нэнси Финчер помочь и на этот раз? Она была хороша во всех отношениях. – Но вышла замуж за организатора собачьих бегов в Айдитароде и умчалась в Миннесоту вместе со всеми своими тридцатью сибирскими лайками. Но не горюй. Я знаю парня, который отлично справится. – Лучше бы девушку, Гарри. Это привносит разнообразие, делает зрелище интереснее. Но она должна выделить время для нескольких репетиций, иначе нам не сработаться. Точность включения звука – успех представления. – Минутку. – Гарри отошёл в конец стойки и обслужил любителя пораньше закусить и парочку любителей пораньше выпить. Квиллер пил исключительно «Скуунк» – минеральную воду из местных источников. Вернувшись своей медвежьей походкой и принеся тарелочку с куском яблочного пирога, Гарри спросил: – Ты не знаком с Лишей Кэрролл? Насколько я помню, она уехала раньше, чем ты объявился в здешних краях. – Торжественно клянусь, что за всю жизнь не встречался ни с кем по имени Лиша, – заявил Квиллер. – Лиша – это сокращенное от Алисия, – улыбнулся бармен. – Она моя ровесница. Помню её со школьных лет. Котелок варит классно. Была отличницей по биологии и физике, по математике и программированию. От таких, как она, я старался держаться подальше. – Гарри немного помолчал, а потом, усмехнувшись, продолжил: – Забавно, но ещё вот что помнится. У неё были маленькие, просто кукольные ножки, и когда парни начинали её поддразнивать, она презрительно устремляла взгляд на их внушительного размера ботинки и отчеканивала: «Чем меньше ноги, тем больше мозг». Резкости Лише всегда хватало. Окончив школу, она сразу уехала из города, но сейчас здесь, гостит у своей бабушки. Не знаю, конечно, сколько ещё пробудет, но знаю, что великолепно справится со всеми кнопками и поможет классно провести представление. – А где она вообще живет? – Кажется, в Милуоки. – В Милуоки? – Квиллер давно вынашивал идею встретиться с кем-нибудь из Милуоки и задать несколько вопросов – так просто, из любопытства. Серьёзных причин для этого не было. – А чем занимается эта девица с хорошо варящим котелком? – Точно не знаю. О ней всегда много сплетничали. Прости. – Гарри подал знак официантке, накрывавшей столы, и указал ей на подошедших к стойке посетителей. Потом сказал Квиллеру: – Пойдём ко мне в кабинет. Интерес Квиллера разгорался. Перспектива знакомства с Лишей делалась всё привлекательнее. Плотно закрыв за собой дверь, Гарри наполнил две кружки кофе, сваренным в его собственной кофеварке. И этот кофе оказался лучше, чем подавали в зале. На языке Квиллера «лучше» означало «крепче». – Когда Лиша училась в старших классах, – начал рассказывать Гарри, – она не только жила у бабушки, но и взяла себе её фамилию. Возможно, ты знаешь старую миссис Кэрролл, что живет в Маунт Верноне… – И ты хочешь, чтобы я поверил во всё это «мыло»? Историйка словно списана из захудалого воскресного журнальчика! – В точку! Парни из «Локмастерского вестника» постарались изобразить все эти страсти в красках. Налить ещё кофе? Да, появились слухи, что старая миссис Кэрролл вот-вот переедет в «Уголок на Иттибиттивасси», а весь Маунт-Вернон перейдёт в собственность Лиши. Ну как – продолжать? – Конечно. Кофе и слухи – пища, от которой я никогда не отказываюсь. – Тут есть ещё один момент. Лиша повсюду разъезжает, с каким-то парнем, и это не вызывает восторга у бабушки Кэрролл. По словам Лиши, он её шофер. Самой ей не дают прав из-за проблем с сердцем. А парень длинный, тощий и таскается за ней как собачонка. – К тебе тоже заглядывают? Лиша хорошенькая? – Как бы сказать?.. У неё в лице чувствуется интеллект. А вот шофер действительно смазливый, правда, патлы до плеч, и он не дурак выпить. Я называю их Лиша и Люш. По дороге домой Квиллер всё думал о смышленой молодой особе с печатью интеллекта на лице. Она, несомненно, отлично справится со звуковыми эффектам, но ему-то нужна была привлекательная помощница. И всё же было одно обстоятельство, решительно склонявшее чашу весов в пользу Лиши. И заключалось оно в том, что сейчас или несколько раньше эта особа жила в Милуоки. Чувствуя собственную заинтересованность, Квиллер понял, что надо бы выслушать и чужое мнение. Добравшись до телефона, он позвонил своему другу, охотнее всего именовавшему себя Уэзерби гудом. Тот был уроженцем Локмастера. – Квилл! – радостно завопил он. – Куда ты запропастился? Мы же не виделись с тех пор, как ты уполз в свой амбар! Два приятеля были соседями по кондоминиуму в Индейской Деревне, куда Квиллер, предпочитая не мучиться с растопкой камина, обычно перебирался на зиму. – Я хотел бы поговорить с тобой, Джо. Не заглянешь между вечерними метеосводками на кофе с сандвичами? Закусочная «У Луизы» рекламирует фирменную новинку: филе индюшки. Услышав, как тормозит машина метеоролога, сиамцы радостно запрыгали. Неужто помнят звук мотора с прошлой зимы, проведённой в Индейской Деревне? Или сумели опознать в подъехавшем хозяина кота со звучным именем Гольф Стрим? Или попросту чуют, что за начинка в прибывших сандвичах? Гость вошёл. Начались радостные восклицания, дружеские тычки в бок и похлопывания по плечу. Потом все двинулись в беседку. Причём хозяин шёл с большим подносом, а гость с дорожной сумкой, служившей паланкином котам и радиотелефону. – Присутствовал на наших раскопках? – поинтересовался Квиллер. – Нет, мне пришлось поехать в Хорсрэдиш и киснуть там на семейном обеде. Но я всё знаю из сегодняшней газеты. Искоса оглядев его, Квиллер пришёл к заключению, что импозантный холостяк неожиданно обнаружил в родном городке что-то или кого-то, приятно дополнявшего привычный ассортимент тетушек, дядюшек, племянников, кузин и кузенов, шуринов и своячениц. – Пари держу, Полли в восторге от перспективы управлять магазином, – продолжал Человек Погоды. Кстати, как его назовут? О вывеске «Сундук пирата» не подумали? Надеюсь, магазин обзаведётся своей собственной кошкой. Открытие будет с музыкой? Я с удовольствием поиграю. – У тебя есть специальный репертуар на открытие книжного магазина? – Ну… так, навскидку, я бы сказал, что… ноктюрны Джона Фильда – Йяу! – откликнулся Коко. – Вот видишь? Он меня поддерживает, – обрадовался Уэзерби Гуд. – Не обольщайся. Коко просто разглядел кусочек индюшатины, упавший с твоего сандвича. – Да! Квилл, я ведь ещё не сказал, что «Рассудительный Коко» – ну просто блеск! Джо говорил о последней колонке «Из-под пера Квилла», украшенной следующими мудрыми изречениями Рассудительного Коко: «Кот без хвоста лучше, чем политик без головы», «Кошка может смотреть на короля, но не должна лизать его ботинки», «Праздник бывает у каждой собаки, но у кота их триста шестьдесят пять в году». – Если Гольф Стрим тоже что-нибудь изрекает, будь добр, пришли его перлы на адрес: «Всякая всячина», Рассудительному Коко, – сказал Квиллер. Потом словно бы невзначай прибавил: – Джо, ты случайно не помнишь скандала вокруг продажи земельных участков в Локмастере, несколько лет назад? – Конечно помню! Дело Крансона. Самое грязное мошенничество из всех, когда-либо обнаруженных в нашем богоспасаемом округе. А почему тебя это интересует? – Отвечу, но вопросом на вопрос. Помнишь показанный мною спектакль о грандиозном пожаре? – Ещё бы! Смотрел три раза. – Теперь я делаю что-то похожее на материале урагана тысяча девятьсот тринадцатого года, и мне предложили взять дочку Крансона на роль помощницы, она будет отвечать за звуковые эффекты. – Извини. Я о ней ничего не знаю. – Вот как? – удивился Квиллер. – А я-то ожидал другого. Ведь ты столько времени проводишь у себя в Хорсрэдише… Джо то ли не заметил намека, то ли сознательно пропустил его мимо ушей, кинул взгляд на часы, вскочил со словами, что уже пора в студию, торопливо поблагодарил за угощение и мгновенно исчез. Только ко вторнику Полли настолько «пришла в себя», что смогла наконец принять предложение поужинать где-нибудь в городе. В этот день она рано ушла из библиотеки, раскошелилась на салон красоты, сделала в парикмахерской укладку и, зайдя домой, переоделась в новый летний костюм, только что купленный ею в Чикаго. Надпись на бирке гласила, что цвет костюма – «апельсиновый шербет». Надев его, она почувствовала себя отважной и дерзкой. – Ты выглядишь… замечательно! – констатировал заехавший за ней Квиллер. «Замечательно» было единственным определением, которым он пользовался, если хотел сказать: «Ты ослепительна, у тебя потрясающая прическа, ты можешь поспорить с любой топ-моделью». – Ты тоже прекрасно смотришься, – проворковала она в ответ. Его усы были аккуратно подстрижены, а блейзер, рубашка и галстук составляли некое гармоническое целое. Элегантно одеться для ужина в городе было их знаком внимания друг к другу – и к ресторану, куда они отправлялись. В этот раз они выбрали «Старую мельницу», умело соединявшую сельский шарм с современным шиком. Хозяйка, Элизабет Харт, приехала из Чикаго, а метрдотель Дерек Каттлбринк – из Вайлдкэта. – Ну, люди, вы смотритесь обалденно, – сказал он с излишней фамильярностью, но так непринужденно, словно любимое дитя, вымахавшее на радость родителям чуть не под потолок. – Что закажем? С ходу берём один сухой херес и один коктейль К.? – Вручив им меню, Дерек тоном заговорщика добавил: – Ягнятина с карри – смертельный номер. Советую воздержаться. – А теперь расскажи о библиотеке, – попросил Квиллер, когда им принесли аперитивы. – Мне нашли замечательную преемницу, Миртль Парсонс. Она работала библиотекаршей в одной из школ Биксби и страшно рада возможности перейти к нам. Пока мы с ней делаем всё в четыре руки. А вчера вечером я брала её на ежемесячный ужин с «Милые дамы» было прозвищем, которым Полли наградила седовласых, изысканно вежливых, богатых и очаровательных членов Попечительского совета. – Значит, у тебя будет возможность уйти из библиотеки раньше, чем предполагалось? – Я очень на это рассчитываю. В Фонде К. мне вручили для изучения книгу, страниц на шестьсот. Там всё – от бухгалтерии до планов закупок и принципов размещения книг. На столе появились закуски. Квиллер ел устриц по-французски. Полли – консомэ из томатов. «В нём слишком много лимонного сока», – пожаловалась она. – Проект потрясающий, – вернулась она к рассказу о магазине. – Здание длинное и узкое, а вход в него как бы втягивает, заманивает посетителей. Все окна или под потолком, или даже в самом потолке, а стены сплошь забраны книжными полками. Предусмотрен лифт, но есть и роскошная лестница, из тех, спускаться по которым – одно удовольствие. – А что планируется внизу? Появление главного блюда вызвало паузу в разговоре. Квиллер проявил бесшабашность и заказал ягнятину с карри, а Полли – сёмгу с йогуртовым соусом, печёной картошкой и спаржей. «Слишком большие порции», – сказала она со вздохом. Квиллер уже знал, что часть нижнего этажа будет Мемориалом Эддингтона Смита, в котором будут торговать книгами, преподнесёнными в дар магазину семьями местных и окрестных жителей. Обслуживать этот зал будут исключительно волонтеры, а выручка пойдёт на создание литературного фонда. Предусмотрена и гостиная, которую можно использовать по-всякому, в том числе для раздачи автографов, и литературный клуб, по образцу локмастерского. Тамошний клуб, спонсируемый газетой «Локмастерский вестник», устраивал лекции, устные книжные обозрения и свободные дискуссии. Квиллеру много раз доводилось выступать там. – Решено заказать витрины и выставлять в них разные интересные экспонаты: редкие книги и рукописи, старинные подставки для чтения и принадлежности для письма, – говорила Полли. – Всё это нам будут ссужать антикварные лавки и частные коллекционеры. – А буфет? – спросил Квиллер. – Никакого буфета и никаких сувениров. Ведь как раз за углом магазин подарков и кафе-мороженое. На десерт они взяли черносмородиновый коблер. – По-моему, в нём чересчур много калорий, – заметила Полли. – Но я болтаю не закрывая рта, – прервала она себя, – а ты-то что делал всё это время? – Так, ничего. Что же ты всё-таки привезла мне из Чикаго? – Фортепьянные пьесы Массне. Они будут прекрасно звучать на твоем новом музыкальном центре. – Изумительно! – сказал он. – Что ж, отправимся в амбар и послушаем диск? Квиллер вполне мог бы рассказать Полли о своих планах на завтра, но она была так захвачена магазином и своей организационной деятельностью, что ему не хотелось сбивать её с этой волны. Такой оживлённой он видел её впервые. Назавтра ему предстояло поехать в Локмастер, чтобы, впервые не сосчитать даже за сколько лет, надписывать свою новую книгу. В молодости он, репортёр криминальной хроники в газетах Центра, выпустил «Город преступлений». Потом его многочисленные идеи так и не доходили до воплощения, и только приехав в Мускаунти, он наткнулся на истинное сокровище: легенды, бытующие со времён первых поселенцев и просто созданные для сборника «Невероятные были и небылицы». В Локмастере, округе, граничащем с Мускаунти, проживало много друзей и поклонников «Пера Квилла», и накануне выхода книги в свет редактор «Локмастерского вестника» Кип Мак-Дайармид организовал презентацию для членов литклуба в салоне книжного магазина. Завсегдатаи клуба явились в полном составе, редактор произнёс весьма лестное для Квиллера вступительное слово, аудитория откликнулась аплодисментами, кто-то весело крикнул: «А где же Коко?» Выйдя к поставленному ему столику, Квиллер задумчиво обвёл всех взглядом и молча погладил усы. Пауза оказалась невероятно эффектной: зал вскочил на ноги и устроил ему бурную овацию. Дождавшись, когда все успокоятся, Квиллер мягко заговорил: – Я расскажу вам о женщине, которая сумела нагнать страх на всё мужское население одного городка у нас в Мускаунти. Гарри Пратт, хозяин отеля «Пирушка» в Зал откликнулся радостным гулом и затем замер в ожидании. А Квиллер, подражая звеняще-тонкому голосу Гарри, начал словно бы оживлять на глазах у присутствующих эту диковинную историю. Мой дедушка часто рассказывал о старушенции, которая навела ужас на весь наш город Брр. Было это, сами понимаете, давненько, лет этак семьдесят назад. Так вот. Жила-была тогда старушка, которая вечно расхаживала по городу с огромными садовыми ножницами и, наставляя их на прохожих, щёлкала кольцами: клик-клак. Кто-то прозвал её Хильдой-стригуньей, и когда её не было рядом, все над ней потешались, но стоило ей приблизиться, как шутникам почему-то делалось не по себе. Проблема заключалась в том, что никто толком не знал, действительно ли она с придурью или, наоборот, так умна, что смогла всех обвести вокруг пальца. В магазинах она брала что душа пожелает и никогда не платила ни цента. Нарушала любые правила – и хоть бы что. Изредка полицейский или шериф, стоя на безопасном расстоянии, пытались задать ей вопрос-другой, и она всегда отвечала, что идёт поточить эти садовые ножницы. Но сада-то у неё не было! Жила она в лачуге, сложенной из картонных коробок, и был у неё только шелудивый пёс. Ни электричества, ни водопровода. Мой дед, фермер, жил от неё через дорогу, и её лачуга стояла на его земле. Но она не вносила никакой арендной платы, качала себе воду, пользуясь его ручным насосом, а зимой пользовалась его дровами – просто брала их прямо из поленницы. Как-то вечером, вскоре после Хэллоуина, пастор здешней церкви преподобный мистер Уимси ехал к себе домой с молитвенного собрания, происходившего в Скуунк-Конерз. Вечер был очень холодным, а в машинах тогда ещё не было обогрева (его колымага не имела даже и боковых окон), так что он постарался укутаться как можно теплее. Осторожно продвигаясь вперёд по сельской дороге со скоростью, вероятно, двадцать миль в час, он вдруг увидел впереди, в темноте, какую-то женскую фигуру, бредущую посередине грунтовой дороги в халате и шлёпанцах. С садовыми ножницами, в руках. Мистер Уимси хорошо знал эту женщину. Раньше она была его прихожанкой, но когда он попросил её не приходить в церковь с ножницами, бросила посещать службы и как будто озлобилась. Но проехать мимо неё по дороге он всё-таки не мог: ясно было, что при таком холоде её ждет неминуемая смерть. Конечно, сегодня вы просто позвонили бы в полицию, но в те времена в машинах не было радиотелефонов, ну и мобильников, само собой, ещё не существовало. Поэтому пастор затормозил и спросил, куда она направляется. – В гости к подруге, – последовал мрачный ответ. – Хотите, я подвезу вас, Хильда? Она подозрительно на него посмотрела, но потом процедила: «Ну, раз уж ночка такая холодная…» – и влезла в машину: ножницы – на коленях, руки – вдеты в их кольца. Мистер Уимси рассказывал дедушке, что у него даже горло скрутило от страха и он дважды сглотнул, прежде чем смог спросить, где живёт эта подруга. – Вон там, – ответила Хильда и махнула в сторону поля. – Поздно уже идти в гости, – сказал мистер Уимси, – давайте я лучше отвезу вас домой. – Но я ведь сказала, куда мне нужно, – прокричала она так громко, словно он был глухой, и щелкнула ножницами: клик-клак. – Хорошо. Дорогу вы мне покажете? – Вон туда! – И она указала налево. На развилке он повернул налево и проехал около мили, не видя никаких признаков жилья. Тогда он спросил, как выглядит дом. – Когда доедем, я его узнаю! – Клик-клак. – Но на какой дороге он стоит? Вы знаете, что это за дорога? – У неё нет названия. – Клик-клак. – А как зовут вашу подругу? – Вам что за дело? Довезёте меня – и всё. Она вся дрожала от холода. Пастор остановил машину и начал стаскивать с себя пальто: – Давайте я вас закутаю, Хильда. – Без вольностей! – закричала она, отталкивая его, и яростно щелкнула: клик-клак. Мистер Уимси ехал и думал, как же быть. Проехали мимо овечьего пастбища, каменоломни, тёмных фермерских домов с лающими во дворах собаками. Вдалеке замаячили огоньки Брр, но как только он делал попытку повернуть в эту сторону, она сразу же приходила в ярость и начинала злобно щёлкать ножницами. Внезапно его осенило. – Бензин заканчивается, – сказал он обеспокоенно. – Того и гляди застрянем. А если застрянем, замёрзнем до смерти. Нужно немедленно заехать в город и заправиться. «Это было первый раз в его жизни, – говорил дедушка, – когда он позволил себе солгать, и, солгав, он начал истово молить о прощении. И о том, чтобы трюк сработал». Хильда не возразила. К счастью, её одолела дремота. Возможно, это было результатом долгого пребывания на холоде. Мистер Уинси подъехал к деревенскому магазинчику и попросил разрешения воспользоваться телефоном – старинным телефонным аппаратом, у которого, чтобы выйти на связь, нужно было сначала покрутить ручку. Буквально сразу – казалось, не прошло и минуты – подъехала мотоциклетка. За рулём был помощник шерифа. – Мистер Уимси! Что за проказы! – закричал он почтенному священнослужителю. – Мы с ног сбились в поисках Хильды-стригуньи! Немедленно объясните, в чём дело, а не то мне придётся арестовать вас за похищение! А вышло, изволите видеть, вот что. Собака Хильды принялась выть и выла, не переставая, несколько часов. В конце концов мой дедушка не выдержал и позвонил шерифу. В результате всей этой истории Хильду – в первую очередь для её же блага – определили в приют, и там уж уговорили расстаться с садовыми ножницами. А город Брр дружно вздохнул с облегчением. Я спросил дедушку, а почему же они так долго терпели её причуды. И он ответил: «В нас ещё крепко сидела заповедь первых поселенцев: не вмешивайся; пусть каждый живет как хочет». Наградой Квиллеру была горячая благодарность всех членов литературного клуба и внушительное число экземпляров, на которых потребовалось поставить автограф. Жалел он только о том, что всё это происходило не в «Сундуке пирата», получившем свое название, так сказать, прямо из рук судьбы. |
||
|