"New-Пигмалионъ" - читать интересную книгу автора (Andrew Лебедев)

3.

К Людмиле в больницу отвез забытую ею сумочку.

А заодно купил цветов и апельсинов.

В фойе больницы столкнулся с первым Людкиным мужем – спортсменом.

Поздоровались.

Бывший шел от нее.

– Как она там? – спросил Дюрыгин – Нормально, – ответил бывший.

– Сын то приезжал к ней?

– Димка на сборы уехал в Подольск, я ему не стал говорить про аварию, чего парня беспокоить.

– Правильно, – согласился Дюрыгин.

Попрощались за руку.

Хороший он парень этот Володька- спортсмен.

И чего Люда с ним разошлась?

Посчитала, что простоват для нее.

А вот он – Дюрыгин – не простоват.

И это льстило Дюрыгину.

Это было приятно.

Он даже чувствовал, что Володя в его присутствии как то тушуется, даже горбиться начинает и в интонациях голоса его появляются заискивающие буратиновые нотки.

Людка лежала в отдельной палате.

– Как королевна ты здесь лежишь.

– Как Наташа Королёва? – усмехнулась Людка, подставляя щеку для поцелуя – Ну, если с юмором все в порядке, значит на поправку идём, – заключил Дюрыгин – Сегодня томограмму головы сделают, доктор поглядит и решать будет, домой или тут оставаться – А сама?

– Сама, конечно домой хочу – Ты со здоровьем не шути, голова это не задница, здесь любой синяк может потом к старости жуткими последствиями обернуться – Ладно пугать то, – отмахнулась Люда, – сам то как? Нашел ведущую?

– Ведущую?

Дюрыгин задумался.

– Понимаешь, Ирму Вальберс мне не переманить. Зарайский под ее имя столько спонсорских рекламных денег достал, каких мне ни одна Кока-Кола никогда не даст, а другой такой у меня в голове для моего шоу пока не укладывается, хотя и есть крамольные мыслишки – Какие мыслишки? – спросила Люда.

Она лежала ровно на спине и ножичком чистила апельсин.

– На вот тебе, – она протянула Дюрыгину парочку неразлепленных долек.

– Мыслишки? – переспросил Дюрыгин, отправляя цитрусовые себе в рот, – мыслишки у меня про то, что может быть вообще революционно отказаться от принятых схем – Это как?

– А взять ведущую прямо с улицы – Ну ты даешь – А что?

– Не возьмет тебя главный с твоим шоу, проиграешь ты Зарайскому, у него Вальберс и спонсоры, а у тебя только зыбкие идеи – Ты спортсменка? – спросил вдруг Дюрыгин – А что? – переспросила Люда – Вот и занимайся своим спортом – Ну вот, – надула губы Людмила, – никогда ты критику не переносил, ты даже возле умирающей подруги не можешь быть терпимым – Ладно, – примирительно сказал Дюрыгин, губами наклоняясь к Людмилиной щеке, – мы еще поглядим, какая ты умирающая подруга, – и вдруг, шальным движением, шмыгнул правой рукой под Людкин халатик, проведя шершавой своей ладжошкой по всегда вожделенному гладенькому животику любовницы, и вверх, остановившись на не стесненной лифчиком груди.

– Нахал, – с деланным возмущением воскликнула Люда.

– Я не махал, а дирижировал, – улыбнуклся Дюрыгин, нехотя убирая руку с груди возлюбленной, – поправляйся, я тебя сам из больницы заберу, – сказал он уже поднимаясь с больничного табурета, – а как до дому тябя довезу, я там с тобой зверски расправлюсь, потому как секс, это лучшее лекарство.

– Ну тебя, пошляк, – не зло и с деланной обидой махнула рукою Люда, – иди уже, тебя твое телевидение уже заждалось.

А и вправду, заждалось!

Теперь надо было проехаться по гипотетическим спонсорам.

Кто у нас из молодежной одежды? Бенеттон? То-То-То? Джуманджа?

Фотосессию Дюрыгин сделал бесплатную.

Прямо в студии в Останкино с их штатным фотографом из дирекции производства кинопрограмм.

С наспех, но вполне профессионально слепленным портфолио этой Агаши можно было теперь проехаться и по агентствам.

Все-таки его Дюрыгина имя еще открывало кой-какие двери на Москве.

Почти что ногой и без стука открывало.

А на сессии Агаша держалась неплохо.

Для первого раза совсем неплохо

Фотограф ее даже похвалил.

Правда, попросил-таки Дюрыгина выйти из студии, чтобы девочку не смущать, чтобы дать ей раскрепоститься.

А когда на огромном мониторе компьютера показал Дюрыгину результат – Дюрыгин просто ахнул.

Ничего себе даёт их художник-фотограф, Агаша словно профессиональная модель, лукаво прикусывая губку демонстрировала то полу-обнаженную грудку, то выставленные из под сарафана ножки, то длинную шейку, отведя рукою массу своих пышных каштановых волос.

– Как ты их всех в один миг раскрепощаешь? – восхищенно удивился Дюрыгин – Работа такая, – хмыкнул фотограф – Они наверное либо видят в тебе супермена, или наоборот, совершенно не видят в тебе мужчину, – сказал Дюрыгин, любуясь Агашкиными фотографиями.

– Они очень хотят стать звёздами, а я им помогаю, как акушер при родах, – улыбнулся фотограф.