"Шесть секунд до взрыва" - читать интересную книгу автора (Пучков Лев)

ГЛАВА 10

В последнее время я, как правило, сплю неважно, скорее дремлю с перерывами. При этом мне видятся какие-то дурацкие, ничем не обоснованные сны.

В этот раз мне приснился холодец, сваренный моей бабкой (царство ей небесное!). Она разливала его по плошкам, когда я, чумазый и голодный (совсем еще юный), приперся с улицы домой. Жмурясь от восторга, я вдыхал аромат восхитительного варева, изрядно начиненного чесноком. Когда мой грязный нос оказался в опасной близости от ватерлинии в самой большой плошке, бабка решила вмешаться в процесс намечавшейся дегустации и отвесила мне изрядную оплеуху…

…Выйдя из дремотного состояния, я осторожно раскрыл глаза. Надо мной возник какой-то тип, от которого разило чесноком, – он прерывисто дышал и за то время, что я хлопал ресницами, всматриваясь в темноту, успел пару раз нервно сглотнуть, ощутимо екнув дернувшимся взад-вперед кадыком.

Итак, сознание мое вернулось в наше измерение и, зафиксировав мощное отклонение от нормы, мгновенно включило механизм объективного восприятия и анализа окружающей действительности, который у боевой машины по прозвищу Сыч отлажен идеально и моментально адаптируется к любым ситуациям…

Пощечина повторилась – на этот раз она оказалась более смачной. Я понял, что меня пытаются разбудить, но информация для принятия наиболее рационального решения пока что была недостаточной – требовалось еще минимум несколько секунд.

Протяжно замычав, я почмокал губами и остался пребывать в неподвижности. Так-так… В палате ощущался сильный запах хлороформа – в противоположном углу, у кровати Тэда, тихо возились, судя по дыханию, еще двое.

Третья оплеуха была еще крепче, чем первые две, после чего тот, что пытался меня разбудить, невнятно выругался по-чеченски.

Таким образом, в палате присутствовали трое чужаков: двое ворочали бесчувственного Тэда, по всей видимости, собираясь его куда-то перемещать, а третий наклонился надо мной, встав одним коленом на край матраца и хлопая левой рукою вашего покорного слугу по фейсу.

Чуть ниже левого соска я ощутил давление острого предмета, и это обстоятельство мне здорово не понравилось. Значит, правой рукой чесночный крепко сжимает что-то типа кинжала и готов в любую секунду навалиться на него всей тяжестью своего тела, чтобы пригвоздить меня к казенной постели! Однако это кощунство – будить человека для того, чтобы его убить. Я этого не понимаю. Какая разница – умрешь ты во сне или наяву? Человеку до фени, в каком состоянии это случится. Умирать одинаково плохо в любом виде.

Все. С момента пробуждения минуло 12 секунд. За это время мой убийца произвел три оплеухи, я же успел трижды поблагодарить его за такое благодеяние и пришел к выводу, что собрал достаточно информации для осуществления программы-минимум по выходу из щекотливой ситуации.

Аккуратно ухватив предплечье руки, сжимающей кинжал, я чуть-чуть отжал ее от себя и, резко дернув вправо, рубанул ребром ладони вверх, ориентируясь по чесночному дыханию.

Бульк! Послышался хрип – рука обмякла и уронила кинжал на мой живот. Чесночный плюхнулся всей массой мне на грудь и судорожно потянулся руками к изголовью кровати, нащупывая мое горло. Втянув живот, я просунул руку под грузное тело чеченца, перехватил ребристую рукоять и, достав кинжал, аккуратно вставил лезвие под лопатку незадачливого убийцы. Хрип повторился, но на этот раз он длился очень недолго.

Отметив, что в противоположном углу возня прекратилась, я сделал вывод, что соратников моего убийцы несколько насторожила суматоха в нашем районе. Быстренько выбравшись из-под трупа, я аккуратно уложил его на свое место, начал натягивать штаны и громко прошептал по-чеченски:

– Вот сволочь! Живучий попался!

В противоположном углу возникло некоторое оживление – мне показалось, что товарищи хором облегченно вздохнули.

– Э, Ваха, – послышалось оттуда, – завалил?

– Конечно! – шепотом ответил я и, натянув куртку, стал нащупывать кроссовки – в процессе побудки этот сволочной Ваха отпинал их куда-то под кровать.

– Ну, молодец, – похвалил тот, кто спрашивал. – А говорил, что не сможешь! С почином тебя! Давай, тащи его к машине. Только в одеяло заверни, а то заляпаешь там все. Справишься?

– Обязательно! – прошептал я, нащупывая наконец кроссовки.

– А чего шепчемся? – вполголоса спросил второй – Мертвый все равно не услышит! Ха!

– Не богохульствуй, – шикнул на него первый и сердито скомандовал: – Потопали!

Спустя несколько секунд они покинули палату, грузно ступая и пыхтя, как пара локомотивов. Значит, утащили британца, вахлаки. Обувшись, я вытер кинжал о матрац, пристроил его за пояс и, завернув труп в одеяло, взвалил его на плечо.

– Однако тяжел ты, Ваха, – пробормотал я и потопал к выходу. Во дворе можно были различить смутные силуэты, снующие возле нашей машины. Те двое, что вышли передо мной, приблизились к корме «ленда» и начали упаковывать Тэда в багажник. Судя по силуэтам, всего захватчиков было не более десятка.

На секунду я усомнился в том, что избрал единственно верный способ действий. Можно было поступить гораздо проще: аккуратно перерезать кинжалом все, что движется во дворе – при этом я был наверняка гарантирован от случайностей: Тэд в багажнике, а все остальные, вне всякого сомнения, вполне заслуживали того, чтобы их отправить на тот свет. А можно еще проще: приблизиться к воротам и заорать по-русски дурным голосом что-нибудь типа: – Пацаны, наших бьют! – и тут же спрятаться, затаиться где-нибудь за корпусами. Очень может быть, что на заставе такой крик кого-нибудь заинтересует и ребята припрутся сюда выяснить, что почем. И в том, и в другом случае я мог рассчитывать на то, что спасусь сам и вызволю Тэда.

Однако резня во дворе дурдома и заполошные крики о помощи вполне могли вылиться в громкий скандал с непредсказуемыми последствиями. Если ловкие ночные гости тихонько покинут больницу и растворятся во тьме, то инициатор всей этой потехи только гнусно хмыкнет и утрется, а информация о том, что под личиной коллеги журналиста прячется русский офицер, пойдет гулять по горным дорогам. То, что похитители знают об этом, было почти бесспорно. В противном случае меня, как и Тэда, угостили бы хлороформом и уложили бы в багажник без колотой раны в области грудины. Ведь за двоих иностранцев денег дадут больше, чем за одного, это однозначно!

Значит, придется все делать так, как решил с самого начала. Пусть это более рискованно, но зато гораздо больше шансов обстряпать все благопристойно и тихо…

– Э, Ваха! Что застыл? – позвали от машины. – Давай его сюда!

Сделав четыре шага, я приблизился к багажнику и сгрузил свою ношу рядом с Тэдом. Нащупав артерию на шее журналиста, я облегченно вздохнул – британец всего лишь спал. Ну что ж, очевидно, что Тэд должен послужить бандитам залогом богатого выкупа, его машина уйдет куда-то налево, а мою голову за две тысячи баксов предъявят куда надо, если не вскроются кое-какие дополнительные обстоятельства. Очень грустно…

– Ну, все в норме, – вполголоса пробормотал кто-то у капота машины. – Давай, Исрапи – ты мастер, заводи!

У передка «ленда» возникло оживление – кто-то забрался в салон и, включив китайский фонарик, начал возиться с зажиганием. Один из бандитов мудро подметил, что шум двигателя может привлечь внимание часовых на заставе, но другой тут же его опроверг:

– Заводи, не стесняйся. Если что, Рустем скажет, что он свой «запор» 7 чинит, пробует заводить…

«Хрен вам по всей морде, чтобы голова не качалась», – подумал я, отходя подальше, чтобы случайно не попасть под луч фонарика. «Ленд» оборудован компьютером, который не позволит кому попало завести двигатель – для этого нужно набрать код. Пока код не набран, машина мертва – даже свет включить не удастся! А еще вас ожидает маленький сюрпризик: спустя сорок секунд после того, как кто-то сядет на водительское место, сработает сигнализация – ну очень противная штука!

Пошарив поблизости, я обнаружил четыре пустые бочки с деревянными крышками и запахом гнили. Наверно, ранее в них хранили воду на случай пожара, а затем по какой-то причине отказались от этой затеи. Вот и славненько.

– Усу! Усу! Усу! – отвратным голосом завыла сигнализация «ленда». Ну вот – дождались. Что теперь будете делать, придурки? Бандиты у мотора заметались – один поднял капот, другой полез в салон на помощь Исрапи-мастеру и начал там лупить по панели, невнятно ругаясь.

Метнувшись к багажнику «ленда», я рывком вытянул наружу замотанное в одеяло тело злополучного Вахи и оттащил его к бочкам. Упаковав труп в бочку, я нахлобучил сверху крышку, резво вернулся обратно и, замотавшись в одеяло, свернулся калачиком рядом с Тэдом. Получилось довольно сносно, вроде бы никто не обратил внимания на странную активность в кормовой части. Теперь оставалось уповать на то, что по пути к месту назначения с ночными похитителями ничего особенного не произойдет. Например, внезапной стрельбы не вовремя проснувшихся часовых с какой-нибудь заставы или незапланированного наезда на противотанковую мину. Если я правильно мыслю, мой труп они прихватили для предъявления «духам» за определенное вознаграждение. В этом случае я буду валяться всю ночь в каком-нибудь сарае. Чего лучшего можно желать в создавшейся ситуации?

Между тем эти горе-автомеханики вычислили динамик, издающий противное завывание, и каким-то образом его повредили. Сигнализация смолкла. Тут же со стороны заставы раздались две запоздалые длиннющие очереди. Наверно, нашим надоела суматоха во дворе дурдома. Опасности для себя в этом жутком завывании они, естественно, не усмотрели, но на всякий случай решили пресечь это дело. И правильно сделали – в ночной тишине любой громкий звук, длящийся непрерывно в течение довольно длительного времени, может явиться сильным отвлекающим фактором. На фоне воющей сигнализации, например, к заставе элементарно могли бы подкрасться несколько танков на расстояние прямого выстрела и раскатать ее по бревнышкам.

Возле машины некоторое время стояла гробовая тишина. Стрельбы с заставы более не последовало.

– Уффф! Пронесло! – облегченно пробормотал чей-то голос возле багажника. – Ну все, Рустем, доктору скажи: шумнули немного, обошлось. Так, все на месте?

– Да все, все, – разноголосо ответили спрашивающему. – Куда нам деться!

– А ну, погоди, – на секунду голоса стихли, и я здорово напрягся. Судя по всему, их главарь фонариком высвечивал лица соучастников. Вот сейчас может получиться очень интересная картинка!

– Где Ваха? – строго спросил солидный голос. – Куда этот ишак пропал?

«А в бочке он, в бочечке, остывает себе помаленьку!» – подумал я и лег поудобнее, сжав в правой руке кинжал.

– Да он, наверно, пошел на баб посмотреть, – выдвинул кто-то резонное предположение. – Рустем, ты сходи, пригони этого придурка сюда.

– Гы! На баб посмотреть! – послышался радостный глас завхоза. – На баб! Ха! Сейчас пойду…

– Стой! – скомандовал солидный голос. – Он, может, уже залез там на кого. Полчаса сейчас будете препираться. Давай, открывай ворота, пусть у тебя переночует. Завтра привезешь его.

– Гы! Залез! – обрадованно каркнул завхоз и попытался было возразить: – Ключей у него нет, он дверь не откроет…

– Да хорош болтать, – возмущенно вылез кто-то еще. – Время не ждет – давай, отворяй!

Послышался скрип растворяемых ворот.

– Навалились, мужики, – распорядился солидный голос. – Придется до распадка потолкать, там прицепим. Давай, я буду рулить.

Мягко тронувшись с места, машина бесшумно покатилась. Через полминуты я ощутил слабенький толчок – колеса переехали какую-то выпуклость, – затем последовал поворот направо. Снаружи раздалось надсадное кряхтенье – ребята слегка напряглись, толкая машину в гору. Судя по всему, мы направлялись в сторону Хамашек.

Подвернув край одеяла, успевший пропитаться Вахиной кровью, я выставил над нижней гранью заднего стекла один глаз и попытался визуально оценить обстановку.

Несмотря на обилие звезд, через стекло рассмотреть ничего не удалось, разве что едва бледневшую ленточку шоссе, располагавшуюся к вектору нашего перемещения почти под прямым углом. Впрочем, мне было достаточно и этого, чтобы сориентироваться и больше не забивать голову необычным маршрутом.

Подогнув одеяло, чтобы не касаться заляпанной его части, я удобно уселся и начал высчитывать преодолеваемое машиной расстояние в парах шагов – просто так, от нечего делать.

По моим подсчетам, толкатели прекратили свою работу спустя 865 метров после съезда с шоссе. Машина остановилась, и снаружи раздался голос солидного – того, что командовал в дурхаусе:

– Давай трос! Цепляй побыстрее, да поехали!

– Посвети немного, – попросил кто-то. – Не могу отмотать.

– Я тебе посвечу! – сердито прикрикнул солидный. – Сейчас с КП тебе из пушки засветят, болван!

– Ладно, ладно, – примирительно пробормотал проситель. – Вот не сумею отмотать, будете до фермы толкать…

Спустя некоторое время возня снаружи прекратилась. В салон «ленда» уселись двое на передние места и аккуратно захлопнули двери. Снаружи негромко заработал двигатель, и наша машина, резко дернувшись, покатилась вперед.

Мы равномерно перемещались минут двадцать пять и, по моим расчетам, оставили Хамашки значительно правее: я услышал справа собачий лай в хоровом исполнении, длившийся минут восемь, затем он постепенно стих. Однако водила прекрасно знал дорогу. Я бы здесь ночью шарахаться не рискнул, тем паче с потушенными фарами. Спустя пятнадцать минут после того, как стих собачий лай, «ленд» остановился.

«Наверно, приехали», – решил я и, просунув руку в салон, нащупал проволоку, крепящую сверток с оружием. Пустив в дело кинжал, я быстро перерезал ее и по тому, как она исчезла в отверстиях, сделал вывод, что оружие благополучно плюхнулось на землю. Куда они поставят машину, еще неизвестно. Искать потом ее в темноте будет весьма небезопасно, а меня наверняка отволокут в какой-нибудь сарай. Выбравшись из него, я сумею разыскать оружие, если правильно посчитаю шаги и засеку направление волочения.

Задняя дверь «ленда» открылась.

– Взяли, – распорядился солидный голос и тут же мило пошутил: – Не перепутайте с журналистом – он теплый, а офицер – хи-хи – холодный!

Да уж! Ну и шутки у тебя, солидный! Ты ошибаешься – я тоже теплый. Только дай вам бог этого не заметить, ребята, тогда поживете чуть-чуть подольше. Зачем вам помирать прямо сейчас…

Чьи-то сильные руки ухватили меня поперек туловища и бесцеремонно бросили на палки, обтянутые брезентом, – судя по всему, медицинские носилки. «Предусмотрительные, говнюки, – пoдvмaл я. – Тэда наверняка на этих же самых носилках перемещали».

– Давай поживее, мужики, – распорядился солидный. – Взяли, оттащили – и обратно…

Мужики взяли и потащили, тяжело вздыхая и кряхтя – наверно, я тоже тяжелый.

«Интересно, почему обратно? – подумал я. – Они что – не собираются здесь оставаться? Или обратно – это к машине? А чем это так отвратно воняет?»

Протащив меня шагов двадцать, мужики развернули носилки, один из них скомандовал:

– Три-четыре! – и меня элементарно вытрусили вон из носилок в какую-то вонючую бездонную пропасть. Единственное, что я сумел сделать до момента падения и помрачения сознания – это сдержаться и не заорать во весь голос…