"Алый восход" - читать интересную книгу автора (Бристол Ли)

Глава 11

Элизабет вышла замуж в тот же день. Она была в сером платье, голубиного оттенка, в спешке купленном на складе промышленных товаров. Церемония совершалась в холле дома, где жил пресвитерианский священник с женой. Жена была тощая и, судя по всему, вечно чем-то недовольная. Священник же оказался небритым крупным мужчиной, в несвежей рубашке. Не играл орган, не было цветов и сияющих улыбками друзей и родственников. Не было даже обручального кольца. Просто были скороговоркой произнесены все положенные слова, и на этом церемония закончилась.

Уильям наконец нарушил затянувшееся неловкое молчание, воцарившееся после окончания церемонии. Он вышел вперед, поцеловав девушку в щеку, с ослепительной улыбкой проговорил:

– Примите мои поздравления.

Повернувшись к Джеду, Бледсо пожал ему руку, но его попытки создать иллюзию того, что эта скоропалительная свадьба – радостное событие, выглядели жалко и были тягостны для всех.

Однако Уильям был истым джентльменом и знал лишь один способ справиться с неприятностями – он делал вид, что не замечает их.

– Могу ли я предложить вам вернуться в гостиницу и выпить по стаканчику хереса? – продолжал мистер Бледсо. – Мы должны произнести тост за будущее.

Уильям и его спутницы занимали комнаты в „Отеле плантаторов“, и туда вела узкая дорожка из обломков бревен и досок. Возможно, в другое время Элизабет была бы очарована новым для нее зрелищем, потому что Галвестон действительно оказался довольно необычным городом – шумным, оживленным… и немного пугающим. Но миссис Ли, поморщившись, заметила: „Галвестон – совершенно дикое и нецивилизованное место“.

Вскоре они добрались до гостиницы. Уильям, купивший у хозяйки бутылку скверного хереса, наполнил стаканы и задумался. Было очевидно, что он не в состоянии придумать приличествующий случаю тост. Молчание затягивалось, и жужжание мухи, вившейся вокруг бутылки, казалось оглушительным.

Наконец Уильям улыбнулся и сказал:

– За процветание! – Он тут же пригубил из своего стакана.

Элизабет почувствовала, что горло ее сжала спазма. Почувствовала, что не сможет проглотить ни капли. Она даже не могла поднять свой стакан. Покосившись на Джеда, девушка подошла к скамье у окна и присела.

Миссис Ли и Уильям обменялись многозначительными взглядами. Похоже, Нэнси считала, что выполнила свой христианский долг, добившись этого брака. Следовательно, с этой минуты инициатива переходила к Уильяму.

Бледсо откашлялся – и снова задумался. Наконец, заставив себя улыбнуться, проговорил:

– Итак, сэр, я прекрасно понимаю причину вашего нежелания вернуться в Мобил. Разумеется, именно там мы могли бы достойно отпраздновать свадьбу, однако при сложившихся обстоятельствах… – Бледсо густо покраснел, понимая, что чуть было не сказал лишнее. – И все же я надеюсь, что вы передумаете. Мы с миссис Ли возвращаемся обратно следующим пароходом. Едва ли нам удастся продолжить наше путешествие, как мы рассчитывали. Ведь мы лишились вещей… и теперь уже не доверяем нашему гиду. Лорд Хартли недостойно вел себя во время карточной игры, и я пришел к выводу, что он не джентльмен. Конечно, вы понимаете, что я больше не склонен доверять ему… – Мистер Бледсо сделал паузу, затем продолжил: – Так вот, мы надеемся, что вы с Элизабет составите нам компанию. Мистер Коулмен наверняка пожелает, чтобы вы поселились у него. Я уверен, что он не откажется от вашей помощи. Вы могли бы вместе управлять его хозяйством и…

– Я не фермер, – перебил Джед. – У меня есть ранчо, и мои люди ждут моего возвращения. Я уже и так слишком долго отсутствую. Сегодня я отправляюсь домой.

Уильям не ожидал такого ответа. Впрочем, он не мог бы сказать, какой именно ответ ожидал услышать. Джед Филдинг казался ему весьма странным человеком, и он, будь его воля, держался бы от него подальше.

На лице Уильяма появилось озабоченное выражение. Он легонько прикоснулся к плечу Джеда и, понизив голос, проговорил:

– Вы, конечно, понимаете, сэр, что не следует везти столь юную леди, как Элизабет, на приграничную территорию? Разумно ли это? Она воспитана в роскоши и привыкла к совсем иному образу жизни, отличному от вашего. Вы лишите ее не только радости общения с родственниками и друзьями, но и привычного образа жизни. Я опасаюсь, что здесь, в Техасе, ваши отношения сложатся не самым лучшим образом.

Несколько секунд Джед пристально смотрел в глаза Уильяма. Наконец сказал:

– Именно поэтому она поедет с вами.

Бледсо почувствовал некоторое облегчение. Он не знал, как воспримет решение Джеда миссис Ли, но, с его точки зрения, это было бы самым разумным решением вопроса. Впрочем, Уильям надеялся, что Нэнси не станет возражать. Отхлебнув из своего стакана, он сказал:

– Я рад, что вы так решили, сэр. Это действительно самый разумный выход из положения.

Джед посмотрел на Элизабет, по-прежнему сидевшую у окна. Он знал, что ее отъезд – единственный выход. Она, конечно же, будет этому рада. Но она не должна была думать, что он пытается избавиться от нее, отбросить, как грязную тряпку.

Прежде чем расстаться, он должен поговорить с ней.

Извинившись, Джед направился к Элизабет. Немного помедлив, опустился рядом с ней на скамью. Но она, словно не замечая его, смотрела в окно. „Что же ей сказать? – думал Джед. – Как начать разговор?“

– Элизабет… – Он осекся, туг же сообразив, что едва ли не впервые назвал ее просто по имени, без „мисс“. Что ж, ничего удивительного, ведь теперь она стала его женой – Элизабет Филдинг.

Осознание этого факта глубоко потрясло его, и он невольно опустил глаза. Какой мужчина не мечтает о такой жене? Красивая, изящная, грациозная… В ней было все, чего только может пожелать мужчина. Все то, о чем мужчина мог бы мечтать всю жизнь…

Наконец он пересилил себя и поднял на нее глаза. На мгновение их взгляды встретились, и она тотчас отвела глаза. Джед не мог ее осуждать, но почувствовал острую боль – будто в грудь ему вдруг всадили нож и повернули его. Он хотел бы, чтобы все сложилось иначе. Он хотел сказать ей, что сожалеет о случившемся, но понимал, что сейчас не время выражать сожаление. Он ведь не желал ей такой судьбы.

– Элизабет… – снова произнес Джед – и снова умолк. Наконец, собравшись с духом, проговорил: – Бледсо и миссис Ли отбывают обратно следующим кораблем. Вам следует уехать с ними. Вы моя жена, и все будут знать об этом. В этом нет ничего постыдного. А если у вас будет ребенок… Вы никогда не лишитесь того, что я могу предложить вам.

Нелепое обещание. Ведь у нее было все, а у него ничего.

Он мог сделать только одно – позволить ей уехать.

– В Алабаме вам будет лучше, – продолжал Джед. – Я ведь говорил вам, какая здесь жизнь. И отчасти вы уже увидели это собственными глазами.

Он снова опустил глаза и уставился на свои руки. Они были большими, коричневыми от загара, сильными… но беспомощными. Они не могли избавить Элизабет от боли, которую она испытывала. Он, Джед, действительно не мог ничего сделать для нее.

– Поймите, Элизабет, эта страна предназначена для мужчин, желающих добиться успеха в жизни, насколько это вообще возможно. И такие мужчины предпочитают держать своих женщин подальше отсюда, дома, в безопасности. И все знают об этом. Мы женаты, но живем здесь, в Техасе. Но вы… Элизабет, ваше место в Мобиле, с отцом.

Как просто и разумно это прозвучало, когда Джед облек свои чувства в слова. Элизабет вдруг отчаянно захотелось домой, к отцу, в прохладу просторных комнат. Там, на плантации Ларчмонт, уют. Там никогда ничего не менялось и ничто не угрожало жизни.

Но мог ли этот мир остаться для нее тем, чем был прежде?

Элизабет подняла глаза на Джеда и на этот раз посмотрела на него бестрепетно.

– Вы никогда не вернетесь в Алабаму, – сказала она. Джед промолчал.

Тут за окном послышались крики – началась очередная потасовка. Элизабет с минуту молчала, наблюдая за происходящим. Затем повернулась к Джеду и твердо проговорила:

– Вы мой муж, и я последую за вами всюду.

Джед ожидал услышать что угодно, но уж никак не это.

– Но, Элизабет…

– Вы можете отправить меня домой, – продолжала она, – но я вернусь. Вы можете меня бросить, но я последую за вами. Я ваша жена и должна находиться рядом с вами.

Джед помрачнел.

– Нет. Я не допущу этого, – заявил он решительно. – Вы не имеете представления о том, какую жизнь вам придется вести, если вы поедете со мной…

– Но зато я знаю, к какой жизни вы принуждаете меня вернуться, – холодно возразила Элизабет. – Отправить меня обратно – простейшее решение для вас, но в этом случае ничего не остается для меня. Я стану женой без мужа – ни вдовой, ни женой, ни свободной женщиной. Я вернусь туда, где меня будут ждать скандалы и сплетни. У меня не будет собственного дома, у меня не останется никаких надежд. Мое девичество окончилось, и в Алабаме ничто меня не ждет, кроме одинокой старости. А этого, сэр, – она вскинула подбородок, – я не допущу.

Джед в смущении потупился. Он никак не ожидал от Элизабет столь явного проявления твердой воли и характера.

Что он мог возразить на это? Она была права. Предлагая Элизабет отправиться в Алабаму, он думал только о легчайшем способе разрешить сложную ситуацию. И теперь стыдился своих слов. Она его жена, и выбора у него нет. Он должен нести полную ответственность за все случившееся.

Джед еще с минуту смотрел на нес. Потом молча поднялся на ноги и направился к Бледсо.

– Моя жена отказывается расстаться со мной, – сообщил он, удивляясь тому, какое смятение произвела в нем эта простая фраза. „Моя жена“. На всю оставшуюся жизнь. Он совершенно этого не ожидал – не ожидал, что все произойдет… так.

Бледсо нахмурился. Нэнси в раздражении передернула плечами. Но Джед, не обращая на них внимания, повернулся к Элизабет:

– Будете вы готовы отправиться через несколько часов? Я хотел бы проделать хотя бы часть пути до темноты.

Элизабет поднялась со скамьи. Она не смотрела ни на мистера Бледсо, ни на миссис Ли – только на Джеда. В глазах ее была решимость.

– Да, – ответила она. – Мне только надо… написать несколько писем домой. А потом я буду в вашем распоряжении.

Было очевидно, что разговор окончен. Молча кивнув, Джед вышел из комнаты.

Какое-то время он провел на складе, закупая припасы – ведь закупленные в Мобиле сгорели во время пожара. Но при этом Джед постоянно думал о женщине, с которой только что расстался.

Он пытался как следует все продумать, чтобы оценить сложившуюся ситуацию. Правильно ли он поступил, согласившись взять Элизабет с собой? Пока еще Джед не мог ответить на этот вопрос. Он знал, как вести себя, когда угрожает опасность, но понятия не имел, как справиться с собственными чувствами. Ему не пришлось научиться этому.

Он хотел только одного – хотел, чтобы Элизабет было хорошо. И совершил в ту ночь на берегу непростительную и не подлежащую исправлению ошибку. Да, сейчас уже ничего нельзя было изменить, и сожаления и раскаяние ничего не могли исправить.

Вспоминая спокойную решимость в ее голосе и упрямо вскинутый подбородок, он вдруг почувствовал неожиданный прилив гордости, даже восхищения ею. Она была его женой и отказалась покинуть его. Джед понимал, что не следует брать Элизабет с собой, но ее выбор отчасти обрадовал его, ведь он все еще горел желанием обладать ею.

Джед купил повозку, нанял людей для доставки груза на пароход, отплывавший этим же вечером, отдал все необходимые распоряжения.

Конечно, без денег, выигранных у Хартли, ему не удалось бы так быстро восполнить потери, но Джед не особенно задумывался об этом. Если бы он не выиграл деньги, то заработал бы их, задержавшись на какое-то время в Галвестоне. Так что не было смысла гадать, как могли бы сложиться обстоятельства…

Джед ничуть не удивился, увидев в салуне лорда Хартли. Англичанин сидел за столиком в полном одиночестве и пил бренди, а за такой напиток в Техасе выкладывали немалые деньги. Лицо Хартли было в синяках и ссадинах, но одет он был превосходно – по-видимому, не терял времени даром.

Трудно было определить, какой по счету стакан стоял перед Хартли – Джед подозревал, что англичанин из тех, на ком количество выпитого не сказывается.

Хотя было только начало дня, салун не пустовал. В таком месте, как Галвестон, где постоянно скапливались прибывающие и отплывающие корабли, всегда находилось много дел, так что хозяин салуна не скучал. У стойки бара толпились мексиканцы в своих серапе,[2] за одним из столов уже началась игра в карты, а некоторые посетители сидели в одиночестве, как Хартли.

Хартли тотчас же заметил Джеда и, приглашая к своему столу, помахал рукой:

– О, да это счастливый новобрачный! Идите сюда, окажите мне честь. Я хочу выпить за ваше здоровье.

Джед невольно поморщился. Сегодня ему совсем не хотелось связываться с Хартли.

– Почему-то мне кажется, Хартли, что мое здоровье – не самое главное для вас.

Англичанин криво усмехнулся:

– Вы правы, мой друг. Но все равно присядьте. Джед подошел и уселся за его столик. Из-за свадебной церемонии он оказался в этот день без оружия, и это немного тревожило его.

– Вам вернули ваш замечательный нож? – спросил он, выразительно взглянув на Хартли.

Тот хмыкнул и помахал рукой, подзывая бармена.

– Да, вернули. Но можете не беспокоиться. Я не собираюсь убивать вас прилюдно.

– Очень приятно это слышать.

Бармен принес бутылку и, наполнив стаканы, удалился. Было очевидно, что Хартли пользовался в этом заведении абсолютным и непререкаемым авторитетом. Впрочем, так было повсюду, где бы ни появлялся этот человек.

– Итак… – проговорил Хартли, поднимая свой стакан. – Итак, вы, должно быть, очень довольны собой. За такое короткое время стали богаче на сто восемьдесят тысяч акров и на несколько сот долларов. К тому же заполучили богатую жену, наследницу огромного состояния. Весьма впечатляющие успехи…

Хартли поднял свой стакан и, с усмешкой взглянув на Джеда, произнес:

– За человека, знающего, как вести дела.

Джед не стал пить. Сейчас он уже не чувствовал особого удовлетворения от победы над Хартли. За последние часы произошло слишком много событий, и теперь, вспоминая о карточной игре и последовавшей за ней драке, он невольно хмурился – ведь они вели себя как мальчишки… Во всяком случае, ему не хотелось об этом вспоминать, не хотелось ворошить старое.

Джед молчал. Хартли между тем продолжал:

– Я сомневаюсь, что мой добрый друг Коулмен будет рад услышать о скоропалительном браке своей дочери. Я даже полагаю, что у него имелись на сей счет совсем другие планы. Поэтому не удивлюсь, если он пожелает привлечь вас к ответу.

Джед наконец-то пригубил из своего стакана и, пристально взглянув на Хартли, заметил:

– Полагаю, что это дело касается только меня и его. Внезапно Хартли ухмыльнулся:

– Неудивительно, что вас не заинтересовало мое предложение, сделанное на плантации Спринг-Хилл. У вас были далеко идущие планы.

– Ну… не такие честолюбивые, как у вас. – Снова отхлебнув из своего стакана, Джед сказал: – Думаю, теперь вы направитесь обратно в Штаты. Здесь вам больше нечего делать.

Хартли вновь наполнил свой стакан.

– Ошибаетесь, друг мой. Я должен зарегистрировать в Техасе несколько тысяч акров. Ведь у меня еще остались купоны…

– Очень разумно, – кивнул Джед, – и поторопитесь, пока не лишились оставшихся купонов.

Хартли бросил на собеседника пронзительный взгляд, но лицо техасца казалось непроницаемым.

– Вы-то, конечно, свои акры уже зарегистрировали, не так ли, мистер Филдинг?

– Разумеется. В полном соответствии с законом. Я добавил их к тем, которыми уже владел, и теперь у меня недурной кусок земли в Техасе.

Джед был весьма практичным человеком и прекрасно понимал значение даже таких мелочей, как регистрация купонов на землю. Поэтому не поленился зайти в департамент земельных наделов и сделал там все, что следовало. К тому же ему хотелось поскорее избавиться от купонов. Конечно, для него они почти ничего не значили, но он знал, что Хартли готов был за них убить его. А ведь теперь у Джеда была жена, за которую он нес ответственность…

Хартли молча наблюдал за молодым техасцем. Наконец проговорил:

– Я ошибался на ваш счет, мистер Филдинг, хотя редко допускаю подобные ошибки. Вы человек грубый, неотесанный, но говорят, что вы играете по правилам.

Джед пожал плечами:

– Техасцы свободные люди и устанавливают свои собственные правила.

Хартли молча кивнул и, казалось, о чем-то задумался. Потом отпил из своего стакана и сказал:

– Я постараюсь запомнить это, мистер Филдинг. Джед поднялся из-за стола:

– Благодарю за угощение, Хартли. Мои наилучшие пожелания вашим друзьям на востоке.

Он направился к выходу, но не прямо к двери, а огибая столики, чтобы все время держать англичанина в поле зрения. Даже выходя из салуна, Джед старался не поворачиваться к нему спиной. Он знал, что их счеты с Хартли не закончены, но сейчас не хотел думать о неприятностях, хотя, конечно же, понимал: в будущем их не избежать. Джед твердо решил, что в следующий раз Хартли не застигнет его безоружным.

Он посмотрел на солнце и понял, что пора отправляться в путь. В Галвестоне, как и во всех прочих городах, ему становилось не по себе; казалось, он задыхался здесь – ему не хватало простора и воздуха, не хватало всего того, что он оставил дома, на своем ранчо.

И вдруг его будто молния поразила. Ведь он ехал домой не один! И теперь уже никогда не будет один. Эта мысль оказалась слишком неожиданной и странной – во всяком случае, Джед понял, что не может сразу к ней привыкнуть.

Возможно, он никогда к ней не привыкнет.

На углу улицы Джед увидел фургон коммивояжера. Он подошел к нему и принялся разглядывать товары. Большая часть из того, в чем он нуждался, уже была закуплена, но Джед прикупил еще несколько коробок иголок, заплатив за них пенни. И вдруг заметил какие-то книги.

– А вы интересуетесь книгами?! – воскликнул торговец, перехватив его взгляд. – Что вам по вкусу, сэр? Философия, право, поэзия… Уверен, вы здесь найдете все, что вас интересует.

Лежавшие в углу фургона книги были сложены стопкой и перетянуты кожаным ремнем.

– Сколько? – спросил Джед. Торговец колебался.

– А которую вы имеете в виду?

– Я не собираюсь их читать, – ответил Джед. – Я просто хочу их купить.

В конце концов торговец взял за всю связку три доллара. Джед не взглянул на заглавия; он знал, что Элизабет обрадуется покупке, и это было главное.