"Мои красные туфли" - читать интересную книгу автора (Меррил Лиана)

Глава 2

Непослушные пальцы набрали верный номер лишь с третьего раза.

— Маклиш слушает, — коротко, по-деловому ответил знакомый голос.

Реплика Карли оказалась менее впечатляющей. Ей удалось лишь пискнуть, издать какой-то странный, достойный только мультфильма звук. Зато он полностью выражал чувства героини — ужас и растерянность. Почему-то Карли казалось, что придется иметь дело с автоответчиком, а вовсе не с реальным человеком. Совершенно тупое, безмозглое предположение, основанное лишь на том, что ей этого очень хотелось.

— Привет, Эван! Это Карли Бек, — готовилась жизнерадостно обратиться к дружелюбно настроенному аппарату Карли. — Я вот подумала, что, может быть, тебе известно, куда могли подеваться мои туфли? Красные, на шпильке. Скорее всего я куда-то их засунула на вечеринке в доме Даны. Если что-нибудь знаешь, то позвони, пожалуйста, мне или Дане. Спасибо!

Это был план «А». Простое и беззаботное телефонное сообщение, не оставляющее получателю иного выбора, кроме как позвонить Дане: ведь собственный номер она вовсе не собиралась сообщать. Скажете, хитро? Конечно. Трусливо? Вне всякого сомнения. Умно? Вряд ли, потому что слишком прямолинейно.

Беда только в том, что плана «Б» просто-напросто не существовало.

Моментально сдавшись, Карли беспомощно бросила трубку и улеглась на диван — немного отдохнуть и собраться с мыслями и силами.

Лишь через час она отважилась попробовать снова. Эван выбивал из колеи, и это бесило. Карли и раньше приходилось иметь дело с парнями, которым точнее всего подходит определение «неотесанный мужлан»: они попадались и в личной жизни, и на работе. Но вот с этим экземпляром она почему-то полностью теряла самообладание и начинала казаться самой себе жалким, покрытым легким белым пухом одуванчиком, пытающимся устоять против порывов северного ветра.

Молодые люди впервые встретились год назад на просмотре независимого фильма, снятого общим приятелем, Гэри. Эван вошел в зал с таким видом, словно возглавлял невидимую армию: расправив плечи и гордо подняв голову, не медля, но и без суеты. Такого человека нельзя назвать ни парнем, ни братом, ни приятелем, ни другом. Это просто Мужчина с большой буквы. Черные волосы, жемчужно-серая рубашка, черные джинсы, черные ботинки. Одним словом, воплощение монохромного великолепия. Нарушали полную гармонию лишь глаза. Два зеркала души поражали неожиданно яркой голубизной. Его появление можно было сравнить лишь с выходом матерого самца на опушку леса. Карли никогда не понимала, чем привлекает людей охота, однако в первый же момент ей почему-то неудержимо захотелось покрепче пристегнуть этого красавца к сиденью своей машины и как можно чаще показывать друзьям.

Незнакомец тоже явно обратил на Карли внимание. Однако, несмотря на блеск по-детски невинных голубых глаз, не приходилось сомневаться в том, что он принадлежит к породе охотников, готовых наслаждаться добычей на протяжении лишь одной великолепной ночи, после чего отпускают свою жертву на свободу. Учитывая опыт с несколькими неудачными бойфрендами, такой подход даже радовал. Карли давно пришла к выводу, что ее отношения с мужчинами не становятся лучше ни от продолжительности, ни от близости.

Заметив встречный одобрительный и заинтересованный взгляд, Карли немедленно провела мысленную инвентаризацию всего, что необходимо для приема ночного гостя: чистое постельное белье, запасная зубная щетка, кое-какие необходимые средства предосторожности. Она явно настраивалась на насыщенную, полную чудесных открытий ночь — конечно, если удастся успешно преодолеть стадию кокетства. Именно в этот момент подошел хозяин вечера, Гэри, чтобы познакомить гостей.

— Эван Маклиш, кинодокументалист, — театрально-торжественно произнес он. — Разреши представить Карли Бек, актрису.

Последнее слово подействовало весьма странным образом: огонь в глазах Эвана моментально погас, и голубое пламя превратилось в голубой лед айсберга.

Псих.

Карли чувствовала себя так, словно на нее только что вылили ведро помоев. Холод и презрение почти сбивали с ног.

— Мне кажется, вы меня с кем-то путаете, — как можно спокойнее, даже не подав руки новому знакомому, произнесла она. — Ну, желаю хорошо провести время, Эван Маклиш.

После столь неудачного знакомства этот человек еще несколько раз имел возможность спутать Карли с кем-то другим. С кем угодно! Ситуация даже превратилась в любимую шутку недругов мисс Бек.

— Один! Иди сюда, малыш! — Карли явно нуждалась в моральной поддержке. Ответное мяуканье раздалось моментально, а еще через несколько секунд показался и сам огромный представитель семейства кошачьих. Он с комфортом устроился возле хозяйки и замурлыкал, словно юный невинный котенок.

Карли нажала на кнопку повторного набора; очень хотелось думать, что получилось это уверенно.

Первый гудок. Господи! Хоть бы его не было дома!

Второй гудок. Только бы не снял трубку!

Третий гудок. Только бы не ответил!

Четвертый гудок. Ура!

«Вы дозвонились Эвану Маклишу. Пожалуйста, назовите себя и оставьте свой номер. Я свяжусь с вами при первой же возможности».

Би-и-и-ип!

— Привет, Эван, — быстро, слегка задыхаясь, произнесла Карли. Пришлось остановиться, перевести дух и постараться говорить медленнее: — Это Карли Бек. Дело в том, что я…

В этот самый момент неожиданно раздался щелчок и хозяин телефона снял трубку.

— Я все ждал, когда же ты наконец позвонишь. — Холодность и неприязнь исчезли. Голос его звучал приветливо, тепло и даже сладко — прямо-таки шоколадное пирожное с кремом. — Ты недавно уже набирала мой номер?

— Нет, — быстро, словно защищаясь, ответила Карли. — Вовсе нет.

— Хм.

— Что значит «хм»?

— Ничего, просто «хм».

— Нет, это «хм» явно что-то означает.

— Твоя уверенность немного напоминает параноидальный синдром, — сделал вывод Эван.

— Просто ты ведешь себя несколько загадочно, — заключила в ответ Карл и.

— Слишком сильно сказано.

— Заткнись. — Едва слово вылетело, она хлопнула себя полбу. Разве можно ссориться с тем, у кого в плену красные туфли? — Извини, пожалуйста, я не хотела тебя обидеть.

— А что это за звук? — поинтересовался Эван.

— Какой звук? — Она ведь всего лишь хлопнула себя по лбу.

— Напоминает тарахтенье генератора. Один.

— Да нет, ничего такого. Наверное, какие-то помехи на линии.

— Хм.

— Хм, — словно эхо, повторила Карли. Она встала с дивана — осторожно, чтобы не потревожить кота, — и принялась расхаживать по комнате. — Что ты имел в виду, когда сказал, что ждал моего звонка?

— У меня было предчувствие.

— Какое?

Конечно, танго танцуют вдвоем, но разговор с Эваном больше напоминал кривлянье в коробках из-под обуви на ногах.

— Так зачем же ты звонила? — прямо спросил он.

— А почему ты ждал звонка?

— Хочешь снова бросить трубку и попробовать еще раз? — терпеливо поинтересовался он. — Все равно этот разговор ни к чему не приведет.

— Нет.

Интересно, смеется он над ней или нет? Карли перестала ходить и внимательно прислушалась: когда человек смеется и хочет это скрыть, то его все равно выдает быстрое прерывистое дыхание. Нет, ничего подобного слышно не было.

Странно. Она определенно чувствовала, что на другом конце провода смеются.

— Так ты все-таки что-нибудь скажешь или нет? — Ему, видимо, надоело ждать.

«Счастливые туфли! Мои туфли!»

— Мне кажется, что у тебя мои туфли. — Хм.

— Пожалуйста, прекрати хмыкать.

— Хорошо, — вдруг миролюбиво и любезно согласился он. Это казалось подозрительным, так как Эван никогда не вел себя миролюбиво и любезно. — А почему ты считаешь, что твои туфли попали именно ко мне?

— Дедукция. Ты был последним человеком, которого я видела в окрестностях своих туфель.

— Ну, скажем, ответ можно принять.

— Спасибо. — Может быть, в конце концов, он собирается вести себя прилично и цивилизованно? Надежда укреплялась. — Можно мне как-нибудь получить их обратно?

— А что получу взамен я? Надежда моментально рассыпалась.

— Я вовсе не обязана выкупать собственные туфли, — возмутилась Карли. — Ведь они принадлежат мне, и я их хозяйка.

— А ты не могла бы их описать? Карли даже сердито топнула ногой.

— Красные, кожаные, на высокой шпильке, пятый размер.

— Похоже. А расписку написала?

— Мне не нужна никакая расписка! Это мои собственные туфли!

— Извини, но без расписки вернуть не смогу.

Карли ясно ощущала его отвратительную, издевательскую, злобную улыбку. Она в сердцах бросила трубку и обозвала обидчика всеми именами, которые хотела прокричать ему прямо в ухо, но не осмелилась.

«Вы дозвонились Эвану Маклишу. Пожалуйста, назовите себя и оставьте свой номер. Я свяжусь с вами при первой же возможности».

Би-и-и-ип!

— Это я, Карли. — Нервно барабаня пальцами поливанной подушке, она ждала, пока он снимет трубку.

— А, привет, — мрачно произнес он. — Маленькая злючка.

— Говори, что ты хочешь получить за мои туфли? — Она уже решила спросить у своего агента, облагается ли налогом выкуп.

— Не «что», а «кого». Тебя. На одну ночь.

От неожиданности Карли растерянно заморгала.

— Извини, не поняла…

— Уверяю, что не пожалеешь.

Соски почему-то совершенно самостоятельно встали по стойке «смирно», словно только что вырвавшиеся из учебного лагеря новобранцы. Сразу два «да» вместо одного сказанного ею «нет».

Карли бросила трубку.

Итак, снова ведро помоев. Как это ему удалось? За долю секунды разогнать ее от нуля до шестидесяти? Она прекрасно помнила первую встречу: тогда все началось сразу с шестидесяти, а закончилось ударом о кирпичную стену. И произошло все так же стремительно. Этот человек способен манипулировать ее состоянием. Если бы она не следила за собой, то уже погибла бы на автобане Эвана Маклиша.

«Вы дозвонились Эвану Маклишу. Пожалуйста, назовите себя и оставьте свой номер. Я свяжусь с вами при первой же возможности».

Би-и-и-ип!

— Нет, — решительно и бесповоротно отрезала она. Эван схватил трубку раньше, чем Карли успела произнести короткое слово.

— Почему же нет?

— Вовсе не обязана объясняться. Просто «нет». Назови свою цену, но только не это.

— Обед.

— Обед? — с подозрением переспросила она. — И все? Просто обед? И ты способен вот так запросто перейти от одной ночи к одному обеду?

— Нет, не запросто. Сегодня ты со мной пообедаешь, и я скажу, на каких условиях вернутся туфли. Вот так.

— Понятно. Хорошо. — Значит, он продолжает издеваться. — Тебе это приносит удовольствие?

— Еще бы! Огромное!

— Заметно. Договорились. Где и когда?

Местечко Толука-Лейк приютилось между Юниверсал-Сити, Бербанком и Северным Голливудом. Во-первых, там стоял дом актера Боба Хоупа, а во-вторых, находился ресторан под названием «Великан Боб». Хотя оба здания имели отношение к одному и тому же имени и были выкрашены одинаковой светло-розовой краской, связи между ними установить не удалось еще ни одному исследователю вопроса. Карли угрюмо забилась в угол обитой коричневой кожей кабинки ресторанного зала и с некоторым страхом ожидала появления Эвана. Эван опаздывал, причем скорее всего нарочно. Дьявол!

Попросив официантку принести кофе, Карли сквозь темные очки пристально наблюдала за входной дверью. Она читала, что завзятые игроки часто во время партии надевают солнечные очки специально — чтобы взглядом не выдать собственных чувств. Очевидно, при виде чего-нибудь очень хорошего, например целой банки жирного сливочного сыра, зрачки неумолимо расширяются. Зато, увидев нечто отвратительное, ну, скажем, червяка в этой банке с сыром, они съеживаются до размера булавочной головки. Возможно, темные очки окажутся полезными и сейчас. Во всяком случае, они позволят чувствовать себя увереннее.

Вошел Эван — в темных очках и с объемистым свертком в руках. Карли с отвращением заметила, что он так же безобразно хорош, как и во время первой встречи. Черноволосый, с резко очерченным липом и быстрыми движениями, а сейчас еще и в темных очках, он выглядел секретным агентом, играющим роль известного киноактера, или известным киноактером, играющим роль секретного агента. К сожалению, этот человек представлял собой ту непреодолимую комбинацию мечты и крушения всего и вся, которая, как ни крути, не могла принести ничего хорошего.

— Сожалею, что опоздал, — произнес он вместо приветствия, устраиваясь на кожаном диванчике напротив.

— Вовсе нет.

— Что вовсе нет? Не сожалею или не опоздал? — Эван снял очки и одарил собеседницу такой ослепительной улыбкой, что в животе у нее сразу стало пусто, а зрачки наверняка расширились до предела. Лучше бы он не улыбался.

— Это не имеет значения. Так каковы же твои условия? Густые темные брови сошлись с насмешливой серьезностью.

— Ну пожалуйста, не так быстро. Ты превращаешь дело в нечто неприличное и предосудительное.

— Неприлично и предосудительно — захватить чужие туфли и требовать за них мзду.

В эту минуту появилась официантка и попросила сделать заказ.

Эван даже не заглянул в меню.

— Ваш фирменный гамбургер, жареную картошку и вишневую колу.

— А мне мясной соус, жареную картошку, горячий пирожок с помадкой и колу. — Все, как всегда. Подобную гастрономическую комбинацию Карли заказывала с детства. Высококалорийная панацея от всех возможных неприятностей. А нынешняя ситуация складывается хуже некуда. Просто отвратительно.

— Ну вот, заказ сделан, — заметила Карли, как только официантка ушла. — Для тебя это достаточная преамбула или будешь ждать окончания обеда?

— Ты сегодня явно не в духе.

— Да вот забыла перед выходом из дома принять успокоительное. Жаль, надеялась, что ты не заметишь.

Губы Эвана дрогнули в легкой улыбке, а глаза едва заметно прищурились. Он протянул девушке папку:

— Прочитай, а потом заключим сделку.

Больше всего на свете Карли хотелось изо всех сил подбросить папку в воздух — так, чтобы ее содержимое разлетелось по всему ресторану. Но вместо этого она мысленно нарисовала кровожадно-жизнерадостную картину: в своих любимых красных туфлях на шпильках она исполняет на спине Эвана танец в стиле фламенко. Хруст костей под острыми каблуками будет вполне достаточной наградой. Карли постаралась сосредоточиться на этой картине и раскрыла папку. В ней оказалось несколько фотографий, несколько ксерокопий каких-то заметок и сценарий. На титульном листе значилось: «Унеси меня на луну. Жизнь Арлин Барлоу».

— Какое отношение имеет Арлин Барлоу к моим туфлям? — поинтересовалась Карли, пристально вглядываясь в фотографии стройной блондинки с большими печальными глазами.

— А ты хоть знаешь, кто она такая? — Непроизнесенные слова «упрямая дурочка» ощутимо витали в воздухе.

Карли позволила себе сомнительного свойства роскошь — закатила глаза — благо, что темные очки все скрыли.

— Да, представь себе, знаю. Арлин Барлоу — джазовая дива то ли пятидесятых, то ли шестидесятых. Исчезла в самый разгар карьеры и популярности. Итак, я знаю, кто такая Арлин Барлоу? И уже заслужила свои туфли?

— Ты действительно знаешь, кто такая Арлин Барлоу. А вот туфли еще не заслужила и пока не получишь.

На столе появилась заказанная еда, и на несколько минут разногласия отошли на второй план. Горячая жареная картошка способна погасить любые распри. Только дурочка может позволить ей остыть, а Карли вовсе не считала себя дурочкой. Поэтому она отодвинула чашку с кофе и положила картошку в мясной соус.

— Единственной достойной картошки приправой может служить кетчуп, — торжественно, словно король придворным, объявил Эван.

— Я это запомню — на тот случай, если ты когда-нибудь придешь ко мне.

— Это было бы великолепно. — Эван одарил собеседницу той неотразимой улыбкой, которая, без сомнения, скрывала его подлую, злобную и коварную натуру.

— Ну же, Эван, ближе к делу. У меня просто нет времени на пустые разговоры. Так какое же все-таки отношение имеет Арлин Барлоу ко мне и моим красным туфлям?

— Нужно, чтобы ты озвучила документальный фильм о ней.

Работать с самим Иваном Грозным?! Разве такое возможно?!

— Неужели ты хочешь предложить мне работу? Думаю, это просто злая шутка.

— В том-то и дело, что нет. — Он выглядел вполне серьезным. И говорил серьезно.

— Может быть, ты не в курсе, но дело в том, что, как правило, я продаю всякие сухие завтраки и прочие подобные глупости. А еще в мультфильмах моим голосом говорят червячки, букашки и мелкие инопланетяне. А вот в документальном кино я не работаю.

— Мне кажется, у тебя должно получиться просто здорово. — Он все еще выглядел серьезным.

— О, что это здесь происходит? Неужели ты сказал обо мне что-то хорошее? Или это плод моего воспаленного воображения? — Карли отодвинула пустую тарелку и принялась за горячий пирожок.

— Нет, я правда сказал то, что сказал. Больше того, ничуть в этом не сомневаюсь. — Слова прозвучали с угрожающей искренностью. Карли спросила себя, сколько парень продержится в роли. Очень уж она ему не подходила. — Я хочу, чтобы ты озвучила мой фильм.

Карли решительно покачала головой:

— Интуиция подсказывает, что я вовсе не была первой в списке. Что-то здесь не так.

В кабинке за спиной Эвана устроилась семейная пара с маленьким ребенком. Отец, сидя спиной к молодому человеку, держал малыша возле плеча и гладил его по спинке. А тот выглядел таким же рассерженным, какой чувствовала себя и Карли.

Эван глубоко вздохнул, но отвечать не спешил. Казалось, он взвешивает, что стоит говорить, а что — нет.

— Хорошо, буду честным. Действительно, я планировал другой вариант, но он не осуществился.

— Что, Джеймс Эрл Джонс оказался завален работой? Ну что же, я часто получаю роли именно таким образом.

Эван и малыш скорчили кислые гримасы почти одновременно.

— Все случилось немного иначе. Дело в том, что я уже записал текст, но результат оказался совсем не тот, который нужен. Его голос звучит фальшиво. Мне кажется, что у женщины должно получиться лучше.

— Но здесь масса женщин, которые могут это сделать. — Карли разговаривала с ребенком: так казалось легче.

— Могут, но не так хорошо, как ты. Карли покачала головой:

— Нет, я этим заниматься не буду. С той минуты, как мы впервые встретились, ты изо всех сил стараешься выставить меня в самом нелепом свете. И вдруг предлагаешь озвучить свой фильм, причем заявляешь, что лучше меня это не сможет сделать никто. Не верю и никогда не поверю.

— Ну раз так, давай оставим прошлое в прошлом и начнем все заново, — великодушно предложил Эван. — На какие бы мысли ни навели тебя мои слова и действия, я ни разу не поставил под сомнение твой талант. У тебя получится просто великолепно.

Он уже почти умолял, но Карли и этого было мало. Возможно, упади этот красавец на колени и изобрази достойную «Оскара» сцену, она согласилась бы рассмотреть предложение. Начать он мог с лобзания ног, а потом пришло бы время орального секса. Младенец явно был согласен: он смерил затылок Эвана сердитым и презрительным взглядом.

— Правильно, — поддержала Карли малыша. Всегда приятно иметь союзника.

— У тебя просто великолепный голос, и, честно говоря, мне кажется, что он пропадает впустую. А здесь есть шанс сделать что-то настоящее…

Карли метнула в соперника молнию — поверх солнечных очков.

Эван опомнился и попытался смягчить формулировку:

— Вернее, возможность написать в резюме что-то совсем другое. Ты профессионал, а именно такой человек мне необходим.

— Множество женщин с удовольствием сделают это. Могу прямо сейчас назвать полдюжины имен.

— Так, как сделаешь это ты, не сделает больше никто.

— Это ты уже говорил.

— Никто не способен держаться так свободно и естественно.

— А, понимаю. Шантаж. — Карли сделала глоток колы и остро почувствовала, как шипучий напиток направляется к желудку. — Я бесплатно озвучиваю твой фильм и взамен получаю собственные туфли. Номер не пройдет, даже и не надейся. Профсоюз такого не допустит, мой агент тоже этого не допустит, а я сама и подавно этого не допущу. Все, конец истории.

— Только не говори, пожалуйста, что ты получила гонорар за ту социальную рекламу, в которой убеждала подбирать и сдавать в приюты потерявшихся животных.

— Разумеется, нет! Но это же социальная реклама. Приюты не располагают средствами на подобные расходы. Я отказалась от гонорара, как это делают и все остальные… — Она вдруг все поняла и не договорила фразу.

— Это вполне понятно и справедливо.

— Черт побери! — Глаза не могли выдать ее смятения, однако это сделали губы. — Куинн не собирается отказываться от причитающихся ему комиссионных, а я не собираюсь его об этом просить.

— Уладить все мелочи не составит труда.

— Нет, — резко и громко произнесла Карли. Проходивший мимо столика официант с кофейником в руках решил, что она разговаривает с ним, и сменил направление.

— Почему же?

— Потому.

Эван глубоко вздохнул и посмотрел на собеседницу так, как смотрел только во время первой встречи. Во взгляде явно читались энергия и призыв.

— И все-таки подумай, — произнес он голосом, моментально наполнившим весь ресторан и всю Карли, до самых пяток. Желание его было огромным, непреодолимым — об этом говорило все, начиная с властного, почти пожирающего взгляда, пронзавшего ее глаза сквозь темные стекла очков, до напряженного дыхания и даже позы: он нетерпеливо наклонился, словно пытаясь преодолеть разделяющий барьер стола. Больше всего он сейчас напоминал норовистого быка, который того и гляди сорвется с цепи.

Карли вжалась в кожаный диван, словно ее придавили. «И все-таки подумай». Три слова. И этими тремя словами он сумел поработить каждую клеточку ее тела. Разве такое бывает? И все из-за голоса. Человек с таким голосом поистине всесилен.

В этот самый момент ребенок оглушительно закричал прямо в ухо Эвану.

Карли лучезарно улыбнулась маленькому херувиму, настроение которого явно улучшилось.

— Ты прав, малыш. Пора идти.

Эван слегка вздернул брови, однако этим реакция на агрессивное поведение младенца ограничилась. Он поднялся и положил на стол несколько купюр — вполне достаточно, чтобы заплатить за два обеда и порадовать официанта щедрыми чаевыми.

— Через несколько дней я тебе позвоню, чтобы договориться о графике работы.

— Но я не буду этим заниматься.

— Я позвоню.

Карли растерянно засунула в рот остатки своего пирожка и взглянула на папку со сценарием — Эван оставил ее на столе. Сняла очки и потерла пальцами виски. Да, переговоры об освобождении заложников оказались не таким простым делом, как она надеялась.