"План Б" - читать интересную книгу автора (Ли Шарон, Миллер Стив)Дом Клана Эроб Тюрьма вакуумной сублимации— Этот парень — солдат? В голосе Мири слышалось открытое недоверие. Вал Кон оторвался от мрачного осмотра вещмешка пленного. — Все икстранцы — солдаты, — ответил он, почти не слушая собственных слов. — А этот когда-то был кем-то большим. — Он указал на изгрызенный мышами сухой паек. — Похоже, у него полоса неудач. Он резко бросил плитку пайка обратно в мешок и встал, хмуро глядя в его недра. — Тут что-то не так. — Мири рассмеялась. — Завернуто покруче стаи смерчей, — согласилась она. — Ты посмотри на его винтовку. Вал Кон положил мешок и подошел туда, где Мири выложила на два ящика массивное оружие. Он опустился на колени напротив нее и вопросительно посмотрел на Мири, но она только ухмыльнулась и приглашающе взмахнула рукой. — Теперь твоя очередь. Винтовка оказалась вычищенной и хорошо смазанной. На первый и даже на второй взгляд это было хорошее солдатское оружие, хотя что-то в нем не давало Вал Кону покоя. Он наклонился ниже, чтобы осмотреть спусковое устройство и электронику. Вздрогнув, он снова взглянул на Мири. Та кивнула. — Похоже, интендант-оружейник плохо к нему относился. — Да, похоже. — Он сел прямо, тесно сдвинув брови. — И ему вообще не обязательно было носить с собой такую вещь. — Почему? Если собираешься прогуляться по вражеской территории, разумно иметь при себе винтовку. — Разумно, если ты солдат, — тихо согласился Вал Кон. — Но не разведчик. Мири моргнула. — Разведчик? — По-икстрански их называют исследователями. Но смысл тот же — разведчик. Она осторожно передвинулась, поймав его взгляд. — И ты сказал, что знаешь этого парня? — О нет! — Он мимолетно улыбнулся, так что тень на его лице почти рассеялась. — Мы просто говорили с ним один раз — много лет тому назад. Тогда у меня был чин капитана. Я был очень молод и очень уверен в собственном бессмертии. — Он ухмыльнулся. — Когда я рассказал Шану эту историю, он только что не приказал мне уйти из Разведки. Мне редко приходилось видеть его в таком гневе. Мири пристально посмотрела на него. — И что же это была за история? — Та, в которой я застукал икстранского разведчика за исследованием той же планеты, что изучал я. Я устроил ему ловушку, поговорил с ним — а потом отпустил. — Шан считал, что тебе следовало перерезать ему горло? — Он считал, что при первых признаках присутствия на любой планете икстранцев мне следовало уносить ноги. — Он снова улыбнулся. — Шану очень хочется, чтобы все мы, находящиеся под его опекой, вели себя в соответствии с его пониманием должной осмотрительности. Но сам он показывает такой плохой пример, шатрез… Она рассмеялась и покачала головой, указывая на винтовку и вещмешок с грузом некачественной экипировки. — Разведчика так не экипируют. — Согласен. — Он снова начал хмуриться. — Даже если его отправили к нам как приманку, исследователь способен создать план такого рода… — Позволить захватить себя в плен? — изумленно воззрилась на него Мири. — Икстранцы не позволяют захватывать себя в плен, босс. И ты это знаешь. — Да, но у этого уже есть опыт плена, — возразил Вал Кон. — И кроме того, он — разведчик. Хотя разумно было бы экипировать свою приманку как следует, чтобы подкрепить легенду о том, что это — солдат, выполняющий какое-то другое задание. — Думаешь, он беженец… дезертир? — Вал Кон покачал головой. — В этом случае человек позаботился бы о том, чтобы обзавестись хорошим оружием и нормальной пищей. Лезвие этого аварийного клинка настолько затупилось, что им можно пользоваться только как ломиком или колуном! Мири со вздохом встала. — Непонятно, правда? — Она взглянула на часы. — Осталось двадцать пять минут. — Так. — Вал Кон встал. — Мне лучше взять все это с собой. Он улыбнулся, подошел к ней вплотную и ласково прикоснулся к щеке кончиками пальцев. — Все будет хорошо, Мири. — Он наклонился и поцеловал ее в лоб. — И потом — он связан. Грезы и воспоминания танцевали на радость Богам Иронии. В своем видении он был пойман, связан, как кролик, и качался на дереве. Клинок и пистолет были у него на поясе — далекие, как Центральная база. Во сне он выкрикивал оскорбления своему захватчику, который сидел внизу, на траве, поджав под себя ноги, и деловито точил свой нож. Память вернула ему запах, смешавшийся с запахами чужой планеты: запах масла, которым тот время от времени мазал поверхность точильного камня. Шорох лезвия по камню был успокаивающим, обыденным элементом ситуации, для которой не существовало аналогов. Запах и звук не прекращались, хотя видение начало рассыпаться. Запах и звуки — и веревки, туго перекрещивающиеся у него на груди, притягивающие руки к бокам и крепко стянувшие лодыжки. Он открыл глаза. В них резко ударил свет, и в голове зажглась слепящая боль, на мгновение исказившая реальность. Вернувшись в воспоминание, он зарычал: — Неужели нож еще не остер? — Нож, — ответил мягкий голос, все эти годы преследовавший его в кошмарах, — снова остер, чракек икстранг. С этими словами точивший поднял голову. Непокорные темные волосы упали на лоб, почти закрыв глаза, похожие на острые зеленые камни. Это лицо — лицо… Лицо его погибели, гладкое и не изменившееся за все эти циклы. Хотя… не совсем. На правой щеке теперь была отметина, похожая на нчаку, шрам зрелости. — Ты! Он хотел взреветь, но из напрягшейся под путами груди вырвался только хриплый шепот. Лиадийский разведчик поклонился, не вставая с какого-то ящика. — Я польщен, что вы меня не забыли. На секунду знание торгового ему изменило. Больше того, он чуть было не задохнулся. Он заставил себя не рваться и откинул голову, открыв свое горло. — Если нож отточен, — прорычал он на языке воинов, — пусти его в дело. Разведчик взял кусок веревки и проверил на нем качество лезвия. Качая головой, он снова взялся за точильный камень и принялся острить нож. — Было бы приятнее, — проговорил он так тихо, что приходилось напрягаться: его голос с трудом различался за шумом точильного камня, — если бы мы поговорили. — Поговорили! — Он повернул голову, чтобы посмотреть на него, презрительно кривя губы. — По-прежнему не любишь военного дела, лиадиец? Неопрятная голова поднялась, яркие глаза сверкнули. — Вижу, что я выразился недостаточно ясно. Он отложил точильный камень и небрежно сжал клинок в одной руке. Наступило недолгое молчание. — В прошлый наш разговор я вел себя невоспитанно, — проговорил он на высоком лиадийском. — Я не назвал вам мое имя и чин. И не спросил ваши. Он соскользнул с ящика на пол. Нож по-прежнему был небрежно зажат в хрупкой руке. — Сыграем весь спектакль до конца? — спросил икстранец на торговом. — Хотя если ты вообразил, будто этим жалким ножиком можно… Он замялся, потому что лиадиец бесшумно исчез из поля его зрения. — Сыграем спектакль до конца? Этот мягкий, женоподобный голос, такой убедительный, совершенно незабываемый… Разведчик вернулся в поле его зрения. Он поднял нож, словно желая его оценить, и стремительно послал его вниз: захват на рукояти вдруг стал в высшей степени профессиональным. Икстранец напрягся, ожидая боли. Клинок пришелся точно между левой рукой и боком, аккуратно разрезав веревки. — В настоящее время я придан местным силам обороны, — спокойно сообщил разведчик на торговом. Он прошел ближе к ногам икстранца. — Военная необходимость, как вы, конечно, понимаете. Мое имя — Вал Кон йос-Фелиум, Клан Корвал. У меня чин командора-разведчика. Нож сверкнул снова, разрезав веревки на ногах. Разведчик кивнул и прыгнул обратно на свой ящик, где сел, подобрав под себя ноги. — А вы? — спросил он негромко на земном. Икстранец лежал неподвижно, оценивая нож, хрупкость разведчика, длину собственных рук и расстояние, разделявшее их. — Ваше имя и чин, сударь? — снова спросил лиадиец, на этот раз на торговом. Он осторожно подвигал ногами, согнул руки, напряг мышцы груди, раздвигая ослабевшие путы. Разведчик вздохнул. — Разговор основывается на диалоге, — заметил он на высоком лиадийском и склонил голову к левому плечу. — Просьба на вашем языке кажется излишне резкой, хотя, возможно, моя оценка ошибочна. Он выпрямился. — Имя, чин и отряд! Икстранец хмыкнул и сел, так что его глаза оказались на одном уровне с глазами лиадийца. — От вашего выговора воняет, как от бойни. — Вполне понятно, — спокойно ответил разведчик. — Я очень редко встречаюсь с людьми, для которых этот язык родной — и которые были бы готовы со мной разговаривать. Ваше имя и чин? Не хотите говорить? — Он отвел руку назад и вытянул себе на колени потрепанный вещмешок. — Здесь я вижу, что вы приписаны к Четырнадцатому Корпусу Завоевания. Он не стал отвечать, и через мгновение разведчик расстегнул мешок и начал в нем рыться, нырнув туда чуть ли не с головой. В конце концов он оттуда вылез, поднял массивный клинок Службы безопасности и вопросительно выгнул бровь. — Вы не находите, что Четырнадцатый Корпус Завоевания плохо экипирует своих солдат? Он отмахнулся от него, помня о своем собственном ноже, спрятанном за голенищем: они его не отняли, а он настолько острый, что мог бы прорезать даже космоброню… — В конце концов нож — всегда нож, — настаивал разведчик. — Готов признать, что для этого наступили дурные времена, но за несколько минут его можно привести в нормальное состояние. А по размеру он определенно больше подходит вам, а не мне, исследователь. Прошла секунда… две… Совершенно загнанный икстранец взял нож, тупо посмотрел на него и положил рядом с собой. Он сознавал, что ему следует обнажить клинок и использовать тупое лезвие для того, чтобы проткнуть или вырубить разведчика. Его долг — вернуться с докладом к отряду… Разведчик протягивал ему точильный камень! — Ваш клинок, — сказал он, — нуждается в заботе, исследователь. — Я не исследователь! Теперь у него получился настоящий рык — и голову чуть не разнесло от боли. Крошечный разведчик даже не вздрогнул. — Правда? А ведь в первый раз я видел, как вы вели себя очень по-разведчески: пилотировали одноместный корабль, проводили весьма любопытные исследования. Тогда вы все-таки были разведчиком? — Уже нет. От громкого рычания перед глазами у него поплыли искры, и он совершенно не по-солдатски поморщился. — Вам была оказана медицинская помощь, — негромко сообщил разведчик, — но было предсказано, что после того, как вы очнетесь, голова у вас еще какое-то время поболит. — Медицинская помощь? Зачем? — Он подался вперед и крикнул прямо в это маленькое невыразительное лицо: — Разведчик, ты с ума сошел? Я же икстранец! А ты — лиадиец! Мы — враги, ты что, забыл? Мы созданы для того, чтобы на вас охотиться и вас убивать! Он снова отодвинулся подальше от этого лица. Оно не дрогнуло, не исказилось от страха. — Иногда, — продолжил он уже тише, — вы убиваете нас. Но не бывает, чтобы врага ударяли по голове камнем, а потом звали врача залечить рану. — Я не ударял вас камнем по голове, исследователь… — Я не исследователь! Посмотри на меня! В плену! Меня поймали, как корову, которую ведут на бойню. Чтобы дважды попасть в руки лиадийцев!.. Я — недоразумение, слабак, позорище! Я действительно Нелирикк Никто, разжалованный! — Лови! Приказ был дан на солдатском. Его рука невольно дернулась вперед — и он обнаружил, что держит в руке точильный камень. — Что мне следует делать, командор-разведчик? — с едким сарказмом осведомился он. — Наточить этот клинок, чтобы вы смогли перерезать мне горло? Или мне самому его перерезать? Это… — … было бы тратой ценного ресурса, — прервал его разведчик. — Я осуждаю Четырнадцатый Корпус Завоевания, который ставит свои опознавательные знаки на такое снаряжение, как то, что выдали вам, будь вы исследователь, разжалованный или рядовой солдат! Он сбросил вещмешок со своих колен. Нелирикк поймал мешок только тогда, когда он ударил ему в грудь. — Фляжка с изношенным фильтром, нож настолько тупой, что его лучше использовать как дубинку — да, у вас остался нож в голенище, и я вижу, что вы о нем заботились — просроченные плитки пайка, попорченные мышами, зажигалка, которая грозит перегореть уже при следующем использовании… — Неужто, командор, — проговорил Нелирикк, который вдруг почувствовал страшную усталость, — вы не знаете, как следует экипировать одноразовых солдат? Наступило короткое молчание. — Значит, исследователи бывают одноразовыми? — тихо спросил разведчик. — Неужели их так мало ценят, что могут отправить охотиться на медведей в заповеднике почти без оружия? И никто не будет сожалеть, если на этот раз медведь победит? — Исследователей — нет. Разжалованных — да. — А! Разведчик мгновение сидел молча. Молчал и Нелирикк: ему больше всего хотелось снова лечь и заснуть, забыв о жуткой головной боли. — Держите, — неожиданно сказал разведчик. — Это тоже ваше. Он открыл глаза и с ужасом уставился на винтовку. — Но ты же не собираешься меня отпустить! — Берите винтовку, — приказал разведчик. — Она тяжелая! — Он протянул руку и остался сидеть, держа оружие в одной руке и непонимающе глядя на лиадийца. — Я бы не советовал пытаться из нее стрелять, — непринужденно заметил щуплый лиадиец. — Не знаю, что откажет первым — спусковой механизм или зарядная камера. Конечно, если откажет боек, то при нажатии на спусковой крючок вас просто ждет разочарование. Но вот если взорвется зарядная камера, исследователь, то подозреваю, что вы или погибнете, или ослепнете. — Разведчик, — ответил он, очень тщательно подбирая слова, — вы понимаете, что я могу превратить вас этой винтовкой в фарш, даже если она не сможет выстрелить? Разведчик встал на ящике в полный рост, в его левой руке что-то вдруг сверкнуло, винтовка у него в руке дернулась — и лишилась четырех дюймов ствола. Нелирикк воззрился на отрезанный кусок, потом перевел взгляд на кристаллический клинок в руке разведчика. — Я отмечу и этот дефект, — сказал он. — Его я не мог заметить до того момента, когда ничего исправить уже было нельзя. Разведчик кивнул и сел, спрятав кристаллический клинок. — Совершенно верно. Как было бы с фляжкой, если бы вам попалась плохая вода. Он фыркнул: — Я не собираюсь пить плохую воду, разведчик. — Да. От плохой воды не умрешь. — А от чего я умру? — Нелирикк в упор взглянул на своего крошечного врага. — Ответь мне, командор-разведчик. Ты почтишь меня расстрельной командой? Разжалованный такого не заслуживает. — Да, — мягко ответил разведчик. — Я знаю. Снова наступило молчание, и его опять нарушил разведчик: — Но что с вами случилось? От исследователя до разжалованного… — Что со мной случилось? Ты со мной случился! Что еще может произойти с солдатом, который пережил позор плена? Нелирикк начал растирать затылок, пытаясь избавиться от головной боли. — Служба безопасности рекомендовала смертную казнь. Но Командование решило, что у меня еще могли остаться знания, полезные Отрядам, пусть я и трус. — Он посмотрел на разведчика, неподвижно сидящего на ящике. — Десять циклов без службы. Я ел после всех солдат, говорил, только когда ко мне обращались, меня старались проиграть друг другу капитаны! Десять циклов черной работы и пинков, и запрета бывать на мостике — и все потому, что ты со мной случился! Тебе надо было перерезать мне горло десять циклов тому назад, лиадиец. Будь солдатом и сделай это сейчас. Разведчик смотрел на него, и на его гладком лице ясно читалось изумление. — Ты доложился, — выдохнул он тихо — так тихо, словно обращался к самому себе, вот только слова были икстранскими, как и последовавший за ними крик: — Да проклянут боги твою глупость, парень! Зачем тебе понадобилось об этом докладывать? Нелирикк окаменел. — А что еще следовало делать солдату? — Кто я такой, чтобы знать, что делает солдат? А вот исследователь включает свои мозги и в первую очередь думает о своем долге. — Ты, — предположил Нелирикк с открытой иронией, — не доложился. — Чтобы меня на несколько лет приковали к планете, пока не выкачают из меня все детали случившегося? А тем временем чтобы мои способности пропадали даром? Меня готовили как исследователя и открывателя планет. Быть меньшим — не выполнять эту работу — означало бы не исполнить мой долг перед моими учителями. Гнев захлестнул его неожиданно: он увидел его отражение во внезапно расширившихся ярких глазах разведчика. Какая напрасная трата! Этих лет позора могло бы не быть! Он мог провести Отряд на дюжину новых миров. Он мог… Он глубоко вздохнул и снова сфокусировал глаза на разведчике, почти с одобрением отметив, как по-солдатски тот сидит на своем посту: глаза настороженные, руки наготове. Можно подумать, это помогло бы ему против массы и силы Нелирикка! — Не доложив о случившемся, — сказал он, — ты подверг опасности своих учителей и своих близких. А что, если они обоснуются на той планете, которую открыли мы вместе, а кто-то из Отряда сделает то же самое? — В моем докладе говорилось, что я обнаружил по крайней мере одного представителя потенциально разумной расы, — ответил разведчик. — И я рекомендовал, чтобы по прошествии одного поколения планету обследовали снова. — Ты же знаешь ту планету, разведчик! Там больше не было разумных… — Нелирикк внезапно поперхнулся: до него дошел смысл услышанного. — Меня? — Тебя, — спокойно подтвердил разведчик. — Мне и в голову не приходило, что ты не поступишь так же. — Значит, в этом между нами различие, — тяжело проговорил Нелирикк. — Я думал только о том, чтобы выполнить мой долг и доложить обо всем Отряду. — Он поднял голову. — Убей меня, командор-разведчик. Разведчик встряхнул головой, и непокорные темные волосы упали ему на глаза. — Что до этого, — ответил он, — то я должен поговорить с моим капитаном и получить дальнейшие приказы. Он распрямил ноги, спрыгнул на пол — ловко и бесшумно, словно белка — и направился к двери, пройдя почти в пределах досягаемости Нелирикка. — Позаботься о своем клинке, будь добр, — проговорил он, нажимая кнопку на двери. — Я поговорю с моим капитаном и вернусь. Дверь открылась, и разведчик проскользнул в нее, оставив Нелирикка одного с его оружием. Дверь позади него встала на место. Янтарная лампа наверху ярко горела. — Запечатано, — сказал охранник, и вокруг него раздались голоса — неожиданные и дезориентирующие, словно заряд града. На лиадийском: Эроб и тель-Вости. На земном: Джейсон. И все о своем: — Ну, что он сказал? — Информация полезная? — Они собираются атаковать через заповедник? — Отлично сработано, превосходно! — Мы уже можем избавиться от этого существа? Вал Кон глотнул воздуха, огромным усилием удержал мысленное равновесие и быстро прошел Радугу. Рассортировав толпу, он нашел Мири: она стояла у монитора, серьезная и молчаливая. Он прикоснулся к ее мелодии у себя в голове, улыбнулся, поймав ее взгляд, а потом гневно взглянул на надоедливых остальных и взмахнул рукой, требуя тишины. Она немедленно наступила — и он облегченно вздохнул. — Проект требует времени, — проговорил он на торговом, чтобы не повторяться. — Следует учесть все обстоятельства. Он взглянул на громадного ауса поверх головы Делма Эроб. — Командор Кармоди, у вас есть планы относительно содержания пленного? Джейсон рассмеялся. — Содержания? Ты меня на два шага опередил, сынок. Я просто думал, что ты сможешь вытянуть из него что-нибудь полезное. — Может, и смогу, — сказал Вал Кон. — Однако в последнее время его отряд плохо о нем заботился. Если бы я мог… — Дьявол, готов биться об заклад, что он голоден, как оттаявшая после зимовки лягушка! Парень таких размеров должен есть столько же, сколько ем я. Ну-ка… — Он похлопал себя по накладному карману брюк, извлек оттуда четыре упаковки с рационом и бросил их Вал Кону. Секунду подумав, он отстегнул и свою фляжку. — Не сомневайся: эти фильтры в порядке. Вал Кон поклонился и услышал, как Делм Клана Эроб тихо ахнула: несомненно, ее шокировало, что член Клана Корвал мог признать столь большой долг по отношению к простому землянину. — Примите мою благодарность, командор. Нужно ли мне получать ваше согласие в отношении тех шагов, которые я могу счесть необходимым… Джейс прервал его взмахом руки. — Делай что нужно. Ты ведь разведчик? — Действительно, — мягко проговорил Вал Кон. — Я — разведчик. Он повернулся к Делму и мысленно посмеялся, обнаружив, что тель-Вости крепко держит ее за локоть и при этом незаметно сжимает ей запястье. — Уважаемая Эроб! Он отвесил ей самый глубокий поклон и сделал жест равного, желающего получить согласие, не раскрывая своих карт. — Я вижу вас, Корвал. — Пленный был захвачен на вашей земле. Он сидит в вашей тюрьме и живет с вашего согласия. Признавая все это, я прошу, чтобы мне было позволено поступать с ним — с этим человеком по имени Нелирикк — в соответствии с тем, что мне диктуют меланти и необходимости Клана Корвал. — Он выпрямился и посмотрел ей прямо в лицо. — Именем Джелаза Казон. Она шумно выдохнула, и пальцы тель-Вости сильнее сжались на ее запястье. — Мне необходим более полный отчет о необходимостях Корвала, — заявила она, как позволяло ей право. Вал Кон снова поклонился. — В прошлом я имел знакомство с этим Нелирикком. Мы встретились много лет тому назад, когда он был исследователем, а я — капитаном-разведчиком. В тот момент я… неадекватно… обошелся с ним и теперь хотел бы с честью исправить ошибку в суждении. — Честь? По отношению к этому? — Она мельком взглянула на монитор. На экране был виден Нелирикк, сидящий на своем неудобном ложе и сосредоточенно точащий большой нож. — Это — животное, Корвал. Вал Кон вздохнул. — И вы хотите вести с ним Счеты. — Она посмотрела на Вал Кона, на Джейсона — и снова на икстранца. — И вы накормите его, и позволите ему заострить его оружие. Полагаю, вы считаете, что в состоянии с ним сразиться. Может, ваш род и дом сумасшедшие, но я не слышала, чтобы за вами числилась склонность к самоубийствам. Он иронично поклонился. — Могу ли я принять это как согласие на то, чтобы я следовал собственным необходимостям в отношении этого человека? На этот раз она молчала дольше, глядя на монитор, пока тель-Вости рядом с ней не начал беспокойно двигаться. Тогда она наконец дала неохотное согласие. — Поступайте, как вам нужно, Корвал. Вы все равно так и сделали бы. — Мои благодарности, Эроб. Корвал у вас в долгу. Он снова повернулся к двери, сжимая в руках пайки и фляжку, и увидел Мири, стоящую перед монитором. — Эй, Кори, — сказала она на бенском, которым владели среди собравшихся только они двое, — у тебя есть минутка, чтобы поговорить? — Безусловно, — ухмыльнулся он. — Сколько хочешь минуток. — Хорошо. — Она кивнула, продолжая говорить по-бенски. — Твои намерения по отношению к этому солдату? Я вижу здесь тревогу. — Она прикоснулась пальцем к своему виску. — Расскажи мне план. — Да. Этот человек — настоящее сокровище, шатрез. Нам ни в коем случае нельзя им не воспользоваться. — Гм. Но он говорит так, словно считает себя недостойным. Так, будто, может быть, перережет себе горло. Вал Кон замер. — Мири! Откуда ты знаешь, что он сказал? — Она ткнула пальцем в монитор. — Я его слышала. — Да, — медленно проговорил он. — Но когда он произносил все эти вещи, он говорил по-икстрански. — По… — Ее глаза широко распахнулись, а палец снова прижался к виску. — По-икстрански говоришь ты, — медленно и осторожно сказала она. — Я не говорю по-икстрански. — Да, — согласился он так же осторожно. — Насколько я знаю. Он быстро посмотрел на монитор. — Угу, угу — Необходимость и все такое прочее. Какой запасной вариант? Ты хочешь, чтобы я тоже туда пошла? Он услышал нотки страха и в ее голосе, и в ее молчаливой песенке, и ласково прикоснулся к ее щеке: наплевать, что старуха будет шокирована. — Возможно, мне придется позвать тебя, шатрез, мой капитан. Но в данный момент, с твоего позволения, нам с Нелирикком надо обсудить кое-какие философские вопросы. — Он улыбнулся и нежно прижал палец к ее губам. — Все будет хорошо, Мири. — Ты всегда так говоришь, — пожаловалась она, перебарывая беспокойство, которое он ощутил почти как свое собственное. — Только не давай себя убить, ладно? — Ладно, — пообещал он. Дверь открылась, и он вошел в тюрьму. Приведение ножа в порядок успокаивало — и давало ему время подумать, оценить свои слабые и сильные стороны. Винтовка… Нелирикку захотелось плюнуть. Будь у него приличный набор инструментов, ее можно было бы починить — но у него не было инструментов. И будь у него время, он мог бы сделать из ее частей небольшую бомбу. Но он сомневался, что разведчик будет отсутствовать дольше, чем нужно для того, чтобы заточить нож. И наверняка кто-нибудь наблюдает за ним через маленький сканер, закрепленный под потолком в углу. Значит, бомба не помогла бы ни застигнуть кого-нибудь врасплох, ни попытаться бежать. Особенно если учесть, какие тут крепкие стены. Лезвие ножа уже стало идеально острым: точильный камень оказался превосходным. Вот такие вещи обычно и вывозят с лиадийских планет: мелочи, которые лучше работают и при этом отличаются изяществом. Нелирикку вдруг показалось странным, что существа, которых Командование считает чуть ли не паразитами, умеют изготавливать такие прекрасные вещи. Подобные вещи, изготовленные икстранцами, обычно нормально работали, но были неинтересными. И враг добровольно дал ему точильный камень, чтобы он мог вернуть своему ножу достойную остроту! И теперь его клинок может спокойно пронзить насквозь столь хрупкое и худое существо, как разведчик. Увы, бросить такой большой нож метко практически невозможно — да и глупо думать, будто разведчика можно было бы захватить врасплох таким способом. И что хуже, разведчик носит при себе клинок, который режет оружейную сталь, как сыр. Что такое оружие может сделать с мясом и костями… Он задумался над этом. Можно попробовать раздразнить разведчика, заставив его пустить кристаллический клинок в ход. И тогда у него получится геройски умереть, и ни один икстранец не узнает о том, что Нелирикк Никто снова потерпел поражение, что… Гнев. Нелирикк стал разбираться: гнев затемняет мышление. Когда он думает о разведчике, в нем появляется гнев — подавленный и неясный, словно мутный осадок тех лет острой сфокусированной боли повис между ними, заслоняя то, что может оказаться истиной. Стоит ему подумать о винтовке… Его пульс предельно участился, и он чуть было не приставил нож к собственному горлу, когда его захлестнул стыд из-за того, что ему дали столь бесполезное оружие. Дурак. Как всегда. Усилием воли он заставил себя успокоиться и снова стал думать о клинке и разведчике. Что он на самом деле знает о лиадийцах? Что бы ни говорилось в инструкциях Командования, даже самому тупому солдату ясно, что они — люди, обладающие разумом и самосознанием. И если эти люди следуют обычаям и системам, придуманным ими самими… Можно ли допустить, что лиадийцы следуют какому-то своему странному понятию о чести? Возможно ли, что этот разведчик специально оставил своего врага одного, предоставив ему возможность поступить по чести? Нож стал очень острым: три быстрых движения решат очень много проблем. Нелирикк взвесил в руке нож и со вздохом убрал его в ножны. Спустя секунду он извлек из узкого голенища свой нож чести и начал затачивать и его. Уход за лезвием успокаивал. Возможно, разведчику тоже так кажется. — Я вижу тебя, исследователь. Нелирикк оторвался от своего занятия и прищурился на мешок, который принес с собой человечек. Вал Кон кивнул и снова устроился на том же ящике, положив мешок себе на колени. Контур тревожно висел у него перед внутренним взглядом, указывая на 27-процентную вероятность немедленного нападения и еще более тревожный отказ вычислить конечную Вероятность Выполнения Задания и Вероятность Личного Выживания. Свет отражался от лезвия, которое затачивал Нелирикк. Элегантное оружие. Отличается от того большого ножа, как отвертка от стайного клинка в рукаве у Вал Кона. Он порылся в мешке и небрежно бросил икстранцу паек. Тот легко поймал его и следующую упаковку и застыл, сжимая их в руках. — Еда? — Еда, — подтвердил Вал Кон. — Командор Кармоди считает, что солдату следует давать есть. Нелирикк осторожно наклонился и вернул нож в ножны на голенище. Под татуировками выражение его лица разобрать не получалось. — Поешь! — предложил ему Вал Кон. — Подозреваю, что они лучше, чем те пайки, которые вам выдали. Нелирикк хмуро посмотрел на надписи на земном. — И ты бы стал это есть? — Вал Кон рассмеялся. — Готов признать, что это не так вкусно, как кролик, которого поймал сам. Но наемники сами покупают себе еду — надо думать, они не стали бы себя травить. И уж определенно этого не стал бы делать командор Кармоди, который дал их мне из своего собственного запаса. Лиадиец вскрыл паек обычным ножом. Икстранец наблюдал за его действиями. — Хотите поменяться? — негромко предложил Вал Кон, включая крошечный нагреватель. — Вы не уверены в качестве? Казалось, Нелирикк готов засмеяться. Он указал на еду Вал Кона. — Исследователь, — неуверенно проговорил он, — незнаком с местным обычаем. — Местный обычай таков: голодный человек может есть. Если вам не нравится то, что у вас есть, можете взять мой. И здесь есть вода, если хотите разделить со мной фляжку. Или воспользуйтесь собственной, если доверяете фильтрам. — Еда, — тихо повторил икстранец. Он вскрыл серебристую упаковку, быстро разобрался в устройстве подноса и нагревательного механизма, включил его и снова стал рассматривать этикетку. — Что это за еда? Вал Кон взглянул на яркие буквы. — Лососевое филе. Превосходное блюдо. Хотя я надеюсь, что вы не будете настаивать, чтобы я его с вами разделил. Нелирикк резко поднял голову. Даже сквозь его лицевые узоры ясно проявилась настороженность. — Нет? — Вал Кон засмеялся. — Еда хорошая. Но во время моей последней экспедиции Бог интендантов счел нужным снабдить нас с моим капитаном годичным запасом лосося и крекеров — и больше ничем! Икстранец осторожно попробовал рыбу. В следующую секунду он уже с аппетитом уплетал паек. — Назови мне мою смерть, командор-разведчик. Они поели, и щуплый лиадиец передал ему фляжку. Они собрали остатки еды и уложили их в мусоросборник, и теперь смотрели друг на друга. — Как я умру? — повторил Нелирикк. Икстранские слова показались ему сладковато-горькими. — Не знаю, — тихо ответил разведчик тоже по-икстрански. — Мой приказ прост: сделать то, что надо сделать по необходимости и с честью. — С честью? Этот вопрос, казалось, завис между ними. По правде говоря, Нелирикк не хотел, чтобы это прозвучало как вызов, но что может знать о чести человек, взявший в плен солдата? Лиадиец покачал головой и изменил позу, не вставая. — Оказалось, что мои любопытство и самоуверенность причинили вам немалую боль. Мне совсем не хотелось, чтобы мой сотоварищ по поискам миров пострадал — особенно так, как пострадали вы. Так что мне хотелось бы компенсировать зло, которое я вам причинил. Нелирикк воззрился на него, пытаясь освоиться с таким взглядом. Разведчик говорил о личной ответственности — личной компенсации, личном действии. Это было настолько странно, что его несчастная голова снова запульсировала болью. — Компенсация. Он попытался оценить коннотации и значение этого слова. Он посмотрел на лиадийца, который так спокойно сидел на своим ящике, и не заметил никаких следов насмешки, злого умысла, обмана или намерения атаковать. И никаких признаков готовности к обороне. И в то же время — разговаривать о чести с лиадийцами? С этими недостойными врагами, которые не понимают, что такое уважение: обращаются с человеком, как с солдатом, когда Отряд от него отказался. — Компенсация, — еще раз повторил он и, не вставая, сумел неловко поклониться. — Твой корабль, командор-разведчик. Зеленые глаза буквально сверлили его. — Да? — Причина, по которой я здесь, — медленно проговорил Нелирикк, — заключается в том, что во время удара по посадочной площадке я показал твой корабль диспетчеру. Разжалованный не имеет права говорить, если к нему не обращаются… — Нелирикк на секунду подумал о гневе и посмотрел на нож, лежащий без дела, пока он мирно разговаривает с врагом. — Несмотря на это правило, я предупредил, что твой корабль опасен. Я сказал, что уже видел такой. Я сказал им уничтожить его… Лиадиец напрягся, пристально глядя на него. Нелирикк уперся локтем в колено и встретил эти глаза взглядом, полным удивления и грусти. — Вот твоя компенсация, разведчик. Свобода за свободу. За то, что я вышел за рамки — заставил Генерала выглядеть дураком, — меня отправили исследовать границы и проверять серьезность обороны твоего корабля. — Такая компенсация подходит для генералов и отрядов, — заметил разведчик. — Да, — согласился икстранец, а потом заботливо спросил: — На борту находился младший офицер? Ты потерял при этом подчиненных? — Нет, спасибо. Корабль… атака была такая яростная, что я не мог вернуться. Корабль защищался… автоматически. — Я видел, как он отвечал на обстрел из космоса, — сказал Нелирикк. — Но мне сказали, что этого не было. Лиадиец кивнул. — На обстрел с орбиты он отвечает огнем по орбите. Луч будет слабее, но готов ручаться, что его будет достаточно для ожога. — Вот как. — Ухмылка икстранца стала яростной. — Семь спрагентов и как минимум удар по военному кораблю. Твой корабль воевал отлично, командор-разведчик. — Он помолчал. — Это был славный корабль. Лиадиец ответил небрежным салютом и грустно улыбнулся. Этот вопрос потрясал — тем сильнее, что он задавал его себе сам, как это должен делать человек мыслящий, и когда был исследователем, и когда стал никем. Его ответ пришел с чуть заметным опозданием. — Отряд остается жить! Командование остается жить! — Лиадиец повел плечами, выражая какое-то чувство, которое Нелирикк затруднился бы определить. — Очень верно. Безликое и взаимозаменимое Командование остается жить. Я скажу тебе, что я, Вал Кон йос-Фелиум, знаю о долге. Долг говорит, что мы с тобой должны сражаться, так? — Он откинул волосы со лба. — Долг требует, чтобы я попытался убить человека, с которым мы почти на равных — ближе я никого не встречал за несколько стандартных лет. Долг слишком часто требует крови. А в этот раз что он требует от тебя, Нелирикк? Этот ответ был трудным, но он был в нем — в крови и плоти. Любой солдат дал бы такой же ответ. — Долг требует, чтобы я вызвал огонь на твой отважный корабль, разведчик. Он требует, чтобы я убил тебя, если мне представится возможность. — А потом? — продолжал спрашивать лиадиец. Он давил на него одними только словами! — Какие будут требования, когда я умру? — Чтобы я бежал, чтобы вернулся к Отряду, чтобы… — Доложил о случившемся и пошел под расстрел! — крикнул разведчик. Нелирикк по-лиадийски склонил голову. — Вместо этого меня могут использовать как мишень для метания ножей. Взгляд лиадийца стал довольно диким. — Ты хочешь боя? — спросил он. — Разведчик, я обязан! — Нелирикк посмотрел на нож. — А правда ли, — очень спокойно спросил разведчик, — что двое людей, равных по чину, могут сражаться за более высокую должность? — Да, — согласился Нелирикк, удивленный переменой темы разговора. — И что потом? Победивший командует побежденным? — С согласия более высокого по чину, да. — А! — Лиадиец быстро соскользнул со своего ящика и, задрав голову, посмотрел в лицо Нелирикка. — Я предлагаю состязание. — Он повернулся к нему спиной и прошел в конец помещения, а потом вернулся, поблескивая глазами. — Я предлагаю, чтобы мы сразились — ради долга. Мы будем сражаться как равные: разведчик против исследователя. Если ты победишь, я буду выполнять твои приказы. Если победа будет за мной, я поручусь за тебя перед моим капитаном, чтобы тебя приняли в отряд, как поклявшегося мне и моему роду. Нелирикк сидел, потеряв дар речи и вперившись в крошечного маньяка, ухмылявшегося его изумлению. Сразиться с лиадийцем за положение в отряде? Считать разведчика равным исследователю? А кто зафиксирует победу? Проблемы… — Ты с ума сошел? — медленно спросил он. — Как ты можешь надеяться на победу в таком состязании? — С ума сошел? — переспросил разведчик, ухмыляясь еще шире. — Сумасшествием было бы не воспользоваться таким ресурсом, как ты. Сумасшествием было бы уступить безликости. Если я буду победителем, я поручусь за тебя, Нелирикк Исследователь, перед моим капитаном. Клянусь Деревом и Драконом! Если победителем будешь ты… — Если победителем буду я, разведчик, ты скорее всего будешь мертв! Человечек шагнул вперед и остановился у самых пределов досягаемости Нелирикка. Его лицо и взгляд стали по-детски серьезными. — Ты действительно потратил бы даром столь ценный ресурс? — Нелирикк пристально посмотрел на него, положил руку на рукоять боевого ножа — и снова ее снял. — Хотел бы думать, что я не трачу ресурсы зря, — сказал он. — Но где ты найдешь нейтрального судью? Как мы сможем прервать бой? Разведчик небрежно махнул рукой. — Это все мелочи, — сказал он. — Детали. Ты в принципе согласен? Если да, то детали можно продумать. Нелирикк вздохнул и медленно встал. — Лучше делать что-то, чем не делать ничего. Я понимаю, что ты не станешь вечно кормить врага. — Он поклонился — неуклюже, но искренне. — Ради долга и компенсации. И пусть ты будешь сильным для чести Отряда. Лиадиец ловко и изящно ответил на поклон, а потом прижал кулак к плечу в воинском салюте. — Вот именно, — согласился он и снова вскарабкался на свой ящик. — А теперь давай рассмотрим детали. Вдвоем они отодвинули ящики к самой двери. На них были выложены: винтовка, вещмешок, кинжал, сапоги, еще одна пара сапог, еще несколько ножей, включая и тот, убранный в мягкую черную замшу, с рукоятью, сверкавшей, словно отполированный обсидиан. Они стояли босиком, касаясь друг друга пальцами ног, разведчик и исследователь. Икстранец смотрел сверху вниз на своего игрушечного противника, и в голове у него вдруг прозвучала походная песня: «Противник солдата — не сила одна, Джела-малыш поражений не знал…» Для ясности они еще раз повторили соглашение, сначала по-лиадийски, затем по-икстрански, причем каждый говорил на языке противника, чтобы не было проблем с переводом. — И будет так, — произнес икстранец лиадийские слова. — Если я одержу верх в состязании, я буду стремиться выполнить свой долг так, как считаю нужным, а ты будешь мне подчиняться. Если победа будет за тобой, я дам клятву служить тебе и твоему роду, пока не буду освобожден от клятвы. — Победа, — проговорил лиадиец, говоря на языке Отряда, — присуждается тому, кто первым удержит уязвимого противника на три счета. Проигравший сразу же сдается. После этого оба попятились и осмотрели помещение — то ли оценивая удачливость каждого угла, то ли выискивая преимущества в освещении или наполняя свое сознание последней картинкой жизни. Оба уже оставили мир позади. Таймер на часах Вал Кона дал сигнал. Он медленно двинулся вперед, признавая как необходимость движения — из позы Л-апелека «Желание Трудных Желаний», — так и потребность в осторожности. С другой стороны большого помещения к нему приближался икстранец. Лицо под татуировками казалось холодным: намерения были надежно скрыты в глубине глаз, а огромное тело двигалось мягко, изящно, неотвратимо. Вал Кон обратил внимание, что ступни и кисти икстраниа оказались непропорционально узкими. Закон Л-апелека требовал, чтобы теперь он выставил вперед правый локоть. В ответ икстранец пригнулся чуть ниже. Вал Кон придвинул руку к туловищу и увидел, что плечо противника приподнимается в нужном ответе. Они начали танец с осторожностью: каждый проверял реакции — или их отсутствие — у противника. И наконец, они сблизились, руки пришли в движение, ножи превратились в реальную угрозу. Возможные угрозы представляли собой именно тот или другой прием, бросок или удар, скрытые за положением локтя или движением запястья. Нелирикк сделал ложный выпад и убедился, что обманное движение остается без внимания, а реальная угроза заранее блокирована. Контур Вал Кона оценил ситуацию: ровные 43 процента Вероятности Выполнения Задания. Контур погас, задавленный внезапной громадой исследователя, нависшего над ним, занесшего нож — вот так… Вал Кон ушел вниз, повернулся, услышав звон лезвия, прошедшего слишком близко над его ухом, заметил, что великан выпрямляется чуть замедленно, воспользовался мгновением, чтобы легко прикоснуться лезвием к лодыжке… И отскочил в сторону и назад, где ему и следовало оказаться. Положение ступни предостерегло его, и он увернулся от удара ногой. Нелирикк поморщился, огромным усилием удержав равновесие. Стена была всего в одном локте от Вал Кона, что заставляло его снова броситься навстречу противнику. Он нашел в Л-апелека нужное движение: «Вихри Бурана». Кулаки, локти, колени, ступни стремительно замелькали в последовательности танца. Он лягнул мощное бедро, нанес удар без ножа высоко по предплечью — и попытался отскочить… Слишком поздно! Ответный удар пришелся в плечо. Он смягчил его поворотом, перекувырнулся, стремительно повернулся назад — и увидел атакующего икстранца. Он подскочил, нацелился прямо в лицо — и попал в ухо, тогда как нож противника вспорол его прочные боевые брюки. Они разошлись. Единственными звуками в комнате было их дыхание. Оба попятились, пытаясь увидеть результат своих ударов. На щиколотке икстранца оказалось небольшое пятно крови, ухо побагровело. Вал Кон ощутил легкое жжение, но не стал останавливать на нем свое сознание: повреждение левой ноги было незначительным, просто порез. Нелирикк быстро поправил пояс. Вал Кон попытался войти в ближний бой, но был остановлен длинными руками противника. Он переместился влево — противник успел за ним. Направо — и снова то же движение. Его останавливали, блокировали, зажимали, пытались… Нелирикк пытался загнать его в угол! Икстранец низко пригнулся и расставил руки. Вал Кон сделал ложное движение вправо, потом полушагнул вперед, нырнул к правой руке, взмахнув ножом, перекатился — и почувствовал, как пол позади него загудел от тяжелого удара. Он вскочил и успел увидеть, как икстранский нож отскакивает от пола. Он опоздал: Нелирикк поднял нож. Оба уже вспотели. Пол стал скользким от пота и капель крови, так что увеличилась опасность оступиться или поскользнуться. Словно договорившись, они перешли дальше, где пол был сухим. Похоже, обоим не хотелось, чтобы скользкий пол сыграл им наруку. Перед глазами Вал Кона вспыхнул Контур: ВВЗ — 41%. Он поморщился, и икстранец двинулся вперед, возможно, приняв это за гримасу отчаяния. Вал Кон отвел руку, словно собираясь метнуть нож. Нелирикк спокойно скользнул вперед, снова поправив пояс. Руки его защищали лицо, оставив плечи и бедра без защиты. Вал Кон посмотрел на руку без ножа. Пуста. Три секунды! Сколько раз они уже угрожали друг другу… Вал Кон попытался уменьшить дистанцию — и был остановлен. Нелирикк рванулся вперед, Вал Кон увернулся, ушел, поскользнулся на влажном полу и потратил секунду на то, чтобы восстановить равновесие. У него не было лишней секунды: тяжелая рука одним движением сбила его с ног, отбросив к стене. Он отскочил от нее, перекатился и вскочил, держа нож наготове. Плечо болело, но перелома не было. На пол с ноги стекала кровь. На этот раз, когда икстранец пошел в атаку, он только изобразил уход, обхватил массивную руку с ножом и всадил клинок в плечо. Нелирикк крякнул, встряхнулся — и Вал Кон снова взлетел в воздух: его стряхнули, как медведь стряхивает собаку. Он встал и обернулся, а его противник перебросил нож в неповрежденную левую руку и ринулся вперед. Вал Кон отступил назад, заметил подвох… Нелирикк поскользнулся на влажной крови — и Вал Кон стремительно пробежал мимо него, подняв локоть, чтобы отбить опускающийся клинок, вновь обретший остроту. Боги! Настоящий солдатский нож, легко рассекающий толстую кожу костюма, плоть, кость… Кровь побежала горячей струей. Вспыхнули цифры ВВЗ. Он не стал обращать на них внимания. Что Контур понимает в необходимости? Он поскользнулся. Икстранец почти упал на него. Он успел отползти, уйдя от захвата, вскочил на ноги, стер кровь с руки, увидел глубину пореза, содрогнулся — и пошел на противника. Ближе. Ближе. Ближе. Чтобы убить икстранца, ему нельзя позволить тому держать себя на расстоянии вытянутых рук. Если никто из них не уступит… Он отшатнулся назад, увертываясь от кулака. Пока он делал финт, странно изящная рука снова потянулась к поясу, поправляя его. И он бросился вперед. Прямо на великана, приготовив нож, чтобы резать или колоть, и… Он поскользнулся, выронил нож, скользнул за спину икстранцу, потянувшемуся за оружием… Здоровой рукой Вал Кон стремительно захватил металлическое кольцо на поясе противника и рванул его. Нелирикк увидел нож противника на полу, нагнулся, схватил его… Но Вал Кон уже держал ее — тонкую нить прочной проволоки длиной в два локтя. Он обхватил ногу гиганта, сильно потянул проволочную петлю, повернулся, смягчив тяжелый удар похожего на молот кулака, — и держался, держался за проволоку, хотя в ушах у него ревел океанский прибой, глаза застлало серой пеленой, становившейся все темнее. И Мири была рядом, и ее лицо было полно ужаса, а ее руки легли на проволоку поверх его рук… Исследователь упал. Вал Кон продолжал упрямо держаться. Он с трудом удержал сознание и окровавленной ногой придвинул к себе нож. — Раз… два… три… — хрипло выдавил он, отпустил проволоку — и вскочил на ноги, по необходимости продолжая держать нож наготове. Икстранец лежал на боку, держа нож на уровне своего горла, глядя в никуда. Он медленно сел, продолжая высоко держать нож, и посмотрел в лицо Вал Кону. Свободной рукой он потрогал окровавленную проволоку, перетянувшую ему ноги, и сжал губы. Вал Кон настороженно отступил, не зная, придется ли ему увертываться от брошенного ножа или уходить от неожиданного отчаянного выпада. Нелирикк ощупал место, где проволока впилась ему в правую ногу. Лицо его исказила гримаса боли, ясно видная даже сквозь татуировку. Он осторожно переменил захват на ноже, взяв его за лезвие, словно для броска, взвешивая его в руке… А потом вытянул руку, предлагая оружие Вал Кону. — Я забыл спросить, — проговорил он на нейтральном торговом, — каким языком мне пользоваться при разговоре с твоим капитаном. Вал Кон вздохнул, убрал свой нож и принял протянутый. Он тщательно обтер его о рукав кожаной куртки, осмотрел — и убедился в том, что лезвие не повреждено. А потом он протянул руку икстранцу. Тот после секундного колебания оперся на нее, чтобы встать. — Ты принял храбрый вызов, исследователь, — сказал по-икстрански Вал Кон. — Я должен услышать твою клятву, прежде чем смогу представить тебя моему капитану. Громадный икстранец приподнял кулак для салюта, оборвал приветствие и с трудом поклонился. — Как скажешь. — Он на мгновение замолчал, либо собираясь с силами, либо подбирая нужные обороты. — Я, Нелирикк… Я, Нелирикк Исследователь, честью Джелы приношу клятву лично Вал Кону йос-Фелиуму и его роду. Моя кровь принадлежит тебе, отныне и до моей смерти. И пусть твои приказы покроют честью нас обоих. Вал Кон поклонился и на двух ладонях протянул ему тяжелый нож. — Твой клинок, Нелирикк Исследователь. Носи его и пользуйся им по мере необходимости с моего согласия. Дерево и Дракон теперь стали и твоим щитом. Я верю, что ты не посрамишь нашей чести. Нелирикк изумленно принял клинок. — Ты можешь идти? — спросил у него Вал Кон. — Если нужно, мой предводитель. — Вал Кон качнул головой. — Думаю, пока достаточно будет «разведчика». Отдыхай, а я схожу за моим капитаном. Когда он вышел из двери, Мири стремительно отворачивалась от монитора, одной рукой отправляя пистолет в кобуру, а другой — отстегивая от пояса аптечку. Позади нее стоял Джейсон, чуть подальше — тель-Вости и Эроб. — Все сделано, — сказал Вал Кон. — Мири, тебе понадобится… — Держи его, Джейс. Вал Кон застыл — а потом услышал мелодию Мири так, словно она только что начала звучать: услышал ужас и то, как это чувство начинает трансформироваться в гнев. Он вздохнул и привалился к мощному телу Джейсона. Все его мышцы дрожали от перенапряжения. Мири быстро разрезала рукав безнадежно испорченной куртки, открыв ножевое ранение. Она брызнула на него антисептиком, потянулась за капсулой обезболивающего… — Нет! Мири, тебе надо поговорить с… Она смотрела прямо на него, но ее серые глаза были полны смятения. Она стерла пот с его лица антисептической салфеткой. — Ты в целом в порядке. Это было наполовину вопросом, наполовину — обвинением, — Да. Немного боли, несколько легких ран, которые заживут, но… — За каким чертом тебе все это понадобилось? — закричала она: ее ужас мгновенно преобразился в ярость. — Когда тебе в следующий раз захочется умереть, лучше шагни со стометрового обрыва! Что дало тебе… Она наклонилась к его руке, продолжая кричать, на секунду перейдя на жаргон, от которого содрогнулся даже Джейсон. Не закончив тирады, она снова переключилась на земной: — Джейс! Дай мне двойную повязку из твоей аптечки! — Мири, — сказал Вал Кон. Она снова протерла ему лицо — сильно, так что во рту у него остался горький привкус антисептика. — Мири? — Ты мне не ответил, солдат! Я хочу знать, откуда у тебя разрешение выкидывать такой фокус! — Необходимость. Мири, пожалуйста. Все сделано. — Сделано, да? — фыркнула она и опустилась на колени, чтобы заняться его ногой. — По тебе заметно. — Выслушай меня! — настаивал Вал Кон, повысив голос. У него в ухе с громким щелчком лопнул пузырек пота. Она стремительно выпрямилась, сверкая глазами. — Не смей на меня срываться, ты, ободранный лилипут! На одну обжигающую секунду Вал Кону показалось, что она действительно его ударит, настолько она пылала гневом. Похоже, Джейсон тоже так подумал: он разжал руки и шагнул назад. Мири глубоко вздохнула, вскинула свободную руку вверх и вплотную приблизилась к нему. — Так ответь мне, напарник, — проговорила она с таким сарказмом, что Джейсон отступил еще на шаг. — Какой у тебя план? А? Что мне теперь надо делать? Какую сценку сыграем? Я вся в твоем распоряжении: говори! Ее сарказм причинял ему боль. Болела рука и все тело тоже. Смешно — но ему не хватало теплой опоры в виде тела Джейсона. Ему хотелось привалиться к нему. Вал Кон вздохнул и постарался, чтобы его голос звучал нейтрально: — Мири, мой капитан, я прошу, чтобы ты также оказала помощь человеку, который находится в том помещении. Он ждет ответа, примешь ли ты его как новобранца. Ее страх вспыхнул с новой силой, и его гнев растаял. Он потянулся, чтобы погладить ее по щеке. Она позволила ему такую ласку, и ее плечи оставила напряженность ярости. — Я сказал, что порекомендую его тебе, — проговорил он. — Сделай мне честь и хотя бы поговори с ним, пока он не умер от потери крови. Она воззрилась на него, и гнев и ужас уступили место изумлению. — Ты хочешь, чтобы я приняла икстранца рекрутом в отряд землян и лиадийцев? — Если капитан сочтет это разумным, — осторожно ответил он. Ее серые глаза смотрели на него недоверчиво. — А если капитан сочтет, что более идиотской идеи она не слышала с того дня, как улетела с Пустоши? — Это — право капитана, — признал он. — Но тебе все равно стоит поговорить с этим Нелирикком и проявить по отношению к нему какое-то внимание, шатрез. — А почему меня должно беспокоить, что с ним станет? — Он поклялся служить нам, роду йос-Фелиум, — объяснил он. — Существуют… обязанности. Например, положено заботиться о том, чтобы твой слуга получал необходимую медицинскую помощь и не страдал без необходимости. Она стремительно указала в сторону закрытого люка. — Это принадлежит нам? — Нет, конечно, — ответил Вал Кон. — Нельзя владеть разумным существом. — Ладно. — Она закрыла глаза. — Другие люди, — сказала она, словно обращаясь ко всем присутствующим, — дарят своим женам цветы. Открывая глаза, она развернулась на каблуке. — Открой дверь, — приказала она стоящему на часах капралу а потом оглянулась на Вал Кона и Джейсона. — Вы двое меня в это втянули. Теперь извольте идти со мной. Нелирикк стоял, дожидаясь возвращения разведчика. Он не смел сесть на ящик, опасаясь, что раненые ноги подведут его в тот момент, когда надо будет встать, приветствуя капитана. Он почти не пытался привести себя в порядок: не стыдно, чтобы капитан видел солдата, который только что закончил выполнять свой солдатский долг. За дверью какой-то голос звучал на повышенных нотах. Негромкий ответ, видимо, дал разведчик. Потом — снова громкий голос, сыплющий ругательствами: такие он время от времени прослушивал с земных кораблей. Если повышенным тоном говорит капитан, то это знак недовольства его действиями. Нелирикк внезапно задумался о том, насколько убедительным будет разведчик, и он немного заволновался и переступил с ноги на ногу, ощутив острую боль от ран. Дверь открылась, пропуская настоящую процессию. Впереди, прихрамывая, шел разведчик с временными повязками на руке и ноге. Сразу за ним показался мужчина-землянин, заполнивший весь дверной проем: нормальный рослый солдат, одетый по-полевому, и в то же время похожий на оборванца-фермера: длинноволосый, бородатый, без татуировки чина и отметины зрелости. Однако двигался он уверенно, властно. Настоящий капитан! Позади него шла крошечная рыжеволосая пичуга: наверняка ученица воина, досрочно взятая из яслей из-за экстренной ситуации вторжения. Она несла нечто похожее на аптечку первой помощи. Разведчик приостановился и чуть не поскользнулся на влажном полу. Крупный мужчина задержался и отрывисто приказал часовому у дверей: — Давай сюда швабру и уборщиков! — Мой капитан, — заговорил разведчик, и Нелирикк повернул голову в сторону бородача, решив, что не так уж плохо будет служить капитану, у которого хотя бы рост нормальный… — Мой капитан, — повторил разведчик и низко поклонился, почти прикоснувшись головой к коленям. Пичуга продолжала идти вперед. Она шмякнула аптечку на ближайший ящик и прошагала мимо большого и маленького мужчины, чтобы остановиться напротив Нелирикка, широко расставив ноги и скрестив на почти мальчишеской груди худенькие ручки. — Ну? — бросила она. При звуке командного тона у Нелирикка сам собой открылся рот, но его разум успел вмешаться, напомнив, что пока ему не время говорить. Ответил разведчик, как положено — и очень мягко. — Капитан, вот человек, которого я предполагаю ввести в отряд. Его зовут Нелирикк Исследователь. Он — разумный боец и… Капитан чуть пошевелилась и нахмурилась. — Представь меня. — Есть, капитан. Разведчик покорно поклонился. Нелирикк вытянулся по стойке «смирно», пытаясь не замечать своих ран и упорного звона в ушах. Тем временем его ум пытался освоиться с фактом, что капитан даже меньше разведчика и… — Исследователь, слушай! Перед тобой Капитан Мири Робертсон, командир Первого боевого отряда Объединенных сил Литаксина! Капитан, я представляю вам кандидата в новобранцы Нелирикка Исследователя. Нелирикк смотрел прямо перед собой, как требовал устав. Крошечное существо опустило руки и почти лениво обошло вокруг него с осмотром. Уголком глаза Нелирикк увидел, как великан ухмыльнулся, но как только капитан закончила обход, он тут же скроил по-солдатски серьезную мину. — Это — человек с той дурацкой винтовкой? — спросила она у разведчика. Нелирикк постарался остаться бесстрастным. В конце концов, такой вопрос был вполне законным, а объяснять все следовало его поручителю. — Да, капитан. — Гм-м-м. — Она снова зашла ему за спину. — А это что, к дьяволу, такое? — Я снял это с его… — Он говорить может? — огрызнулась капитан. — Да, капитан. Разведчик стушевался, а великан снова ухмыльнулся себе в бороду. — Исследователь! — обратилась прямо к нему капитан. — Эта штука, в которой ты запутался, что это? Нелирикк продолжал смотреть прямо перед собой, сосредоточившись на том, чтобы правильно подобрать земные слова. — Переведи это, — приказал голос, требующий повиновения, и разведчик прикусил губу. — Я… На торговом — шейное украшение Джелы. На высоком лиадийском: Колье Джелы… — Он помолчал, растирая большим пальцем подушечки остальных, словно ощупывая оттенки смысла. — На земном… наверное, удавка Джелы. Или… — Понятно, — прервала его капитан. Она снова встала, скрестив руки, прямо перед Нелирикком. — Исследователь! У всех икстранцев есть при себе такое? Превосходно! Капитан соображает быстро и по существу! — Нет, капитан. Мой… Тот отряд, где я обучался, отдает честь одному из первых своих членов. Все, кто там обучался, носят шибджелу. У других отрядов… — Другие игрушки, — договорила она за него и добавила, почти не поворачивая головы: — Джейс! — Да, капитан Рыжик? Бородач не кланялся, но на его лице ясно читалось уважение. — При тебе есть какая-нибудь игрушка? Великан ухмыльнулся, шагнул вперед и продемонстрировал кусок дерева очень странной формы. Возможно, это была дубинка, хотя для такой работы она казалась слишком хрупкой. Деревяшка чуть заострена и отлично отполирована. Руки Нелирикка так и зачесались от желания потрогать ее, проверить ее равновесие, понять ее теорию. — Такие видел? — спросила капитан, вставая слева от него. — Нет, капитан, — ответил он, отметив про себя, что у капитана, оказывается, несколько имен. — Прекрасно. Значит, у нас тоже есть кое-какое секретное оружие. Она снова оказалась у него за спиной. — Больно? — спросила она, и он ощутил обжигающую боль там, где она дотронулась до его ноги выше кровоточащей раны. — Да, капитан, — спокойно ответил он. — И должно болеть. Вид довольно гадкий. Сражаться можешь? — Да, капитан. — Он чуть помедлил. — Сейчас? — Нет! — Она снова стояла перед ним, запрокинув голову, так что ему видно было суровое личико не больше его ладони, на котором горели яростные серые глаза. — Я спросила, можешь ли ты хорошо сражаться? В моем отряде никто не отлынивает, понимаешь? Мои солдаты сражаются! — Я могу сражаться, капитан. Я много лет учился. Я могу стрелять из автовинтовки, из… — Рекламу можешь опустить. На скольких языках ты говоришь? — Слушаюсь, капитан, — проговорил Нелирикк, удивляясь, но тут же вспомнил, что с ним говорит капитан, под началом которой находится разведчик. — Языки: икстранский, лиадийский, торговый, земной и ришкак. — Хорошо. Умеешь слушаться приказов? — Да, капитан. — Если я прикажу тебе идти в атаку на броню, а при тебе будет только винтовка, ты это сделаешь? — Да, капитан. Серые глаза смотрели на него без всякого выражения. — Ты действительно думаешь, что сможешь принимать приказы от такой, как я? Он секунду колебался, потом начал давать уставной ответ, но был остановлен резким взмахом почти детской ручки. — Говори мне то, что думаешь, исследователь. Правду, — Да, капитан. Исследователю кажется… что капитан… очень маленькая. Как это ни поразительно, она рассмеялась. — Правда? А капитану кажется, что ты сверх меры высокий. Если ты не сможешь повиноваться моим приказам, я просто передам тебя командору Кармоди, и пусть он с тобой разбирается. Я никого не просила, чтобы мне в отряд дали второго разведчика. Сдается мне, что и с одним хлопот хватает. — Она задумчиво поморгала. — Может, проще всего вообще тебя отпустить. Нелирикк судорожно сглотнул. — Капитан… — Дьявольщина, Рыжик! — заорал командор Кармоди, заглушив все другие звуки в помещении. — Это ни в какие ворота не лезет! А сколько он знает? Дорогуша, да этот парень — просто красавец! Мы не имеем права бросить его в лапы шайки хулиганов, которые даже мышей на складе не извели! — Великолепно, — ответила она бесстрастно. — Он тебе нужен? — Ну-ну, малышка, ты же понимаешь, что ему будет лучше у тебя. Похоже, они с разведчиком друг друга прекрасно понимают. — Вот это меня и пугает, — проговорила капитан, хотя по ней не заметно было, чтобы она чего-то боялась. Она со вздохом повернулась обратно к Нелирикку. — Ладно, Красавчик, у тебя было время подумать. Кого выбираешь, меня или командора Кармоди? Он посмотрел на разведчика, и тот ответил бесстрастным взглядом. На командора Кармоди, который пожал плечами и спрятал руки за спину. На саму капитана. — Разведчик рекомендовал меня своему капитану, у которой есть мудрость, чтобы оценить… потенциал разведчика. Я даю слово повиноваться приказам капитана, если она примет меня в свой отряд. — Гм… С первой помощью знаком? — Так точно, капитан. — Хорошо. Помоги командору Кармоди подлатать тебя. — Есть, капитан. Бородатый мужчина вышел вперед с аптечкой под мышкой. Капитан направилась к ящику, который служил сиденьем разведчику, и подтянулась на него. — Исследователь, у меня из-за тебя будет масса проблем. Ты это понимаешь? — Я не подумал, капитан. Я… — Так подумай! Даю тебе время, пока длится эта твоя первая помощь, а потом изволь сказать мне, какие проблемы у меня возникнут с тобой и из-за тебя и как от них избавиться. И подумай как следует, аккази? — Есть, капитан. Командор Кармоди поставил аптечку рядом с ним и встал у него за спиной на одно колено. Нелирикк почувствовал, как тот дотронулся до шибджелы и взялся за конец с кольцом. — Ну держись, парень. Сейчас малость пощиплет. Наверное, он плохо понимал земной: быстрый рывок, выдернувший проволоку из раны, вызвал мучительную боль, острую, но благословенно недолгую. Он беззвучно прикусил губу и сосредоточился на том, чтобы сохранить вертикальное положение. Послышалось тихое шипение, холод — и рана онемела. Потом раздался звук вспарываемой штанины. Нелирикк сосредоточился на задаче, которую ему дала капитан. — Капитан, анализ показывает, что все мелкие проблемы, порожденные включением исследователя в отряд, вытекают из одной большой проблемы. Капитан отвлеклась от разговора с разведчиком, шедшего на незнакомом Нелирикку языке, и нахмурилась. — Вот как? — спросила она, но этот вопрос был явно риторическим, поскольку она сразу же приказала: — Объясни эту крупную проблему и предложи путь ее решения. — Есть, капитан. Он поднес кулак к свежеперебинтованному плечу и запоздало сообразил, что этот жест вполне может быть истолкован как оскорбительный. — Основная проблема заключается в том, что исследователь — икстранец, а отряд под вашим командованием — нет. Решение… — Ему было неловко давать такой ответ. И кроме того, такой ответ плохо характеризовал его будущую полезность для ее отряда. Нелирикк постарался, чтобы его лицо оставалось стоически спокойным. — Капитан, я прихожу к выводу, что решения не существует. Биология — это факт. — Биология, — поправила она его, — это один факт из множества других. Она поднялась на ноги прямо на том ящике, где сидела, и поманила его пальцем. — Иди сюда. Он сделал два шага вперед и остановился, ощутив, что разведчик вдруг напрягся. — Я сказала — иди сюда! — рявкнула капитан. — Слушаюсь, капитан. Тревожно поглядывая на разведчика, он прошел вперед, пока пальцы его ног не уперлись в ящик, на котором она стояла. Даже при этой добавочной высоте он смотрел на нее сверху вниз и секунду смог разглядывать толстый жгут волос, плотно обернутый вокруг ее головы. Потом она подняла к нему лицо. — Что это за штуки? — спросила она, указательным пальцем водя по линиям на его щеках. — Капитан, это вингтай — отметины чина и… успехов. Наносятся иглой, чтобы на всю жизнь. — Так. И что говорят твои? Нелирикк моргнул и осмелился бросить быстрый взгляд на разведчика, но тот в ответ только выгнул подвижную бровь. — Капитан, — уважительно ответил он, снова глядя ей в лицо, — справа — знак того, к какому отряду относишься с рождения. Название, наверное, Гвардейцы Джелы. По-земному я не… Она махнула рукой. — Достаточно точно. А как насчет левой? — Капитан, левая щека говорит, что я — исследователь. Двойная линия показывает, что я… что я разжалован. А еще… отметина яслей, учебного отряда, отличия в пилотировании и меткости. А это… — Он поднял руку и провел кончиками пальцев по правой щеке, ощутив под ними старый шрам, почти скрытый под слоями татуировок. — Это — нчака, — медленно проговорил он. — Когда солдат заканчивает обучение и получает собственное оружие, сержант Арсенала крестит в крови его личный нож, чтобы показать, какое у него острое лезвие. — Он замялся и посмотрел на разведчика. — Факты к сведению. С разрешения капитана. — Она помахала рукой. — Валяй. Видимо, это слово означало позволение говорить, а не приказ к действию, хотя его буквальный перевод… Нелирикк вздохнул. — Да, капитан. История говорит, что вингтай использовались первыми солдатами потому, что внушали страх лиадийцам. — Внушали страх? … — На секунду нахмурившийся лоб сразу же разгладился. — Ага. Если это остановит их на секунду и даст вам возможность нанести первый удар, то усилия не потрачены даром. Надо полагать. Она посмотрела на командора Кармоди. — Нам срочно нужен медик. — К твоим услугам, дорогуша, — жизнерадостно отозвался великан и прошагал к двери, крикнув в соседнюю комнату, чтобы позвали кого-то по имени Чен. — Медик сможет составить программу стирания татуировок, — говорила тем временем разведчику капитан. — Наверное, и цвет кожи можно изменить. А как насчет волос. И… — Она повернулась. — Ты можешь отрастить бороду, Красавчик? Нелирикк напрягся. Бороду? Она что, приняла его за крестьянина? Или купца? Или… земного командора? Он чуть было снова не вздохнул. — Капитан, солдат просто не имеет бороды. Это — вопрос дисциплины. — Гм. Так что если ты просто пару деньков проигнорируешь дисциплину, у тебя начнет расти борода? Или ты как вот он? Тут она указала на разведчика. Тот приподнял бровь, но промолчал. — Если бы дисциплина была забыта, — напряженно проговорил Нелирикк, — у исследователя на лице стали бы расти волосы. С позволения капитана, тогда было бы очень трудно читать вингтай. — Это не проблема, — заверила его она. — Мы первым делом избавимся от всех этих лицевых украшений. — Тут она снова повернулась к разведчику, оставив Нелирикка мысленно ахать. — Как насчет волос и бороды? Тут что-то можно сделать? — Шутишь, да? Вот погоди… — Капитан! Нелирикк наконец снова обрел дар речи. Она повернулась к нему. — Что? — Капитан, вы удалите… Его рука вернулась к щеке, проследила привычную спираль своего Отряда, прикоснулась к нчаке. Она нахмурилась. — Ты, кажется, сказал, что хочешь служить в моем отряде? — Нелирикк судорожно глотнул воздух. — Так точно, капитан. — И ты сказал, что носишь эти штуки, чтобы внушать страх лиадийцам, так? — Так точно, капитан. — Ну так мой отряд не внушает страх лиадийцам. Мой отряд хочет внушать страх икстранцам, усвоил? Он воззрился на нее, пытаясь перестроиться так, чтобы думать об икстранцах как о врагах, и снова прикоснулся к отметине зрелости. — Так точно, капитан. Она повернулась на своем ящике и поймала его взгляд глазами, полными такой магической силы, что он не мог разорвать контакт. — Ты сможешь отмочить такую шутку, Красавчик? Ее голос звучал дружелюбно, но земные слова оставались непонятными. Словно почувствовав его смущение, она спросила снова, уже на высоком лиадийском: — Вы сможете вырастить детей своих поступков, Нелирикк Исследователь? Он поклонился. — Я связан словом, данным… благородному противнику. Принято во внимание, что отряд поступил бесчестно и послал меня на смерть. Я постараюсь действовать лучше в отношении детей моих поступков. — Ладно. — Она снова перешла на земной. — Когда тебя должны были забрать? — Через шесть дней, в полночь по местному времени. — Хорошо. Дай разведчику свои позывные, об этой детали мы позаботимся. Тем временем тебе приказано сотрудничать с Чен, выздоравливать, есть и отдыхать. Думаю, проведешь там день-другой… — Она взглянула на разведчика, и тот кивнул. — Ты получишь компьютер, и техник покажет тебе основные принципы работы. Разведчик составит тебе основу, которой ты будешь следовать. У него кружилась голова. Внезапно он почувствовал такую усталость, словно вел бой уже несколько дней, и сон показался ему сладкой мечтой. — Никак нет, кап… — начал было он, но тут же поправился: — Есть один, капитан. Каково будет мое положение в отряде? Не намерены ли они держать его в этой клетке, вводя в компьютер данные, пока они не иссякнут полностью? Что-то в его душе отказывалось поверить, что разведчик на такое способен, хотя весь его жизненный опыт убеждал в том, что это — единственное разумное применение, которое они ему смогут найти. — Положение в отряде? — Она нахмурилась. — Ты будешь личным адъютантом капитана. Ты будешь подчиняться непосредственно капитану. — Ее глаза сверкнули. — Это тебе годится? Личный адъютант капитана? Нелирикк моргнул и посмотрел на разведчика, но смог прочесть на его гладком лице только усталость — такую же глубокую, как и его собственная. — Это мне годится, — ответил он, стараясь не замечать ухмылки командора Кармоди. — Спасибо, капитан. — Не спеши меня благодарить, — мрачно отозвалась она, а командор Кармоди захохотал. Она отвернулась. Разведчик услужливо пристроился рядом с ней. Но она почти сразу же остановилась и снова повернулась к нему. — И еще одно. — Она указала на лиадийца. — Ты дал ему клятву защищать его и его род? Нелирикк из последних сил попытался сосредоточиться. — Так точно, капитан. — Так точно, капитан! — повторила она и вздохнула. — А ты спросил его, что это значит? Ты спросил, нет ли у него тройни или старика отца? Структура лиадийского клана имеет очень сложный характер. Нелирикк изучал ее, как принято изучать все сведения о противнике, которые удается добыть, однако не был уверен в том, что его понимание соответствует действительности. — Никак нет, капитан. — Она снова вздохнула. — Будешь учиться на собственных ошибках, да? За исключением прямых приказов, при любой просьбе лиадийца что-то сделать, выясняй подробности, аккази? — Есть, капитан. — Хорошо. Так вот, детали, которых ты не выяснил в данном случае, включают в себя и тот факт, что мы с разведчиком — спутники жизни. — Она сделала шаг вперед и всмотрелась в его лицо. — Знаешь, что такое спутники жизни, Красавчик? — Я… не могу знать, капитан. — Так теперь сможешь. В общем, дело обстоит так, что мы с ним — одно целое. Если меня завалят, говорить моим голосом будет разведчик. Если завалят разведчика… Наверное, на его лице все-таки отразились одолевающие его чувства, потому что она усмехнулась и кивнула. — Заковыристо, да? Вот и приходится следить за ним все время. Она обернулась к двери. Туда входили двое с каталкой, на которой была установлена аптечка для всего тела, или, на земном, автоврач. Нелирикк посмотрел на капитана неуверенно: такие вещи предоставлялись только генералам… — Это — Чен, — сказала капитан. — Он займется твоими порезами и сотрет татуировки, все в соответствии с приказом. Она приостановилась и прижала палец к своей щеке там, где у него была нчака. — Об этом не тревожься. Человек сам хозяин своим шрамам. Но татуировки делают тебя похожим на икстранца, тогда как ты — солдат Первого Литаксинского Нерегулярного. Раз командор Кармоди считает тебя такой ценностью, не годится, чтобы тебя пристрелили свои, так, Джейс? — Совершенно верно, капитан Рыжик! Чен, по-моему, с усами он будет очаровашка. — Сделаем, что сможем, — спокойно согласился медик, подходя к Нелирикку с переносным диагностом. — Ну, сынок, закатай-ка рукав, и мы посмотрим, из чего ты сделан. Нелирикк со вздохом послушался. Когда он снова поднял голову, в помещении с ним остались только медики. |
||||
|