"Под прицелом" - читать интересную книгу автора (Леонард Элмор)

Глава 7

Когда Джеку Райану было тринадцать лет, однажды он ухватился за край крыши своего многоквартирного дома и повис на высоте пятого этажа над дорогой, чтобы посмотреть, сможет ли это сделать. При первой попытке повис не совсем. Сел на краю, где не было карниза, потом лег на грудь, прижавшись лицом к сухому гудрону крыши, спустил ноги и свесился до половины. Через несколько секунд подтянулся вверх, выпрямив руки и опираясь на них, пока не зацепился за край коленями; дальше было уже легко. Немного походил по крыше, слегка отдышался, расслабил руки, размял пальцы, потряс ими, как делает спринтер, прежде чем повернется, подойдет к своей дорожке и встанет на стартовую колодку. Стояло летнее утро, он был на крыше один, над округлыми вершинами вязов и крышами других домов, среди каминных труб и телевизионных антенн. Были слышны машины на Вудворд-авеню за полквартала и медленно движущиеся автомобили внизу на дороге. Они сигналили и долго ехали мимо дома. Приготовившись, Райан снова двинулся к краю крыши и сел, свесив ноги. Джек знал, что сможет это сделать, если будет осторожен и не позволит себе испугаться. Но было мало просто знать.

Потом он переоденется в темно-синий свитер с закатанными рукавами, наденет заломленную по всем правилам бейсбольную кепку и отправится тренироваться на Форд-Филд. Встанет в семи футах от третьей базы на солнце, в поднявшейся на тренировке пыли и будет принимать каждый мяч, чуть пригнувшись и расслабив руки. А в ожидании следующего броска поправит кепку, взглянет на японскую перчатку с хорошей ловушкой и разровняет перед собой землю носком шиповок.

После тренировки и ленча, где-нибудь во второй половине дня, возьмет нескольких мальчишек с собой на крышу и, прежде чем они сообразят, что он собирается сделать, повиснет на карнизе на высоте пятого этажа. Увидит их физиономии и подтянется.

"Делать это или не делать?" – думал Джек, сидя там утром. И сделал. Лег на живот, медленно спустился, держась за край желоба – круглого и крепкого, за который было удобно схватиться, – пока руки полностью не распрямились, а ноги не повисли над дорогой. "Сосчитаю до десяти", – решил он. Медленно сосчитал до пяти, потом стал считать быстрее и чуть не начал подтягиваться, не досчитав. Однако заставил себя успокоиться и, только добравшись до десяти, подтянулся медленно, осторожно. Наконец руки оказались на крыше, он лег на грудь.

Поднявшись и отойдя от края, Райан подумал: "Зачем кому-то об этом рассказывать? Если можешь это сделать и знаешь, что можешь, чего тебе еще?" Как ни странно, но он никогда никому об этом не рассказывал, даже не намекал. Держал при себе. Но то и дело вспоминал и думал об этом.

В то утро, расчищая пляж граблями, он возвращался к этой истории несколько раз.

– Если тебе нынче вечером нечего делать, оставайся, посмотри телевизор, – предложил мистер Маджестик.

– Не знаю, может, найдется занятие.

– Как ее зовут? – усмехнулся мировой судья, запихивая в рот кусок рубленой свинины. Пережевывая, добавил: – Показывают "Эскадру Макхейла". Этот сукин сын... Ты смотрел когда-нибудь?

– Смотрел.

Донна накрыла стол на веранде: рубленая свинина, печеная картошка, горошек, яблочный соус, пиво, домашний хлеб, фруктовый джем на десерт. Райан слышал, как она моет кастрюли на кухне.

– Это напоминает мне время службы, – продолжал мистер Маджестик. – В этой "Эскадре Макхейла" все не так, как в жизни. Я не говорю, будто мы вытворяли такое, как этот Макхейл. Но смотрю и вспоминаю про службу. Про "морских пчел" слышал?

– Кажется, да, – кивнул Райан.

– Строительный батальон. Мы обслуживали взлетно-посадочную полосу в Лос-Негрос на островах Адмиралтейства. Слышал когда-нибудь?

– Кажется, нет.

– В Новой Гвинее.

Райан кивнул и представил себе карту – повыше Австралии.

– Да, севернее Новой Гвинеи, примерно в четырех сотнях миль, – уточнил мистер Маджестик. – Острова Адмиралтейства. Мы мастерили браслеты и ремешки для часов, знаешь, именные браслеты, сплошь из нержавеющей стали или из алюминия, и вставляли в них камушки, которые подбирали в грязи, маленькие, круглые, как бы наполовину мраморные – коричневые, черные с белыми прожилками, а иногда и с зелеными. А потом продавали этот хлам ребятам из военно-морской авиации. Господи Иисусе, заколачивали большие деньги. Просто хлам, только эти пижоны давали за такое дерьмо бутылку виски, которая продавалась за тридцать пять долларов. Парни из Первого Кавалерийского. Они охраняли остров до нашего прибытия. Но не на лошадях.

– Они теперь во Вьетнаме, – сказал Райан. – Я знаю, у них нет лошадей.

– А там, – рассказывал мистер Маджестик, – они высадились, по-моему, в западной части острова, где сплошные кокосы и всякая белиберда. "Морские пчелы" смели бульдозерами кокосовые пальмы ко всем чертям, чтобы проложить взлетные полосы. Была такая история – парни из Первого Кавалерийского еще стояли там до отправления на Филиппины, и мы обычно продавали им всякую белиберду, – они старались отстоять взлетную полосу, окапывались в одном конце, а к ним через полосу шли японские крошки-гейши, абсолютно голые, без единой ниточки, клянусь богом. Парни орут: "Руки вверх!" – только ничего не могут поделать, они все идут и идут. И вот идут они – шлеп-шлеп, – ребята открывают огонь, а когда крошки падают, начинают взрываться гранаты, которые они прятали у себя под мышками. Понимаешь, зачем они шли? Хотели подойти к американским парням, а потом просто поднять руки вверх.

– Совсем голые, да?

– Без единой ниточки.

– Их, должно быть, заставили.

– Ну, – отозвался мистер Маджестик, – знаешь, всегда думаешь, будто американские парни действуют храбро, а только ребята с другой стороны тоже должны смело действовать. – Мистер Маджестик приканчивал джем, выскребая его из банки. – Ты служил?

– Пытался завербоваться, да меня завернули. Один мой приятель пошел и попал в особые войска, а меня не взяли. Я повредил колено, когда играл в школе в футбол, а потом спину.

– Несчастный случай?

– Нет, спина просто болела какое-то время. Потом как-то я вышел из душа, играл тогда в бейсбол в группе "С"...

– Ты в бейсбол играл?

– В средней школе, а потом в группе "С".

– Да? Я руководил командой в Легионе.

– Я никогда не играл в Легионе. Я играл в средней школе и за "Детройт федерейшн". А потом в группе "С" в Техасе. Вышел из душа и уронил полотенце. Наклонился поднять, а в спину как будто нож для колки льда воткнули, знаете, вот тут, пониже.

– Знаю, испытывал.

– Две недели пролежал в постели. Не мог пошевельнуться. Пробуешь перевернуться – никогда раньше в жизни такой боли не чувствовал.

– Ну точно, это ишиас, – заключил мистер Маджестик.

– Врач сказал, у меня диск выскочил.

– Конечно, ишиас, прямо под поясницей, – настаивал мистер Маджестик. – У меня тоже был, я ходил к остеопату. Он поработал, теперь я как новенький.

– Меня тоже теперь не особенно беспокоит, – признался Райан. – Только время от времени чувствуется.

– Ну, у тебя не было необходимости идти служить. Райан ел ложечкой джем, не поднимая глаз.

– Не знаю, я думал, может, мне понравится.

– Ну, – протянул мистер Маджестик, – служить хорошо, если тебе нравится такой образ жизни.

Когда они заканчивали обед, явился один из любителей пива из коттеджа номера одиннадцать, стукнул сперва в жалюзи и спросил, не может ли мистер Маджестик обналичить чек. Мистер Маджестик ответил, что с удовольствием, и парень из коттеджа номер одиннадцать выписал чек на сто долларов.

Райан следил за мистером Маджестиком, ушедшим в гостиную. Видел, как тот открыл шкафчик над столом и вытащил оттуда металлический ящик. Потом отсчитал бумажки, запер ящик и повернул за угол в коридор.

– Всегда думаешь, будто взял достаточно, – объяснил парень из одиннадцатого номера, – и всегда оказывается, что еще надо.

– Это точно, – подтвердил Райан.

Парень из коттеджа номер одиннадцать заглянул в гостиную.

– Хорошо тут у вас.

– Если нравится пурпурный цвет, – откликнулся Джек.

Он вспомнил рассказ мистера Маджестика, что дом обустроила его дочь из Уоррена. Отделка и обстановка совершенно не подходили для дома в северных лесах. Кругом пурпур с желтым и серые занавески. Диван в пурпурную и черную полоску с серебряными прожилками или вплетенными нитками и два таких же кресла. На столе перед окном лампа из плавняка. На стенах в белых рамках изображения улиц, должно быть парижских. Над черной мраморной полкой камина еще картина – с охотничьей собакой. Белый портативный телевизор "Сильвания", перед ним кресло-качалка мистера Маджестика. Это наверняка его кресло, черное, виниловое. Райан видел, как мистер Маджестик сидел в нем в футболке и смотрел телевизор, а под головой у него была подушка с изображением моста Макинак. Пусть его дочь из Уоррена, штат Мичиган, обставила дом, но, скорей всего, мистер Маджестик самостоятельно развесил плакаты на дверях встроенных шкафов и в прочих местах.

"Опасно для жизни: мужчины пьют".

"Единственное, чего нельзя купить за деньги, – бедность".

"Я скучаю по Айку. Проклятие, я даже по Гарри скучаю"[11].

А над письменным столом миниатюрный красный коврик с золотым крестом. "Официальный красный ковер для желанных гостей. Мы страшно рады вашему приходу!"

Плакаты хорошие, однако не соответствуют обстановке. То есть так может выглядеть дом в Детройте, но только не здесь. А тут должна быть кленовая мебель, на которую можно класть ноги, и камин с белой известняковой прослойкой между камней.

Райан следил, как мистер Маджестик вышел из коридора в гостиную. Вытащил из кармана пачку денег.

– Не хотел вас затруднять, – извинился парень из коттеджа номер одиннадцать.

– Какие труды, – отозвался мистер Маджестик.

Рядом с домом мистера Маджестика был пустынный кусок берега. Мистеру Маджестику он не принадлежал, но тот велел Райану в любом случае его вычистить и сжечь весь мусор. Находился этот кусок берега совсем рядом с "Бей-Виста", а выглядел погано, поскольку был усеян пивными банками и всякой дрянью, оставленной пляжными компаниями. Райан побродил по участку, подбирая банки и прицельно швыряя их в кусты, где спрятались вьетнамцы. Надо пригнать бульдозер, смести тяжелый хлам, обугленные сучья, камни, выкопать яму. Проехаться по пляжу, высоко подняв нож, как щит против автоматов вьетнамцев. При этом вообразить, что прокладываешь взлетную полосу под огнем этих одуревших от наркотиков гадов.

Джек схватил очередную пивную банку, сделал два с половиной шага и метнул ее в кусты.

– Хорошая рука, – заметил мистер Маджестик. Он стоял на краю лужайки перед своим домом. Райан не видел, как он подошел.

– Всегда была. Не знаю, куда что подевалось.

– Каким ты был игроком?

– Чаще всего третьим. Три лета в группе "С". Потом два лета не играл из-за спины. В июле опять попробовал, спина была в порядке, и я думал, смогу.

– Ну?

– Ничего не вышло. Все из-за этого перерыва в два года – стоит посидеть без дела, и это здорово сказывается на игре.

Мистер Маджестик усмехнулся, потом взглянул на небо.

– Обожди, парень. Похоже, дождь собирается. Когда вот так начинает задувать...

Райан поднял глаза.

– Солнце вышло.

– Это не надолго, – возразил мистер Маджестик. – Вполне можешь поехать в город и купить краску, на улице теперь не поработаешь.

– Какую краску?

– Краску. Чего спрашиваешь?

– Откуда мне знать, про какую вы краску толкуете?

– Я тебе объясню, – сказал мистер Маджестик. – Чего спрашивать?

Тупой гад. Хотя насчет дождя он оказался прав. Пришлось включить стеклоочистители, не проехав и полдороги до Джиниве-Бич. Когда Райан добрался до города и нашел, где поставить машину, небо полностью затянуло, дождь лил без остановки.

Для выходного дня движение оказалось слишком оживленным. Многим людям пришла одна и та же мысль: вернуться в город, так как на природе делать нечего. Горожане, главным образом подростки и дети, шныряли по магазинам, стояли в подъездах, машины проползали мимо и останавливались в два ряда, чтобы кого-то выпустить или посадить. Странно, до чего люди не любят мокнуть. Райан шел не спеша: что такого, если даже промокнет? Чего в этом плохого?

Он купил краску, потом заскочил в аптеку за сигаретами, флакончиком лосьона "Джейд Ист" и новым номером журнала "Тру". Выйдя, увидел, что небо проясняется, светлеет, пробивается солнце. Поставил банку с краской в кузов фургона, сел, включил мотор. Наверное, чуть раньше, чуть позже Джек заскучал бы по Билли Руису, да вон он бежит к нему, сгорбившись и ухмыляясь.

Билли Руис сел в машину, захлопнув за собой дверцу.

– Старик, а я думал, ты уехал! – Он потрогал сиденье, края приборной доски. – Да у тебя машина!

– Того типа, у которого я работаю.

– Работаешь?.. Где ты работаешь?

– Неподалеку от Бич-роуд. – Райан поколебался, наблюдая за Билли Руисом, с физиономии которого все еще не исчезло изумление. – В "Бей-Виста".

– Конечно, я знаю, где это. Так ты там работаешь, да?

– Со вчерашнего дня.

– Старик, а ты неплохо устроился!

– Я там не устроился, просто работаю.

– Ага, среди всех тех конфеток, что расхаживают кругом в купальниках, да? – Билли Руис широко ухмыльнулся. – Не рассказывай мне, малыш!

– Лучше, чем огурцы собирать.

– Да уж, хуже не бывает.

– Ты уже почти разделался?

– Еще несколько дней, – уточнил Билли Руис. – Вчера привезли щипать огурцы симпатичных парней из Бей-Сити и из Сэйджино. Господи Иисусе, да они даже своего носа не ущипнут. Половина сегодня утром даже не показалась.

– Тем больше для тебя работы.

– Мне и так хватит. Эй, ты про Фрэнка не слышал?

– Что он сейчас поделывает?

– Вылетел.

– Ладно, брось!

– Я серьезно. Понимаешь, при деньгах, пил без просыпу. Вчера не явился. Нынче утром не вышел, так что Боб-младший пошевелил задницей и велел ему проваливать.

– Почему он пил?

Билли Руис нахмурился:

– Потому что при деньгах, а ты думаешь почему?

– Ублюдок тупой.

– Конечно, скажи ему про это.

– Он поехал домой?

– Говорит, грузовик его не дойдет до Техаса.

– Ему надо всего-навсего сесть в автобус.

– Разве этому типу чего-нибудь посоветуешь?

Райан подвез Билли Руиса до лагеря сборщиков, точнее до дороги, ведущей в лагерь, высадил и направился назад в Джиниве, думая про Фрэнка Писарро с его прилизанными волосами, темными очками и огромным ртом. Фрэнк Писарро – ошибка. Надо ее запомнить вместе со всеми другими ошибками, которые он совершил и поклялся никогда больше не делать. Легко раздавать обещания, но, господи боже, гораздо легче допускать ошибки!

Джек свернул на Шор-роуд, в последний миг снова свернул налево в первый квартал и подъехал сзади к магазину "Ай-Джи-Эй". На стоянке скопилось столько машин, что пришлось лишь на ходу бросить взгляд на кучу ящиков и картонных коробок возле дверей. Она выглядела такой же кучей ящиков и коробок, как любая другая куча упаковочной тары. Может быть, еще та самая, что была здесь в субботу, только не видно красной коробки из-под пива "Строс".

Выезжая с Бич-роуд, Райан все думал про пивную коробку, пытаясь представить, что с ней стало, пока не велел себе либо что-нибудь предпринять, либо все позабыть, только перестать о ней вспоминать. Невозможно найти следы пустой коробки из-под пива, выброшенной два дня назад, поэтому забудь о ней. Но чего он никак не мог забыть полностью, так это про Фрэнка Писарро. Нельзя было его к себе подпускать. Мог бы раскусить Фрэнка Писарро с самого первого взгляда. Возникает нехорошее ощущение, когда на тебе что-то висит. Иногда чего-то не должен делать, а почему-то делаешь. Или чего-нибудь должен сделать, однако не делаешь. Он вспомнил об этом, как только увидел девицу из коттеджа номер пять.

Поставив машину мистера Маджестика в гараж, Джек пошел по дорожке между коттеджами к себе в комнату и тут увидел эту девицу, вспомнил. Она выезжала из своего гаража, подавая машину – сверкающий светло-коричневый "корвейр" – задом и разворачиваясь. Потом посмотрела прямо на него, ожидая, когда он подойдет ближе:

– Я думала... Думала, вы собираетесь починить мне окно.

Он не узнал бы ее, если бы она не выезжала из коттеджа номер пять. Принаряженная: белые бусы, заколки с белыми бусинами в волосах, солнечные очки в белой оправе с маленькими жемчужинами, накрашенная, разодетая. Рядом с ней на сиденье лежали свитер и сумочка.

– Да, окно, – произнес Райан. – Слушайте, я не забыл. Просто занят был.

– Может, завтра?

– Первым делом.

– Но не слишком рано. Я все-таки в отпуске, – рассмеялась она.

– В любое время, как скажете.

– Тогда отлично. – Она помолчала. – Может, вас подвезти? Я еду в Джиниве.

– Я только что оттуда. – Выглядит она неплохо. Пожалуй, из третьего дивизиона, но одевается хорошо.

– Ну, тогда спасибо, – проговорила Вирджиния Мюррей, медленно подавая машину еще немного назад, прежде чем наконец рвануть вперед.

За что она его благодарит?

Задняя дверь коттеджа номер пять и окно, которое предположительно заедает, были прямо перед ним. Райан взглянул на него, близко не подходя, с расстояния в несколько футов, и пошел к своей комнате.

Позже он отправился вверх по дороге к забегаловке "Эй энд Дабл-Ю", где заказ подавали в автомобили, за чизбургерами и пивом, потом сыграл пару раундов в гольф. Поблизости оказалась рыжая из коттеджа номер девять. Она была со своей маленькой девочкой, в облегающих слаксах, с большими белыми серьгами и с лентой в волосах. Выглядела очень даже неплохо, но Райан от нее отказался – ему не нравилось присутствие маленькой девочки.

В "Бей-Виста" он вернулся уже после восьми. В патио двое мужчин курили сигары, несколько ребятишек перебрасывались "летающими тарелками", но большинство постояльцев уже скрылись в коттеджах, играли в карты или укладывали детей спать. Он подумал, не зайти ли повидаться с мистером Маджестиком, но тут же спросил себя: "Зачем?" Вместо этого лег в постель с журналом "Тру". Прочитал статью под заглавием "Франция прощает героя-предателя", пропустил заметку под названием "Короткая счастливая жизнь канзасской летающей машины", пробежал сообщение "Замысел Сталина о подделке американской валюты на 10 миллионов", а потом сказал: "Да черт с ним!" – надел мокасины и вышел.