"Серебристые сумерки" - читать интересную книгу автора (Бристол Ли)

Глава 11

Анна очень любила субботние вечера. Сегодня Стивен ужинал в городе, работники уехали развлекаться, а слуг Анна отпустила пораньше, поэтому находилась в доме совсем одна, наслаждаясь тишиной и покоем.

Завтра с утра ей снова предстояло исполнять роль леди и владелицы ранчо. Анна намеревалась отправиться в город в карете, как и положено, с грумом, пообедать со Стивеном, попить чай с одной леди из Социальной лиги, потом не спеша отправиться домой, заезжая по пути к соседям, чтобы выпить лимонада, поболтать и ненавязчиво напомнить тем самым о существовании семейства Хартли. Анна поступала так не ради семейства, просто в обязанности, привитые ей с воспитанием, входило поддерживать хорошие отношения с соседями. А сегодняшний вечер принадлежал только ей, можно было посидеть в темноте, послушать тишину, вспоминая, как она оказалась в этих диких и чудесных краях.

Никто и никогда не говорил Анне, что леди не подобает пить в одиночестве. Возможно, потому, что внимание воспитателей было отвлечено другими ее поступками, не подобающими леди, а может, оттого, что на все замечания Анна отвечала беззаботным смехом, а то и вовсе не обращала на них внимания. Поэтому ближе к полуночи Анна отложила в сторону бухгалтерские книги, отбросила все мысли о делах, налила себе большую порцию бурбона и босиком (что вовсе не подобало леди) вышла на улицу.

В воздухе разливалась приятная прохлада, и она накинула легкую шаль. Анна углубилась в сад, влажная трава покалывала голые ступни, вечерний ветерок играл распущенными волосами. Ею овладел дух озорства и отваги… Одна, над головой ночное небо, она свободна, она хозяйка своей судьбы!

Анна остановилась, подняла голову и вгляделась в сверкающее звездами небо. Его красота и безбрежность опьянили ее больше, чем бурбон. Среди всего этого природного великолепия Анна на миг почувствовала себя такой, какой ей всегда хотелось быть, – отважной, раскованной, не боящейся наслаждаться жизнью. За этим она и приехала в Техас. С первого же дня эти суровые, дикие земли вызвали отклик в душе Анны. Была в этих просторах какая-то роднящая их необузданность.

Эти земли, казалось, были полны надежд, они становились иными с каждым новым восходом солнца, не давали расслабиться, постоянно подвергая испытаниям ум и силу человека. Не только дух авантюризма заставил Анну остаться здесь. Она почувствовала, что здесь скрыта масса возможностей, этими возможностями был буквально наполнен воздух, которым она дышала. Здесь женщина могла управлять и властвовать, создавать династию, строить планы на будущее. Здесь женщина могла одна гулять под ночным звездным небом, ходить босиком по росе, пить крепкий бурбон, если ей этого хотелось, и никто не мог помешать ей.

Анна в каком-то порыве подняла бокал к небу, словно приветствуя его Затем громко рассмеялась и закружилась. Звезды мелькали перед глазами, влажный подол хлестал по лодыжкам. Бурбон выплеснулся на кружевную манжету, и это вызвало у Анны новый приступ смеха. Как чудесно вот так, в одиночестве, предаться веселью в обществе себя самой и окружающей природы!

Сейчас это была та Анна, о существовании которой мало кто подозревал, и лишь единицы наблюдали ее такой. Это была, пожалуй, тайная сторона ее натуры. Марк иногда присутствовал при этих мгновениях свободы, Стивен подозревал об их существовании, а Джош Коулман ближе, чем кто-либо другой, подошел к пониманию.

Анна словно споткнулась об это имя. Глубоко и с удовольствием вдыхая прохладный ночной воздух, она попыталась избавиться от этой занозы. Однако ночь пахла чем-то резким, грубым, чем-то мужским… как Джош. Да, будь она сейчас рядом с ним, она бы обоняла его мужской запах, могла бы почувствовать его вкус…

Летний домик был личным убежищем Анны. Он являлся частичкой прошлого, в которое Анна могла вернуться, когда ее слишком утомляла роль бесстрашной авантюристки. Направляясь сейчас к нему по освещенной лунным светом выложенной плитами дорожке, Анна вспомнила, что ни Марк, ни Стивен никогда не бывали в этом домике вместе с ней. И теперь она инстинктивно искала полного уединения, чтобы мысленно встретиться здесь с Джошем Коулманом.

Анна опустилась на широкую скамью с подушками и отхлебнула бурбона. На губах ее заиграла легкая улыбка. Анна вспомнила выражение лица сидевшего в корыте Джоша, когда она внезапно появилась. Она почувствовала тепло – или это просто действие бурбона? Беззащитный, захваченный врасплох Джош. Влажные темные волосы на груди, твердые коричневые соски, сморщившиеся, как у женщины, от холода. Анна как будто видела воочию и выпуклую мускулистую грудь, и узкую талию, и дорожку волос, которая, сужаясь, уходила под воду. Она смаковала эти воспоминания с нарастающим возбуждением, чувствуя себя словно школьница, рассматривающая неприличные картинки.

Но, в сущности, что в том постыдного? Ведь это были ее тайные мысли, ее личные фантазии, о которых никто не мог узнать. Завтра, когда она снова увидит Джоша, она, возможно, вспомнит о своих мыслях и покраснеет. Но этой ночью, в темноте и одиночестве, у нее не было секретов от себя самой. А значит, ни к чему и стыдиться.

В ночной тиши, не скрывающей ни малейшего звука, до Анны донесся приглушенный топот копыт. Всадник съехал с дороги и теперь направлялся к конюшне, объезжая дом. У Анны екнуло сердце: может, это он?

Но она тут же отогнала эту мысль. Работники постарше иногда возвращались по субботам из города вечером, а молодые (“особенно такие, как Джош”, – подумала Анна) развлекались, что называется, на полную катушку. Все же она почему-то напряженно прислушивалась к скрипу ворот, ржанию потревоженных лошадей в конюшне, к звону уздечки, свидетельствовавшему о том, что всадник распрягает лошадь. Анна слушала и ждала.

Было какое-то волшебство в техасской ночи. В ней, казалось, воплотилось все, что было дорого Анне. Она подняла взгляд на безбрежное небо с его бесчисленными сверкающими звездами, повисшими в бесконечном пространстве. Похоже, даже воздух дрожал, охваченный каким-то предчувствием или надеждой, слишком дерзкой, чтобы ее передать словами. Анне почудились вой койота, пение тетивы индейского лука, звук мушкетного выстрела, оглушительный топот огромного стада… Здесь прошлое и настоящее имели одинаковое право на существование. Дикая, непредсказуемая, опасная земля… во многом напоминающая Джоша Коулмана.

И тут Анна заметила в прозрачном воздухе струйку табачного дыма. Сердце ее учащенно забилось, но она, кажется, вовсе и не удивилась, когда рядом с ней на землю упала длинная тень.

– Добрый вечер, мадам, вот мы и снова встретились.

Анна подняла голову и посмотрела на Джоша. Луна светила за его плечом, и ей оставалось лицезреть лишь его силуэт: поза его была расслабленной, ленивой, меж пальцев мерцал красный огонек. Анна подумала, что ей приятно даже просто смотреть на Джоша, снова улыбнулась и ответила тихо:

– Да, встретились, мистер Коулман. Джош усмехнулся:

– Учитывая обстоятельства нашей последней встречи, не кажется ли вам, что вы уже можете называть меня просто Джош?

– Возможно. Но я не уверена, что это будет правильно… Джош.

Джош поднялся на ступеньки. Сделать это его побудили непривычный тон Анны, отблеск лунного света на ее волосах и что-то неуловимое, словно пьянящий аромат, разлившийся в воздухе. Джош инстинктивно почувствовал, что Анна изменилась… А может, у нее просто было хорошее настроение?

Анна почти растворилась в серебристых бликах лунного света, длинные полы ее белого одеяния спускались волнами, кружевные края бледно-лиловой шали сливались с бархатными тенями. Ее шелковистые лунного цвета волосы свободно рассыпались по плечам. Глядя на нее, Джош почувствовал, как у него перехватило дыхание. Ему и раньше приходилось видеть красивых женщин, но это была Анна Эджком, и сейчас они находились наедине, под звездным небом, и кожу их обдувал легкий летний ветерок. “Она очаровательна” – вот какое определение пришло на ум Джошу.

На лице его появилась обаятельная, насмешливая улыбка:

– Пьете в одиночестве, леди Хартли? Я потрясен.

Анна улыбнулась в ответ. Она вовсе не испытывала недовольства оттого, что Джош нарушил ее уединение и вторгся в ее убежище. Наоборот, ей казалось, что его появление было неизбежным, просто ее фантазии обрели плоть. Разве она не предполагала, что именно от Джоша – но только от него – ей нет смысла скрывать свои секреты?

– А хотите испытать еще большее потрясение? Джош с любопытством поднял голову, и Анна протянула руку:

– Джентльмену следовало бы и леди предложить закурить.

Джош тихонько присвистнул, в его глазах заплясали веселые искорки.

– Кто найдет добродетельную жену? Цена ее выше жемчугов[7], – процитировал Джош.

– Но я всего лишь прошу закурить.

– Миловидность обманчива и красота суетна; но жена, боящаяся Господа, достойна хвалы.[8]

Анна закашлялась от смеха.

– Цитируете Библию, сэр? Но вам ни за что не удастся убедить меня в том, что вы провели вечер в церкви!

Джош усмехнулся и уселся на скамью рядом с Анной.

– Просто, когда я вел себя плохо, моя мать заставляла меня учить стихи из Библии. Плохо выполнил поручение – два стиха, сунул лягушку в чайник – восемь, а выругался – это уже целая глава. К тому времени, когда мне исполнилось двенадцать, я уже знал наизусть весь Ветхий Завет.

Анна рассмеялась тихим гортанным смехом, а затем подняла голову и с подозрением посмотрела на Джоша:

– А теперь?

– Я мог бы дать сто очков вперед любому проповеднику, – скромно заявил Джош.

Анна снова засмеялась и сделала затяжку. И словно ощутила вкус губ Джоша, точно так, как ощущала его внимательный взгляд. В теле появилась приятная истома, теплая волна поднялась к груди, будто в предчувствии счастья. Вкус бурбона и крепкий табачный дым в окружении пляшущих теней… Анне казалось, что они с Джошем озорные дети, у которых имеется от взрослых общая тайна. Леди Хартли куда-то подевалась, перед Джошем сидела просто Анна, наслаждающаяся жизнью.

Джош взял из ее несопротивляюшихся пальцев бокал, сделал глоток и весело поинтересовался:

– Леди, а вы, случайно, не пьяны, а?

– Не говорите глупостей. – Анна сделала последнюю затяжку и вернула самокрутку Джошу. – Почему мужчины упорно считают, что стоит женщине выпить, как она немедленно оказывается пьяной?

– Да, тут я ошибся. – Джош вернул бокал Анне, и она допила его.

– Итак, – Анна отставила бокал и посмотрела на Джоша, – поскольку мы установили, что вы провели вечер не в церкви… то что вы делали в городе?

Джош сделал затяжку:

– А что обычно ковбои делают в городе?

– Поскольку я не ковбой, то не могу себе представить.

– Ну… – Джош сделал вид, что задумался. – Некоторые, наверное, напиваются, другие играют в карты. Кто-то посещает собачьи бои, кто-то заходит в парикмахерскую. Но разумеется, – он покосился на Анну, – большинство рано или поздно оказываются в борделях.

– А вы?

– Я… – Джош принял скромный вид. – Много не пью, не могу позволить себе проиграть все деньги в покер, а что касается женщин… я не видел ни одной, которая привлекла бы мое внимание.

Анна подняла бровь:

– Вы, наверное, слишком требовательны.

– Возможно, – согласился Джош.

– И какие же женщины вам нравятся? – поинтересовалась Анна. Она понимала, что леди никогда не стала бы задавать такой вопрос, но ее это мало волновало.

Джош, похоже, задумался, глаза его прищурились.

– Обычно мне нравятся высокие, худые блондинки. Ну, вам знаком этот тип женщин. – Ленивым жестом он отшвырнул окурок, и тот зашипел, упав в траву. Анне казалось, что взгляд Джоша, медленно передвигающийся по ее телу, иногда останавливаясь, ласкает ее кожу. – У них бывают слегка курносые носы, пухлые губы, а плечи квадратные, как тавро.

Анна выпрямила ноги и нервно одернула подол. Раздражение так и светилось в ее глазах.

– У вас довольно странный вкус.

Джош откинулся на спинку скамьи, скрестив руки на груди. Анна заметила, как в его глазах заплясали лукавые искорки.

– Все зависит от того, что считать странным. Например, у женщины моей мечты волосы как шелковая пряжа, а глаза такие, что они могут одним взглядом превратить мужчину в лед или испепелить его.

Голос Джоша дрогнул, стал хриплым, он перешел почти на шепот. Глаза его продолжали сверкать, но насмешки в них уже не было. И когда взгляд Джоша остановился на губах Анны, у нее перехватило дыхание.

– А губы ее, даже когда они плотно сжаты, вызывают у мужчины жгучее желание ощутить их вкус. А каждое ее движение… – Взгляд Джоша прошелся по шее Анны, по груди, опустился ниже… И Анна почувствовала, как в животе у нее поднимается горячая волна. – Каждое ее движение заставляет мужчину думать о таких вещах, о каких он никогда бы не подумал по отношению к леди.

“Он хочет поцеловать меня, – подумала Анна, и сердце ее бешено заколотилось. – Он хочет поцеловать меня, и я тоже хочу этого… я позволю ему… Вот сейчас он протянет руку и дотронется до моих волос или щеки. Да, сейчас он поднимет руку, и его жесткая ладонь ляжет на мое лицо, его прерывистое дыхание смешается с моим, я почувствую на своих губах его губы, а на теле – его сильные руки… От этого мгновения нас отделяет всего секунда, одно маленькое движение…”

Но Джош не шевелился, он сидел, скрестив руки на груди, и смотрел на нее таким взглядом, который обжигал ее кожу и затруднял дыхание.

– Женщина моей мечты постоянно вступает со мной в единоборство, – медленно продолжил Джош. – Она будет отстаивать свою самостоятельность и драться до последнего, но на самом деле она и сама хочет, чтобы я укротил ее, как дикого жеребца. В конце концов именно так я и поступлю.

Анна почувствовала, как у нее горят щеки, она отвернулась.

– Вы просто плохо воспитаны и невыносимо грубы, – резко бросила Анна. – И неудивительно, что субботним вечером вы оказались в одиночестве.

Джош тихо рассмеялся.

– Но я вовсе не один, герцогиня, – возразил он и неожиданно спросил: – Кстати, откуда у вас титул? Он принадлежит вам по праву рождения, или вы удачно вышли замуж?

– Я не герцогиня, а виконтесса. Мой муж, который одновременно приходился мне троюродным братом, носил титул виконта.

– Значит, вы из рода Хартли?

– Разумеется. Первым в эти края приехал мой дед, это было пятьдесят лет назад. – Анна с любопытством посмотрела на Джоша. – А вам известна история Хартли и Филдингов? Конечно, неизвестна, откуда вам знать ее. Очень трогательная история.

Во взгляде Джоша что-то мелькнуло, но тон не изменился:

– Неужели?

Анна кивнула и отбросила волосы за спину.

– С самого начала моему деду принадлежали ранчо “Три холма” и большинство близлежащих земель. Но человек по имени Джед Филдинг выиграл у него в покер изрядный кусок земли… Говорят, он шельмовал, но, насколько я знаю, дед тоже жульничал. Дед вообще был великим грешником, из Англии ему пришлось бежать из-за разразившегося скандала, а здесь он тоже успел попортить себе репутацию еще до встречи с мистером Филдингом.

Джош удивленно поднял бровь:

– Звучит так, словно вы гордитесь им. Анна беспечно пожала плечами:

– А по-моему, есть даже некоторый шик в том, что один из твоих предков был мошенником. Вы не согласны? И кроме того, это было так давно, что уже почти не имеет значения.

– А вы уверены, что не унаследовали плутовство от своего деда? – съязвил Джош, пытаясь увести разговор в сторону от опасной темы.

– Плутовство не передается по наследству, – отмахнулась Анна. – Оно или есть, или его нет. Но как бы там ни было, деда очень расстроил поступок мистера Филдинга, да и собственный проигрыш, разумеется, и он объявил мистеру Филдингу войну. К несчастью для деда, все обернулось печально. Джед Филдинг застрелил его и оставил гнить в безымянной могиле где-то на берегу реки Сабин.

Сердце Джоша забилось учащенно. Вот и настал момент. Может, сказать ей?

– Наверное, вы должны ненавидеть Филдингов? – осторожно поинтересовался он.

Анна беззаботно рассмеялась. В ее глазах сияли отблески луны, и Джошу захотелось поцеловать ее. Однако и ответ Анны ему тоже хотелось услышать.

– В конце концов, все это было так давно! Конечно, тогда все очень возмущались, но потом мы почти чудом вернули “Три холма”, а остальное имеет не такое уж большое значение.

Джош внимательно посмотрел на Анну, освещенную лунным светом. Сейчас он видел в ней не только красивую женщину, которая с каждой минутой волновала его все сильнее. С какой легкостью она отбрасывала прошлое со всеми его проблемами и загадками! Похоже, оно вовсе и не волновало ее. Он-то явился сюда как раз ради прошлого, а Анне оно казалось не более чем забавной легендой. А смог бы он с такой же беззаботностью, как Анна, отнестись к тому, что ему стало известно о собственном прошлом? И стала бы она более серьезна, если бы узнала, зачем он приехал сюда?

Может, все-таки рассказать ей?

Соблазн был велик, но кем-кем, а уж круглым идиотом Джош точно не был.

Он решил сменить тему разговора:

– А ваш лорд Хартли? Он был такой же непоседа и плут, как ваш дед?

Анна засмеялась:

– Вовсе нет.

Джош поднес указательный палец ко лбу и задумчиво посмотрел на Анну.

– Позвольте я угадаю. Это был вполне цивилизованный брак, я уверен. Ваши родители приметили его, расставили силки, и бедному парню просто некуда было деться. Он наверняка был истинным джентльменом. На несколько лет старше вас, надменно выпяченная нижняя губа, небольшой животик. Он оплачивал ваши счета, покупал красивые платья, пил кларет. Был вежливым, щедрым, спокойным, но почти таким же надоедливым, как клоп в кровати холодным вечером. Я прав?

Анна покосилась на Джоша, ее одолевали противоречивые чувства: с одной стороны, слова Джоша развеселили ее, с другой – следовало бы обидеться. Но хорошее настроение взяло верх, и легкая улыбка тронула уголки рта.

– Вы далеки от истины. Марк был стройным и одного со мной возраста.

Однако другие догадки Джоша, касавшиеся характера Марка, к неудовольствию Анны, оказались верными, поэтому она решила сменить тему, предварительно добавив:

– И мои родители никоим образом не устраивали наш брак, наоборот, они были потрясены. Понимаете, мы с Марком сбежали, и, думаю, родители никогда не простят мне этого.

Джош слушал ее голос – такой мелодичный, напевный. Наблюдал за ее движениями и меняющимся выражением глаз. Все казалось ему очаровательным. Под платьем четко прорисовывалась нога Анны, стройная и длинная, из-под подола виднелся краешек голой ступни, и это волновало его. Сидеть с Анной наедине под луной было уже само по себе достаточно необычным занятием. А если…

Джоша охватило непреодолимое желание поцеловать Анну. От предвкушения этого поцелуя у него даже защипало губы, мускулы напряглись. Это случится… но не сейчас. Сейчас ему хотелось просто слушать голос Анны, наблюдать, как вздымается и опускается ее грудь, когда она говорит, видеть блики лунного света, запутавшиеся в ее волосах. Хотелось любоваться ею, и казалось, подобное занятие ему никогда не наскучит.

– А почему вы вышли за него замуж? – поинтересовался Джош.

Вопрос, который в устах кого-то другого мог показаться Анне нескромным, у Джоша прозвучал совершенно естественно.

– Потому что мне этого хотелось, – честно ответила Анна, а потом, пожав плечами, добавила: – Тогда это казалось мне правильным решением. Мы с Марком всегда прекрасно ладили… поэтому я подумала, что нам следует пожениться. Все равно в моем окружении не было ни одного мужчины, к которому бы я испытывала какие-нибудь чувства. Марк как раз унаследовал ранчо и собирался ехать в Техас, и я решила уехать вместе с ним. То есть я практически сбежала с ним, и мы поженились на пароходе, в открытом море. Думаю, что с моей стороны это был какой-то импульс.

Джош чуть повернулся и положил руку на спинку скамьи, его пальцы оказались всего в нескольких дюймах от плеча Анны. На его губах появилась мягкая, снисходительная улыбка. Анна взглянула на него, и Джош как будто шутя убрал с ее виска прядь волос.

– Вам следует быть поосторожнее с подобными импульсами, – с легкой язвительностью произнес он. Глаза Джоша светились глубоким, теплым светом. – Видите, куда завел вас ваш порыв? Сидите в темноте с одиноким ковбоем… – Тихий голос Джоша звучал убаюкивающе, его лицо было совсем рядом. – И похоже, вас еще ждут большие неприятности.

Анна почувствовала трепет в груди: во взгляде Джоша безошибочно читалось его намерение. Глаза Анны расширились, но она не отвела взгляд.

– Я не боюсь неприятностей.

Ладонь Джоша легла на шею Анны. Кончиками пальцев он слегка приподнял ее подбородок. Он наклонился, его зеленые глаза сверкали как изумруды. И тут губы Джоша коснулись ее губ.

Анна замерла. Его губы были нежными, но настойчивыми. Сильная рука покоилась на шее Анны, его грудь касалась ее груди. Перед ее глазами плыла пелена, пронзаемая вспышками света, ей казалось, что она не дышит, она не ощущала биения сердца, не чувствовала ничего, кроме губ Джоша на своих губах. Все происходило так, как Анна себе представляла, и все же такого она не ожидала! Она потеряла чувство реальности, не могла думать, а просто плыла по волнам своих ощущений.

Рука, лежавшая на ее шее, дрогнула и напряглась, Анна услышала, как он глубоко вздохнул. Ей показалось, что он хочет отстраниться, и с губ Анны слетел тихий протестующий крик. Но Джош обнял ее за талию и притянул к себе.

Движения его стали более настойчивыми, требовательными, и Анна медленно подняла руку и обняла мускулистые плечи. Губы ее разомкнулись, и язык Джоша решительно проник в ее рот.

Ошеломленная, Анна отшатнулась… Ей показалось, что она теряет рассудок. Исчезли мысли, больше не звучал голос разума, остался только инстинкт, который будоражил и тревожил ее. Но Джош подавил тревогу, нежно взяв ее лицо в свои ладони, и стал целовать брови, скулы, глаза…

– Анна, – хрипло прошептал он, – прекрасная леди… – Джош ласково провел по бровям Анны, и она подняла глаза.

Сквозь пелену Анна увидела его улыбку, мальчишескую и обаятельную, его глаза, светившиеся радостью, мужественный подбородок, густые завитки волос, спускавшиеся на лоб, чувственный изгиб губ. Но больше всего ее внимание притягивали глаза – такие яркие, такие живые, глаза, которые, казалось, могли поглотить ее всю целиком.

Губы Джоша снова тихонько коснулись губ Анны, и у нее снова перехватило дыхание.

– Анна, дорогая, – пробормотал Джош. – В твоей жизни так мало радостей… и так много тайн. Позволь мне доставить тебе радость. Позволь мне узнать твои тайны…

Их губы вновь слились в поцелуе, у Анны даже не мелькнуло мысли воспротивиться или оттолкнуть Джоша, в голове у нее сейчас вообще не было никаких мыслей. Язык Джоша снова медленно скользнул в ее рот. Какой чудовищный, чудный ритуал! И еще Анне казалось, что Джош заполняет ее и становится частью ее самой, а если они едины, стоит ли сопротивляться?

Ее колотила дрожь. Что-то внутри нее судорожно сжималось, соски набухли и затвердели. Руки будто обмякли, но все же им хватило силы, чтобы обнять Джоша, ощутить через ткань рубашки напряжение мускулов и тепло. Яркие вспышки света, кружение теней, неуправляемый вихрь эмоций. Стоит ли спрашивать, как такое могло с ней случиться? Разве она что-то знала о настоящей страсти? Все началось с любопытства, а потом завертелось в каком-то темном, опасном, безудержном смерче, таящем нечто неизведанное.

Губы Джоша коснулись шеи Анны, она выгнула спину, подаваясь навстречу его губам. Дыхание Джоша не остужало пылающую кожу, а только раздувало пожиравший ее огонь. Анна дотронулась до его волос… они оказались не жесткими, как ей всегда представлялось, а мягкими и шелковистыми. Джош тихонько провел по пульсирующей жилке на шее Анны, а затем его рука скользнула ниже, к атласным завязкам.

Где-то вдалеке Анна услышала смутный голос разума. Она стала подыскивать слова, но к тому времени, когда они слетели с ее губ, они уже перестали иметь значение.

– Нет, – прошептала Анна, – мы не должны… Однако голос ее прозвучал слишком тихо, Анна сама едва услышала его. Сейчас она ясно видела только глаза Джоша – глубокие, темные, в которых можно было утонуть, его лицо и улыбку – нежную, обволакивающую.

– Я же советовал тебе быть осторожной… – тихо промолвил Джош.

Однако уже была развязана последняя завязка.

Обнаженные груди Анны почувствовали на себе губы Джоша, он что-то бормотал изумленно и восхищенно, его язык ласкал ее кожу… Это было какое-то безумие! Ей казалось, что в жилах пылает огонь, и волны желания уже готовы были превратиться в шторм.

– Прошу тебя… – прошептала Анна.

Она хотела попросить Джоша остановиться, потому что не в силах больше была испытывать такое мучительное наслаждение. Но она так и не закончила фразу. Пальцы Анны зарылись в волосы Джоша, она крепче прижала к себе его голову, закрыла глаза и отдалась охватившим ее чувствам. Анна даже не представляла себе, что такое бывает.

Краешком сознания Джош понимал, что он вовсе не желал такого поворота событий. Но теперь уже поздно было об этом думать. Сейчас он только чувствовал всепоглощающую страсть Анны, которая захлестнула и его самого. Ему казалось, что он уже почти растворился в этой женщине, и теперь уже не разобрать, где она, а где он сам. Все это походило на безумие. Джош никогда не испытывал ничего подобного.

Руки Джоша осязали стройное и податливое тело Анны, прошлись по изгибу талии, опустились на бедра. Джош чувствовал, что у него дрожат пальцы, да и сам он весь дрожал, и сердце колотилось с бешеной силой. Джош успел подумать: “Я знал… знал, что это произойдет с нами…” А потом он уже ни о чем не мог думать – потому что Анна целиком заполнила его.

Джош осторожно уложил Анну на скамью, его ладонь легла на ее ногу. Легкая ткань подола покорно поднималась вслед за его рукой, которая уже легла на колено, потом коснулась бедра.

– Анна! – только и успел торжествующе прошептать Джош.

“Нет, нельзя, – мелькнула у Анны смутная мысль, – это не должно случиться!..” Но тело ее пылало, голова кружилась, и тут Анна ощутила на себе теплую тяжесть. Ночной воздух щекотал ее голые ноги, которыми она сжимала бедра Джоша. “Господи, неужели это со мной?..” – мелькнуло где-то вдали, но тут же исчезло, сметенное водоворотом чувств. Заполнившее Анну желание отогнало прочь все мысли. Джош. Это все, о чем она сейчас могла думать…

Джош на мгновение отстранился, его ладонь скользнула вниз и очутилась между их телами. Внезапная вспышка паники заставила Анну открыть глаза, она увидела лицо Джоша, сведенное судорогой желания. Дыхание его было прерывистым, горевшие огнем глаза глядели прямо в глаза Анны.

– Останови меня, Анна! – хриплым шепотом взмолился Джош. – Останови…

Анна понимала, что он прав, что пока еще не поздно… Им не следовало делать этого. Она не должна…

Однако руки сами обвились вокруг его плеч, губы искали его губы, и единственным звуком, вырвавшимся из ее горла, оказался короткий, приглушенный вскрик… Анна почувствовала, как напряглось тело Джоша, и подалась ему навстречу. “Надо, надо остановить его…”

Но было уже поздно.