Лесли Чертерис Святой против Треугольника

Глава 1

в которой речь идет о трех удачливых бандитах и Треугольнике из Лас-Вегаса

Человеку непосвященному могло показаться, что Саймон Темплер, по прозвищу Святой, в течение всей своей кипучей жизни притягивал к себе авантюры, как громоотвод молнии, а опытный обольститель – красивых девушек.

На самом же деле присутствовала некая глубинная связь между ее величеством Авантюрой и Саймоном Темплером – само существо его было настроено на поиск вышеупомянутой Авантюры, где буква А – величиной с гору.

Кстати, о горе: странная ситуация, в которой оказался Треугольник, потому и сложилась, что величественные и дикие горы существовали и были почти безлюдны.

Собственно авантюра, в которую Мэри Грин вовлекла Святого, началась лет за семьдесят до того, как Треугольник обрел солидную репутацию в Лас-Вегасе. Да не представится читателю Мэри Грин в образе бабки, седой и старой, которая собирается прожить сто лет исключительно затем, чтобы проверить, правду ли сказал дантист, что ее челюсть будет существовать столько же, сколько и она сама. Напротив, Мэри Грин была прелестна: ее бирюзовые глаза таили в себе тот особенный отблеск неба, который так часто встречается на портретах работы итальянских мастеров. Но к этому мы еще вернемся.

Семьдесят лет унылая дорога связывала пустыри Карлстона с мрачными нолями лавы – Продолжением Долины Смерти на южной границе Невады и Калифорнии. Какое-то оживление внесла в этот регион война. В те времена редкие смельчаки рисковали забираться сюда, конечно же, на лошадях, а не пешком. Не чаще одного раза в месяц отправлялся из Вирджиния-Сити дилижанс. Проезжая мимо озера Валтер, минуя деревянные и каменные бараки в Каисларе, он оставлял за собой лагуну и внезапно оказывался во власти раскаленного камня, красного песка, палящего солнца и одиночества. Путешествие в этих местах было достаточно рискованным, и не только оттого, что лошадь могла пасть, колесо сломаться, а возница внезапно сойти с ума. Если дилижансу удавалось преодолеть все трудности пути и он все-таки въезжал в Барстоу на реке Мози, путешественников встречали радостными криками и свистом, поздравляли, поили и кормили.

Однако чаще дилижанс не прибывал, и это никого особенно не беспокоило. Телеграфной связи еще не было, мысль о спасательной экспедиции как-то никому не приходила в голову, да и кто мог бы точно сказать, отправился ли дилижанс вообще.

Но те трое, укрывшиеся в скалах, как в крепости, знали, что дилижанс вышел и что отправлен он с единственной целью – доставить в Барстоу изрядную сумму из Вирджиния-Сити. Надо сказать, что именно данное обстоятельство делало джентльменов терпеливыми. Происходило это за семьдесят лет до того дня, когда биограф Саймона Темплера приступил к его жизнеописанию, и конечно же, эти трое не могли и помыслить, что акция, которую они собирались осуществить, будет иметь такое продолжение.

Их лица были укрыты черными платками и широкополыми шляпами, из-за пояса с кобурами выглядывали рукоятки револьверов крупного калибра. Лошади этой загадочной троицы были привязаны за скалами несколько поодаль с притороченными к седлам мешками.

После целого дня ожидания, когда уже спускались сумерки, в лучах заходящего солнца наконец показалась повозка, запряженная четверкой лошадей. В повозке сидели двое: возница, как и полагалось, держал вожжи, а охранник дремал, придерживая коленями ружье, и голова его безвольно покачивалась из стороны в сторону. Проснулся он слишком поздно: трое бандитов стащили его и возницу на землю и, вскочив в дилижанс, уже настегивали лошадей, увозя добычу.

Грабители остановили взмыленных лошадей часа через два, когда уже совсем стемнело и ехать дальше стало опасно. Почти не спали, сменяя друг друга, боясь всего и помня случаи, когда по нескольку раз воры обворовывали друг друга и мешки с деньгами переходили из рук в руки.

На рассвете они продолжили путь, отлично ориентируясь на местности и почти не разговаривая: план был разработан давно, и обсуждать было нечего. Дилижанс почти не оставлял следов на каменистой дороге. У входа в узкий каньон они остановились. Один, высокий, похожий на хищную птицу, – очевидно, главарь, – внимательно осмотрел окрестности. Другой слушал, приложив ухо к земле.

– Никого, – решили они и въехали в каньон.

Они оставались там целый день, а уходя, увели с собой выпряженных из дилижанса лошадей. Еще через день они зарезали лошадей и уже мертвых утопили в озере.

– Главное сделано, – сказал главарь. – Теперь...

– Каждый в свою сторону, – сказали другие.

Они разошлись, не взяв денег, а ведь именно из-за денег оставили на мучительную смерть тех, привязанных за скалами трех лошадей, обрекли на гибель возницу и охранника и напоследок зарезали и утопили четверку лошадей из упряжки.

Грабители дали друг другу слово хранить тайну этого дела и помнить условный знак, даже не предполагая о грядущих спустя семьдесят лет последствиях, когда в эту – одну их самых необычных – авантюру пожелает вмешаться кто-то еще.

Не дано им было знать и того, что на этом месте свершится еще одно преступление – без видимой связи с ними – и оно существенно повлияет на судьбы персонажей, жизнь которых мы взялись описывать.

Теперь пришло время ввести в наше повествование нового героя. Знакомьтесь, – Хал Госс. Человек с весьма солидной репутацией, по крайней мере в Неваде. Можно было не любить его, у иных он мог вызвать и более яркие негативные чувства, однако с силой его приходилось считаться. Высокий и статный, лет сорока, но, возможно, и пятидесяти, он обладал своеобразной элегантностью, пленяющей многих особ женского пола. Он уже давно жил в Лас-Вегасе, но происхождение его богатства для всех все еще оставалось загадкой, разгадать которую особенно и не старались, успокоившись на версии о наследстве и игральных автоматах. А их – игральных автоматов – у него было немало, и чуть ли не каждый второй звонок, возвещавший проигрыш незадачливому клиенту, прибавлял некую толику к его богатству.

Собственно, прибыль получал Треугольник. Только не подумайте, что это было какое-то тайное общество вроде Черной Руки, мафии или Братьев Последнего Дня. Нет, у Треугольника был собственный дом, вывеска, бланки, он регулярно помещал свои объявления в городских газетах. Странно, но редко случалось, чтобы жизнерадостный турист, посетивший Лас-Вегас и потерявший в три дня все свое состояние, решался обратиться к Треугольнику, в надежде восстановить справедливость. К сожалению, большинством владела единственная мысль: любым способом получить возможность продолжить игру... чтобы проиграть снова.

Вы, наверно, помните, что каждый треугольник имеет три вершины. Не был исключением и Треугольник, о котором идет речь, и одной из его вершин и был Хал Госс. Двумя другими были Берн Кори и Крис Джейсон.

Оба эти персонажа, чья роль в этой истории небезынтересна, были начисто лишены элегантности и апломба, столь характерных для уже знакомого нам Хала Госса.

Берн Кори, невысокий и неприметный, с плешивым черепом, хитрым, подвижным лицом и бесцветными глазами, плохо одевался и казался мешковатым. Любые эмоции находили у него выражение в жесте, который уже принес ему немало осложнений: он хватался за галстук и теребил его, будто стараясь поправить неудачно завязанный узел. Если бесцветная внешность была ему иной раз выгодна, позволяя остаться неузнанным, то эта привычка моментально выдавала его.

Крис Джейсон был совсем иным. Его румяное лицо с толстым носом и несколько приподнятыми усиками, вызывало безотчетное доверие. Обычно его и посылали объясняться с проигравшими клиентами. А уж потом, с видом большого начальника, появлялся Госс. Кори оставался за кулисами, вел дела, подсчитывая доходы и потери и определяя баланс. Если игрок упрямился и пытался докопаться до истины, Джейсон отвечал ему доброй улыбкой и уходил. Вскоре вместо него появлялся невозмутимый и мрачный персонаж, рука которого, выразительно засунутая а оттопыренный карман пиджака, дополняла его угрожающе-красноречивый вид. Это был Кринг, полностью преданный Треугольнику.

Ну а что же Саймон Темплер? Он тоже занимался Треугольником? Нисколько. Он полностью игнорировал существование этого общества. Но, читая газеты, он безусловно знал, что ситуация в Лас-Вегасе доставляла некоторые заботы правительству: чуть ли не в каждом номере появлялась статья, содержащая материалы против этого игорного заведения.

Кое-кто оценивал сложившиеся обстоятельства философски:

– Что из того, если игры будут запрещены в Неваде, они незамедлительно появятся в других штатах. Пусть же большой восточный штат продолжает играть роль щита и источника удовольствий.

Другие же категорически требовали уничтожения этого нечестивого рая.

– Позор! – восклицали репортеры, обчищенные рулеткой или баккара, фальшиво объективным тоном. – Все великолепные отели в Лас-Вегасе не что иное, как казино, и они существуют на средства одураченных игроков.

Читая подобное или слыша, как журналист поносит Треугольник – «этот синдикат мошенников и фальшивых банкиров», Саймон только улыбался, смакуя свой утренний кофе и любуясь великолепной панорамой Сан-Франциско. Мелочная суета сует! Достаточно крохотной ошибки инженера-атомщика, чтобы обратить в пепел Лас-Вегас и его игроков со всеми хитроумными игральными автоматами.

Треугольнику же было наплевать на атомные взрывы, которые иногда потряхивали Фламинго или Пустынную Таверну и освещали город призрачным бледным светом. Треугольник беспокоила угроза более реальная.

– Конгресс собирается послать следственную комиссию, – бормотал Берн Кори, теребя узел галстука.

– Не стоит все-таки душить себя, – ухмыльнулся Крис Джейсон. Развалившись в кресле, он положил ноги на письменный стол. Его безвкусная ядовито-зеленая рубашка, украшенная черными пальмами, золотой луной и ручейком, раздражала Хала Госса, но глаза его с болезненным упорством возвращались к ней, исследуя подробности этого навязчивого пейзажа.

Внешне Хал Госс был спокойнее своих сообщников. Единственно, чего он не терпел, это упоминания о Долине Смерти в соседнем штате Калифорния. Кори и Джейсон при нем избегали этой темы, а если и говорили, то понижая голос, чтобы не досаждать Госсу. Их разговор обычно кончался одной и той же фразой:

– В конце концов, это не наше дело.

Госс закурил сигарету, комфортно откинулся в кресле и поправил манжеты, на которых золотом блеснули запонки.

– Совершенно бесполезно рыдать, – заявил он.

– Легко сказать, – возразил Верн Кори. – Существуют счета.

– И что же?

– Хал, мы произвели солидные траты: мы надстроили один этаж, увеличили гараж и купили эту новую машину... – Он понизил голос.

Крис Джейсон смущенно посоветовал:

– Опустим это...

– Согласен, – ответил Кори. – Но все будет оплачено, цены сейчас низкие. Все в порядке, кроме того, что последние пятнадцать дней нас преследует проклятое невезение в западном квартале.

Госс молча наблюдал за ними, он немного презирал своих компаньонов. Иногда он сомневался, стоило ли объединяться с ними, правда, каждый внес деньги и каждый что-то умел.

– Я пошлю Кринга обойти их и навести порядок. Если нужно, он возьмет авто.

Госс улыбался. Эта мощная машина, на покупке которой он так настаивал, вселяла в него спокойствие – в случае непредвиденного удара она может быть полезной. Хороша она и просто для прогулки...

– Следственная комиссия еще не назначена, – произнес он, – и здесь она появится еще не скоро. Если к нам пошлют людей, весьма возможно, что они захотят поиграть... а у нас на руках все козыри. Не считая Веры...

Он указал на портрет женщины, висевший на стене: очаровательное создание, с ласковой улыбкой и в непринужденной позе. Джейсон улыбнулся. Кори проворчал что-то. Видимо, у него были причины не доверять конгрессу.

В комнату вошла секретарша – некий мистер Фергус хотел видеть Джейсона.

Итак, судьба пошла со своей первой карты.

А в этот момент Саймон Темплер страдал от скуки.