"Сказки роботов" - читать интересную книгу автора (Лем Станислав)

Сокровища короля Бискаляра

Король Кипрозии Бискаляр славился своими несчетными богатствами. Было в его сокровищнице все, что только можно сделать из золота, из урана и платины, из амфиболов, рубинов, ониксов и аметистов. Любил король бродить по колено в драгоценностях и часто говаривал, что нет на свете такого сокровища, какого не было бы у него.

Весть о кичливости короля дошла до одного чудесного конструктора, который в то время был хранителем кладовой и главным закройщиком у Висмодара, владыки звездных скоплений Диад и Триад. Конструктор отправился ко двору Бискаляра. Очутившись в тронном зале, где король сидел на кресле, выточенном из двух огромных бриллиантов, конструктор, даже не глядя на золотые плиты пола, черным агатом инкрустированные, сказал, что если король представит ему опись своих сокровищ, то он, конструктор Креаций, покажет такую драгоценность, какой у Бискаляра наверняка нет.

– Хорошо, – сказал Бискаляр, – но если тебе не удастся это сделать за три дня, то я буду тебя магнитами по двору серебряного своего дворца волочить, золотые гвозди в тебя вбивать буду, а потом череп твой, в иридий оправленный, повешу на солнечных воротах для устрашения самохвалов!

Тут же принесли опись королевских сокровищ, которую целых шесть лет составляли сто сорок электронных писцов.

Конструктор Креаций велел отнести фолианты в черную башню, которую отвел для него король, и закрылся там. На другой день он снова пришел к Бискаляру. Король окружил себя такими сокровищами, что даже глазам было больно от золотисто-белого полыханья. Но Креаций, не обращая на это внимания, попросил, чтобы принесли ему корзину обыкновенного песка или даже просто мусора. Когда это сделали, он высыпал песок на золотой паркет и воткнул в него, бережно держа двумя пальцами, какую-то маленькую штучку, блеснувшую, как искорка. Штучка тут же вгрызлась в песочный холмик, и на глазах удивленного Бискаляра тот засиял, как самый чистый самоцвет, и стал расти, играя пульсирующим светом, становясь все больше и чудеснее, пока эта живая драгоценность не затмила мертвую красоту королевских сокровищ. Все присутствующие зажмурились, не в силах вынести такого избытка красоты, которая все нарастала. Король закрыл лицо руками и крикнул:

– Довольно! | Тогда Креаций наклонился и положил на играющий самоцвет другую искорку, черную, и самоцвет в один миг стал серо-бурой грудкой спекшегося песка. Великий гнев и зависть охватили короля.

– За то, что ты меня посрамил, тебе грозит казнь, – сказал он. – Но чтобы не говорили, будто я вероломно нарушил наше королевское слово, я дам тебе три задания. Справишься с ними – дарую тебе жизнь и свободу. Не справишься – горе тебе, чужеземец!

Ничего Креаций не ответил, стоял себе спокойно, а Бискаляр продолжал:

– Вот тебе первое задание. Ты похваляешься, что можешь сделать все. Проникни же в мою подземную сокровищницу этой ночью. В ней четыре зала. И в последнем зале, белом как снег, пусто. Лежит там только бриллиантовое яйцо, а в нем металлический шар. Завтра, ровно в полдень, ты должен принести его мне. Ступай!

Креаций поклонился и ушел. А жестокий Бискаляр подстроил ему ловушку: если бы даже конструктор сумел пробраться в сокровищницу, то он не смог бы вынести металлический шар: ведь выточен тот шар был из чистого радия и за тысячу шагов обжигал страшным излучением и помрачал разум.

Спустилась ночь. Креаций вышел из своей башни и пошел ко дворцу. Поодаль от стражи, что перекликалась на зубчатых стенах, он достал из-за пазухи маленькую шкатулочку, положил на ладонь три молочно-белых искры и дунул. Искры разгорелись перламутровым блеском и окутали облаком вооруженную стражу. Сгустился такой туман, что за шаг ничего не увидишь. Креаций прошел в подземелье незамеченным и очутился в зале.

Потолок того зала был из халцедона, стены из хризобериллия, а изумрудный пол казался зеленым озером среди сверкающих скал. Потом он увидел дверь сокровищницы, а перед нею черную членистоногую машину о восьми ногах. Воздух над нею так и выгибался хребтом, будто волна расплавленного стекла.

– Скажи мне, – заговорила машина, – что это за место – нет там ни стен, ни решеток, а выйти оттуда никто не может?

– Это место – Космос, – ответил конструктор.

Зашаталась машина и упала на изумрудные плиты с таким грохотом, будто кто-то перерезал часовую цепь и гири покатились по хрусталю. Креаций перешагнул через нее, достал пурпурную искру и подошел к двери сокровищницы, сделанной из титана. Выпустил он искру, та закружилась светлячком, нырнула в замочную скважину. Через минуту оттуда вылез белый язычок. Креаций взял его легонько, потянул и извлек трепещущий пучок не то стебельков, не то струн. Посмотрел на них и прочитал, что там было написано…

Хороший мастер служил Бискаляру, – подумал он, – раз сумел снабдить сокровищницу атомным замком.»

И точно, у сокровищницы не было другого ключа, кроме атомного облачка; этот газовый ключ надо было вдуть в замочную скважину, и тогда атомы редчайших элементов – гафния, технеция, ниобия и циркония

– поворачивали в нужной последовательности язычки замка, а электрический ток отодвигал огромные засовы.

Конструктор выбрался потихоньку из подземелья, ушел за город и стал при свете звезд собирать в горах планеты нужные ему атомы.

– Вот у меня уже есть шестьдесят миллионов ниобиевых, – подсчитал он за час до рассвета, – миллиард и семь штук циркониевых, вот сто шестнадцать гафниевых. Но где же мне взять технеций, если ни одного его атома нет на этой планете?

Он поглядел на небо, а тут как раз заря занялась, предвещая восход солнца. И улыбнулся конструктор, вспомнив, что атомы технеция есть на солнце. Хитрый Бискаляр укрыл ключ к своей сокровищнице в солнечной звезде! Достал Креаций из своей шкатулки невидимую искру (а была она из самого жесткого излучения) и выпустил ее с открытой ладони навстречу восходившему солнцу. Искра прошипела и пропала. Не прошло и пятнадцати минут, как затрепетал воздух, потому что атомы технеция, пришедшие с солнца, несли в себе нестерпимый солнечный жар. Конструктор поймал их, будто жужжащих пчел, закрыл вместе с остальными в шкатулку и направился ко дворцу, так как время было уже на исходе.

Туман все еще стлался по земле, и стража не заметила, как он вбежал в подземелье и вдунул в замок газовый ключ. Креаций услышал, как защелкали поочередно язычки замков, но сама дверь не шелохнулась.

– А не ошиблась ли ты, искорка? Это же мне головы может стоить!

– сказал Креаций и сердито ударил кулаком по двери.

И тут последний атом технеция, который еще не совсем остыл и из-за этого чуть не сбился с пути, наконец повернул упрямый язычок. Дверь сокровищницы – а была она двухметровой толщины – тихо открылась.

Креаций вбежал в первую комнату, зеленую, словно зеленый океан, так как стены ее были изумрудные. Прошел другую – небесно-голубую от сапфиров – и третью – бриллиантовую, где глаза кололо радужными шипами, и, наконец,очутился в зале, белом, как снег. Здесь он увидел алмазное яйцо, но сила излучения тут же помутила его рассудок. Опустился он на колено и, съежившись, замер на пороге, лишь теперь догадавшись о королевской ловушке.

Бросил Креаций россыпью серые и черные искры, а те превратились в пушистую стену и окружили его. Так он подошел к бриллиантовому яйцу. Схватил его и выбрался из подземелья, окруженный мохнатой тучей искр.

Большие городские часы как раз начали бить двенадцать, и Бискаляр уже руки потирал при мысли о том, как он будет волочить магнитами посмеявшегося над ним Креация.

Но вдруг послышались гулкие шаги, и во дворец ворвался ослепительный свет – это Креаций вошел в тронный зал и бросил на пол радиевый шар. Покатился шар к подножию трона, и на его пути тускнел блеск драгоценностей, и сверкающие стены меркли от излучения. Задрожал король, вскочил, спрятался за спинкой своего кресла. Сорок сильнейших электрыцарей, прикрываясь свинцовыми щитами, на четвереньках стали медленно подбираться к шару, обжигающему все вокруг, и, подталкивая копьями, потихоньку выкатили его из тронного зала.

Пришлось королю Бискаляру признать, что Креаций выполнил задание. Но гнев, наполнивший сердце короля, уже не имел предела.

– Посмотрим, справишься ли ты со вторым заданием, – сказал король и приказал взять Креация на борт космолета и отправить на луну. А был это шар пустынный, подобный голому черепу, ощерившемуся дикими скалами.

Капитан космолета высадил конструктора на скалы и сказал:

– Выберись отсюда, если сможешь, и завтра в полдень явись к королю! А не выберешься – ты погиб!

Если бы даже никто и не прилетел за Креацием, чтобы предать его казни, то все равно недолго смог бы он жить в столь ужасной пустыне. Оставшись один, Креаций пошел исследовать безжизненное лунное пространство. Вспомнил он о своих верных искорках, а их нету! Верно, когда он спал, обыскали его королевские стражники и украли драгоценную шкатулку.

– Плохо дело! – сказал конструктор. – Впрочем, не так уж и плохо. Вот если бы у меня разум украли, тогда бы я наверняка проиграл!

А был на этой луне океан, только весь ледяной, застывший. Конструктор стал заостренным кремнем вырубать изо льда глыбы и складывать из них остроконечную башню. Потом он вытесал из ледяной глыбы линзу, поймал ею солнечные лучи и направил пучок их на поверхность застывшего океана, а когда лед стал таять и появилась вода, Креаций принялся черпать ее и лить на стены ледяной башни. Вода, стекая, замерзала и спаивала глыбы, застывая на них сверкающей гладкой оболочкой. И вот уже конструктор стоит перед хрустальной ракетой, возведенной из белого льда.

– Корабль у меня есть, – сказал он, – теперь дело за энергией.

Он обыскал всю луну, но не нашел на ней ни урана, ни других мощных элементов.

– Ничего не поделаешь! Придется употребить свой мозг…

И конструктор вскрыл свою собственную голову. Мозг-то у него состоял не из материи, а из антиматерии, и существование его обеспечивал только тонкий слой магнитного поля между стенками черепа и хрустальными мыслящими полушариями. Креаций вырезал в ледяной стене отверстие, вошел в ракету, залил отверстие водой, заморозил его, сел на ледяное дно ракеты и, достав из головы зернышко, крохотное, как песчинка, бросил его вниз, на лед.

Страшный блеск залил его ледяную тюрьму. Ракета затряслась, через пробитое в днище отверстие вырвалось пламя – и ракета понеслась. Только ненадолго хватило ей первого толчка. Пришлось Креацию второй раз порыться у себя в голове, а потом и третий, и четвертый, но уже с опаской, так как почувствовал он, что мозг у него уменьшается и потому слабеет… Но ракета уже вошла в атмосферу планеты и стала падать. Трение о воздух разогревало и растапливало ее. Ракета становилась все меньше и меньше, пока наконец не осталась от нее маленькая закопченная сосулька. Впрочем, в ту же самую минуту Креаций коснулся земли, заделал отверстие в своей черепной коробке и поспешил во дворец. Было самое время: часы как раз собирались бить двенадцать.

Король обомлел, заискрились у него глаза и щеки, а лоб потемнел от великого гнева, словно нагретая и резко охлажденная сталь. Он был уверен, что Креаций не вернется, раз искорок у него не стало.

– Ну, ладно! – сказал он. – Пусть так! Вот тебе третье задание, и довольно легкое, как я считаю… Я открою городские ворота, ты выбежишь, а по следам твоим я пущу свору борзых роботов, чтобы они догнали тебя и разорвали своими стальными клыками. Если сумеешь уйти от них, если предстанешь предо мной завтра в это же время – будешь свободен!

– Хорошо, – ответил конструктор, – я прошу только дать мне перед этим шпильку… Засмеялся король:

– Пусть не говорят, будто я отказал тебе в милости. Дать ему сейчас же золотую шпильку!

– Нет, милостивейший государь! – ответил Креаций. – Мне надо простую, железную.

Взял он эту шпильку и бросился бежать из города так, что ветер в ушах засвистел. Король злорадно смеялся, глядя с зубчатой стены на то, как он мчится. Король был уверен, что конструктора ничто не спасет.

А тот все бежал и бежал, разбрасывая ногами песок, держа все время на запад, пересекая одну за другой магнитные линии планеты, и шпилька его скоро намагнитилась, а когда он подвесил ее на нитке, выдернутой из своего одеяния, она завертелась и показала на север.

– Вот у меня уже и компас есть. Отлично! – сказал конструктор и насторожился, так как ветер донес до него топот. Это стая железных роботов выскочила из городских ворот. С диким лаем и воем неслась она по его следу. Скоро на горизонте появилось облако пыли.

– Ах, были бы у меня мои искорки! – сказал Креаций. – Я бы с вами быстро разделался, резвые болтики! Ну да как-нибудь и без них обойдусь… С твоей помощью, шпилечка! – И побежал дальше, так быстро, как только мог, не отрывая глаз от шпильки.

Королевские псари так хорошо навели свору на след конструктора, что она мчалась, будто кто метеор запустил. Оглянулся конструктор и видит: вот-вот его догонят, потому что гончие были роботами высокого напряжения и быстрого хода, сотворенными специально для выслеживания и преследования. Рыжее солнце смотрело сквозь тучу песка, поднявшуюся от их бега. Слышно было, как яростно лязгают они шестеренками.

Mеста здесь пустынные, – сказал про себя конструктор, – но кажется мне, будто где-то тут поблизости есть залежи железной руды!»

А показала ему это шпилька, чуть-чуть отклонившись от направления на север, куда до сих пор показывала…

Побежал Креаций в ту сторону и увидел ствол давно заброшенной шахты. Камень с такой скоростью не катится по горному откосу, с какой покатился он в темную пропасть, укутав лишь краем одежды свою кристаллическую голову, чтобы она не разбилась.

Подбежали роботы к пустой шахте, взвыли в один железный голос и, почуяв след, ринулись в яму.

А конструктор поднялся на ноги и помчался по штольне, пробитой в магнетитовой скале. Но бежал он не просто, а то присядет, то подпрыгнет, будто ему весело, и притопнет-то, как в танце, и подковками-то искру высечет, и платком-то развернутым по скале хлопнет… Поднялась ржавая пыль и сплошной тучей заполнила штольню, по которой он бежал. Влетели роботы в эту тучу, и мельчайшие железные опилки попали им в суставы, так что они заскрежетали. Проникли опилки в их неповоротливые мозги и так их забили, что искры из глаз посыпались. Забило железной пылью им коллекторы, и соединения, и реле. Дергаясь от коротких замыканий, как от икоты, роботы бежали все медленнее, а некоторые, совсем обалдев, бились лбом о стенку, так что из треснувших голов повылетали провода. Упавших топтали бежавшие следом и тут же сами валились вверх копытами. Но остальные все гнались за Креацием, который не переставал поднимать железную пыль. Не пробежал он и мили, а за ним уже мчалась не свора, а лишь трое калек, да и те качались как пьяные и сталкивались друг с другом с таким грохотом, будто кто-то катил железные бочки.

Остановился конструктор и увидел, что два робота еще бегут за ним

– как видно, головы у них были герметичнее, чем у прочих.

– Неважно эта свора сработана, – сказал он. – Всего только двое пыли не боятся! Но и с этими надо справиться…

Упал он на землю, вывалялся в железной пыли и сам бросился навстречу преследователям:

– Стой! По приказу короля Бискаляра!

– А ты кто такой? – спросил первый робот и втянул воздух в стальные ноздри, но ничего, кроме запаха железа, не учуял.

– Я робот-посыльный, дистанционно управляемый, со всех сторон закованный, клепаный, штампованный! Станьте заклепка к заклепке и увидите в свои четыре чугунные гляделки, какой я молодец, какой я удалец, как играет стальной дух супротив чугунок двух! Напрягите свои катушки, это вам не игрушки, а коли спорить решитесь – электрической жизни лишитесь!

– Да что нам делать-то? – спросили роботы. Слова конструктора их прямо ошеломили.

– На колени встать! – объяснил им конструктор. Грохнулись роботы на землю, а он, нагнувшись, тут же воткнул тому и другому в головы шпильку, так что фиолетовое сияние от бьющих искр озарило своды. С лязгом рухнули оба пса-робота, замкнутые накоротко.

– Бискаляр, наверное, думает, что если я и вернусь, так вернусь один, – сказал Креаций и стал обходить всех роботов, каждому он открывал голову и заново соединял стальные провода, и когда они очнулись, то слушались уже только его, Креация. Встал он тогда во главе этой дружины и двинулся на столицу. Во дворце Креаций приказал своим железным невольникам схватить короля и открыть для всех подданных сокровищницу деспота. Одарив жителей страны, Креаций посоветовал, чтобы они выбрали в короли кого-нибудь более достойного. Сам же, прихватив с собой шкатулку с верными искорками, двинулся черной дорогой, усеянной звездами, и по сей день еще по ней странствует. Верно, рано или поздно и к нам завернет.