Глава 19

Какое-то время я стоял, не пересекая линию круга. Дождь хлестал мне в спину, глухо рокотало беспокойное море в Бухте Морских Звезд.

Я смотрел на туманные очертания большого дерева и поваленный молнией ствол, а также на белевшие камни развалин и вспоминал все, что здесь произошло. Я терзался мыслью, что совершаю ошибку, оставляя Сюзанну даже на несколько часов. Но тут же убеждал себя, что наше существование здесь было бы сущим адом, ибо зависело бы отныне от ошибки инспектора Баскаса при опознании трупа, найденного в моей машине, и от вечного страха, что Картер, напившись, расскажет бармену, как Мэйн убил Меллорза…

Наконец я принял решение и пересек черту. В то же мгновение что-то произошло, какой-то щелчок или сдвиг, давший понять, что я снова у себя дома. Мне предстоял долгий путь, но ночь была тихой. Я бодро одолел утесы и вышел на дорогу, ведущую в Фалькомб. Луна низко висела над заливом, и ее свет был добрым спутником, не покидавшим меня в ночной тишине.

И вот я уже у двери и нажимаю на звонок. Я слышал, как его звук разносился в глубине комнат. Я прекрасно отдавал себе отчет в том, что неприлично звонить так поздно в дверь малознакомой девушки, которая к тому же давно уже спит. Но дверь открылась почти мгновенно. Это должно было удивить меня, но не удивило. Я понимал, что это означало: Марианна ждала меня.

Не вымолвив ни слова, она открыла дверь широким и решительным жестом, который должен был предупредить меня — она знает, что в том, другом мире, я нашел то, что искал и во что она не верила.

Марианна провела меня в гостиную, жестом пригласила сесть и принесла виски с содовой. Двигалась она как-то тяжело и неохотно, словно устала от осознания того, что я всего лишь использую ее. Пока я пил, она подошла, положила мне руку на плечо и слегка сжала его.

Потом Марианна вышла, и я услышал звук льющейся воды в ванной. Наконец она снова появилась с махровым огненно-красным халатом в руках. Я не выдержал и улыбнулся, улыбнулась и она и положила халат возле меня.

— Увидимся утром, Джон, — наконец нарушила она обет молчания и вышла, тихонько закрыв за собой дверь. Я стал снимать с себя мокрую и грязную одежду.

После ванны я с удовольствием вытерся большим согретым полотенцем, которое она приготовила для меня, и облачился в халат. Налив виски, я растянулся на мягком диване. Поудобней располагаясь и закутываясь плотнее в халат, я нащупал что-то в кармане и вытащил чек из магазина, датированный сегодняшним числом.

Мы закончили завтрак почти одновременно, и воцарилось неловкое молчание. Марианна налила мне еще чашку кофе.

— Через минуту я уйду на работу, — заявила она. — На этой неделе я работаю в субботу и воскресенье.

— Боюсь, когда ты вернешься, меня уже здесь не будет. Мне нужно встретиться со Страттоном, а после этого решить массу других проблем.

— Не лучше ли будет, если ты позвонишь доктору Страттону и пригласишь его сюда, Джон? Я хочу сказать, пока ты все еще… — Ясно, она хотела сказать «все еще в бегах». Но вместо этого вдруг добавила: — Знаешь, я ему уже звонила, когда ты спал. — Она умолкла в нерешительности. — Он рассказал мне все. Ты говорил правду. Прости меня.

— Что он тебе еще сказал?

— Что теперь уже неважно, если кто-то узнает об экспериментах. Я удивился этой странной новости.

— Знаешь, я виделся с Сюзанной, — наконец признался я.

— Я так и думала. Марианна поднялась.

— Я должна идти. Чувствуй себя как дома и, ради Бога, не пропадай, хорошо?

— Послушай, Марианна, я даже не знаю, как мне тебя благодарить…

— Не надо, — быстро сказала она и направилась к двери.

Позднее я позвонил Страттону, и он приехал. Он сидел, не двигаясь, задумчиво глядя на меня, пока я рассказывал ему все, что произошло. Когда же, заканчивая, я сообщил о том, что попросил Сюзанну встретиться со мной в бухте в четыре пополудни, он внезапно прервал меня:

— Здесь происходит что-то странное… Даже когда я пытался придерживаться логики твоих мыслей и поступков, я чувствовал, как происходили изменения. Казалось, матрицы… Я не уверен, что смогу объяснить тебе. Представь, что миры — это параллельные линии и каждая из них вращается вокруг другой, они как бы сходятся, вернее, скрещиваются в каких-то своих точках. Этим и объясняется такое большое число несчастных случаев и происшествий в последние дни. Историческое выравнивание, о котором мы говорили, ускоряется. — Страттон внимательно посмотрел на меня. — Ты моряк, Мэйн. Я вспомнил одно обиходное выражение из морского лексикона. Судьба драит палубы…

— Но не все еще их покинули, — решительно возразил я. Этот человек пытался запугивать меня.

— Да, остались мы с тобой… И Сюзанна, но в другом мире.

— Что это за мир? Прошлое, будущее? — спросил я.

— Сейчас эти определения не подходят. Все изменилось, Мэйн. Мы догнали будущее, а прошлое наступает нам на пятки. Миры сливаются. Наш эксперимент закончен, больше нечего искать.

— Ты хочешь сказать, что не сможешь послать меня в тот мир, где осталась Сюзанна?

— Возможно, в этом не будет необходимости, — он загадочно улыбнулся. — Не беспокойся, дружище.

Пока Страттон так мрачно рассуждал о создавшейся ситуации, я разглядывал довольно скромную гостиную Марианны. Стены были окрашены в светло-кремовый цвет, кроме одной, напротив двери, оклеенной обоями с вертикальным рисунком, напоминающим бамбуковые заросли. Потолок был ярко-белым, на полу лежал светло-зеленый ковер.

В гостиной на противоположных стенах висели две картины: на одной был изображен косяк диких гусей в небе над лугом, залитым золотыми лучами заходящего солнца, на другой — морской пейзаж. Мебель была традиционной, как и все в этом доме. Я попытался представить себе, что означает конвергенция параллельных миров, о которой продолжал говорить Страттон, но не смог.

Спустя какое-то время я все же прервал его:

— Послушай, Страттон, ты обещал мне железное алиби. Я выполнил свою часть договора.

— Хорошо. Когда я должен пойти в полицию? Все утро я буду занят.

Я рассердился.

— Что, если ты сделаешь это после полудня? Встретимся у меня на яхте, туда же я приглашу инспектора Баскаса. Там мы сможем все ему объяснить без десятка чужих ушей.

— Ладно. А в четыре часа мы попробуем переправить тебя. Я вытаращился на Страттона, не веря своим ушам. Но его лицо было непроницаемо.

Я воспользовался вездеходом станции и вернулся в город. Когда я оставил машину на причале, было уже одиннадцать утра. Услышав заунывные звуки оркестра Армии Спасения, я вдруг вспомнил, что сегодня воскресенье. Несколько зевак от нечего делать окружили оркестр, дожидаясь, когда откроются пивные.

Я даже удивился, увидев свою яхту целехонькой. Солнечный лучик играл на белой сверкающей крыше каюты. Одинокая женщина, стоявшая на причале, наблюдала за мальчишкой, который ловил рыбу с палубы моей красавицы. Я узнал его и вдруг почувствовал прилив раздражения. Мои нервы пришли в полную негодность.

— Убирайся к черту с моей яхты, ублюдок! — закричал я, давая волю гневу.

Мальчишка вскинул голову и виновато посмотрел на меня.

Женщина резко повернулась ко мне, и на ее невыразительном лице появилось возмущение.

— Кто позволил вам так кричать на него? — вступилась она за юного нахала.

— Это моя яхта!

— Ну и что? Что плохого он вам сделал?

Ее маленькие глаза сверкали неподдельным гневом. Было ясно, что она готова к длительной перепалке. Мальчишка с явным интересом наблюдал за происходящим. Мы его теперь интересовали больше, чем удачный улов.

— Вы со своими яхтами и деньгами думаете, что вам все позволено в этом городе!.. — Она, видимо, уже полностью вошла в свою привычную роль.

— Я не потерплю, чтобы мою палубу пачкали рыбьими кишками, — орал я в ответ. — Он может ловить рыбу с причала.

— Нет, не может, потому что мешает ваша яхта. Она заняла все свободное место. Я живу здесь сорок лет и вижу, как с каждым годом вас наезжает сюда все больше и больше. От вас покоя нет, всюду гадите!.. Я не позволю, чтобы кто-то орал на моего сына, не думайте, что вам это сойдет с рук!..

Вскоре поток ее слов мог бы соперничать по скорости с морзянкой, и я практически не разбирал ничего. Махнув рукой на дальнейшие выяснения отношений, я решительным шагом направился к мальчишке. Тот в испуге попятился. Его мамаша раскричалась еще больше, что подстегнуло меня. Мальчишка оказался у самого борта, пятиться было некуда, и он испуганно вскрикнул. Я попытался ухватить его за полу куртки, но он, нелепо взмахнув руками, упал за борт.

— Он толкнул его, я видела, он толкнул! — завопила женщина.

Теперь, когда мальчишка был наказан, я почувствовал облегчение и, обращаясь к оравшей женщине, довольно вежливо сказал:

— Неправда. Я хотел удержать его.

— А теперь вытаскивайте! Что стоите, как истукан?

— Разве ваш сын не умеет плавать? — саркастически спросил я, наслаждаясь превосходством победителя.

— Сейчас отлив, его унесет в море! — кричала женщина. — Помогите ему! Что вы за человек?

Я как-то не думал о том, какой я человек, ибо до сих пор в себе не сомневался. Лишь два обстоятельства не позволили мне тут же прыгнуть в воду и вытащить мальца. Пока я вместе с его матерью бежал по краю причала, в памяти вставала уже однажды виденная сцена. Я знал, что мальчишка в конце концов уцепится за бакен и его благополучно снимут.

Вторым обстоятельством, удерживающим меня от самоотверженного поступка, был страх за свою жизнь. Я не хотел дать судьбе шанс свести со мною счеты именно сейчас, когда до встречи с Сюзанной осталось всего несколько часов.

— А почему бы вам самой не прыгнуть в воду и не спасти его? — спросил я.

— Ради всех святых, помогите ему, я не умею плавать, мистер, — со слезами молила женщина, глядя на меня.

Куда девалась ее ненависть и сварливость?.. Что-то щелкнуло во мне, словно встало на место.

У входа в гавань Фалькомба нет бакена, его снесло штормом неделю назад. Я вспомнил, что сам видел, как это случилось. Новый бакен пока не поставили…

Я бежал через толпу зевак к паромной пристани. На этот раз мне не повстречалась старая бродяжка. На пристани никого не было, и, спустившись к воде, я ждал. Увидев в быстром течении голову мальчишки, я не раздумывая бросился в ледяную воду и поплыл к нему. На причале тоже было пусто.

Но когда полчаса спустя я выбрался на берег с потерявшим сознание мальчишкой на руках, нас уже ждала ликующая толпа. Я понял, что стал чем-то вроде героя.

Приехала машина «скорой помощи», мальчика уложили на носилки.

— Поблагодари мистера, Тим, — приказала ему мать.

Он поблагодарил меня. От холода и воды его глаза были красными, как у кролика-альбиноса. Медицинская сестра заботливо укрыла его одеялом. Звали ее Марианна Питере. Она была красива и казалась мне нереальной. Она едва удостоила меня взглядом, занятая своим пациентом. Меня же угостила рюмкой коньяка дирижер оркестра Армии Спасения.

Мать мальчика, совершенно разбитая и потрясенная всем случившимся, продолжала благодарить меня. Взаимная неприязнь была забыта.

Кто-то довез меня до пристани. Я переоделся и приготовился ждать прихода Страттона. Он прибыл, уже полностью осведомленный о моем героическом поступке.

Я подробно рассказал ему обо всем — о препирательстве с матерью мальчика и о том, как тот свалился в воду.

— Думал, он сам выберется, — оправдывался я. — Я совершенно был заморочен этими паралелльными событиями и абсолютно забыл, что бакена у входа в гавань нет. Черт побери, малец вполне мог утонуть!..

Губы Страттона кривились в странной усмешке.

— Однако параллельность событий сохранена. Мальчишка и здесь спасен. — Речь Страттона после выпитого виски стала замедленной. — Мальчишка, во всяком случае, пережил это утро. Возможно, так же все обойдется с ним и в других мирах. А в тех, что отстоят безмерно далеко от нас, ему вообще ничто не угрожает. Итак, ни о чем не подозревая, он благополучно пережил этот день, третье ноября… — многозначительно закончил Страттон.

В голове у меня все окончательно перепуталось. Я подумал, что сейчас нам не мешало бы выпить по хорошей чашке кофе. От сигаретного дыма и запаха газа стало трудно дышать. Пора бы наконец устранить эту протечку. Пропан — опасный газ, он собирается в трюмах, стелется по полу. Это бомба замедленного действия. Я знал, что иногда скопившийся газ приходится откачивать трюмной помпой.

Я разлил виски по стаканам. Страттон снова бросил на меня свой странный изучающий взгляд. Недобрая улыбка застыла на его губах.

— Хорошо, ему повезло, но не все же такие счастливчики, а? Мне кажется, он тебе симпатичен. А если бы на его месте оказался кто-то Другой, ты вполне мог бы позволить ему утонуть, не так ли?

— Черт побери, что за ерунду ты городишь?

Глаза Страттона странно косили, губы не слушались, и речь становилась все невнятней. Я понял, что он все эти дни сильно пил. И выпивка у меня на сегодняшний день была не первая.

— Я говорю о тебе, Мэйн, — пробормотал он. — Ты жестокий себялюбец и убийца, использующий других как орудие для достижения своей цели. И что самое ужасное — тебе все сходит с рук.

— Давай-ка лучше выпьем кофе.

— Ты использовал отличную девушку и ее дом, чтобы укрыться от полиции. Ты использовал меня, заставив помочь тебе найти Сюзанну. Использовал и своего друга Чарльза Блексли, когда тебе нужна была работа, а потом бросил его и переметнулся к Меллорзу, решив, что тот заплатит тебе больше. А когда там ничего не вышло, убил Меллорза. Если все это не говорит о том, что ты сволочь и убийца, тогда я — дурак и ничего не понимаю, — закончил свою длинную инвективу Страттон.

Он начал надоедать мне.

— Тебе бесполезно что-либо объяснять по поводу Сюзанны. А что касается Меллорза, это был несчастный случай. Я не хотел убивать его… — Я умолк, вспомнив ярость, обуявшую меня в тот момент, когда я занес над Меллорзом весло. — Он просто свалился в воду, — упрямо повторял я. — К тому же это произошло не в нашем мире. Не понимаю, как ты можешь винить меня за совпадение событий в других мирах.

Он с пьяным торжеством поглядел на меня.

— Это случилось здесь, в этом мире, Мэйн. Здесь, — повторил он тихо.

— Что ты хочешь сказать? — от страха у меня заныло под ложечкой.

— Неужели непонятно? Да ведь это ты убил Меллорза!

Я смотрел на него, как на сумасшедшего.

— Да, Мэйн. Как только я отправил тебя в Мир-2, здесь появился твой двойник. Ему это удалось — ведь тебя здесь уже не было… Это стало возможным не только потому, что наши миры столь близки, и не потому, что мы проводили одинаковые эксперименты. Он был одержим этой идеей, Мэйн. Странно, что это не пришло в голову тебе. Он, то есть ты, решил, что Меллорза надо убрать с дороги. В своем мире он его уже убил после крупной ссоры и был уверен, что вскоре ты тоже последуешь его примеру. Но у тебя не будет алиби, поэтому он задумал целую серию убийств Меллорза, совершаемых Джонами Мэйнами в ближайших мирах, и у каждого из Мэйнов будет неопровержимое алиби, которое даст ему Исследовательская станция. Такое же алиби, какого ты ждешь от меня сейчас.

Виски потеряло вкус. Глотнув, я чуть не выплюнул его.

— Твой двойник прихватил с собой ружье для подводной охоты и ключи, поднялся по служебному подъемнику, выбрав время, когда в кухне никого нет. Он ведь знал это. Убив спящего Меллорза, он надрезал канаты подъемника, чтобы доказать, что тот не выдержит тяжести человека. Все это не случайность, Мэйн, а хладнокровное, предумышленное убийство. Твой двойник способен на это, способен и ты. Потому что ты — это он, только в несколько иных обстоятельствах.

В памяти сразу же возник Меллорз. Да, я так ненавидел его, что готов был убить.

Страттон прав. Мой двойник — это я. Будь обстоятельства иными, я мог бы совершить убийство…

— Я это знаю, потому что твой двойник явился потом ко мне, — продолжал Страттон. — Он был напуган, ибо не все прошло так гладко, как он спланировал. Миссис Меллорз видела его, когда он выходил из комнаты ее мужа. Влезая в подъемник, он уронил ружье в шахту, и у него уже не было времени, чтобы достать его. Он хотел, чтобы я предложил тебе избавиться от ружья на дне подъемника, пока полиция ничего не узнала. Но даже тогда он считал все это не столь существенным, потому что ты всегда мог бы предъявить свое настоящее ружье.

Страттон неожиданно улыбнулся.

— Но ты не смог этого сделать, не так ли, Мэйн?

— Что случилось с моим ружьем? — спросил я. — Ты взял его?

— Не будь идиотом. Как я мог это сделать?

Я постарался как-то переварить все услышанное, но от выпитого виски в голове стоял туман. Я знал одно: Страттон говорит правду. Я убийца. Во всех мирах, где я побывал, я был убийцей Меллорза.

— Но ты все же подтвердишь мое алиби? — взмолился я. Мои отношения со Страттоном резко менялись: теперь он имел власть надо мной.

— Конечно. Ты все еще нуждаешься во мне, Мэйн. Это странно, не так ли?

— Ладно, ладно, — остановил его я. — Подожди здесь, а я позвоню Баскасу.

Я оставил Страттона в каюте и по дороге к телефону думал, как бы отнеслась к этому Сюзанна. Хотелось верить, что это ничего не изменило бы в наших отношениях. В конце концов, она видела, как я убил Меллорза в ее мире…

Я спустился на причал и позвонил в полицию. Что бы там ни было, я был рад, что больше не надо скрываться. Теперь я понимал, почему самые отъявленные преступники в конце концов сдаются.

Вскоре передо мной в видеофоне возникло безмерно удивленное лицо Баскаса. Я быстро обрисовал ему ситуацию и сказал, где нахожусь.

— Оставайтесь там и никуда не уходите, Мэйн, — приказал он.

— Именно это я и собираюсь сделать, инспектор, иначе не звонил бы вам. Я не намерен скрываться, — заверил я Баскаса и повесил трубку.

Возвращаясь на яхту, я думал, что теперь все встанет на свои места, и ровно в четыре я встречусь с Сюзанной. Теперь все будет хорошо.

Открыв дверь, я вошел в каюту. После свежего воздуха запах газа показался особенно сильным. Страттон уже уснул, сидя в кресле, широко раскинув ноги и свесив руки. Пока я разглядывал его, из его пальцев выпала непогашенная сигарета.

Все произошло, как в замедленной киносъемке. Я все видел и понимал, что сейчас умру.

Должно быть, я сделал несколько шагов к двери, а возможно, опрометью бросился в открытую дверь, пока сигарета, упав на пол, еще не рассыпалась мириадами искр.

Вспышка света сбила меня с ног, как удар молнии или, вернее, удар кувалдой.