"Непобедимый эллин" - читать интересную книгу автора (Леженда Валентин)

Глава шестая ПОДВИГ ВТОРОЙ: ЛЕРНЕЙСКАЯ ГИДРА

На обратном пути в Тиринф, трясясь в золотой боевой колеснице, Софоклюс торопливо творил строки великого эпоса.

— Твои враги, Геракл, станут кусать себя за уши…

— Это хорошо! — согласился сын Зевса. — Но позволь полюбопытствовать, с какой стати?

— Коварный план Эврисфея с треском провалился, — принялся пояснять Софоклюс. — Ему не удалось тебя опозорить. Представляю, как он гаденько хихикал, думая, что ты, Геракл, потный и злой бегаешь сейчас по Немейским горам в поисках проклятого хомяка.

— Несуществующего хомяка! — поправил историка герой.

— Ну да, ну да. Но всё произошло не так, как того хотелось бы Эврисфею. На Олимпе все довольны. Зевс наверняка пир закатит. Полагаю, твоему временному повелителю уже сообщили о нашем триумфе.

— Это наверняка, — улыбнулся Геракл.

— Вот и хорошо. Значит, дело за малым — запечатлеть всю эту историю, так сказать, для простого народа, а также для далеких потомков и прочих…

— Просто отличная идея! — согласился великий герой, свистом подгоняя мчавшихся во весь дух лошадей.

— Естественно, — продолжал Софоклюс, — ни о каком немейском хомяке и речи быть не может. Надо придумать какое-нибудь действительно страшное чудовище.

— Двухголовый великан пойдет? — с ходу предложил сын Зевса.

— М… м… м… не годится, уже было.

— Ну тогда скунс-убийца!

— Нет, тоже не подходит, тем более что скунсы в Греции не водятся, а обитают в далекой Эфиопии.

— Медведь-шатун…

— Банально…

— Огнедышащий змей…

— Э… нет, братец, это вообще не из нашего национального эпоса, это из сказаний народов, что проживают за краем земли.

— Тогда пусть это будет лева!

— Лева?

— Ну да, тот самый, что так навязчиво хотел с нами познакомиться.

— А что, это идея! — воспрянул духом Софоклюс. — И звучит очень даже неплохо — «немейский лев». Только я его сделаю гигантским и весьма кровожадным.

— Валяй, — благодушно разрешил сын Зевса.

— А ну-ка, придержи лошадок, я эпос набросаю…

Геракл послушно приструнил лошадей, и Софоклюс, пожевав конец деревянной палочки, изящно вывел:

Подвиги Геракла: подвиг первый — немейский лев.

— Заголовок ничего, — похвалил сын Зевса. — У меня бы вышли сплошные каракули.

Историк кивнул и чуть ниже почерком помельче начал:

Немейский лев, порожденный очередной пьяной связью Тифона с Ехидной, был просто невероятной величины. Проживал он в горах около славного города Немей, ежедневно опустошая многолюдные окрестности, которые очень скоро стали малолюдными. Жители Немей были, как назло, все упитанные и жизнерадостные, так что голодная смерть распоясавшемуся чудовищу в ближайшие десять лет явно не грозила.

Но тут, к несчастью для хищника, прознал о творящихся в Греции кровавых безобразиях некий Эврисфей, который и послал в Немею великого, могучего героя Аттики Геракла Олимпийского…

— Лихо чешешь! — подивился расторопности Софоклюса сын Зевса. — Значит, вот она какая, твоя история. Всё красиво и правдоподобно.

— И главное, — быстро добавил ученый, — никогда ни хрена не проверишь!

Прибыв в Тиринф, Геракл снова застал там верного посланца трусливого Эврисфея. Присев на камень у перекрестка, Копрей мирно дремал, по всей видимости, устав ждать, когда приедет сын Зевса.

— Эй, приятель, как там поживает наш общий знакомый? — прокричал Геракл, резко останавливая колесницу.

— Что-что? — испуганно переспросил Копрей, мгновенно проснувшись.

— Как там Эврисфей, спрашиваю? — Посланец сокрушенно покачал головой.

— Что, по-прежнему хандрит? — удивился Софоклюс.

— Беднягу опять свалил острый приступ диареи, — скорбным голосом ответил Копрей.

— Так-так, — усмехнулся сын Зевса, — не иначе приступ с ним случился после того, как он вспомнил о моей недавней угрозе. Вот он со страху и обделался!

— Да-да, я передал Эврисфею твои слова.

— Ладно, сатир с ним, с Эврисфеем, что там за второе задание, я хотел бы поскорее о нем узнать.

Копрей наклонился и нервно зашарил руками, раздвигая высокие стебли придорожной травы.

— Что случилось? — встрепенулся Софоклюс.

— Где-то здесь я оставил восковую дощечку с заданием, — пояснил посланец. — Куда же она запропастилась?

— А ну-ка, повернись! — гаркнул Геракл.

— Что, что?

— Повернись кругом, тупица!

Копрей обиженно поджал губы, но просьбу героя выполнил.

— Ну вот, я так и думал, — вздохнул сын Зевса.

Восковая дощечка намертво приклеилась к седалищу посланца, нелепо болтаясь на длинной одежде.

— Ой, по-моему, я на нее сел, — засуетился Копрей, стягивая через голову серую хламиду.

Подошел Софоклюс, поглядел на размытые остатки текста.

— Восстановлению не подлежит! — вынес неутешительный вердикт историк.

Геракл снова вздохнул:

— Давай, остолоп, по памяти… — Копрей наморщил лоб.

— Что-то там было по поводу лернейской гидры. Хоть убейте не знаю, что это такое. Но вот где это искать, помню хорошо. Езжайте в Арголиду. Там на берегу небольшого залива расположен город Лерна. Гидра живет в тамошних болотах, больше я, увы, ничего не могу вам сказать.

— Спасибо и на этом, — кивнул Софоклюс.

— А что мне передать Эврисфею? — Сын Зевса улыбнулся:

— Передай недоноску, что перед тем как его убить, я сперва вырву ему вредоносный язык!

— Хорошо, я передам твои слова!

Геракл довольно кивнул и, развернув колесницу, а глаз прикинул, сколько им с Софоклюсом придется ехать до Арголиды. Получалось всего ничего, с остановками в придорожных питейных заведениях где-то часа полтора.

Но по пути в Арголиду случилось непредвиденное.

Поначалу Геракл особого внимания на мчавшуюся сзади черную колесницу не обращал. Ну мало ли какой-то придурок вдруг возомнил, что он на ипподроме. Однако странный преследователь всё не отставал, постепенно нагоняя повозку сына Зевса.

— Что это еще за местный лихач тут нашелся? — с неудовольствием проворчал Геракл, и не подумав прибавить скорости.

Софоклюс, вывернув шею, посмотрел назад.

— К сожалению, из-за пыли ни сатира не видно.

— Танат побери эти дороги! — воскликнул великий герой, когда золотая колесница резко подскочила на выбоине.

— По-моему, он собирается идти на обгон, — с тревогой предупредил Софоклюс.

— Пусть обгоняет.

— Ты его пропустишь?

— А почему бы и нет? Нам лишняя задержка в дороге ни к чему, хотя по мордасам этому наглецу съездить, конечно же, следовало бы, чисто в профилактических целях.

Колесницы поравнялись.

Теперь ничто не мешало рассмотреть лихого возницу. Им оказался атлетически сложенный молодой человек с длинными черными волосами и короткой бородкой. Поверх легкой туники на нем были медные доспехи. Голову венчал остроконечный шлем, из ножен торчала рукоять меча. Непонятно.

— Хэй-хэй-хэй… — азартно выкрикнул незнакомец и, повернувшись к Гераклу, медленно вытянул в его сторону сжатую в кулак правую руку и так же медленно отогнул вверх средний палец.

Сын Зевса несколько раз моргнул, отказываясь верить своим глазам.

— Какого рожна?! — гневно вскричал Софоклюс, и это вывело Геракла из временного ступора.

— Никто, — яростно проревел герой, — никто не смеет безнаказанно оскорблять великого сына Зевса!

Прокричав это, Геракл передал вожжи Софоклюсу, а сам схватился за верный лук.

Глаза у незнакомца округлились. Хлестнув взмыленных коней, он легко вырвался вперед и скрылся в туче пыли за каким-то неприметным поворотом.

— Разрази меня Крон! — отчаянно выругался сын Зевса, опуская лук. — Кто это был?

Софоклюс в ответ пожал худыми плечами:

— Кем бы он ни был, теперь он долго не проживет.

— Это уж точно! — мрачно подтвердил Геракл. — теперь я его и из долины асфодела достану. Нет, ну каков наглец!

— М-да, — согласился историк, — нравы в Греции с каждым годом катастрофически падают.

Вдалеке показались высокие стены города Лерны.

— Геракл, сворачивай, — посоветовал Софоклюс, — ведь нам нужны болота, а не сам город,

— Нет, ты мне скажи, что приличному герою делать на вонючих болотах? — возмущенно поинтересовался сын Зевса, искусно поворачивая колесницу на проселочную дорогу.

— Ну, не знаю, — несколько растерялся историк. — Эврисфею, конечно, виднее. Да и какая тебе, в общем-то, разница, если вместе с тобой путешествует профессиональный хронист.

— Гм… — неопределенно хмыкнул великий герой.

— Хорошо, положим, тебе не нравятся болота. Согласен, мерзкое место и ничего хорошего от него ждать не приходится. Тогда чего бы ты сейчас хотел?

— Часок вздремнуть, — мечтательно произнес Геракл, — на солнышке полежать.

— Ну а как же подвиги?

— А подвиги сами собой как-нибудь сделаются.

— Ну-ну… — Софоклюс с большим неодобрением поглядел на великого спутника.

Через полчаса выехали к болотам.

— Дальше пойдем пешком! — объявил сын Зевса и, спустившись с колесницы, ловко поскакал по темно-зеленым кочкам.

— Эй, погоди! — прокричал историк, не поспевая за скачущим героем. — Мы ведь ничего не знаем об этом месте.

Геракл остановился.

— Болото как болото, не хуже и не лучше других грязных луж. Воняет здесь довольно обычно. Лягушки вон квакают, топкие места ряской затянуты, скукотища.

— Значит, где-то здесь и обитает очередное чудовище? — Софоклюс нервно поежился.

— Ну да, — усмехнулся сын Зевса. — Жуткое чудовище вроде немейского хомяка.

— Да кто его знает… — опасливо пробурчал историк, поправляя за плечами сумку с драгоценными восковыми дощечками.

Скотина Эврисфей знал, куда их посылать. Видно, решил, мерзавец этакий, в очередной раз помучить. Комары на лернейских болотах кусались нещадно. Дышать было решительно нечем, солнце припекало, зловонная жижа под ногами противно чавкала. Словом, сущий кошмар и никакого чудовища не надо.

— Геракл, а Геракл, — через некоторое время проговорил Софоклюс, — скажи мне, а отчего тебя комары не кусают?

Сын Зевса лучезарно улыбнулся.

— А я регулярно натираю свои бицепсы розовым маслом, дабы поприкольней смотрелись, в смысле, чтобы блестели словно от пота.

В общем, если кто и страдал во время этого болотного приключения, так это Софоклюс. А ведь он ничего плохого Эврисфею пока не сделал.

— Гляди, друг, — через некоторое время удивленно воскликнул сын Зевса, — вроде как чье-то жилище невдалеке виднеется!

И впрямь, на ровном черно-зеленом горизонте вырисовывалось нечто невысокое, светлое и вроде как с дверями.

— Заброшенный храм, — смело предположил историк.

— Кому? — недоуменно спросил Геракл. — Местным лягушкам?

Однако приземистое квадратное строение не выглядело заброшенным.

— В таком случае, если это не храм, — принялся на ходу рассуждать Софоклюс, — тогда, пожалуй, это логовище местного кровожадного чудовища. Этой… как ей… хидры!

— Гидры, — поправил оговорившегося историка Геракл и на всякий случай обнажил выкованный на Олимпе меч.

Приземистое строение казалось довольно странным, если не сказать дурацким. Во всяком случае, в самой Греции таких нелепых коробок никогда не строили. К слегка приоткрытой белой двери вели высокие каменные ступени. Над самой дверью имелась большая надпись, к счастью, на греческом.

Геракл прищурился, но смог разобрать лишь первое слово, дальше шла какая-то белиберда.

— Гидра, — вслух прочел сын Зевса, — что ж, выходит, мы уже на месте.

Софоклюс благоразумно спрятался за спину могучего героя.

— Вылезай, гадина! — оглушительно вскричал Геракл, потрясая мечом. — Выходи, уродливая скотина!

— А почему ты решил, что она уродина? — шепотом вопросил из-за спины героя Софоклюс.

— М… м… м… — промычал сын Зевса, — а нормальное существо будет жить в подобном месте?

Гидра не появлялась, тогда Геракл повторил угрозу, добавив пару «теплых» слов, и даже в сердцах топнул ногой. Но и это, к его удивлению, не помогло.

— Придется нам самим туда войти, — вздохнул великий герой.

— Ага, — разозлился историк, — войти и оказаться прямо в хитроумной ловушке. Откуда ты знаешь, может, этих безобидных на первый взгляд домиков везде тут понатыкано, а внутри обглоданные трупы любопытствующих вроде нас с тобой.

— Софоклюс, не дури, — гневно одернул спутника Геракл, — мне и так нелегко. Но любую опасную миссию нужно выполнять, коль назвался героем. Не забывай, за нами сейчас с трепетом наблюдает весь Олимп!

— А вот это весьма сомнительно, — возразил Софоклюс, поглядывая на затянутое дождевыми тучами небо. — Сейчас как хлынет, и мы окончательно здесь увязнем.

— Вперед! — скомандовал Геракл и, бухая огромными сандалиями, с грохотом вломился в приземистое строение.

Внутри оказалось довольно просторное аккуратное помещение, намного превышающее видимые размеры здания. Сын Зевса даже на всякий случай протер глаза. Затем вышел наружу, огляделся, снова вошел.

— Что там такое? — прокричал снизу обеспокоенный Софоклюс.

— Ничего, — деловито буркнул Геракл.

— Как так?

— А вот сам поднимись и посмотри.

Превозмогая природную робость (трусость!), историк осторожно взбежал по ступеням. Заглянул внутрь и тихонько присвистнул.

— Несоответствие общей перспективы внутреннему содержанию, — философски изрек ученый.

— Чего? — испугался за рассудок хрониста сын Зевса.

— Непонятка! — коротко пояснил Софоклюс.

— Да это и без тебя ясно.

Войдя, греки затворили за собой дверь и стали придирчиво осматривать огромное помещение. Первое, на что они обратили внимание, были далекое равномерное гудение и легкая вибрация. По стенам помещения были разбросаны непонятные штуковины. Многие из них светились разными цветами, некоторые едва заметно двигались, а кое-где и вовсе еле слышно стрекотали.

— Стало быть, хозяин отсутствует, — сразу сделал логический вывод Софоклюс.

— Кто отсутствует? — переспросил великий герой.

— Ну этот… или эта… Гидра.

— Что ж, — кивнул сын Зевса, пряча меч в ножны, — мы не спешим, подождем…

Ожидание чудовища грозило затянуться надолго, и греки решили пока изучить получше удивительное логовище.

— Лучше здесь ничего не трогать, — посоветовал Софоклюс, в ужасе косясь на два странных прозрачных глаза с дергающимися внутри красными усиками.

— Эх, вот же невезуха! — в сердцах воскликнул Геракл. — Даже присесть в этом сарае негде.

Не успел сын Зевса закончить свою тираду, как из стены напротив, словно по команде, выдвинулся небольшой овальный столик, а с ним два симпатичных стула. На столике, переливаясь чудесным золотистым содержимым, поблескивали дивный сосуд и два небольших кубка.

— Волшебство! — тихо прошептал хронист, восхищенно глядя на столик.

— Возможно, это отрава, — предположил осмотрительный сын Зевса, но любопытство пересилило мрачные опасения.

Аккуратно расположившись за овальным столиком, Геракл деловито откупорил чудо-сосуд и осторожно понюхал пузырящуюся жидкость.

— М… весьма недурственно…

— Что это? — поинтересовался Софоклюс.

— Пахнет перебродившим виноградом.

— Так это вино?

— Возможно, но какое-то странное.

— Отравленное?

Сын Зевса задумчиво крутил в руках прозрачный сосуд:

— А вот мы прямо сейчас и проверим.

— Как проверим? — сразу же почувствовал неладное историк.

— На тебе!

— Да ты что, Геракл!

— Давай-давай, не бойся, иди сюда.

— Я хронист, меня нельзя травить!

— Да никто и не собирается тебя травить. Ты просто продегустируешь это удивительное вино.

— А если оно отравлено? — Геракл пожал плечами:

— В таком случае тебя будет согревать мысль, что ты спас жизнь величайшему греческому герою, сыну самого Зевса!

— М-да, славная, достойная участь, — проворчал Софоклюс, присаживаясь за столик напротив Геракла.

Сын Зевса не спеша разлил пенящееся вино по кубкам и многозначительно уставился на историка.

— Ну хорошо-хорошо, — наконец не выдержал Софоклюс и взял свой кубок. Опасливо понюхал. Поморщился.

— Знай же, Геракл, сын Зевса, что если я сейчас помру, то ни одна живая душа в Греции не узнает о твоих подвигах.

— Я понимаю, — серьезно кивнул герой.

— И всё же по-прежнему настаиваешь, чтобы я это выпил?

— Угу!

— Ну что ж, ты сам напросился!

Историк зажмурился, вздохнул и сделал небольшой пробный глоток. Моргнул, почмокал губами, отрыгнул и, закатив глаза, медленно сполз на пол.

— Софоклюс! — в ужасе вскричал Геракл, бросаясь к хронисту. — Не смей умирать, скотина, ты обязан закончить мой эпос!

Лежащий на полу без движений историк открыл правый глаз.

— Я так и знал, — грустно посетовал он.

— Ты это о чем? — несколько опешил сын Зевса.

— Моя скромная персона тебя нисколько не беспокоит, тебе главное эпос, твои великие подвиги! Геракл, по-моему, ты законченный эгоист.

Отряхнув львиную шкуру, могучий герой демонстративно вернулся обратно за столик.

— Хорошо, я эгоист, — согласно кивнул он, — но тогда ты жалкий комедиант. Ведь на какую-то долю секунды я и впрямь подумал, что вино отравлено.

— Да нет, очень даже неплохой напиток. — Софоклюс, кряхтя, поднялся с пола. — Единственный, на мой взгляд, недостаток — за язык сильно щиплет, а в остальном… очень недурственно!

Геракл пригубил из своего кубка. Задумчиво подержал странную жидкость во рту, медленно проглотил, прислушался к внутренним ощущениям.

— Хорошо пошла!

— Ну, я и не сомневался, — хихикнул историк.

Сын Зевса залпом допил свой кубок и разлил по новой. В общем, тихонько пьянствуя, греки не сразу обратили внимание на приближающиеся чавкающие шаги.

— О, слышишь! — Софоклюс резко вскочил из-за стола, со страхом таращась на входную дверь.

— Сюда идет, — сразу определил Геракл, вытаскивая меч. — Наверняка это сама гидра после тяжелого трудового дня домой топает.

Чавканье внезапно оборвалось, сменившись зловещим грохотом. Чудовище тяжело ступило на каменные ступени. От каждого его шага болотный домик с дребезжанием содрогался.

— Я стану за дверью, — свистяще прошептал Геракл, — а ты, приятель, послужишь приманкой.

— Не хочу я быть приманкой! — истерично завопил Софоклюс. — То вино непонятное дегустируй, то гидру отвлекай. С тобой, Геракл, не соскучишься, того и гляди, сандалии ненароком отбросишь.

— Да тише ты!

— Не буду я никого приманивать…

— Ладно, полезай под стол и заткнись! — скривился сын Зевса, на цыпочках подкрадываясь к двери.

За дверью что-то с грохотом обрушилось.

— Уау-у-у-у… — донеслось снаружи, и тяжелая поступь возобновилась.

— О Зевс вседержитель, — заскулил сидящий под столом историк.

Дверь начала медленно открываться. Азартно закусив кончик языка, герой поднял меч, готовясь одним точным ударом отсечь страхолюдине голову, а может, и не одну.

Дверь со скрипом приоткрылась, но не полностью, на пороге возникла неясная тень.

— Геракл, я знаю, что ты где-то там, — до боли знакомым голосом произнесла лернейская гидра. — Не вздумай откалывать свои любимые штучки. Это я, Гермес!

— Что? — ошеломленно переспросил сын Зевса.

— Кто?! — высунулся из-под стола Софоклюс.

— Я вхожу! — предупредил божественный вестник, широко распахивая дверь.

Геракл разочарованно опустил меч.

— Ага, значит, вы оба здесь, — усмехнулся Гермес и, грохоча железными сандалиями, медленно вошел в нелепый домик. — Я чуть ногу не сломал там на ступеньках, коленом о камень грохнулся, танталова работа!

— А где гидра? — справившись с удивлением, злобно вопросил сын Зевса.

— Какая гидра?

— Лернейская!

— Ах, вот ты о чем. — Вестник звонко рассмеялся. — Вот она, твоя гидра…

И Гермес обвел руками помещение, указывая на странные мигающие стены.

— Не понял. — Геракл в замешательстве тряхнул головой.

— Ну… как тебе объяснить… — Божественный вестник задумался. — Тут внизу под болотом течет огромная подземная река и там же внизу располагается подземная электростанция, снабжающая энергией ваши атмосферные генераторы.

— Что ты сказал? Снабжающая? — спросил выбравшийся из своего укрытия Софоклюс.

— Чем, ты говоришь, она снабжает? — поддержал его ничего не понимающий Геракл.

— А-а, да не важно. — Гермес небрежно отмахнулся рукой от не в меру любопытных греков. — И чего вы сюда залезли, ума не приложу? Амброзию вот выхлебали. Вас, эллинов, только пусти в приличное место, сразу пьянствовать начинаете. Это ж надо, электронный бар активизировали! Зевсу расскажу, не поверит. Воистину велика сила виноградоголового Диониса.

Последняя фраза была произнесена вестником богов с большим злорадством.

— Ну так… — буркнул Геракл, — там ведь еще над дверьми вывеска была, где черным по белому написано «ГИДРА» и еще какие-то дурацкие каракули.

— Дурацкие каракули означают «ЭЛЕКТРОСТАНЦИЯ», — пояснил Гермес. — Вам, смертным, это слово и не должно быть известно, а всё вместе получается «Гидроэлектростанция». Какой-то местный олух сюда, видно, недавно забрел, прочел надпись и спьяну испугался, вот и пустил слух по Аттике об ужасном болотном чудовище.

— Да… — почесал макушку Софоклюс, — сплошное расстройство и никакой героики.

Вестник богов прошелся вдоль стен, вглядываясь в переливающиеся штуковины.

— Здесь всё на автоматике. Так… напряжение в норме, сигнал чистый, подземное течение чуть выше среднего… А мы на Олимпе все гадаем, куда же вы запропастились? Если бы я следы в грязи не заметил, в жизни не догадался бы, что вы в контрольной башне сидите, амброзию жрете.

— Так это была всё-таки амброзия? — усмехнулся Геракл, хлопая себя по животу. — Колики после этого вашего пойла, как после кентаврийского самогона.

— Зато голова наутро не болит, — огрызнулся Гермес. — Ладно, выметайтесь отсюда, посторонним вход воспрещен!

— Это я-то посторонний?! — попробовал возмутиться сын Зевса, но вестник уже вытолкал наглых греков за дверь.

Снаружи светило солнышко. Болото кое-где присохло, лягушки заткнулись, подул прохладный ветерок.

— Ну, хоть прогулялись немного, — зевнул Геракл, щурясь на ярком солнце, — амброзию попробовали.

— На героический подвиг явно не тянет, — отозвался Софоклюс.

— Ну а ты мне зачем? — удивился могучий герой. — Давай, придумай что-нибудь. Я знаю, у тебя должно получиться. Напряги свою фантазию, постарайся выдумать что-нибудь этакое… кошмарное, леденящее…

И историк, закусив губу, так постарался, что аж у самого мурашки по коже побежали, и он с великим смятением во взгляде оглянулся на несуразный маленький домик, оказавшийся всего-навсего собственностью пронырливых олимпийцев.