"Пиратика" - читать интересную книгу автора (Ли Танит)

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ ДОЧЬ ПИРАТИКИ

Глава первая

Миссис Хорнетти, дама с черными как смоль волосами и острыми, как буравчики, глазами, вошла в общий зал таверны «Портовый пудинг», держа под мышкой толстую собаку, а в руке — скалку для теста.

Посетители подняли глаза и поприветствовали ее с осторожным, но шумным почтением. Видать, ей случалось поколачивать гостей скалкой или натравливать на них своего Крысолова, который нравом был куда хуже, чем казался на первый взгляд. Впрочем, они, посетители, тоже были ребята не промах. В этой таверне с низкими потолками, залитыми отблесками дымной жаровни, собирались компании самых отпетых бродяг в залатанных костюмах, носивших следы былой роскоши, с серьгами в ушах, заросшими щетиной щеками и едва прикрытым оружием на боку.

— Госпожа, — доложила миссис Хорнетти служанка. — В заднюю дверь кто-то стучится.

Миссис Хорнетти важно прошествовала по коридору. По пути она миновала несколько комнат, где еще две компании бородачей, игравших в карты среди зловещего безмолвия, подняли в честь владелицы заведения большие кружки с пивом.

У задней двери, выходящей на боковой двор, миссис Хорнетти остановилась и прислушалась. Из-за двери доносился легкий стук, да не простой, а в условленном ритме.

Миссис Хорнетти отодвинула засов и распахнула дверь.

Перед ней стоял высокий стройный юноша. Его лицо было замотано лиловым шарфом, треуголка низко надвинута на скрывающиеся в тени глаза.

— Долли! — воскликнула миссис Хорнетти.

— Дот! — отозвался человек в шарфе. Голос у него был женский.

Он (она) вошел в таверну, волоча за собой седельную сумку.

— Я поставила лошадь в конюшню, как всегда. Клянусь мышиным ухом, Дот, ну и суматоху устроил мой Джек накануне Рождества. Всё испортил! Теперь за ним гоняется половина ландонских констеблей. Хотя, по счастью, они ловят не того, кого нужно…

— Пошли в гостиную. Я пригляжу за твоей добычей, дорогая, и мы выпьем джина.

— Хереса, Дот, хереса, — сказала разбойница. — Ты же знаешь, я терпеть не могу джин.

Наконец дверь была заперта, а напитки выставлены. Усевшись за стол возле весело потрескивающего камина, разбойница сняла шарф и треуголку, рассыпав по плечам длинные золотистые волосы. Это была Долли Муслин, близкая подруга и сообщница Джентльмена Джека Кукушки, хотя, если быть абсолютно точным, она и была Джеком Кукушкой. Многочисленные дилижансы, жестоко пострадавшие от бесчинств достославного Джентльмена, были ограблены не кем-нибудь, а Долли.

На столе Долли разложила хабар: серебряные карманные часы, золотые кольца, бриллиантовую пряжку, ожерелья с изумрудами, табакерку из слоновой кости, украшенную янтарем. Миссис Хорнетти весьма успешно приторговывала подобным товаром, который ей поставляли несколько разбойников да еще контрабандисты и пираты, навешавшие таверну.

— Я бы хотела переночевать здесь сегодня, Дот. Я скакала всю дорогу от Роверса. Снег еще глубокий, и повсюду, как блохи, снуют констебли.

— Оставайся, Долли. Устроим вечеринку на двоих — ты и я. Выпей. Этот херес — прямо из Франкоспании.

Лодка, которую они «прихватили» (то ли украли, то ли позаимствовали), оказалась утлой текучей посудиной. Она пропускала воду в три ручья, и Артия заподозрила, что ее попросту бросили за ненадобностью.

Однако худо-бедно они всё-таки перебрались через пролив и вытащили лодчонку на галечный берег в дальних предместьях Портового Устья.

— Куда мы идем? — поинтересовался Соленый Уолтер, который всё же решился на вылазку и под чутким руководством Эбада греб сильно и ровно.

— Тут есть одна таверна, — ответила Артия. — Я ее помню.

— «Портовый пудинг», — подсказал Эбад.

— Но этого места не существует! — возмутился Уолтер. — Оно было только в пьесе…

— Еще как существует, Соленый, — ответил Эбад. — В нашей пьесе упоминалось много того, что было на самом деле. «Пудинг» знаменит дурной компанией, которая там собирается. Однако не вешай носа, Золотой Голиаф туда больше не заглядывает.

Когда Уолтер и молчавший всю дорогу Феликс вылезли из лодки, Артия тронула Эбада за рукав.

— Значит, Золотой Голиаф существовал на самом деле?

— Да, Артия. Худший из пиратов. Самый худший!

— В афише было сказано, что его играл мистер Тревис Уайлд.

— Тревис играл Голиафа в спектакле. Но Голиаф существовал на самом деле, уж поверь мне. Его имя наводило ужас отсюда до Барбарии — но это было раньше. За ним охотилась половина франкоспанского флота. Его поймали близ Индеи, потопили корабль. Он утонул. И больше никто о нём не слышал.

— И тот черный корвет с черепом и скрещенными костями на парусах…

— Это был его флагман. У него тоже был флот. Небольшой, шесть или семь кораблей, — он предпочитал довольствоваться малым.

— Его корвет назывался «Враг»…

— Да. У кораблей тоже есть душа, и «Враг» походил на своего хозяина. Этот корабль был полон злобы. Публика визжала от ужаса, когда он появлялся на сцене. И им нравилось, когда «Незваный гость» сражался с этим кораблем и побеждал. Самого Голиафа, как я уже говорил, ненавидели и боялись. Он был злодеем, прирожденным убийцей. Тех, кто попадал ему в руки, он безжалостно приканчивал. Никого в плен не брал! Сколько торговцев потеряли из-за Золотого Голиафа свой груз, потеряли корабли, лишились команды, друзей! Их число бессчетно, как звезд на небе.

Они медленно шли по мощеным переулкам города, между ярко освещенных таверн и затемненных магазинов.

«Пудинг» располагался именно там, где помнила Артия.

Она открыла дверь и вошла. За ней последовал Эбад, затем Уолт и Феликс.

— Зачем она пришла сюда? — шепотом спросил Уолт. И не у кого-нибудь — у Феликса.

Феликс пожал плечами:

— А ты как думаешь, Уолтер?

Уолтер понятия не имел.

В следующий миг по битком набитой, пропахшей бренди таверне прокатился странный одобрительный рокот. Гости вставали со своих мест, оборачивались к двери, поднимали бокалы и кружки.

Неужели они увидели Артию?! Она так не думала. Подобно Эбаду и Уолтеру, она оглянулась, пытаясь понять, кто же вошел следом.

Феликс поморщился.

И тут Артия услышала приветственные возгласы:

— Это Джек Кукушка! Слыхал, что он направляется сюда. Эй, Джек! Удрал от ландонской полиции? Привет, Джеки! Подходи, покажи добычу!

Со скамьи поднялся краснорожий детина. Вместо серьги в его левое ухо был аккуратно вставлен небольшой нож. Он радостно улыбнулся Феликсу, потянулся над головами окружившей вошедших толпы и пожал юноше руку.

— Я не Джек Кукушка…

— А то кто же?! Слыхал я о тебе: высокий, стройный, волосы белые. Кроме того, твоя лошадь стоит в конюшне у миссис Хорнетти. Я ее там видал. Такую лошадь ни с кем не спутаешь — носит полумаску, прямо как ты, Джек, когда отправляешься на дело.

— О боже, — простонал Феликс. Артия хлопнула его по плечу.

— Джек очень скромен, мистер Нож. Но мы благодарим вас за теплую встречу.

Уклонившись от сотни предложений вечной дружбы, они добрались до скамьи в дальнем углу и сели.

Тотчас же к ним подскочила служанка с полным подносом бесплатных напитков.

— За счет заведения, господа, — Она подмигнула Феликсу. — Вот уж не думала, что вы такой красавчик, Джентльмен Джек.

— Спасибо, — устало отозвался Феликс.

Откуда ни возьмись, Нож-в-ухе вновь очутился возле их стола.

— Много сегодня добыл часов, Джек? — поинтересовался он, усаживаясь (скамья отозвалась недовольным скрипом). — А ожерелий? Подкинул бы что-нибудь для моей старушки…

— Нет.

— А колечко? Вот это, с красным камушком?

Феликс зажмурился. Уолтер озабоченно обнял его за плечи.

Артия увидела, что Эбад смеется — в первый раз с того дня, когда она снова встретила его.

— У Джека серьезные нелады с ландонской полицией, — сказала она.

— Да уж, наслышаны! — хохотнул Нож-в-ухе.

— Как видите, он очень устал. Скакал всю дорогу от Роугемптона.

— Это мы тоже слыхали. Об этой скачке еще долго будут говорить.

Артия склонилась к нему.

— Есть здесь корабли, готовые выйти в море? Нам нужен надежный корабль с хорошей оснасткой. Нужно увезти Феликса подальше отсюда.

Нож-в-ухе вздохнул.

— Я их все знаю. Хоть моему пиратству давно пришел конец, в кораблях я разбираюсь. Это как женитьба, — доверительно сообщил он. — Верность хранишь одной, но никто не мешает посматривать и на других.

Тихим, мягким голосом Феликс произнес:

— Разрешите внести ясность, джентльмены. Она просит о корабле не ради меня.

Эбад ничего не сказал.

Уолтер широко распахнул глаза.

Нож-в-ухе уставился на Артию.

— Как это — она?!

Внезапно Артия скромно потупила глаза и всхлипнула. Она хорошо умела это делать — вот уж никогда бы не подумала, что ей пригодится хоть одно из умений, полученных в Ангельской Академии…

— Тс-с, — шепнула она Ножу-в-ухе. — Не выдавайте меня.

— О, я вас понял, — ухмыльнулся тот. — Не волнуйтесь. Со мной вы как за каменной стеной.

И он принялся рассказывать ей о кораблях в гавани. Об их происхождении, оснастке, владельцах, пунктах назначения, датах выхода.

Эбад и Артия внимательно слушали. Уолтер тоже начал прислушиваться, откровенно дивясь собственным познаниям в морском деле и путешествиях.

Феликс прислонился головой к стене и погрузился в сон.

Разбудила его всё та же служанка. Она склонилась над столом, тряся его за плечо.

— Джентльмен Джек! Проснитесь! Беда!

— Еще бы не беда, — сонно отозвался Феликс. Оглядевшись, он увидел, что Эбад, Уолтер и Нож-в-ухе дружески выпивают за стойкой. Только Артия всё еще сидела на дальнем конце скамьи.

Она показалась Феликсу чуть ли не пугающей. Глаза ее горели далеким светом, волосы словно пропитались электричеством. Пугающей — но не только…

Нечто подобное Феликс слышал о ее матери — говорили, что от нее было нельзя отвести глаз…

Служанка уже суетилась около Артии, тянула ее за рукав.

— Что случилось? — тихо спросила девушка.

Ответа она не дождалась, впрочем, в нём не было и нужды. Ибо то, что случилось, уже обрушило свои увесистые кулаки — сразу несколько — на заднюю дверь «Пудинга».

— Именем Ангелии — откройте!

Феликс поднялся, разминая запястья, готовя их к наручникам. Он понимал, что на этот раз они не рискнут его спасать. Артия тоже встала и положила ладонь на рукоять шпаги. Глаза ее снова стали холодными.

Но тут в комнату, как вихрь, влетела женщина, окруженная облаком развевающихся волос, черных как вороново крыло. В одной руке она сжимала скалку, в другой — кружку с джином. Среди ее юбок, потявкивая, юлил пес, похожий на длинную черную сосиску.

— Ребята, полиция пришла! — проорала она. — Они охотятся за нашим Джентльменом Джеком! А ну, за дело, а не то я вам больше в жизни глотка не налью!

Таверна взорвалась.

Бродяги повскакали со своих скамеек. Кто падал нападавшим под ноги, кто обрушивал на пол уставленные бутылками столы. Засверкали клинки, замелькали кулаки. Воздух наполнился летящими кружками. Завязалась грандиозная драка.

Служанка стиснула Феликса в материнских объятиях.

— Не бойся, дорогуша. Весь этот сброд платит местной полиции дань. С ними ничего не случится.

— Рад слышать, — пробормотал Феликс.

— Я хочу сказать, полицейские будут с ними поосторожнее, но пыла не умерят. Да и всё равно им нужен только ты. Я тебя выведу через потайной ход. Так хозяйка велела. Забавно — я всегда думала, что ты женщина…

Артия уклонилась от пролетевший мимо виска пивной кружки и отпихнула драчуна, который в пьяном угаре норовил проломить ей голову стулом. Рядом с ней выросли Эбад и Соленый Уолтер.

— Ох, Артия… — простонал Уолтер.

— Это всего лишь игра, — с улыбкой сказала Артия, расквасив нос очередному задире.

Стараясь не отставать от отважной служанки, тащившей за собой упирающегося Феликса, они пробежали через анфиладу неосвещенных комнат (в одной из них группа картежников, не обращая внимания на шум, доносящийся из общего зала, по-прежнему вела свой собственный, ненаигранный поединок) и очутились в крохотной кладовке, уставленной бочонками. Служанка нажала на какой-то камень, и в полу открылось нечто вроде наклонного желоба, круто уходящего вниз, в сырость и темноту.

— Лучше не придумаешь! — пробормотал Феликс Феникс.

— Скорее! — поторопила его служанка. — Это выход для контрабандистов. — Она поцеловала Феликса с таким жаром, что тот чуть было не свалился в потайной лаз.

Артия метнулась к люку. Остальные прыгнули следом. Они скользили вниз, сквозь непроглядную тьму, пропитанную запахом бренди. Путешествие закончилось в сточной канаве, куда они благополучно свалились друг другу на головы.

Всеобщее возмущение выразил вслух Уолтер:

— Это мой лучший камзол!

— Уже не лучший, — заметил Эбад.

Из окон «Портового пудинга» неслись громкие крики. Осторожно выглянув из-за угла, наши друзья увидели, как на мощеную улицу выскочили трое констеблей, один из них — с вцепившейся в ногу длинной черной сосиской.

— Может, мне лучше сдаться? — предложил Феликс.

— Тогда тебя повесят, — возразила Артия. — Я знаю, ты предпочитаешь ничто чему-либо определенному, но это уж слишком глубокое ничто, даже для тебя…

— Клянусь оком циклона, — воскликнул Эбад. — Давайте убираться отсюда!

И, подхватив Феликса Феникса под руки, Артия и Эбад углубились в сумрак неосвещенных переулков Портового Устья. Уолтер плелся следом, причитая, как нелегко будет отстирать винные пятна от тонкого черного сукна.

— Ты получила то, за чем шла, — сказал Артии Феликс Феникс.

— Неужели?

— А то нет! Список кораблей, он ведь нужен не для меня, правда?

— Правда. Справляйтесь со своими трудностями сами, мистер Феникс.

— А я и не прошу ничьей помощи.

— Вот и отлично, — заключила Артия. — Ни разу еще не видела, как ты злишься…

— А меня еще никто не злил! Хотя нет, — Феликс притих, опустив глаза к темной воде, по которой бесшумно скользила ведомая Эбадом и всё еще причитающим Уолтером лодчонка, — однажды разозлили. Всего один раз в жизни. И эта злость останется во мне навсегда.

Артия, похоже, расслабилась. Как львица после удачной охоты, подумал он.

— Видимо, твоя история невесела, — прошептала она.

— Вы ее никогда не узнаете, мадемуазель.

— Очень рада этому, сэр. Мне и своих печалей хватает.

Артия бросила на Феликса внезапно посуровевший взгляд, осознав, что она, так же как и он, невольно выдала мучившую ее боль. Ей этого не хотелось.

Впрочем, это не имело значения. Так же, как и сам Феликс Его можно будет высадить на берег как-нибудь позже. Со своими собственными планами она уже определилась — они были опасны, но тверды. И, она не могла этого не признать, весьма театральны.

Той: ночью в гавани Портового Устья стоял на якоре торговый клипер «Слон». Его капитан, прогуливаясь по идеально чистой палубе, с гордостью обозревал свое стройное, опрятное судно с высокими мачтами, окидывал хозяйским глазом аккуратно разложенные на палубе тюки и бочонки, свернутые паруса, зачехленные шлюпки, полные товаров трюмы и камбуз. Корабль был в прекрасной форме и полностью готов к завтрашнему выходу в открытое море, в дальнее плавание к островам Доброго Согласия и Синей Индеи.

Пыжась от заслуженной гордости, капитан удалился в свою опрятную каюту и налил себе бокал белого вина. Он еще не знал, что наутро судьба сведет его с Артией Стреллби.

Едва утро распахнуло небесные двери, команда «(П)иратс(кого) ко(фе)» расселась на палубе и приступила к завтраку, по обыкновению состоявшему из хлеба с толстыми ломтями сыра. По случаю праздника Вускери открыл банку сливового джема. Ведь сегодня они все сходят на берег, не так ли? Чтобы, наконец, устроить обещанное нанимателю представление и заработать немного деньжат. Что же до неладов с законом, они благополучно о них забыли, свято уверовав в то, что, коль скоро Феликс Феникс сойдет на берег, к ним самим никакие обвинения не пристанут. К тому же, все они умели складно врать — в этом им помогал многолетний опыт, полученный не только на сцене.

Эбад Вумс стоял на полубаке и в подзорную трубу — деталь реквизита, оказавшуюся вполне настоящей, — наблюдал за стройным силуэтом клипера «Слон», который медленно выходил из гавани, на ходу распуская белоснежные облака парусов.

— Гляньте, как идет, — сказал Эйри. — Точно лебедушка.

К кому относилось это замечание, так и осталось невыясненным, но вряд ли к Артии, которая как раз в этот момент появилась в дверях своей каюты. У нее на плече восседал красно-зеленый Планкветт, а уж он-то на лебедя совсем не походил.

— Беда, — пробормотал Черный Хват. — Опять она что-то задумала. Это у нее на лице написано.

Соленый Питер, стоявший у Черного за спиной, ответил очень ровным голосом:

— Артия рассказала нам об этом клипере, о «Слоне». Он направляется в Синюю Индею…

Феликс на палубе не показывался. Обеспокоенным Уолтеру и Питеру он сказал, что страдает морской болезнью, и остался лежать в трюме, на мешках с кофе. Может, таким образом он тактично давал понять, что больше не будет мозолить им глаза, пока его не высадят на берег. До сих пор морская болезнь щадила его.

Артия вышла на середину палубы.

Она взглянула на море, туда, где «Слон» гордо рассекал длинные синие волны. Потом обвела взглядом свою команду. Глаза у нее были спокойные. Она еле заметно улыбалась.

— Если бы дело происходило на сцене, в нашем спектакле, — спросила она, — что бы произошло дальше?

Никто не произнес ни слова. Потом Честный Лжец воскликнул:

— Мы бы догнали этот корабль и захватили его!

— Добыча соблазнительная, — согласилась Артия. — Корабль нагружен товарами и полон припасов для дальнего плавания. Большой, но с отличной маневренностью. И вооружен…

— Да, — уныло подтвердил Эйри. — На «Слоне» есть пушки. Семь штук. Я подсчитал орудийные порты.

— Истинно пиратский поступок, мистер О'Ши, — похвалила его Артия. — Но, в конечном счете, это еще одна причина, чтобы захватить «Слона».

Кофейный кораблик неожиданно накренился на левый бок, словно от испуга или волнения. Черного Хвата тотчас же стошнило за борт.

— Но Молли не стала бы затевать драку, если на то нет нужды, — продолжала Артия. — Она бы захватила «Слона» хитростью.

Эйри сразу же вспомнил соответствующий эпизод из спектакля.

— Она сделала бы вид, что мы терпим бедствие. И когда они станут нас спасать…

— Правильно, — одобрила Артия. — Пусть «Слон» придет к нам на помощь. А когда мы окажемся у них на борту… — Она в задумчивости помолчала. — Поднять паруса! Мы идем за этим кораблем.

Команда отреагировала на ее слова именно тем образом, какого она ожидала. Воплями протеста и язвительными возгласами, издевательским хохотом…

Она не сдвинулась с места. Когда шум немного утих, Артия продолжила:

— Я вижу, вы не поняли, зачем нам это нужно. Мы обещали доставить мистера Феникса в целости и сохранности на борт выходящего в море судна. Вы же не хотите, чтобы его схватила полиция? А заодно и нас, а это непременно случится, если он с нами останется…

Несколько долгих секунд люди молча смотрели на нее, недоуменно переглядывались.

— Да, мы обещали отправить его на другой корабль, — сказал, наконец, Эйри. — Но он лежит в трюме, Артия, и мается от морской болезни. Он не сможет сесть в шлюпку.

— Ничего страшного, — отмахнулась Артия. Честный Лжец уже выбирал якорную цепь. Ему помогал Уолтер.

Артия встала к штурвалу. Соленый Питер пошел вниз сказать Феликсу, что скоро его посадят на большой корабль, идущий в Синюю Индею, однако столкнулся с ним в дверях. Феликс не выглядел больным, только хмурился недовольно.

— В трюме вода, — сообщил он угрюмо.

— Вода?! Артия! — завопил Питер, взлетая обратно по трапу. — Мы тонем!

Если до этого на палубе было шумно, то теперь там воцарился настоящий сумасшедший дом. Перекрывая всеобщий галдеж, Черный Хват взревел:

— Это она продырявила корабль. Чертова дура…

— Мы тонем…

— Дьяволовы черти…

Артия хмуро смотрела на них из-за штурвала.

— Я корабль не дырявила. Там всего на дюйм воды…

— На дюйм?! Смотри! — Феликс продемонстрировал свои сапоги и брюки, мокрые до колен.

Черный Хват завопил, глядя на команду перепуганных актеров.

— Она свихнулась, эта девка, у нее сердца нет! Готова на всё, лишь бы настоять на своем. Этот безумный план для нее дороже нас…

— Артия, никто из нас не умеет плавать, — напомнил Эйри скорее с грустью, чем с гневом.

— Я умею, — возразил Эбад.

— Тогда тебе повезло…

Теперь уже все почувствовали, как корабль у них под ногами медленно погружается в воду. Под напором ветра, дующего с берега, он всё-таки продвигался вперед, но при этом сильно кренился и то и дело зарывался носом в волны.

Далеко позади остался Остров Пряностей, в утренней дымке скрылось Портовое Устье.

А впереди, в полумиле от Кофейного кораблика, под всеми парусами шел элегантный «Слон». Он казался недостижимым, как мираж.

Артия уверенно заговорила:

— Уолт, Честный, Питер, Вускери, Дирк, Эбад — вытаскивайте наверх кофейные бочонки. Бросайте их за борт, вместе с кофе. Надо облегчить корабль. Благодаря вашему любезному нанимателю у нас нет шлюпок. Поэтому пустим в ход пустые бочки. Уцепимся за них, удержимся на плаву. Подавайте сигнал бедствия.

— Как?! — спросил Черный Хват со всей злостью, какая в нём еще осталась.

— Подожгите камбуз, мистер Хват. Как угодно. Кричите! Вопите! Вы же актеры, у вас сильные легкие. Вот и постарайтесь. До них всего полмили.

Но на «Слоне», видимо, уже заметили терпящий бедствие кораблик: Эбад, улучив момент, посмотрел в подзорную трубу и увидел, что возле поручней клипера столпились люди и указывают в их сторону.

Феликс стоял посреди палубы, размахивая над головой своим (то есть Артии) вымазанным в саже камзолом. Честный завывал, Дирк ухал, Вускери и Эйри грохотали. Остальные слаженно вопили.

Бесполезно было задумываться, подействовало ли на них безумие Артии, или интересоваться, жаждет ли Феликс плыть в Синюю Индею, или задавать кому-нибудь вопрос, хочет ли он окончить свои дни в море. Вопить! Артия приказала, и они вопили.

Из бочонков и тюков был высыпан весь кофе, пустые бочки с плеском сброшены за борт, прямо в волны, с каждой минутой подступавшие всё ближе и ближе. Кофейные зерна ковром устилали поверхность моря. Маленький кораблик раскачивался и черпал воду. Черный Хват, на каждом вздохе проклиная Артию, напрочь забыл о своей морской болезни.

Дирк стиснул Вускери в прощальном объятии.

«Пиратский кофе» клюнул носом, утопив женскую фигуру под бушпритом, у которой по приказу Артии отобрали кофейную чашку.

Люди заскользили по палубе, перелетели через борт и свалились в ледяную воду. Почти все заорали, наглотавшись воды, и стали пускать пузыри.

За миг до того, как обжигающая соленая волна захлестнула ее с головой, Артия заметила, что Планкветт взмыл вверх, словно ало-зеленое пушечное ядро.

Эбад вытолкнул Артию на поверхность.

— Держись за меня. Я тебя спасу!

— Не дури, Эбад Вумс, я плаваю лучше тебя. Лучше помоги Эйри, а то его затянет в водоворот.

Молотя по воде руками и ногами, Артия подняла голову и отыскала глазами своих спутников.

Вускери и Дирк кое-как держались на плаву, ухватившись за пустые бочонки. Соленый Питер, как ни странно, оказался пловцом хоть куда и теперь поддерживал орущего благим матом Уолтера. Честный Лжец, который (Артия была готова голову дать на отсечение) еще секунду назад не умел плавать, едва очутившись в воде, каким-то чудом овладел этим искусством и теперь радовался собственной лихости. Он весело помахал Артии и, по-собачьи шлепая руками, поплыл к «Слону». Эбад добрался до Эйри как раз в тот момент, когда новоиспеченный второй помощник в третий раз погружался в воду. Черный Хват тоже нашел себе бочку и кружился на одном месте, беспрестанно выкрикивая ругательства. А над всеми ними, словно маленький пернатый бог, парил Планкветт, подбадривая их пронзительными криками.

Все старались отплыть подальше от «Пиратского кофе», доживающего свои последние секунды.

Нет, не все. Феликса Феникса нигде не было видно.

Артия набрала полную грудь воздуха и нырнула в ледяную синеву.

Наверняка он не умеет плавать. Но где же он?

Раздался глухой всплеск, надвинулась темнота, и мимо Артии вниз устремился целый вихрь пузырьков. Это был обломок Кофейного кораблика — ростра, оторвавшаяся от бушприта Кофейная дама ошалело улыбнулась Артии и ушла на глубину, а на ее месте появился Феликс, медленно скользящий сквозь ледяную голубоватую мглу. Его волосы развевались за спиной, как серебряное знамя.

Артия схватила его за шиворот, напрягла последние силы и вытолкнула на поверхность.

В тот миг, когда воздух ударил ему в лицо, Феликс перестал походить на красивую безжизненную статую. Вода фонтаном хлынула из его легких. Артия перевернулась на спину и потащила Феликса к чужому кораблю.

Она уже видела, что он изменил курс, движется к ним, приближается — чтобы спасти.

— Это ты?.. — прохрипел Феликс.

— Не болтай!

— Это ты продырявила днище нашей лодки?

— Корабля. Нет. Заткнись. Лежи смирно. Я тебя вытащу.

Больше Феликс Феникс ничего не сказал. «Пиратский кофе» исчез в морских глубинах.

Люди барахтались в ледяной воде, пока злые, преисполненные презрения матросы не затащили их в шлюпку и не доставили на борт «Слона».

Набычившийся толстяк с аккуратно подстриженной бородкой, стоящий на квартердеке, был облачен в нарядный темно-красный мундир капитана торгового флота. Среди складок кружевного воротника на яркой ленточке пламенела медаль, полученная то ли за подвиги, то ли за удачно провернутые торговые операции. Благородные седины венчала треуголка с щегольским золотым галуном.

Он ничем не похож на отца, подумала Артия, и в то же время взгляд у него точно такой же — презрительный и недовольный. И такой же мерзкий запах изо рта…

Нелепо переступая затянутыми в лосины толстыми ножками, капитан спустился по трапу и засеменил по широким доскам идеально чистой палубы.

Все, кто был на палубе из его команды, — человек двадцать — почтительно расступились. Среди роскошных снежно-белых парусов то тут, то там мелькали любопытные лица.

— Кто здесь главный? — потребовал ответа капитан клипера «Слон».

Артия выступила вперед.

— Я.

— Ты?! Ты же мальчишка. Даже голос еще ломаться не начал! С какой стати ты тут главный?! — Капитан разглядывал Артию так, будто выловил ее не из холодного моря, а из собственной чашки чая. — Знаешь что, парень, из-за твоего глупого лихачества я потерял массу времени. Можешь взять шлюпку и убраться на берег, когда будем проходить мимо Острова Белого Льва, но никак не раньше. И я позабочусь, господа, чтобы вы все были примерно наказаны за то, что я потратил на вас столько времени. Что на вас нашло? Чего ради вы взгромоздились на эту посудину?

— Это был наш корабль, сэр! — возмущенно взревел Вускери. — И этот проклятый корабль пошел ко дну!

— Разрази меня гром, — рассвирепел капитан. — Я не потерплю вашего поросячьего визга! Вы все — сброд, вместе с вашим банановым суденышком!

Артия сделала шаг вперед и остановилась перед капитаном. С ее одежды и волос ручьями стекала вода, но пистолет, который она извлекла неведомо откуда, был сухим. В следующее мгновение она прижала дуло к губам капитана. Толстяк закрыл рот и свел глаза к переносице, глядя на ствол.

По команде «Слона» прокатился сдавленный ропот.

— Прощу вас, сэр, — сказала Артия, — прекратите шуметь. Я хочу лишь от всего сердца поблагодарить вас…

Капитан откинул голову назад и прохрипел.

— Убери пистолет, или я закую тебя в кандалы.

— Поблагодарить вас, сэр, — продолжала Артия, как ни в чём не бывало, — но не за то, что вы снизошли до нашего спасения, а за великолепнейший корабль, который вы передали нам на попечение вместе со всем его грузом.

Капитан взревел и кинулся на нее. Артия изо всех сил лягнула его в ногу, и он упал на одно колено. За спиной у нее послышалась короткая возня, два или три вскрика, несколько глухих ударов. Она даже не обернулась.

— Не слушайте его! — зарычал капитан. — Они не могут стрелять — у них порох намок. Не поддавайтесь!

Артия приставила пистолет к его виску.

— Мы держим порох сухим, сэр, в кисетах из акульей кожи, — соврала она. — Хотите, докажу это, прострелив вам ухо?

В тот же миг прогремел выстрел. Капитан взвизгнул и ухватился за ухо — оно было на месте. Стреляла не Артия, а Эбад. Словно забавляясь, он целился в морскую даль над фальшбортом. Естественно, пистолет его был бутафорским, и пуль в нём не было и быть не могло. Но никто из команды «Слона» этого не знал. Эбад наглядно продемонстрировал, что порох у них действительно сухой.

Артия быстро оглянулась и увидела, что на помощь капитану бегут два человека. С ними играючи справились Честный Лжец, Уолтер и Питер. Честный с улыбкой уселся на поверженного противника — младшего офицера с весьма гнусной физиономией.

— Можете забрать свои личные вещи, — сказала Артия капитану, — и сесть в одну из ваших шлюпок. Гребите к Портовому Устью. Мы вас отпускаем.

У нее за спиной — это она тоже успела заметить — все актеры повытаскивали пистолеты и кортики. Дирк, размахивая ножом, подскочил к двум офицерам, застывшим с разинутыми ртами. Черный Хват и Вускери дружно развернулись и столкнули лбами подкрадывающихся к ним матросов. Остальные моряки со «Слона» застыли, как громом пораженные.

— Только шелохнитесь — и вы покойники, — пригрозил им Черный Хват.

— Клянусь щучьим хвостом, — воскликнул капитан, всё еще стоя перед Артией на одном колене, будто рыцарь, предлагающий своей даме руку и сердце. — Да вы переодетая женщина!

—  Разумеется, — подтвердила Артия. — А эти джентльмены — мои спутники. Позвольте кое-что объяснить вам, сэр, поскольку вы, по моим наблюдениям, тугодум. Мы, как бы это лучше сказать, пираты… Мы крадем разные вещи. У кого корабль… а у кого и жизнь… Так что поднимайтесь на ноги и проваливайте. Пока я не передумала насчет вашего недоотстреленного уха.

Над головой Артии раздался угрожающий шорох. Она выхватила из рукава нож (похищенный накануне в «Портовом пудинге») и метнула его ярко и стремительно, как молнию. Матрос, спускавшийся по мачте, взвыл и повис на рее: метко брошенный нож пригвоздил к мачте седалищную часть его штанов. Его собственный кинжал упал на палубу, не причинив никому вреда.

Соленый Уолтер дал еще один выстрел в воздух. Актеры приняли угрожающие позы, крутя в воздухе сверкающими клинками.

— А ну, вырвем у них кишки и печенки! — вскричал рыжеволосый, красный, как кровь, Уолтер, размахивая сразу двумя кортиками.

— Протянем их под килем!

— Нашпигуем их свинцом, клянусь креслом Господним!

Боевой дух экипажа «Слона» резко пошел на убыль.

Моряки стремглав бросились к шлюпкам. Повсюду кишели пираты, они выкрикивали страшные угрозы, размахивали оружием, живописные пиратские костюмы с яркими заплатами пламенели в лучах зимнего солнца.

Даже Феликс, лежавший на палубе в глубоком обмороке, умудрился внести свой вклад. Он очнулся, приподнялся на локте, и его вырвало прямо на начищенные до блеска сапоги четвертого помощника.

Капитан осторожно встал, не сводя глаз с Артии.

— Надеюсь увидеть вас на виселице, мисс.

— Надеюсь никогда вас больше не увидеть, сэр, — в тон ему ответила Артия с учтивейшим поклоном.

Даже кок торопливо выскочил из камбуза, прихватив свой любимый половник, и устремился к шлюпкам. Жаль. Потому что он, скорее всего (вернее, без сомнения), выполнял бы поварскую работу гораздо лучше, чем Вускери.

В холодное синее море была спущена шлюпка. Моряки, отталкивая друг друга, в спешке карабкались на борт.

Только капитан замешкался у поручней, под дулами пиратских пистолетов всё еще пытаясь произнести свое последнее слово.

— Дьявол вас разрази! — только и сумел выдавить он. Но последнее слово осталось за неожиданно вернувшимся с морской прогулки Планкветтом.

Со своей божественной высоты он оросил капитанскую шляпу щедрой порцией изумрудно-белого помета.

— Что мы натворили?! О, песни матери у моей невинной колыбели — что?!

— Мы защищали Артию. Нельзя же было допустить, чтобы они на нее напали.

— А почему бы и нет?! — в отчаянии взвыл Эйри — Посмотрите, во что она нас втравила!

Пираты-актеры в замешательстве стояли на покачивающейся палубе «Слона». Их пиратский запал улетучился, и теперь они поникли, как мокрые курицы.

— На нас нашла театральная лихорадка, — предположил Вускери. — Сила привычки. Мы миллион раз проделывали это на сцене.

— Сыграли и сейчас, вошли в азарт, и вот чем всё кончилось…

Эбад хранил молчание. Феликс, прислонившись к стене палубной рубки, тоже молчал.

Тогда Артия обратилась к спутникам тихим, убежденным тоном:

— Джентльмены, друзья мои, скажите честно, вы предпочитаете и дальше рекламировать кофе? Если да, можете сесть в шлюпку и идти на веслах к Острову Белого Льва. Но подумайте хорошенько. Вы актеры. И сейчас перед вами лежит самая большая сцена на свете — океан. И во всех уголках земли люди сидят и ждут вашего появления. Они станут вашими зрителями.

Люди зашевелились, прислушались к ее словам, невольно подняли глаза. И увидели, несмотря ни на что, Молли на полубаке сценического корабля. Услышали, как оживает их давняя мечта — или ночной кошмар. Даже у Черного Хвата на долю секунды перед глазами вспыхнули звезды, хотя один его глаз был скрыт черной повязкой.

Потом Дирк угрюмо проворчал:

— Если океан — наша сцена, а земля — зрительный зал, то где же гардеробная?

Феликс Феникс смотрел, как актеры важно расхаживают по палубе. Они переоделись в сухое платье, натаскав его из многочисленных корабельных сундуков. Питер принес Феликсу одежду, одеяла, а чуть позже Вускери угостил его кружкой самого отвратительного супа, какой Феликсу доводилось есть. А во всём остальном о Феликсе словно позабыли.

И когда слева по борту показались белые утесы острова, а затем и очертания земли, напоминающие силуэт лежащего льва, забывшегося в удивлении перед собственной храбростью, никто не стал усаживать Феликса в шлюпку.

«Актеры? — думал Феликс. — Нет, теперь они пираты». Стали пиратами в ту самую минуту, когда к ним вернулась Артия. И хотя она — уже дважды — спасла ему жизнь, всё равно она стала его смертельным врагом. Поэтому он хотел от нее уйти. И — по той же самой причине — решил остаться.

Времени терять было нельзя. Пока они оставались в ангелийских водах, существовала опасность быть атакованными республиканским военным флотом, наверняка предупрежденным озлобленным капитаном «Слона». Однако к бегству им было не привыкать. Они его много раз играли в театре. Даже Эйри успокаивал себя, приговаривая:

— Когда я играл роль на сцене, то верил в каждое слово, в каждый жест. Теперь всё происходит на самом деле, а я ни во что не верю.

Побережье Ангелии скрылось в туманной дымке, вечерние сумерки сгладили очертания Острова Белого Льва, и он исчез за кормой.

Наступила ночь, и при свете масляных фонарей они поужинали отвратительной похлебкой, состряпанной по оригинальному рецепту Вускери.

Все хранили молчание (даже насчет стряпни), Артия тоже говорила мало. И держалась большей частью на палубе.

Она распределила ночные вахты, поставив Эбада дежурить в то самое время, которое отвела себе для сна. Загадочный Эбад, кажется, желал ей успеха и искренне пытался помочь, хотя ей почему-то казалось, что, спроси она его о причине столь странного поведения, он вряд ли найдется что ответить…

«Слон» был невелик по размерам, но на его борту имелось всё необходимое. Припасы, пушки, сухой порох, пистолеты… Запасы продовольствия, даже принимая во внимание таланты Вускери, были впечатляющими. Большие банки фруктового варенья, консервов, маринованных овощей, бруски сухого мясного бульона, бочонки с яблоками, огромные бочки с пресной водой… Живые куры деловито откладывали яйца в курятнике под квартердеком — Планкветт скоро повадился туда захаживать и с презрительным видом прогуливался вдоль стены. Что же касается каюты капитана, то она являла собой образец чистоты и порядка. Но Артия разворошила до хруста накрахмаленные простыни, разбросала по полу одежду и книги из личной капитанской библиотеки, распахнула стеклянный иллюминатор, так что морские брызги намочили карты, развешанные по стенам. Карты, надо сказать, были отменные. На них умещался весь земной шар, все страны, воспоминания о которых Артия обнаруживала в своей воскрешающейся памяти: Африкания, Персис, Занзибария, Берег Золота и Слоновой Кости, Амер-Рика, настоящие Острова Пряностей, Синяя Индея… Материки были раскрашены в медовые и коричневые цвета, а между ними плескалось изумрудно-синее море, в котором плавали нарисованные чудовища — дельфины, морские драконы, осьминоги, киты, извергавшие воду по углам карты, а также демоны и херувимы, из уст которых вырывался белый кучерявый ветер. На материках тоже были нарисованы ориентиры — башни и тигры, медведи и маяки. Вокруг Антарктического берега дрейфовали целые эскадры зеленоватых айсбергов. К африканийской луне вздымались высокие горы.

Как ни странно, но именно стоя перед картой Артия впервые ощутила зарождающиеся в душе сомнения. Она восторгалась, глядя на огромный мир, вспоминая его — и при этом чувствуя, что разум каким-то образом искажает воспоминания, что на самом деле она никогда нигде не бывала. И вот тут-то на нее и нахлынуло осознание того, насколько велика поставленная ею перед собой цель. Ибо дело было не в корабле, и не в Моллиной команде, и даже не в ее собственной жизни. Артия стремилась — и прекрасно отдавала себе в этом отчет — ни больше ни меньше, как завоевать весь мир.

Но она изгнала сомнения из своих мыслей. И из сердца тоже. В битве — а теперь вся ее жизнь будет непрерывной битвой — нет времени на размышления.

Проснулась Артия оттого, что Планкветт топтался у нее на боку, запустив острые когти под ребра.

— Тьфу, глупая птица! А ну, убери когти, а то зашибу!

Попугай слегка изменил позу.

— Остров Сокровищ, — объявил Планкветт. — Карта…

— Да, Планкветт, здесь есть карты. И будь добр, не испачкай их. Они мне нужны.

— Земля! — вскричал Планкветт. Его голос изменился. Он звучал более… по-человечески, что ли. Больше походил… на Моллин? — Пляж коттеджа. Десять миль вверх. Пятнадцать шагов влево.

Артия села, и Планкветт с пронзительным воплем взметнулся в воздух.

— Что?!

—  Восемь штурвалов! — выпалил Планкветт.

— Планкветт, ты говоришь о карте Острова Сокровищ?!

При этих словах сомнения снова подкрались к ней, подступили к горлу, как комок горькой желчи. Даже если Планкветт говорит о карте — он всего лишь повторяет строчки из пьесы…

— Иди спать, Планкветт. Через час рассветет.

Планкветт, демонстрируя незаурядные способности к подражанию, уселся на капитанский стол и целый час кудахтал как курица.

В одуванчиково-желтых лучах рассвета Артия мерила шагами палубу «Слона».

Надо тут многое изменить…

Глубоко в трюме она обнаружила слитки олова и бруски лучшей английской стали, ящики с книгами и бочонки с шортландским виски, мыльное дерево, тюки шерстяной ткани, катайский фарфор. Над ними она долго не задержалась — товары на продажу ее не интересовали. Память (пусть даже и ложная) услужливо воскрешала только сундучки драгоценных камней, сверкающее оружие, блестящие монеты всех стран мира.

Их корабль больше не будет торговым!

Они продадут этот скучный груз в первом же порту, где на него найдется спрос, облегчат трюм, оставят только то, что необходимо для балласта.

Слоновью голову на носу надо будет снять — но всё-таки сохранить, ибо все фигуры на носах кораблей имеют волшебную силу. Рассказывают немало легенд о том, как ростры оживали и отвечали на вопросы. Так что слона нужно сберечь и обращаться с ним со всей любезностью.

Название корабля тоже надо изменить, благо на борту есть все необходимые для этого материалы — известь, краска, лак…

Флаг? Соленый Питер умеет шить, а в трюме Артия нашла несколько отрезов ярко-розовой материи…

Вускери придется снять с должности кока. Иначе он всех рано или поздно отравит. Или просто сведет с ума.

Новоиспеченная команда «Слона» до сих пор не свыклась со свалившейся ей как снег на голову ролью. Большую часть времени горе-пираты ошарашенно бродили по палубе, то и дело принимая героические позы, или же, наоборот, трусливо съеживались, глядя на безбрежное море, где не было видно ни клочка земли, лишь по левому борту маячила крохотная карандашная точка, означавшая, должно быть, Франкоспанию. И ни одного корабля вокруг…

Эбад умел пользоваться судовыми приборами — компасом, секстантом, картами. Этому он научился на рабовладельческом судне, но у Артии не хватало терпения на все эти премудрые тонкости — маршруты, приборы… Ей хотелось только одного — как можно быстрее идти вперед. Она понимала, что в этом ее слабость, и разрешила Эбаду посвятить ее в морскую грамоту.

Однажды утром, часа через два после рассвета, они попали в полосу бурной непогоды. Море заволновалось, сквозь разрывы в тучах пробивались слабые лучи солнца, леденящими порывами налетал ветер.

Изящные верхушки мачт, посеребренные инеем, раскачивались. Артия, бесшабашная и ловкая как обезьянка, вскарабкалась наверх и принялась сновать среди хлопающих парусов, обжигая пальцы колючими иголками изморози.

Она не боялась корабля, но еще не привыкла к нему. Она училась.

Спустившись с бизань-мачты, Артия столкнулась с Черным Хватом.

— Добрый день, кэп, — поклонился Черный Хват.

Артия вгляделась в его смиренную позу, заросшее щетиной лицо и повязку на глазу. Ни первое, ни второе, ни третье не вызывало у нее ни малейшего доверия.

— Слушаю тебя.

— Вот что я хочу сказать, Арти, то есть кэп. Я теперь с тобой. Никогда раньше за тебя не был, но нынче передумал. Лихо ты захватила корабль. Это мне понравилось. И — не хочу я рекламировать кофе! Никогда душа не лежала. И у них у всех тоже. Я хочу свободы, и ты, может быть, поможешь мне ее обрести. Поэтому я буду пиратом, буду сражаться, буду помогать тебе. И мы добудем целую гору золота!

— Если повезет, мистер Хват.

Черный Хват кивнул.

А Артия ушла в капитанскую каюту — свою каюту — и снова посмотрела на карту расстилающегося перед ней огромного мира.

Море успокаивалось. Но море — оно и есть море. Всегда переменчиво. Сумеют ли они справиться с этим судном вдевятером — Феликс, выбравший себе роль пассажира и большей частью отсиживающийся в трюме, разумеется, был не в счет. До сих пор им это удавалось, даже в непогоду. И никто больше не жаловался на морскую болезнь…

Артия радовалась, что не видит Феликса. Он ей не нравился. Рядом с ним она чувствовала себя — как бы это сказать — не в своей тарелке. Такие, как он, нередко встречались на ее пути, и встреча с ними всегда оборачивалась неприятностями.

Корабль уходил всё дальше на юг, следуя вдоль линии берега — сначала Франкоспании, затем Африкании. Потом они сменили курс и повернули на запад, к Синей Индее. Именно этим путем и должен был следовать «Слон». Но кто мог предположить, что он станет придерживаться заданного маршрута?

Ближе к полудню на горизонте показались три франкоспанских парусника с королевскими лилиями — эмблемой Бурбонов — на флагах. Их было хорошо видно в подзорную трубу Эбада. Парусники не обратили на «Слона» внимания и вскоре исчезли вдали…

Когда предзакатную тишину огласил истошный вопль Вускери, Артия стояла на носовой палубе, Эбад был у штурвала, Соленый Уолтер — на марсе, а Питер в камбузе осваивал обязанности кока. Свободные от несения службы Дирк, Черный Хват, Честный Лжец и Эйри кинулись к левому борту. Неужели их опять тошнит? Вроде, нет… Тогда что стряслось?

— В чём дело?!

— Гляди, Артия, какая громадная черная рыбина! Ничего себе!

— Это женщина! Утопленница! Я тебе говорю! — настаивал Вускери.

— Никакая это не утопленница. Гляди — рукой машет!

— Это русалка, — заявил Эйри. Действительно, внизу, прямо под поверхностью воды, плыл какой-то темный предмет, обвитый длинными черными лентами. Одна из этих лент и зацепилась за борт «Слона».

— Поднимите ее на борт, — приказала Артия. Честный Лжец бросил за борт веревку с крюком на конце и подцепил странный предмет. Тот вынырнул из воды, волоча за собой склизкие ленты. Они оказались водорослями, морской травой глубин. Находка была густо покрыта илом, но едва ее перевалили через борт, как из нее высунулась бледная женская рука, и Вускери снова взвизгнул.

— Это статуя, — сказал Эйри и постучал костяшками пальцев по краю странного предмета. Раздался деревянный стук.

Соленый Уолтер окликнул их из своего «вороньего гнезда» на верхушке марса.

— Я понял, что это такое! Это ростра.

Честный притащил ведро воды и окатил статую.

— Клянусь кошачьими коленками! Да это же наша старушка с Кофейного кораблика!

Это и вправду была она. Женская фигура с маленького «Пиратского кофе» словно преследовала их. Теперь она лежала на палубе, потемневшая и будто пропитавшаяся зловещей мглой морских глубин, и в ней больше не было ничего привлекательного, ничего дружественного. Бледная рука, когда-то сжимавшая кофейную чашку, протянулась из сумрачной тени откровенно угрожающим жестом. Она словно требовала: «Отдай!»

Еще одно предзнаменование…

— Не надо ее отмывать, — сказала Артия, — оставьте как есть. И вообще, забудьте о «Пиратском кофе». Забудьте о «Слоне». Теперь у нас будет своя ростра. Джентльмены, добро пожаловать на борт «Незваного гостя»!