Лебедев Василий АлексеевичПетькин день

Василий Алексеевич ЛЕБЕДЕВ

ПЕТЬКИН ДЕНЬ

Рассказ

Вторую неделю ходил Петька Горшков именинником. Вторую неделю он носил звёздочку октябрёнка и с той поры не получил ни одной двойки. Как это ему удавалось, Петька и сам не понимал, но учиться стал охотней. К урокам приступал без страха, даже весело. У него будто открылось второе дыхание, как у спортсменов. Если раньше на классном собрании учительница корила его за двойки, то теперь уже требовала кончать с тройками. И Петька дал слово.

После собрания его подкараулил Фимка Басов, попросту Бас. Это был длинный второгодник, чёрный, запущенный. Бас стоял в конце берёзовой рощи со своими дымоглотами - Юркой и Колькой, Правда, они не курили, но зато смотрели, как украдкой от всего мира курит сам Бас, и глотали его дым.

Как только на дорожке показался Петька, они окликнули его.

- Чего? - подошёл Петька, ожидая нехорошего.

- Ну что, рыжий бес? - оскалился Бас. - В отличники лезешь?

- Если я - рыжий бес, то ты - чёрный Бас! Вот!

- Ах ты рыжая пакля!

Бас размахнулся и швырнул в Петьку грачиным яйцом.

- Вот тебе!

Яйцо попало в берёзу над Петькиной головой. Брызнуло в разные стороны. Серая в крапинку скорлупа упала на корневище берёзы.

- Чего бросаешься? Раскидался тут! Только и знает по деревьям лазать! Гнёзда разорять.

- А хочешь в нос? - задирался Бас, посматривая на своих.

- Если ты - мне, так и я - тебе... Думаете, трое на одного, так испугаюсь?

Петька знал, что его могут поколотить. Не справиться ему с тремя, хотя у него мускулы есть и подтягивается он на перекладине семь раз. Нет, не справиться...

- Осмелел, рыжая пакля, как октябрёнком стал! - заметил Бас и неожиданно двинул кулаком Петьке в грудь.

Петька отшатнулся к берёзе, но в следующий миг размахнулся портфелем и двинул Басу по плечу.

- Эй! Вы чего там?

- Трое на одного? Да?

Это бежали ребята из их класса. Теперь-то Басу с дымоглотами худо будет!

- Ты чего, Бас, опять драку затеял? - спросил староста Мишка Сизов.

- Да вон ваш герой сам лезет! - соврал нагло Бас и продолжал: Звёздочку на грудь нацепил...

- Ну и нацепил! А тебе чего? - встрял Петька, пофыркивая курносым носом. - Тебе только по деревьям лазать, да двойки получать, да ещё окурки подбирать! Да драться, когда трое на одного! Сме-елый...

- И смелый! - Бас выставил одно плечо вперёд. - Я на любую берёзу заберусь, до любого гнезда достану, а вот ты, октябрёнок, струсишь!

- Я? - ощерился Петька.

- Ты!

- Я струшу?

- Струсишь!

Петька отбросил портфель.

- На какую лезть? - вызывающе спросил Петька.

Бас выбрал самую высокую берёзу, такую, что посмотришь наверх - шапка валится с головы. А там, на самом верху, в жуткой, продутой ветрами голубизне, чернели точки грачиных гнёзд.

- Полезай на эту! А в доказательство достань грачиное яйцо! Только где тебе!

- Да разве ему влезть! Запарится на половине! - подтрунивали дымоглоты.

Спор вышел не на шутку.

Петька шагнул к берёзе, скинул обутку.

- Петя, не надо... - пытался было остановить его Мишка, но Петька так решительно снял с себя пиджачок, что Мишка не осмелился удерживать. Остался стоять под берёзой с пиджаком друга в руках.

И Петька полез.

Первые пять - семь метров он одолел легко. Потом высота увеличилась.

Вот уже и крыша двухэтажной школы стала ниже Петьки. Вот уже и лица ребят внизу белели непривычно мелкими точками, а добрался он только до половины берёзы. Руки устали. Спина взмокла от напряжения. Ноги слушались всё хуже.

- Сейчас свалится! Свалится! - орали дымоглоты, приставив ладони рупором к губам.

Петьке стало страшновато. Там, внизу, берёза казалась устойчивой, крепкой. Здесь же, на большой высоте, она качалась и поскрипывала, будто внутри у неё что-то шевелилось. Петька прижимался всем телом к гладкому белому стволу и слышал эту, скрытую от всех, жизнь дерева...

Сучки становились тоньше. Росли они ближе к вершине так плотно, что пролезть между ними становилось всё труднее и труднее. Вот они уже стали гнуться под ногами и руками. Пришлось для надёжности ставить ноги ближе к стволу, чтобы сучки не обломились. Петька смотрел теперь только наверх, чтобы от страха не кружилась голова и не разжались руки. Он вспомнил вдруг, как в прошлом году упал с дерева один старшеклассник и его увезли в больницу. Он подумал, что и с ним может это произойти. Тогда мама и бабушка зальются слезами, а всё из-за чего? Из-за того, что надо доказать свою смелость чумазому Басу? Может, спуститься вниз?

Петька устроился на сучке верхом и отдыхал.

- Выдохся! - уже еле слышно долетало с земли.

Петька полез выше.

Теперь оставалось до первого гнезда совсем немного. Оно было устроено грачами в развилке на самой вершине. Рогатулина была так тонка и опасна, что Петька уже мог обхватить ствол ладонями - и пальцы соединялись. Ветер раскачивал берёзу. Ноги то и дело скользили вниз, но снова нащупывали опору. Петьку колотила мелкая дрожь. Теперь уже не было смысла отступать. Гнездо было над самой головой.

Грачи почувствовали опасность и устроили такой базар, подняли такую тревогу, что Петька оглох от криков. Вся пернатая роща слетелась к Петькиной берёзе. Грачи подлетали совсем близко, заглядывали Петьке в лицо своими круглыми, немигающими, страшными глазами. Их угрожающе раскрытые клювы темнели чёрными воронками надорванных криками глоток.

- Чего разорались? Чего? - ворчал Петька.

Он уже упёрся в гнездо. Он чувствовал конец подъёма и набирался сил, чтобы сделать последние движения вверх, после чего надо было заглянуть в гнездо, взять яйцо, положить его в шапку и начать спуск.

И вот оно, гнездо! Оно было большое, совсем не такое, каким кажется снизу. Да и всё отсюда казалось другим. Внизу прикорнуло здание школы. Далеко-далеко открылся весь пригород до самой станции, где стояла электричка. Было видно озеро вдали, улицы с малюсенькими машинами, бегущими по блестящей ниточке шоссе.

"Как красиво! Какая высота!" - думал Петька, обхватив берёзу руками и ногами и отдыхая так перед последним броском наверх. Ему захотелось всегда видеть землю вот так, сверху. Он завидовал лётчикам, у которых есть надёжные самолёты, а тут качайся на вершинной рогатулине, да ещё эти грачи! А грачи совсем озлобились. Хозяева гнезда подлетали уже вплотную. Били крыльями по спине, по голове. Ветер, гнавший в голубом небе облака и раскачивавший берёзу, сливался с ветром от крыльев.

"Останусь сегодня живым - буду лётчиком!" - решил Петька. Ему надо было доказать Басу и дымоглотам, что он смел, что может не только лучше учиться и носить звёздочку октябрёнка, он ещё может стать лётчиком! "Больше не полезу на берёзу, но сегодня докажу!" - думал Петька ожесточённо.

Но тут подлетел грач спереди. Птица была так растеряна, так жалобно и надрывно кричала прямо в лицо, словно просила Петьку не трогать гнездо, не разрушать их жизнь, их дом, к которому они стремились за тысячи километров, чтобы вывести детей на этой родной земле... Петьке стало жаль птицу. Она трепыхала крыльями в белёсом подбое, беспомощно поджимала тёмные лапки и всё смотрела Петьке в глаза, всё просила.

- Да ладно! Чего-нибудь придумаем... - проворчал Петька, прижимаясь носом к жёсткому краю гнезда.

И вот он заглянул туда, в гнездо. Это был новый для него мир. Это был птичий дом. Там поверх прутьев были положены перья, мох, натасканный из лесу, а в самой середине, на нежной пуховой перинке, лежали три яичка. Петька протянул руку, и его ободранные в кровь пальцы ощутили нежное тепло завтрашней жизни. "Скоро выведутся", - решил он. Скоро будут новые птицы. Они подымутся в родное небо, окрепнут, станут будить Петьку по утрам. А если сейчас взять яйцо...

Петька спускался осторожно. Деловито. Один раз поспешил и чуть не сорвался. После этого стал осторожнее. С каждым метром вниз вырастали кругом наземные предметы, школа становилась выше, исчезло шоссе, станция. Ребята стали похожи на людей, хотя и казались ещё карликами.

"Осторожней... Осторожней..." - твердил себе Петька.

И вот наконец земля!

- Ну, где яйцо? - приступил Бас.

- Фу, устал! - улыбнулся Петька своим, надевая пиджачок, но не обращая внимания на Баса.

- Молодец ты, Петька, хоть и дурак! - заметил Мишка восхищённо. Нашёл кому доказывать свою смелость!

- Да он не долез! - заорал Бас.

Петька повернулся к нему. Снял шапку.

- Долез! Только яйца грачиные не взял. Понял?

- Врёшь! Не долез! У гнезда всего страшней. Не долез!

Петька достал из шапки щепотку перьев и бросил их в неумытое лицо Баса.

- Видел? Гер-рой - штаны с дырой! - сказал ему Петька и повернулся к своим: - Пошли, ребята!