"Чистильщик" - читать интересную книгу автора (Пучков Лев)ГЛАВА 6Сначала я принял его за одного из «быков» вокзальной бригады центральной группировки. На свое фото девятилетней давности этот парниша был похож примерно так же, как Шварц на Де Вито в фильме «Близнецы». Но возле вагона № 11 скорого поезда Воронеж-Новотопчинск, кроме этого типа, больше никого не осталось. Все прибывшие и встречающие расползлись по переходам, и только он сидел на дегенеративном фибровом чемоданчике, смотрел в одну точку и лениво курил, пуская кольца. Значит, это он. Стае Васильев. Меньшой братишка моей больной женщины, откинувшийся три дня назад из ИТК №3 города Воронежа. Озабоченно почесав затылок, я еще раз глянул на снимок, крякнул и потопал к типу, сидевшему на чемодане у вагона №11.Худенький мальчик с фото смотрел на меня затравленным взглядом голодного щенка. Шейка у него была тонюсенькая, что ваш карандаш – можно перешибить одним щелчком. Чтобы перешибить шейку типа, сидевшего у вагона, нужна была как минимум кувалда. Если бы я не знал, чем люди занимаются на зонах, то решил бы, что парень с утра до вечера лопал высококалорийную пищу с повышенным содержанием протеина и аминокислот, таскал железо по системе Дориана Йетса, а в перерывах ударно загорал. Ай-я-яй, что делает с нами время! Милка, будь она в здравом уме, наверняка также не узнала бы братика. – Э-э-э-э… Стае Васильев? – неуверенно поинтересовался я, подойдя поближе. Тип ничего не ответил. Он встал, выбросил окурок и мрачно уставился на меня тяжелым немигающим взглядом. Да уж… Вблизи он мне не понравился еще больше, чем издали. Натуральный «бык»! Бритый затылок, «вестпойнтская» сантиметровая щетина на макушке, квадратная челюсть, здоровенные, каменные плечи, здоровенные же ручищи, грудь колесом, тяжелый взгляд… А еще прикинут так же, как наши городские «быки»: широченные вельветы под«от Диора», шелковая разноцветная тенниска и мокасины. Разве что чемоданчик сиротский портил впечатление да цепь золотая толщиной в палец отсутствовала. На зоне, как известно, цепи не выдают. – Так Стае или нет? – с сомнением уточнил я, вновь глянув на снимок. – Ну Стае, – хрипло ответил тип и вдруг, выдернув у меня из пальцев фото, отступил на шаг. И с полминуты внимательно рассматривал его. Затем он вернул мне снимок, скорбно вздохнул и недоброжелательно поинтересовался: – Тебя что, этот… Бакланов послал? Тут я здорово смутился и замялся, не найдя что ответить в первую минуту. Были, знаете ли, на то причины. Чтобы вам было все ясно, я позволю себе коротенький экскурс в прошлое – пока обдумываю, что ответить непохожему на себя Стасу, который, имея от роду всего 22 года, выглядит старше меня. Моя Милка не всегда была секретаршей в фирме Дона. Когда-то давно ее папенька – кстати, кореш Дона – был бандитом. Выражаясь старыми понятиями, занимался рэкетом – у самых истоков стоял. В один прекрасный день он схлопотал пулю в голову на разборке и благополучно отдал концы, оставив молодую вдову с двумя детишками на руках. Милке в ту пору было пятнадцать, а ее брату – восемь лет. Молодая вдова моментально пошла по рукам и сделалась алкоголичкой, за полтора года из красавицы-девицы превратившись в развалину, и вскоре уже никто из особей мужеска пола, даже после ударной дозы спиртного, не мог рассмотреть в ней женщину. Семья жила впроголодь. Чтобы прокормить больную мамашку и младшего брата, Милка пошла на панель. Она освоила это дело в совершенстве и добросовестно вкалывала на поприще продажной любви до тех пор, пока ее не отловил Дон. Как-то он был по делам в Баку и там, в одном из притонов, с удивлением узнал дочь своего старого приятеля, которая к тому моменту уже намертво села на иглу. Целый год ушел на то, чтобы вылечить Милку от пристрастия к «ширеву» и обучить хорошим манерам. Затем она работала секретаршей в головном офисе – пока не закружилась со мной. Как Милку из родного Воронежа занесло в Баку – это отдельная история, но за неимением времени мы ее пока опустим. Суть не в этом. Обратите внимание на роль Дона, которую он отвел себе в наших судьбах. Сына своей давешней беззаветной любви – вашего покорного слугу – он вытащил из запоя и взял под свое мощное крыло. Дочь своего кореша снял с иглы – и тоже под крылышко. Ах ты, херувим наш богодаденный да бескорыстный! Однако вернемся к Милкиному братишке. Представьте себе обстановку в семье, и вам станет понятно, почему так все получилось. Папаша – бандит, мамаша – алкоголичка, старшая сестренка – проститутка. Да плюс к тому обостренный юношеским максимализмом постоянный комплекс вины за то, что сестра своим телом зарабатывает ему на жизнь. Сами понимаете, мальчишка рос зверьком, предоставленный сам себе и воспитываемый улицей. Однажды к ним домой приперлись сразу два Милкиных клиента – время перепутали. Дядечки были здоровенькие и вполне благоразумные – драться за право преимущественного обладания юной Милкиной плотью они целесообразным не сочли. Наоборот, они вполне миролюбиво пришли к консенсусу и решили, чтобы даром времени не терять, отпользовать Милку хором, с обеих сторон. Милка такому ухищрению воспротивилась в категоричной форме и пыталась выпроводить дядечек на улицу. Однако распаленные обладатели буйной эрекции протест дамы проигнорировали, отлупцевали ее как следует и принялись тривиально насиловать в извращенной форме, предварительно связав и даже взнуздав неподатливый объект своего вожделения. В этот момент домой вернулся четырнадцатилетний Стае, увидел все это безобразие и решил заступиться за сестренку. А поскольку малец в ту пору был хлипок телесно, то здраво рассудил, что голыми руками с дядечками справиться будет весьма проблематично. Стае сходил на кухню, вооружился туристским топориком и… раскроил обоим любителям шумной групповухи черепа. Принимая во внимание шаловливый возраст убийцы, суд определил ему меру пресечения в 8 лет с отбыванием четырех из них в ИТК – по достижении совершеннолетия. Заявление Милки о том, что брат защищал ее от насильников, суд во внимание не принял. Как же! Разве можно изнасиловать проститутку?! Да еще в 1989 году, когда вся страна успешно перестраивается и в знак доброй воли выводит войска из Афганистана! Вот такая история… Зажив нормальной жизнью, Милка регулярно писала брату и часто слала ему передачки. На свидание ее ни разу не пустили, поскольку своенравный Стае весьма скверно вел себя и числился в стане сторонников ярой «отрицаловки». Когда мы стали встречаться с Милкой, она в каждом письме рассказывала Стасу обо мне и делилась с ним своей радостью. Дескать, какое это счастье, что у нее теперь есть я – прекрасный принц. Добрый, отзывчивый, сильный и красивый – короче, венец человечьей добродетели и вообще душка. И на всякий случай дала ему мой телефон – мы собирались продать ее квартиру и жить вместе, в моем доме. После того как с Милкой случилась беда, я ее брату не написал ни строчки. Я вообще никому не пишу письма – лень. И потом: как расскажешь о том, что произошло, в письме? О таком только после пятого стакана, да где-нибудь на природе, подальше от людей, чтобы можно было кричать в голос, с надрывом и болью. А еще меня частенько мучило чувство вины перед никогда не виденным мною братом Милки, потому что он, будучи хилым подростком, сумел защитить свою сестру от насилия. Не важно, каким способом и при каких обстоятельствах он это сделал. Он поступил как настоящий мужик, этот мальчуган с тоненькой шеей. А я, здоровенный кабан, машина уничтожения, этого сделать не сумел, я не смог быть рядом, когда моя женщина нуждалась в моей защите! И пусть я их завалил всех четверых, но… это было слишком поздно… И вот – позавчера он позвонил. Это было вечером, после 22.00. Я был изможден и совершенно разбит после похорон и бешеного галопа на губернаторше, под губернаторшей и вообще – где-то подле губернаторши, в черт-те какой немыслимой позе. Кстати, зовут ее Ольга, ей 21 год, и она вытворяет в постели (за постелью, у постели, под постелью и т.д.) нечто такое, о чем я даже в самых изощренных эротических фантазиях додуматься не мог. А я далеко не дурак по части эротических фантазий – можете мне поверить. Надо полагать, что это гиперсексуальное животное с потрясающим экстерьером, дожив до Оксанкиного возраста, даст ей сто очков вперед по части оболванивания мужиков – и совсем без университетского образования. Если до той поры ее не удавит ревнивый муж за очередной половой дебош. Сразу после буйного и стремительного оргазма в моем кабинете эта юная тигрица буквально утащила меня на квартиру к своей подружке и там во всех ракурсах реализовала свою необузданную сексуальную мощь, воспользовавшись моей крепкой статью в полном объеме. Мероприятие настолько понравилось Ольге, что она торжественно пообещала в ближайшем будущем посвятить мне все свое свободное время. Польщенный столь трепетным чувством к моей скромной персоне, я все же счел нужным поинтересоваться, как много у нее этого свободного времени. И впал в легкую панику, услышав ответ. Оказалось, что, помимо сна и обязательного ежедневного шейпинга, который длился всего пятьдесят минут, все остальное время у нее считается свободным. Что-то около 12 часов в сутки! Нет, я не против здорового секса – боже упаси! Но всему ведь надо знать меру. За каких-то три часа эта секс-машина уработала меня настолько, что я чувствовал себя старой развалиной. А что будет дальше? – Я не волшебница, я только учусь, – промурлыкала Ольга на прощание и многообещающе сверкнула глазами. – Это мы только осваивали друг друга. Вот подожди, я утащу тебя на целый день к нам на дачу, когда мой стервятник отчалит в столицу, – тогда ты ощутишь, что есть я! О-о-о-о! Это будет нечто – я тебе обещаю… Так вот, когда я лежал вечером в спальне и мрачно размышлял над перспективами взаимоотношений со своим вновь обретенным секс-партнером, телефон вдруг ожил. Звонивший был изрядно пьян и первую минуту что-то нечленораздельно бубнил под аккомпанемент разухабистого музона и каких-то веселых взвизгов. Видимо, имела место вдумчивая попойка по случаю торжества внепланового свойства – число на календаре было черным. Одну фразу, впрочем, я сумел хорошо разобрать: «Куда я попал?» Такие штуки у нас периодически случаются: кто-то неверно набирает номер и пытается дознаться, куда это он попал, вместо того чтобы вежливо поздороваться и поинтересоваться, тот ли номер он набрал. Я таких невоспитанных всегда наказываю – не опускаюсь до простого объяснения. В этот раз я тоже лениво зевнул и, как всегда в таких случаях, ответил: – База торпедных катеров, шестой причал. Старший стрелок Эрнест Хемингуэй у аппарата. Кому звонишь? – Во! – пьяно удивился абонент. – А хто ето? – В смысле – «кто»? – в свою очередь удивился я. – Кто Эрнест Хемингуэй?! – Да на хер мине твой Хумингуэль! – возмутился абонент. – Ты хто? А-а-а-а, вон ты про что, – задумчиво протянул я. – Ну, изволь: Черный Джо с мясокомбината. Цех по убою молодняка, вторая дверь со двора. Там у меня быки ходят, юные, дурные, а я их кувалдометром… – Это Стае Васильев из Воронежа, – оборвал меня абонент. – Я правильно попал? У меня на секунду перехватило дыхание. Вот так номер! Сразу два противоречивых желания охватили меня: крикнуть что-то радостное типа: «А-а-а! Стае, какой сюрприз! Я тебя так хочу видеть!» – или хлобыстнуть трубку на рычаги без всяких разговоров. Вместо этого я осторожно поинтересовался: – Но… Но ты ведь, кажется, на зоне? Ты же… – Я седня токо откинулся! – деловито пояснил Стае. – Вот тут, у кореша, отмечаюсь. Ты Бакланов? – Да, это я, – признался я. – Мне Милка о тебе столько рассказывала… – Вэвэшник, да? – неприязненно поинтересовался Стае. – Бывший! – поспешил успокоить я его. – Бывший, Милка что – не писала, кем я сейчас? – Писала, писала, – торопливо пробормотал Стае. – Милка там? – Да, она здесь, только… – Позови! Че мы с тобой попусту базарим? Позови ее! – Видишь ли, дело в том… В общем, она немного не в себе… Ну… Она не может с тобой разговаривать… – Чего?! Че ты несешь, в натуре, лапоть! Чего это она со мной не может разговаривать? Западло ей, что ли? – Она перенесла сильное потрясение… И она сейчас может разговаривать только со специалистом. Тут к ней постоянно приезжает одна дама – она психотерапевт… – То есть как? Ты че несешь? Че за потрясение? – Да болеет она – понятно? Бо-ле-ет! Температурит, бредит – короче, глюки у нее. Говорить не может. Но резко идет на поправку, – я решил упростить объяснение. – К твоему приезду как раз поправится. Ясно? – Ну, ясно, – после недолгой паузы протянул Стае и настороженно поинтересовался: – А ты ее не бросил, Бакланов? – Ну что ты, Стасик! – возмутился я. – Как можно! Она со мной. Она всегда со мной! Она часть моей жизни! И потом – зови меня Бак. Меня так все зовут. Идет? – Ха! – удивился Стае. – Бак! А отчего не «таз» или «ведро»? Тебе по фамилии положено «погоняло» Баклан. Гы-гы! Бак… – Я сказал – Бак, – жестко отрезал я. – Ты к нам собираешься? – Собираюсь, – подтвердил Стае. – Послезавтра буду в семь вечера, на воронежском. Одиннадцатый вагон. Меня бы встретить надо. А то я у вас не был, не в курсе… – О чем разговор, Стае! – воскликнул я. – Конечно, встретим. Наш дом – твой дом. Все будет в полном ажуре. Считай, что у тебя здесь семья. – Так че там с Милкой-то? – вновь начал Стае. – Чем хворает? – Ну… короче, не телефонный разговор, братишка, – уклончиво произнес я. – Приезжай, узнаешь. – Ну, бывай… Бак, – сказал Стае и положил трубку. Вот такое у нас получилось телефонное знакомство двое суток назад. Итак, Милкин братишка спросил, не Бакланов ли меня послал. Моя маленькая женщина, по всей видимости, в своих письмах писала, что я большой начальник и чрезвычайно занятой тип. То есть самому мне встретить откинувшегося зечару, хоть и ее братишку, вроде бы и недосуг. – Гхм… кхм… Ну, это я. Я Бакланов, – несколько сконфуженно произнес я, словно был уличен в чем-то непристойном. – Во-о-о! Так вот ты какой, пятнистый олень! – насмешливо воскликнул Стае и вдруг пошел вокруг меня мелкими шажками, склонив свой квадратный череп набок и как-то приблатненно ухмыляясь. – Да-а-а-а, крутой ты у нас, дядя… Я смущенно потупился и шмыгнул носом, как нашкодивший первоклассник. Знакомство начиналось совсем не так, как хотелось бы. Во-первых, я не был готов к тому, что Стае окажется вот таким вот. И не разработал заранее нужную линию поведения. Чего ее разрабатывать? Близкий человек едет, родственник, можно сказать. А надо было подготовиться, продумать, как себя поставить с первой минуты встречи. Во-вторых: надо вам признаться, что могучим и страшным с первого взгляда я совсем не кажусь. Рост у меня всего 174 см, а вес – 85 кг. Нет, когда я раздет, видно, что эти 85 – сплошь тренированные мышцы, а не требуха. Но встречать Милкиного братца я приперся в своем лучшем выходном костюме от Валентино и накрахмаленной сорочке. Годы, проведенные в солидной фирме, приучили для важных встреч иметь соответствующий прикид. Естественно, кабаном в своей упаковке я здоровенному Стасу не показался. Вот тут лопухнулся я. Надо было натянуть борцовскую майку и драные спортивные трико да еще напялить на нос рэперские очки и пару дней не бриться. Тогда скорее всего Стае воспринял бы меня совсем иначе. А сейчас… Я с беспокойством почувствовал, что этот здоровенный парнишка начинает меня раздражать. Ко мне уже давненько никто вот так не относился – как к какому-нибудь недоделанному вахлаку. Знакомые мои хорошо знали, чего я стою, и строили свои отношения со мной соответственно. Я привык к этому и сейчас чувствовал себя по меньшей мере не в своей тарелке. Захотелось доказать наглому парнише, что совсем не обязательно носителю приличного костюма быть мягкотелым интеллигентом. И что носитель этот, как ни странно, может оказаться профессиональным бойцом. Я сожалеюще вздохнул. Если бы этот шкафчик не был Милкиным братом… я бы уже давно показал ему, где раки зимуют, и в завершение подарил бы свой носовой платок, чтобы утер разбитые об асфальт губы. Тем более он на восемь лет меня младше – пацан вчерашний! – Ладно, хорош мне тут шоу долгоносиков разыгрывать! – как можно спокойнее и мягче сказал я. – Поехали домой, Стасик. – Ты мне скажи, вэвэшник, что с моей сестренкой приключилось, – убрав ухмылку, жестко потребовал Стае. – Только понты гнать не надо! Как было в натуре, так и говори! Я недовольно поморщился. Хотелось, ой как хотелось закатить ему мощную плюху и надрать уши! От этого парня за версту несло бывалым зеком. Не просто «шестеркой» какой-нибудь чмошной, а лагерным завсегдатаем, привыкшим довлеть над более слабыми духом и телом и нагнетанием страха зарабатывать себе лишний кусок. Парнишка с тонкой шеей вырос в настоящего волка. А еще я поморщился ввиду намечавшейся перспективы увеличения нашей компании. Через две платформы от нас к переходу медленно приближались четверо «быков» вокзальной бригады – все похожие на Стаса, как однояйцевые близнецы. По всей видимости, эти ребята некоторое время наблюдали за нашим общением со стороны и теперь решили полюбопытствовать, что это за интересные такие типы толкуют на их территории. – Я тебе все подробно объясню, как приедем домой, – пробормотал я, ухватив Стаса под локоть и направляясь прочь. – А теперь давай уматывать. А то внешность у тебя больно специфическая – вон, ребятишки гребут, щас разборки… – Я в гробу видел твоих ребятишек! – непримиримо воскликнул Стае, выдергивая руку. – Что с сестрой?! – Да ладно, ладно! – успокаивающе потряс я руками и с опаской глянул в сторону «быков» – после реплики Стаса они прибавили шагу и скрылись в переходе. – Короче, так. Меня хотели завалить четверо «черных» – кровная месть. Они украли Милку и позвонили, чтобы я поехал к ним. Я приехал, но поздно. Они успели ее зверски изнасиловать. От этого она… ну, впала в сильное психическое расстройство. Теперь она живет у меня, я ее лечу. Ясно? А теперь давай мотать отсюда. Сейчас из того перехода покажутся «быки» вокзальной бригады и прицепятся к нам. Разговаривать с этими фуеголовыми трудно, а ссориться с центральной братвой мне нельзя – они и так на меня зуб точат. Давай – еще успеем, – я ухватил Стаса за руку и попытался потащить за собой прочь от перехода. – Стоять! – бешено крикнул Стае и рывком освободился от захвата. – Они ее… изнасиловали? – Голос его вдруг охрип и сел до шепота. – Они ее… Они… – Да, да – я же сказал! – досадливо ответил я, прислушиваясь – из перехода, размещавшегося в 50 метрах от нас по перрону, раздавались частые мягкие шаги. «Быки» поднимались по ступенькам – торопливо поднимались. – Пошуршали отсюда, малыш, – нервно пробормотал я. – Ты чего такой трудный? Тебе на каком языке еще объяснить? – А где… где ты был, когда ее насиловали?! – с горечью воскликнул Стае. – Где, а?! Я замялся. Стае обвинял меня, и обвинение было справедливым. Что ответить? Сказать, что, когда гоблины утащили Милку, я беспробудно спал после ночной попойки? – Я это… ну, был занят я. Дела у меня были, – уклончиво буркнул я. Из перехода показались четыре бритых черепа. – Ну вот! Довые…лись! – обреченно воскликнул я и зашептал Стасу: – Теперь веди себя прилично. В разговор не влазь – я с ними пообщаюсь. Придется объяснять, откуда ты такой… Ух-х-х! – я едва успел пригнуть голову. Мощный кулак Стаса страшно просвистел над ухом – перекошенная физиономия «родственника» вдруг оказалась прямо перед моими глазами. – 3-з-з-задавлю, падла! – прошипел Стае, обхватив меня стальным кольцом и мотая из стороны в сторону. – Я тебя удавлю, жопошник! Да я бы… Да я бы… А ты? Что ты сделал, чтобы… а?! Изловчившись, я боднул головой в переносицу озверевшего «родича» и легонько ткнул его коленом в пах, высвобождаясь из мощных объятий. Он скрючился и присел, ненавидяще глядя на меня бешеными глазами, заслезившимися то ли от боли, то ли от ярости. – Ай-я-яй! – сокрушенно пробормотал я, оценив диспозицию. От перехода к нам вразвалку бежали «быки», на ходу разминая кисти рук. – Их нет, Стасик, – тихо сообщил я, снимая пиджак и укладывая его на чемодан вчерашнего зечары, – я их похоронил. Прямо там же, где они это сделали. Об этом знали двое – я и Милка. Теперь знаешь ты. А сейчас – будь мужиком, не мешай. Мне предстоит трудный разговор. «Быки» с ходу грамотно взяли меня в кольцо. Каменные челюсти, мощные плечи, совершенно бесстрашные взгляды – короче, еще четыре Стаса, только эти с золотыми цепями толщиной в палец на шее. – Ты на кого, падла, руку свою вонючую поднял? – запыхавшись, поинтересовался один из них – со страшным шрамом поперек лба. Не спросил, а так, брякнул, чтобы завязать базар. – Откуда ты, братуха? – в это же время задушевно спросил у Стаса другой «бык». – Мужики, это недоразумение, – начал было я скороговоркой, поднимая руки, – я все объясню… Оп-п-п! Объяснялки мои, оказывается, совершенно не требовались. Тот, что оказался сзади, сильно пнул меня в спину, целя по лопаткам. Грамотно пнул, гад, – от его удар Отметив периферийным зрением движение сзади, я резко присел, пропуская ногу «быка» над собой, и ребром ладони рубанул его в промежность. Ай как больно! «Бык» страшно крикнул и рухнул на асфальт, скрючившись, как червяк. Трое других, мгновенно оценив обстановку, резко перестроились в одну шеренгу. Они шустро двинулись на меня, тесня к краю платформы и ударно молотя руками и ногами. Я вертелся, как юла, проявляя чудеса ловкости – едва успевая парировать рассекающие воздух кулаки и летящие снизу носки кроссовок, целящие мне в пах. О том, чтобы нанести кому-то ответный удар, не могло быть и речи. Недурственно, очень недурственно! Ребята отлично вышколены для группового боя. Феликс не зря платит бабки своим инструкторам единоборств. Однако этак недолго и «лицо потерять»! Оппа! Кувыркнувшись кульбитом влево, я выкатился из зоны досягаемости ударной группы и мимоходом шарахнул кулаком по кумполу травмированного чуть ранее «быка» – он, зараза, очень некстати начал подниматься с грязного перрона. Тройка изменила тактику и ринулась на меня с разных сторон, выдерживая равномерную дистанцию. Ну что ж – тоже неплохо. Если они одновременно приблизятся, я труп… В этот момент к мероприятию неожиданно подключился очухавшийся Стае. Ухватив одного из «быков» за плечо, он развернул его к себе и без предисловий жахнул кулаком в табло. И начал месить, пользуясь преимуществом внезапного нападения, игнорируя недоуменные вопли месимого. Я воспрял духом и воспрял телесно – сильно выпрыгнул вверх, нанося в полете страшный удар ногой в лицо одному из парочки, оставшейся на мою долю. «Бык» безмолвно спланировал назад и брякнулся оземь, потеряв сознание. Ну вот – теперь можно жить! Оставшись наедине с обладателем шрама во лбу, я ушел нырком от его размашистого свинга справа, сблокировал последовавшую за свингом ногу, взметнувшуюся в «маваши», и резко сел на «вертушку», побивая опорную ногу противника. Мой «клиент», высоко подбросив пятки, со всего маху шлепнулся спиной об асфальт – нехорошо так шлепнулся, что-то там у него совсем негармонично хрустнуло – и затих без движения. К этому моменту Стае уже вполне уговорил своего «быка». Тот лежал на асфальте, свернувшись калачиком, жалостно этак ругался и закрывал голову руками. Стае топтался рядом, пытаясь пнуть «быка» в лицо и возбужденно выкрикивал что-то вообще невообразимое по «фене». – Все, хорош! – воскликнул я, ухватывая свой пиджак. – Надо делать ноги! А то щас сюда вокзальная бригада подтянется – унесут! Стае внял моему предупреждению, подхватил чемодан, и мы припустили по переходу к выходу с привокзальной площади, где стояла моя «Нива». Уже выруливая за автостояночную оградку, я заметил в зеркало, как из центрального входа выскочили пятеро «быков» и принялись активно крутить головами по сторонам. – Да уж! Вот это мы нарисовались! – удрученно констатировал я, заруливая за угол и разгоняясь до предельно дозволенной в этом месте скорости. – Хер сотрешь теперь… Придется Феликсу в ноги падать и извиняться перед пострадавшими. Если только извиняться. Как-то нехорошо один упал – некрасиво как-то… – А ты мастер махаться, – уважительно произнес Стае, когда мы немного отъехали от вокзала. – Что – все вэвэшники вот так вот, а? – Через одного, – хмуро пошутил я и поинтересовался: – А ты что – совсем дикий? Чего бросился-то? – Да так… перемкнуло, – смущенно пробормотал Стае, – иногда со мной бывает – в детстве по башке частенько били, так, наверно, последствия. Лечиться надо, – мудро посоветовал я. – Меня вон тоже немало долбили по кумполу – и ничего, не жалуюсь. Умеренный стол, спортивный режим, здоровый секс, положительные эмоции – и все будет в ажуре. Это я тебе гарантирую. – Ага – умеренный стол, здоровый секс! – язвительно осклабился Стае. – А ведро чифиря и пару пидаров на грудь не хочешь? Ха! Здоровый секс! Я его в глаза не видел! Сел мальчиком, а на зоне сразу педрил осваивать пришлось. Теперь не знаю даже – как это с бабой… ну, с настоящей бабой, не с общаковой «мастью». – Ничего, этот пробел мы восполним, – покровительственно пообещал я, – какие твои годы! Ты мне скажи – ты чем собираешься заниматься? – Да, это еще разобраться надо, – Стае беспечно махнул рукой и как-то заинтересованно посмотрел на меня. – Ты лучше скажи… Ты че – в натуре завалил тех козлов? Без понтов? – Угу, – подтвердил я, – без понтов. Только смотри – без базара. У каждого из тех гоблинов осталась куча родственников, которые умеют хорошо стрелять и с детства спят с кинжалом под подушкой. А мне покамест жить чего-то охота! – Да ну, какой базар, братан! – возмутился Стае. – За кого ты меня принимаешь?! – Ну и ладушки, – подытожил я. – Я ничего не говорил, ты ничего не слышал. – Век свободы не видать! – уверил меня Стае и через некоторое время хмыкнул: – От бля! Вэвэшник – братан… Ха! – Ты чего? – удивился я. – Чем тебе вэвэшники не угодили? – Да так… – уклончиво пробормотал Стае. – Лучше расскажи, как это случилось… Ну, с Милкой. – Дурака включать не будешь? – поинтересовался я. – Не-а, не буду, – сумрачно пообещал Стае. – Чего уж теперь. Поздно. – Ну ладно, – согласился я, – слушай… – И скупо поведал ему о событиях двухлетней давности. После этого он отвернулся и всю дорогу смотрел в окно, молча катая желваки. Дома нас встречала нарядно убранная психоаналитичка с евродипломом. Находилась она здесь вовсе не для того, чтобы наконец-то вкусить со мной все прелести постельной борьбы – табу по-прежнему оставалось в силе. Просто накануне я предупредил, что жду в гости Стаса, и попросил присутствовать при его встрече с Милкой. Последствия этой встречи могли оказаться самыми непредсказуемыми. Вполне вероятно, что мне пришлось бы глушить Стаса по башке каким-нибудь тупым плоским предметом, чтобы прекратить дикую истерику, а для моей маленькой женщины вызывать бригаду неотложной психиатрической помощи. А Оксана все-таки специалист экстра-класса – она может оперативно вмешаться, если что, и положительно повлиять на ход событий. Зайдя в дом, я сразу же стащил с себя безнадежно угробленную сорочку и явил взору своей секс-коллеге свежеизодранное плечо. Оксана испуганно ойкнула и всплеснула руками. – Ой, ой! – передразнил я ее – лживо шептали ее похотливые губы! И показал на Стаса: – Знакомьтесь. Наш, э-э-э-э… м-м… ну, братик – Стае. А это Оксана. Тот самый специалист, что лечит Милку. – Где Милка? – тревожно спросил Стае, едва взглянув на Оксану. – Пошли, – я подтолкнул Стаса к двери отцовского кабинета и, открывая, предупредил: – Только аккуратно. Она может испугаться. Давай… Милка рисовала. Личико ее, перемазанное краской, лучилось счастливой улыбкой. Она что-то мурлыкала про себя и на наше вторжение не обратила никакого внимания. – Сестренка, – тихо выговорил Стае, не решаясь подойти поближе, – сестренка… Мила – это я! Узнаешь? Милка оторвалась от своего занятия. Наморщив лоб, она настороженно уставилась на Стаса и беззвучно зашевелила губами. – Брат, Мила, – вкрадчиво сказала Оксана. – Это Стасик – твой брат. Стасик вернулся. – Стасик маленький, – Милка отрицательно покачала головой, – он мальчик. А это чужой мужик. Мужик большой. И некрасивый… Мужик не сделает мне больно? – Нет, не сделает, – пообещала Оксана. – Он добрый. Стасик вырос. Понимаешь? Вы-рос. Стал большим. Он тебя любит. Мужик – это Стасик. – Мужик добрый. Мужик – Стасик, – покорно согласилась Милка и, потеряв интерес к происходящему, вернулась к своей мазне. Стае, стоявший впереди меня, застыл как изваяние. Его мощные плечи вдруг начали мелко подрагивать. Затем он всхлипнул, закрыл лицо руками и принялся шмыгать носом, раскачиваясь из стороны в сторону. – На кухню, – тихо скомандовала Оксана. – Стакан воды мелкими глотками. Давай – действуй! Я сейчас подойду. На кухне я шустро нашарил в холодильнике початую бутыль «Смирнова», налил стакан на две трети и заставил «братца» заглотить его содержимое залпом. Чего там она говорила про стакан воды мелкими глотками? Это не наш метод. Стресс нужно глушить алкоголем, а не водой, это общеизвестный факт. Если у тебя горе, выпей хоть ванну – легче от этого не станет. А пару-тройку пузырьков принял на грудь – и все по барабану. Поэтому у нас страна алкашей: все глушат тотальное горе. Лет триста назад кто-то обнаружил, что доля русского человека чрезвычайно тяжела и беспросветна, и поведал об этом всему миру – вот и глушат с тех пор. И мы не будем выделяться… Чуть-чуть отмякнув, Стае просморкался и горестно вымолвил: – Эх, Бакланов… Что ж ты так, а? Не уберег… Тут очень кстати появилась Оксана, выпроводила меня из кухни и начала что-то тихо объяснять Стасу – через закрытую дверь я слышал лишь ее монотонное бормотанье, изредка прерываемое басовитым «бу-бу» пациента. Оставив их развлекаться беседой, я направился в ванную и привел себя в порядок. Минут через пятнадцать психоаналитичка окончательно уболтала Стаса – она вышла из кухни и облегченно выдохнула, потирая лоб. – Диагноз? – поинтересовался я. – Будет жить, – пообещала Оксана и оговорилась: – Если попадет в хорошие руки. –.– Назначения? – Я выразительно щелкнул себя пальцем по кадыку. – А? – Ну естественно, – Оксана поморщилась и сокрушенно пожала плечами. – Естественно, попойка. До полной отключки. Но! Только под моим чутким руководством. А то еще начнете отношения выяснять. – В смысле – заказать три литра водки? – Я направился в спальню, чтобы набрать номер «Курьера». – Заказать нянечку, – бросила мне вдогон Оксана. – Поедем куда-нибудь, посидим. Когда окосеете, я вас отвез) домой… |
||
|