"Пёсья жизнь" - читать интересную книгу автора (Вембер Леонид Валерьевич)

Глава 5 Волька.

Утром, как всегда, Крон встал до восхода солнца, разбудил всех нас, детей подняли совсем сонными. Лео и Лорбанд сходили на конюшню, проверили и оседлали всех лошадей. У нас оказался лишний верховой жеребец, так как у Лорбанда был свой, а мы для него вчера купили. Наскоро закусив, люди расселись на лошадях, Шред настоял, чтоб ему разрешили ехать на седле запасной лошади. Ему разрешили, но предупредили, что это до первого падения. Его лошадь вёл в поводу Лео. Вьючные были привязаны к сёдлам Крона и Лорбанда. Мы, взрослые псы бежали сами. Кавалькада получилась внушительная.

С первыми лучами солнца, мы вышли на Северный Продольный Тракт — одну из трёх главных транспортных артерий острова. Скорость нашего движения определялась скоростью пони, на которых ехали Вир и, одетая как мальчик, Ася. Часа через два пути, я заметил, что жеребец, на котором ехал Шред двигался не так, как лошадь, которую ведут за повод, а как та, которой управляет всадник. Ещё час я внимательно наблюдал за этой парочкой, пока не убедился в своём предположении, что Шред каким-то образом управляет им без поводьев и стремян. Убедиться то я убедился, да вот разобраться, как он это делает, не смог и отложил это до лучших времён. Ещё через час мы устроили привал, чтоб отдохнули дети и пони. Отойдя от тракта на двести метров следом за Кроном, мы оказались на берегу небольшого лесного озерка с чистой чуть зеленоватой водой и крутыми лесистыми берегами. С нашей стороны была небольшая полянка, заросшая травой и песчаный пляж. Распустив подпруги и развьючив вьючных, Лео с Лорбандом напоили лошадей и пони и отвели на траву. Крон занялся костром, сержант ремонтировал что-то на камзоле, а мы, все остальные, устроили массовый заплыв. До того берега и обратно. За Шреда я не беспокоился, не знаю пса, который бы не умел плавать с рождения, а вот Вир с Асей меня очень обрадовали. Держались на воде, как тюлени. Ясное дело — жители прибрежного города. Часа через два, когда пони отдохнули, мы тронулись дальше. Что-то беспокоило Тумана, да и мы с Шурданом разделяли его беспокойство. Но не ясно было, откуда эта угроза исходит, поэтому мы разделились: Туман отправился вперёд, в дозор, Шурдан рыскал вокруг отряда, а я отстал на час или больше пути. Угадал я. Когда я, уже решив что ошибся, собирался догонять наших, издали по тракту донеслось цоканье нескольких подков по камням. За нами скакали двадцать четыре человека прекрасно вооружённые и на хороших лошадях. Одеждой они походили на охранников какого-нибудь каравана, но что-то в повадках и манерах выдавало в них не совсем законопослушных граждан. У отвилки, куда мы сворачивали отдохнуть, головной из них остановил отряд, спешился и внимательно рассмотрел следы.

— Они сюда свернули часа три назад, а вернулись всего с час, видать отдыхали, а может, прятали чего. Ладно, за то, что они прятали, нам денег не заплатили. Нам платили за них самих. Вперёд, важно не догнать и не спугнуть их до остановки на ночь, такими темпами они до постоялого двора сегодня не доберутся, а значит, спать будут у костра.

Я услышал достаточно, и лесом параллельно дороге рванул за нашими. Периодически и выбегал на дорогу и спокойным шагом шёл по дороге, как бы рядом с какой-нибудь лошадью. Я очень старался не наступить ни на один след, чтоб их следопыт не понял, что я догоняю своих. Наших я догнал более чем через два часа. Тумана не было, он всё так же бежал впереди, проверяя дорогу, Шурдан кружил вокруг. Коротко рассказав всё Крону, я бегом ринулся догонять Тумана и едва успел помочь ему в драке с шестёркой волков, почти не уступавших нам размерами. На стороне волков было численное преимущество, а на стороне Тумана лёгкий доспех, реакция и огромный опыт подобных боёв. Увидев, что происходит, я молча присоединился к развлечению, объявив об этом вскрытым горлом одного из лесных докторов. Второй успел повернуться ко мне, пришлось схватить его сверху за морду и поднажать. Переносица треснула, волк свалился, видимо от шока. Четверо оставшихся попытались скрыться, троим это удалось, одного отец поймал за ухо и попросил остаться с нами. Тот нехотя согласился, видимо доводы Тумана были для него совершенно неотразимы. Узнать у него удалось не много, только, что вожак приказал. А вожак — вот он со вскрытым горлом. Теперь понятно, почему остальные так быстро слиняли. Сделав вокруг несколько кругов, мы выяснили в какую сторону ушли волки, почти чисто на юг.

Мы дождались наших, и сообща решали, как быть с преследующим нас отрядом. Решили дождаться ночи и прекратить его существование.

На ночь устроились метрах в двухстах от дороги в кустарнике. Поставили палатку, развели костёр, приготовили еду, сделали манекены. Малышей, под защитой сержанта и Шурдана, когда стемнело, перевели метров на пятьсот в сторону и уложили спать. Мы вчетвером устроили засаду на преследователей. Костёр слабо горел, около него сидел задремавший дежурный, рядом располагались палатка и спящие под одеялами. Появились убийцы только через час после полуночи. Двадцать два человека (двое, видимо, остались с лошадьми). Подошли на сто — сто пятьдесят метров и начали окружать наш лагерь. Мы вчетвером остались вне их кольца. Туман и я быстренько обежали их, выявили пятерых отставших и тихо ликвидировали. Ещё семерых сняли Лео и Крон метательными ножами и звёздочками. На выстрел из лука до костра добрались только десять человек. Дождавшись, когда они начали стрелять по лагерю из луков, и вокруг защёлкали тетивы, Крон и Лео тоже взялись за луки. Восемь стрел — восемь трупов. Вожака и следопыта решено было взять живыми для допроса. За спиной следопыта возник Крон с мечём в руке, а вожака мы с отцом взяли нежно за руки и попросили сохранять спокойствие. Лео, подойдя, связал его, а следопыта, попытавшегося дёрнуться Крон оглушил плашмя мечём.

Остались лошади и охранявшие их двое. Мы с Лео отправился за ними, а Крон приступил к выяснению интересующих его вопросов. Пройдя в пяту по следу этой толпы, за маленькой рощицей, мы увидели два с половиной десятка лошадей привязанных к деревьям. Охранявшие их сидели рядом и смотрели не по сторонам, а в сторону нашего лагеря. Тихо обойдя их через лес, мы подошли к ним на расстояние броска ножа. Ближе нам было не придвинуться. Наведя на них лук, Лео предложил мне отползти немного в сторону и предложить им сдаться. На мой голос они вскочили и схватились за оружие. Первый получил стрелу в горло и свалился, а второй, отскочив за дерево, (от меня), стал натягивать лук. Я объяснил ему, что он на прицеле, но он продолжал упорствовать. Что ж мы его за нами не звали. Полчаса Лео привязывал поводья лошадей к сёдлам друг друга, сформировал три колонны, сел на одну из лошадей и поехал во главе целого табуна к нашему лагерю. Остаток ночи Крон, Лео и, вызванный мною на помощь, сержант копали большую яму. Раздетых бандитов сбросили в неё, завалили брёвнами и засыпали. Оружие, одежду и вещи хорошенько упаковали и приготовили к навьючиванию на захваченных лошадей.

На следующий день в путь отправились только за два часа до полудня. Шред, счастливый от обилия лошадей, ехал на них по очереди и потом много рассказывал о каждой лошади. Я не мог понять его взаимоотношения с лошадьми, пока Туман не объяснил нам, что это у него наследственное, его дед, как и многие его предки, в кругу псов считается главным лошадником. Когда одна из лошадей, оборвав повод, пыталась удрать, и нам с Шурданом никак не удавалось завернуть её обратно, Шред подбежал, как кошка вскарабкался ей на спину, чего-то пошептал на ухо и привёл к отряду.

Вир, видимо завидовал Асе, что у неё есть отец. Он попросил у Лео разрешение называть его папой. Лео разинул рот, но согласился. Крона он звал «Дед» и очень привязался к нему. Смешно было наблюдать, как реагировал Лео, когда Вир называл его «папа», сначала он удивлённо оглядывался, потом краснел и только затем откликался. Всё-таки для отцовства он ещё здорово не дорос. К вечеру мы добрались до начала тропинки, по которой за два дня можно доехать до нашей деревни. Остановились на ночлег. Накормив и уложив малышей, устроили совет. Решили, что я провожу Лорбанда и остальных до деревни, а потом догоню наших. Решено было расстаться рано утром. Мы уйдём, а оставшиеся позапутывают следы. Для меня до нашей деревни меньше одного дня, значит, я должен справиться за четыре — пять дней. Мне объяснили, на каком постоялом дворе в городке Корните они будут меня ждать. На этом мы легли спать, приняв обычные меры предосторожности.

Наутро Крон решил взять пони с собой, а детей пересадить на лошадей. Он очень беспокоился, как бы враги не вычислили, куда их повезли. Трудно перечислить все меры, которые мы приняли, чтобы сбить возможных преследователей со следа. Километра три я вёл их по лесу, потом по тропке, но, замотав копыта лошадей тряпками, сам бежал сзади и проверял, нет ли слишком заметных следов.

Так прошёл первый день. Ночью был сильный дождь. На второй день, я, перестраховавшись, соблюдал те же меры предосторожности. Выйдя на тракт в двух километрах от деревни, мы перешли его и берегом добрались до нашего дома. Подойдя к дому первым, я быстренько проверил, всё ли в порядке, и вызвал Гильярда. За ним выскочили и остальные. Коротко рассказав им о наших перипетиях в Бордо, я познакомил их между собой. Сразу бросилась в глаза встреча Аси и Вили. Они, встретившись глазами, несколько минут не отрывали их друг от друга. Рассказывая историю Вира, я не забыл упомянуть, что он считается приёмным сыном Лео, чем очень польстил мальчишке. Остальные выпучили глаза, но своё мнение держали при себе, только Гильярд коротко хохотнул. Ещё час прошёл в устройстве лошадей, объяснении правил конспирации (деревенские иногда ездили в город и могли ненароком проболтаться), на запоминание устных сообщений и приветов. Часа за четыре до захода солнца, я отправился догонять наших.

К темноте я миновал место нашей последней ночёвки и продолжал двигаться, благо в темноте вижу много лучше людей. Часа через два после полуночи я, выбрав место посуше, свернулся клубком и поспал до первого просветления неба. Встал и двинулся дальше. Ещё через час я увидел свой завтрак, объедающий какие-то травки на полянке. Подкрасться было не трудно, ветер дул на меня и сырая от росы травка заглушала шаги. Завтрак успел сделать только один прыжок, как попал на стол. Конечно вкуснее варёный, да с приправами, но лучшая приправа это голод. Километра три — четыре я протрусил медленно, чтобы завтрак утрясся, а потом снова рванул. К середине дня я был на тракте, и у меня появилась надежда догнать их до города. Я забыл, что без детей и, имея такое количество сменных лошадей, они будут двигаться очень быстро. Только глубокой ночью, я нашёл их первую стоянку. Перед ней мне пришлось на лугу поужинать очень мелкими кусочками, к счастью их было много и, поймав три с чем-то там десятков, я наелся. Весь следующий день занял бег. Остановки были только на завтрак и ужин. Завтрак был из трёх ежей (чего они втроём делали в одном месте, я не знаю), ежи конечно колючие, но очень вкусные и, если рядом есть подходящий водоём, проблем не возникает. На ужин я сбраконьерничал косулю. До города было уже совсем близко, так что я заночевал рядом с ней, и ею же позавтракал. Через час после восхода солнца и открытия ворот, я был в городе.

Постоялый двор я нашёл без труда. Тем более что отец оставил мне несколько запаховых писем. Проблема состояла в том, что на постоялом дворе все ещё спали и двери были закрыты. Будить людей я не стал, а отправился на конюшню. Там, обнаружив достаточно сена, я решил доспать. В конюшне было только шесть лошадей из бывших у нас. Ни трофейных, кроме двух, ни пони не было. Зная Крона, я решил, что он отдал их в местный гарнизон вместе с трофейным оружием и одеждой. Поспать мне дали всего два часа. Потом явился конюх, увидел меня и стал вопить и пытаться меня выгнать. Пришлось честно посмотреть ему в глаза и улыбнуться. Крикуна как ветром сдуло. Ещё через пятнадцать минут в дверь заглянули четыре хари, одна из них конюха, и стали обсуждать вопрос как меня прогнать. Один предлагал всем вместе наброситься на меня с кольями, другой предлагал дать мне отраву, третий советовал достать звероловную сеть.

Когда мне надоело всё это выслушивать, я встал, потянулся и внимательно посмотрел на них. После чего я облизнулся, громко чавкнув. Хари исчезли, и до меня донёсся удаляющийся топот ног. Ещё через пол часа явился хозяин постоялого двора, и начались новые вопли и предложения как меня прогнать или убить. Мне надоело, я встал и пошёл прямо на них. Спорщиков как ветром сдуло. Дойдя до входной двери в сам постоялый двор, я задумался. Я, конечно же, мог открыть дверь и самостоятельно, но это уже было бы нагловато. Пришлось улечься на крыльце, полностью перегородив выход и вход. Хозяин подошёл к крыльцу и стал пытаться подозвать меня к себе. Я продолжал лежать и с интересом наблюдал за его потугами. Минут через пять он, исчерпав запас ласковых слов и выражений, перешёл к ругани. В этом жанре его запаса хватило минут на пятнадцать. Когда он, и здесь исчерпал весь свой запас и начал повторяться, я встал и начал скрести пол крыльца, якобы делая себе более уютное ложе.

Мой «собеседник» не выдержал и начал орать. На его вопли, как я и рассчитывал, кто-то, видимо повар, выглянул за дверь. Осталось только не дать ему захлопнуть её, поднажать плечом и войти внутрь. Я оказался в прихожей, отгороженной от обеденного зала грязной портьерой. Повар куда-то исчез. Из зала наверх вела широкая лестница, поднявшись по ней, я оказался в коридоре, в котором было восемь дверей. Нужная мне дверь была третьей справа. Пока никого не было, я быстренько постучал. Дверь мне открыл Туман, лизнул меня в нос, пропустил внутрь и закрыл за мной дверь. Люди уже давно встали и, разложив на столе какие-то бумаги, быстро их просматривали. Ещё две пухлые пачки бумаг лежали на кровати.

— Чего они делают? — Поинтересовался я у отца.

— Наученные историей с семьёй Бадена, мы решили проверить наших управляющих во всех городах, через которые будем проезжать. Вчера утром сходили к местному управляющему, взяли отчёты за прошедшие три года и вот изучаем, скоро сутки этой скукоты. Тем более что мне и по одному отчёту стало ясно, не всё идеально, но пока вполне прилично. — Объяснил Туман.

— А что не идеально? — Спросил я.

— Сам почитай, посмотрим твоё мнение. — Отозвался Крон, прежде чем отец успел ответить.

В этот момент раздался осторожный стук в дверь.

— Господа, господа, вы не спите? Можно вас побеспокоить?

— Входите, не заперто. — Ответил Лео, а мы с Туманом отошли за дверь.

Дверь открылась и в неё, почтительно кланяясь, вошёл хозяин двора. Сделав несколько шагов, он оказался спиной к нам. Ещё раз поклонившись, он просительным тоном проговорил:

— Мне крайне не удобно вас беспокоить, но в мой постоялый двор ворвался какой-то зверь и сумел проскочить в дом. Простите, но не забежал ли он в вашу комнату?

— К намни какой зверь не заходил, да и как он зайдёт, если наши собачки здесь? — Простодушно глядя ему в глаза, ответил Лео, и перевёл взгляд на нас.

Хозяин растеряно обернулся, побледнел и стал медленно пятиться от нас. Губы его дергались, на глазах навернулись слёзы, казалось он сейчас расплачется или обмочиться.

— Да что вы боитесь, право же? Собачки совсем смирные, умные и преданные. Вот с этим, мы расстались почти за сто километров отсюда, а он нас вот сегодня догнал. Отощал-то как, бедненький мой. Вы не принесёте чего-нибудь холодного мясного моим собачкам покушать, а то они когда голодные, сами начинают себе добывать пропитание. Уже сколько раз приходилось быстро уезжать из разных городов, нам просто не по карману выплачивать такие виры. — Лео развлекался по полной программе. Мы, подыгрывая ему, стали облизываться, глядя на хозяина.

— Я сейчас, я мигом, только пропустите меня. — Залепетал, обращаясь прямо к нам, хозяин. Мы подумали и расступились, оставив проход к двери свободным. Тот на подгибающихся ногах добрался до двери, вышел и, захлопнув её, сел на пол, шумно дрожа. Подождав минутку, и слыша, что он пока не встал, я лапой приоткрыл дверь, высунул голову и обнюхал его затылок. Беднягу подбросило, и он ринулся по коридору и вниз по лестнице. Снизу донёсся его испуганный голос. "Холодного жареного кабанчика в пятую комнату, нет, лучше боровка!!!"

— Ещё хлеба и кваса! — Крикнул Лео, открыв дверь.

Удовлетворённый достигнутым результатом (не люблю трусов), я занялся бумагами. Взяв одну из папок, как выяснилось за позапрошлый год, и, зажав в лапе красный карандаш, я устроился на полу в углу комнаты. Прочитав примерно треть, я понял, о чём говорил отец. Те мелкие неточности и округления, которые удалось выявить, ещё не были воровством в прямом смысле этого слова, но, тем не менее, это была уже нечестность по отношению к нанимателю.

Быстро закончив первый отчёт, я взялся за второй и так увлёкся, что проморгал стук в дверь. Вдруг сзади раздался грохот. Я вскочил, переместился и оглянулся. Это оказался тощий мальчишка-коридорный лет семи — восьми в ошейнике раба, который, как наименее ценный сотрудник, был послан хозяином, принести нам еду. Не обращая внимания на упавший поднос с боровком (как бедняга только дотащил), он медленно приближался ко мне. Я с интересом смотрел на него, ожидая, что он скажет. А мальчишка подошёл ко мне, осторожно потрогал за плечо и вдруг обхватив за шею, громко заплакал. Я стоял, ожидая, когда он выплачется. Лео поднял с пола поднос, потом положил на него боровка. Выглянув за дверь, взял с пола корзину с хлебом и печением и два кувшина с квасом и также перенёс на стол. Видя, что парнишка не унимается, он вышел из комнаты. Через пару минут он вернулся. К тому времени мальчишка немного успокоился. Так что можно было начинать разговор.

— Чего ты плачешь, малыш? — Спросил Крон. — И чего ты так вцепился в шею нашей собаки?

— Это же пёс, а не собака. — Всхлипывая, буркнул мальчишка.

— Ну, пёс так пёс, а зачем ты ему всю шерсть намочил?

Мальчишка вздрогнул, выдернул из кармана грязный платочек и стал вытирать мне шею. Шуток он явно не понимал, или ему было не до шуток.

— Извини, пожалуйста. — Говорил он, явно обращаясь ко мне. — Я не специально, просто я… — он опять всхлипнул.

— Ладно, разговоры потом, давайте есть. — Распорядился Лео. — Ты тоже садись с нами, кстати, а как тебя звать?

— Меня зовут Волька, только мне нельзя у вас оставаться, хозяин будет ругаться, что работа не сделана.

— Побьет?

— Нет, он почти не дерётся, ну только когда напьётся, но я же по закону принадлежу ему. — Мальчишка опять всхлипнул. — Отец говорил, что если с ним что-нибудь случиться, то я должен искать Крона, а как тут искать, если меня тоже продали?

— Как зовут твоего отца и вообще, что с вами случилось?

— Говори свободно, я предупредил твоего хозяина, что ты будешь прислуживать нам за столом. Он согласился, но не поверил, скорее всего, решил, что тебя растерзали, а мы сейчас прячем следы. Но проверять не пошёл. — Успокоил Вольку Лео.

— Кто это растерзал? Псы что ли? Он дурак, я ему сейчас всё объясню. — Вскинулся мальчишка.

— Сядь и рассказывай, — приказал Крон. — Я, кажется, тебя спросил, как зовут твоего отца.

— Мой отец Травель, он лекарь. — Ответил мальчишка. — А Лег его Друг.

— Где они. — Голос Крона зазвенел.

Перебивая сам себя, путаясь в последовательности событий и периодически начиная плакать, Волька рассказал нам следующую историю.

Его отец Травель маг-целитель со своим Другом и сыном ходил по городам и весям. Лечил безнадёжных больных, помогал бедным тем, что зарабатывал, леча богатых. Пробыв в городе или селе от нескольких дней, до полу года, он отправлялся дальше. Почти год назад они пришли в этот город. Остановились на постоялом дворе (не на этом) и сняли комнату на месяц. Видимо кто-то подсмотрел содержимое кошелька Травеля (скорей всего сам хозяин) и в тот же вечер на них напали, когда они в темноте возвращались от первых больных.

Лег и Травель оказали сопротивление и Лег успел вскрыть горла двоим, но тут в него метнули отравленный нож. Травель кинулся к нему и стал оттягивать яд, но его оглушили ударом по голове, вывернули карманы и убежали. Волька кинулся к ним, и, поняв, что отец только оглушён и вне опасности, принялся спасать Лега. Сил у него много меньше, чем у отца, но тащить яд он уже умел. Только так медленно. Он не успел закончить, как пришли стражники с одним из нападавших, схватили их всех и, не слушая мальчика, потащили в тюрьму. Заперли отца и сына по разным комнатам, а Лега куда-то увезли. На следующий день их притащили в суд и обвинили в преднамеренном убийстве двух жителей города, причём истцом выступал хозяин постоялого двора, где они остановились. Волька почти уверен, что тот был среди нападавших.

То, что они его постояльцы он отрицал. Судья не дал им ни слова сказать, приговорил Травеля к десяти годам каторжных работ, и приписал ему все судебные издержки, а поскольку денег у них не было, постановил продать с торгов сына ответчика. За пять корон его купил нынешний хозяин, и скоро уж год, как он у него работает. За это время, Волька узнал, что Лег содержится в частном зверинце за городом, но он ничего не помнит, видимо амнезия, вызванная ядом, а Травеля отправили на рудники в посёлок Горнель.

— Ну, что ж надо принимать меры по восстановлению справедливости. — Резюмировал Лео.

— А вы, правда, поможете мне спасти папу и Лега? — С надеждой в голосе спросил Волька.

— Даже если бы я всю жизнь не занимался восстановлением справедливости, я обязан был бы помочь тем, кто, по крайней мере, дважды спас мою жизнь. — Ответил Крон.

— Есть предложение по наведению порядка и восстановлению справедливости. — Подумав, открыл он дискуссию. — Лео кладёт в кошелёк побольше денег, устраивается на тот постоялый двор, при этом дает его хозяину заглянуть в мошну. Он всем рассказывает, что только что приехал, отдохнёт и поедет дальше к дальним родственникам, так как свои недавно померли. Дождавшись нападения, он оглушает напавших на него и сдаёт их стражникам.

— Которые их тут же выпускают, так как в доле. — Продолжил я.

— Я, тем временем, иду к руководству города, провожу с ними воспитательную работу, проверяю стражников на «вшивость» и, в присутствии главного судьи города, допрашиваю судью, выносящего такие приговоры. После этого придётся просмотреть много дел, по выявлению подобных расправ над ограбленными. Да, Волька, я дарю тебе вот эти десять корон, ты можешь пойти и выкупиться из неволи. Продать тебя он может отказаться, а вот не дать выкупиться не имеет права. А мы сходим с тобой и посмотрим.

Оставив Тумана охранять комнату, мы вчетвером отправились вниз. Я шёл первым, при виде меня, хозяин слегка побледнел, но потом увидел Вольку и немного успокоился. Тот твердым шагом подошёл к хозяину и громко произнёс:

— Хозяин, вот те деньги, которые ты заплатил за меня на аукционе, я возвращаю их тебе и считаю себя свободным. — Он положил на стойку перед тем пять монет.

Глаза хозяина вылезли из орбит. Он перевёл удивлённый взгляд с мальчишки на Крона, потом на Лео, испугано покосился на меня и сказал:

— Но я не хочу тебя продавать. И уж тем более не за эти гроши.

— Ты его не продаёшь, а отпускаешь на волю за те деньги, что заплатил за него. — Поправил его Лео. — А отказаться отпустить на волю за полную сумму человека, не приговорённого к рабству, как к наказанию, ты не имеешь права.

С этими словами, Лео шагнул вперёд и, взявшись за ошейник мальчишки, начал его ломать. Это оказалось просто, и на стойку перед трактирщиком лёг сломанный ошейник и монета в серебряный перстень, как компенсация за сломанную вещь.

— Хорошо. Мальчик Волька, ты вернул мне деньги потраченные на покупку тебя, с этой минуты ты свободен. — Произнёс положенную фразу хозяин и другим тоном добавил: — Но я очень не советую тебе оставаться с этими людьми, ты же видишь, какие у них с собой звери, они тебя просто скормят им по дороге.

Мальчишка вспыхнул и, подойдя ко мне, обнял меня за шею, как бы защищая от такой клеветы.

— Между прочим, этот мальчик является нашим родственником, правда, очень дальним. — Произнёс Крон и, заметив вопросительный взгляд Вольки, пояснил: — Твоя троюродная бабка была замужем за моим…, ох не помню точно, кажется, пятиюродным родственником. Ладно, вспомню точно, скажу. Пошли в комнату, обсудим, во что тебя одеть.

— Подождите, — остановил их Лео и обратился к хозяину двора: — Покажи-ка бумаги, подтверждающие твоё право на мальчика.

Тот что-то пробормотал недовольное, но полез под стойку и, вытащив пачку бумаг, стал рыться в ней. Через минуту он нашёл искомую бумагу и протянул её Лео, который внимательно прочитал её и потребовал, чтоб тот написал на ней расписку в получении денег от Вольки. Когда это было выполнено, он сложил бумагу и передал её мальчику, приказав бережно хранить.

Поднявшись в комнату, мы ещё раз тщательно обсудили весь план и приступили к его реализации. Лео, набив кошелёк, оседлал своего коня и выехал из города, там, проскакав несколько километров, и в должной степени утомив коня, присыпал пылью одежду и обувь и вернулся в город. Проехав к тому постоялому двору, где ограбили Травеля, он спешился и вошёл внутрь. Я всю дорогу охранял его, но внутрь не пошёл, наблюдал снаружи. Потом вышел какой-то человек и отвел коня Лео в конюшню, расседлал и покормил его. Лео не появлялся.

Через несколько часов, когда я уже начал беспокоиться, из дверей появился Лео и кто-то из работников. Они, дружески беседуя, куда-то отправились. Ещё через минуту из дверей выскочили ещё пятеро вместе с хозяином и почти побежали сначала за ними, а потом свернули через проходные дворы. Я пристроился следом. Не обращая внимания на меня, они переговаривались довольно громкими голосами. Оказывается, нам повезло, сегодня до вечера как раз дежурит тот сержант, который помогает с "задержанием преступника" и тот лейтенант, что подписывает его отчёты не читая. Проблема только в одном, с сержантом не только его люди, поэтому надо соблюдать осторожность в выражениях. Оказывается, если они не «сделают» мальчишку сегодня до вечера, то придётся ждать три дня, а вдруг он поедет дальше. Сержант уже предупреждён и будет ждать поблизости.

Дойдя до глухого проулка, в который не выходило ни одного окна, шестеро подонков разошлись и встали по нишам, так, чтоб их не было видно входящим в него. Я устроился за углом. Минут через семь появились Лео и наводчик, продолжая дружески беседовать. Я с удовольствием наблюдал за игрой своего Друга, ну как есть наивный молодой дурачок с жирным кошельком. Лео, конечно давно заметил засаду, но продолжал идти вперёд, ему надо было, чтоб его окружили, тогда труднее бросать нож, можно попасть в своего. Он добросовестно дошёл до середины засады, старательно изобразил испуг и неумелую попытку защищаться. Когда нападавшие разозлившись, что никак не могут свалить этого сопляка, потеряли осторожность, он несколькими точными ударами, припасённой заранее дубинки, повырубал их. Переломав каждому правую руку в двух местах, он туго связал им левые ноги, так, чтобы могли идти гуськом. Пока они не очухались, я, подойдя, быстренько предупредил Лео про сержанта и стражников. Лео задумался, потом, разрезав, выкинул верёвку и занялся гримом. Через десять минут, когда семёрка уже начала приходить в себя, за углом послышались шаги солдат. Я отступил за угол. В конце проулка появились сержант и четверо солдат стражи. Картинка, открывшаяся их глазам, напоминала фрагмент батального полотна. Восемь слабо шевелящихся тел, лежащих вповалку. Лео приподнялся на локте и голосом умирающего ребёнка прокричал:

— На помощь, убивают!!! - и, сделав вид, что потерял силы, откинулся на спину.

Вид его был страшен: изуродованное, всё в синяках и кровоподтёках лицо, рука и бок, разодранные ударами ножа кровоточат. Когда он попытался встать, видно было, что ноги его почти не держат.

— Я только сегодня приехал в этот город, — захлёбываясь слезами, говорил он стражникам. — Попросил вот этого человека показать мне город, мы пошли с ним гулять. Вдруг выскочили эти люди, и начали нас бить. Он совсем без сознания, так его избили, а меня отец учил драться, так я защищался. Пожалуйста, спасите меня от них, арестуйте их и давайте пойдём к какому-нибудь судье, пусть он их осудит.

Это предложение было, как нельзя более, по сердцу сержанту. Тот, приведя в себя бандитов, поднял их, и они отправились "к ближайшему судье". Тут пришлось нарушить конспирацию и в коротком магическом импульсе сообщить Туману куда мы идём. Получив подтверждение от него, я немного успокоился и задумался над вопросом, как я буду прикрывать Лео в зале суда.

Беспокоился я зря, суд проходил на открытой площадке, только Его Честь сидел в кресле под навесом. Пока разбирались несколько других дел, все они жарились на солнце и ждали. Лео так хорошо играл свою роль, что тот же стражник, что помогал ему идти, даже разрешил сесть на землю, но только пока ждут начала. Сержант бросил на этого стражника сердитый взгляд, но не возразил, отсюда я сделал вывод, что этот не из его отделения и не в доле. Сам я с комфортом устроился под кустом, в тенёчке. Лео периодически стонал: "Пить!" и пытался упасть в обморок, а его приводили в чувство. Постепенно толпа зрителей начала густеть, по одному, по двое подходили люди, кто бедно, кто богаче одетые, но у всех тем или иным способом были прикрыты лица. У тех, кто побогаче, к шляпам была прикреплена тонкая сетка, предохраняющая аристократичные лица от ожогов солнцем, у тех, кто победней были платки подвязывающие щёку, бинты на лицах или просто крестьянские панамы с большими полями, опущенными вниз, тоже для защиты от солнца. Сначала я забеспокоился, потом увидел Крона и Вольку и всё понял, а тут и отец залез ко мне под куст. Наконец очередь дошла и до наших драчунов.

Пока сержант рассказывал свою версию, нещадно очерняя Лео и выгораживая бандитов, я рассматривал судью. Лет шестьдесят, обрюзгшее лица с двойным подбородком, надменный взгляд маленьких глазок, слегка крючковатый нос создавали довольно неприятную картину. Сержант, очернив, сколько мог Лео, закончил. Вопреки закону, судья предоставил слово не заявителю, то есть Лео, а ответчику, в лице хозяина постоялого двора. Тот выдал свою версию, что они вшестером мирно шли по улице и вдруг увидели, как Лео грабит их знакомого. Они бросились к нему на помощь, но были жестоко избиты и только появление стражи спасло их от неминуемой гибели. Когда Лео попробовал что-то возразить, судья заорал на него, чтоб ждал, когда его спросят, и молчал. Затем говорили двое стражников, поддержавшие версию сержанта, двум другим слово не предоставили. После этого судья по очереди спрашивал остальных шестерых и, услышав слово в слово ту же историю, заявил, что сейчас вынесет свой приговор. Лео робко попросил слово, ему опять велели заткнуться, дескать, суду и так всё ясно. Лео снова робко возразил что-то. Судья велел сержанту заставить подсудимого замолчать и не оскорблять суд. При следующей попытке Лео что-то сказать сержант нанёс ему удар ножнами меча по голове. Попасть, конечно, не попал, но Лео очень картинно отлетел метра на три и свалился на землю. С огромным трудом ему удалось встать на ноги, и один стражник, по жесту сержанта, за шкирку привёл его на место.

Судья тяжело поднялся со своего места и начал читать свой приговор:

— Неопровержимо доказано, что этот человек, из гнусных, корыстных побуждений занимался наглым разбоем в черте города, избил, самым жестоким образом, почтенных граждан города, нанёс им тяжёлые травмы, оказал сопротивление при аресте, многократно оказывал неуважение к суду, но, под гнётом неопровержимых улик, признал свою вину. Подсудимый заслуживает смертной казни, но, принимая во внимание его молодость и чистосердечное раскаяние, суд посчитал возможным заменить смертную казнь на пятнадцать лет каторжных работ. Приговор окончательный, обжалованию не подлежит. Сержант, уведите осуждённого и окажите помощь пострадавшим.

— Я требую последнего слова. — Кричал Лео, извиваясь в руках двух стражников.

— Отказано. — Бросил судья, опуская свой зад в кресло. — Следующее дело. В чём там дело!?!

Последняя фраза относилась к непонятному движению среди зрителей. Часть из них, окружив бандитов и стражников, отделила от них Лео и двоих стражников, а остальным вязала руки, включая и сержанта. Другая часть шла к судье.

— Я спрашиваю, в чём дело!?!?! Я требую уважение к суду!!! - Испугано кричал судья.

— К какому суду? К тому, что ты превратил в фарс и источник подлой наживы? К такому суду у меня уважения нет. — Сказал, подходя Крон и, обернувшись к одному из своих спутников заявил: — Господин Главный Городской Судья, я требую осудить то издевательство над законом, свидетелями которого мы с Вами сегодня стали. Я требую для всех участников этого гнусного фарса пожизненное заключение на каторжные работы с общим режимом. Эй, там, попросите секретаря фарса остаться с нами. (Секретаря суда, пытавшегося удрать, вернули на место).

К ним подошёл Лео, оттирая с лица грим. Кто-то из присутствующих забеспокоился о его здоровье, предложил позвать врача. На это Лео попросил воды и, когда ему передали воду, просто вымыл лицо и руки, оторвал наклеенные "сочащиеся кровью рваные раны" от рукава, бока и штанины. Окружающие тихо ахали, наблюдая, как полуживой от побоев молодой человек, превращается в опрятно одетого мальчишку без единой царапины. Видя их недоумение, Крон объяснил:

— Мой сын мог спокойно перебить напавших на него, но надо было вывести этого «судью» на чистую воду, чтоб было юридическое основание пересмотреть все его дела.

К вечеру следствие и суд закончились, поскольку вина подсудимых была очевидна, Крон получил официальное разрешение применять магический гипноз. По показаниям подсудимых были арестованы и приведены еще семеро членов этой шайки. По настоянию Крона, все они были осуждены на пожизненное заключение на каторжных работах без права пересмотра дела. Волька получил официальную бумагу, в которой его отец признавался безвинно осуждённым, а также предписание охране каторжников на руднике в посёлке Горнель незамедлительно отпустить его на волю. Осталось только помочь Легу. Уже почти в полной темноте, мы добрались до зверинца, где он содержался. Лошадей привязали метрах в ста от ворот, и зашли на территорию. Охрана ничего не заметила. Минут пять спустя, мы уже занимались приведением Лега в чувства. Четверть часа напряжённой работы всех пятерых потребовалось на то чтоб полностью вылечить его от амнезии, вызванной отравлением. Потом отмычка и неторопливое движение домой.

По дороге пришлось заехать и забрать вещи Лео с постоялого двора банды. Когда хозяин нашего жилья увидел, что зверей стало ещё на одного больше, он застонал и полез под стойку за большой, пузатой бутылкой. В комнате, мы все рухнули спать, почти без разговоров. Волька спал в обнимку с Легом, и никакие силы не могли их оторвать друг от друга.