"Ду Фу" - читать интересную книгу автора (Леонид Бежин)

МАЛЕНЬКИЙ ЧЕЛОВЕЧЕК НАЧИНАЕТ БОЛЬШУЮ ВОЙНУ

Советники Ань Лушаня, уже давно внушавшие ему мысль о походе против чанъаньского правительства, считали, что медлить больше нельзя. Поход надо начинать немедленно, иначе плод, созревший на ветке (испытанная аллегория!), зачервивеет и сгниет. Момент для начала - самый наивыгоднейший. Император Сюаньцзун вместе с «драгоценной супругой» пирует в зимнем дворце Хуанцин, где не смолкают гонги и барабаны, кружатся танцовщицы в шелковых одеждах и слуги обносят гостей заморскими лакомствами, государственными делами же в это время вершит жестокий и надменный Ян Гочжун, которого все вокруг боятся и ненавидят. Вот и необходимый предлог для мятежного Ань Лушаня - покарать жестокого царедворца, а заодно и свергнуть наконец все ненавистное семейство Ян. В глазах народа Ян - это ползучие лианы, опутавшие могучий ствол дерева (императора). Трудно сосчитать, сколько принесли они зла, сколько посеяли вражды и розни! Из-за коварной Ян Гуйфэй император Сюаньцзун, на которого вся Поднебесная смотрела как на легендарного Шуня, перестал управлять страной, доверив священный жезл власти злодеям и мошенникам. Поэтому долг Ань Лушаня, хотя в его жилах течет смешанная кровь согдийца и тюрка, восстановить порядок в китайской державе, дабы возрадовалось Небо и возликовали души великих предков.

Много лет Ань Лушань ждал своего часа - ждал еще с тех пор, когда мальчишкой ловил в камышах птиц и охотился за лесными зверьками, бродяжничал и воровал на рынках, а затем служил в армии, получая пинки и зуботычины от старшин. С раннего детства Ань чувствовал, что для китайцев он - «варвар», существо второго сорта, подобное дикому степному животному, но недаром по-китайски «варвар» звучит так же, как «лисица»: молодой солдат сумел расчетом и хитростью добиться того, чего его лишило происхождение. Медленно и упорно поднимался он по ступенькам власти, пока не достиг самой верхней из них, став военным губернатором, доверенным лицом самого Сюаньцзуна (политику назначения на должности военных губернаторов - полководцев некитайского происхождения начал Ли Линьфу, полагавший, что «варвары» не способны претендовать на высокие гражданские должности и поэтому их конкуренции можно не опасаться). После ряда военных побед Ань Лушаня над соседями-степняками благоволение к нему императорского двора еще более усилилось, и в его шкатулках хранились подарки - драгоценные чаши и блюда, палочки для еды, отделанные золотом и рогом носорога, - от императора и его почтенной супруги, питавшей нежные чувства к «приемному сыну». Но Ань Лушаню уже было мало почестей полководца-триумфатора, и своими золочеными палочками он захотел отведать священной трапезы самого Сына Неба.

16 декабря 755 года - кровавая дата китайской истории, Ань Лушань повел многотысячную и многоязыкую армию, наполовину состоявшую из таких же иноплеменников, как и он сам, на юго-запад, в направлении к древним столицам империи Лояну и Чанъани. Двинулась вперед могучая пехота, заржали и захрапели конп под седлами всадников, медленно потянулись им вслед обозы. Ань Лушань, сжимая поводья отороченной мехом рукавицей, смотрел на окутанный изморозью горизонт, над которым плавало ослепительное малиновое солнце. Казалось, вдали пылает пожар и в языках пламени словно бы проступают знаки самой большой победы Ань Лушаня - будущей победы над властителями Тан. И действительно, в начале похода северные провинции одна за другой добровольно сдавались на милость победителей. 8 января следующего года войска мятежников уже пересекли Хуанхэ и через десять дней захватили Лоян. Древний императорский город с величественными храмами, запорошенными снегом садами и усадьбами аристократов лежал у ног Аня. Его солдаты хозяйничали на улицах и в домах; золотая утварь, шелка и меха - лучшая награда храбрецам. Сам полководец, опьяненный невиданно быстрым успехом, 5 февраля 756 года (по лунному календарю - новогодний день) провозгласил себя императором новой династии Янь.

Между тем советники самозваного императора доносили, что у него в тылу взбунтовалась область Чаншань, губернатор которой оказался тайным сторонником законного правительства (это было тем более опасно, что Чаншань защищала узкий проход в горах, открывавший дорогу к ставке Ань Лушаня). Восставших поддержали и другие губернаторы, хранившие верность Сюаньцзуну: они отказывались признать новую династию Янь, сколачивали отряды сопротивления, арестовывали и казнили ставленников самозванца. Дело принимало серьезный оборот, - в общей сложности 17 северных областей перешло на сторону танских властей. Встревоженный Ань Лушань отправил на подавление смуты своего ближайшего помощника генерала Ши Сымина, получившего приказ любой ценой навести порядок в тылах. Остальные силы Ань Лушань бросил на решение на менее важной задачи - взятие столицы Чанъань. Во главе экспедиционного похода на императорский город он поставил генерала Цуй Цяньюя, закаленного воина и опытного стратега, способного принимать неожиданные и смелые решения в самые острые моменты боя.

Точно так же, как рыси, преследующей истерзанного оленя, остается совершить последний прыжок, Ань Лушашо оставалось взять заставу Тунгуань, чтобы столица Чанъань пала к его ногам. Застава Тунгуань - хорошо укрепленный, но все-таки последний рубеж правительственных армий. Нетерпение Ань Лушаня подстегивало еще и то, что этот рубеж оборонял его давний враг и соперник Гэшу Хань, некогда назвавший Ань Лушаня хитрой лисицей. Теперь Аню настал черед отомстить за оскорбление (лисица обернулась хищной рысью с крепкими когтями). Его генералы стремились вызвать Гзшу Ханя на открытый поединок, но тот не спешил покидать оборонительные позиции. Стратегический замысел Гэшу Ханя состоял в том, чтобы изнурять противника умелой обороной, нанося ему максимальные потери, в то время, как другой отряд правительственных войск (во главе с генералами Го Цзыи и Ли Гуанби) будет продвигаться в тыл Ань Лушаню, на помощь восставшим провинциям. Гэшу Хань рассчитывал, что солдаты Аня, узнав об опасности, грозящей их семьям там, на севере, уже не смогут воевать здесь, у ворот столицы, и попросту разбегутся.

Опытный стратег Цуй Цяныой, расположившийся лагерем на подступах к Тунгуани, разгадал замысел Гэшу Ханя и, в свою очередь, не спешил брать штурмом позиции врага. Он понимал, что в сложившихся условиях вести оборону гораздо выгоднее, чем наступать, и не собирался превращать своих солдат в мишень для вражеских стрел. Вместо того чтобы наступать самому, он постарался выманить противника на открытый рубеж, всячески создавая видимость, будто его собственная армия ослаблена и обескровлена в боях и поэтому разгромить ее не составит большого труда. Мудрый Гэшу Хань не поддавался на этот маневр, упорно отсиживаясь за крепостными стенами, но тут мятежникам помог не кто иной, как Ян Гочжун, неожиданно вмешавшийся в боевые действия. Мнительному и насмерть испуганному царедворцу показалось, что Гэшу Хань замышляет измену, и он обвинил его перед императором в тайном пособничестве врагу. По словам Ян Гочжуна, Гэшу Хань с его огромным войском не решался напасть на жалкую кучку бандитов, не способных к сопротивлению, и, следовательно, находился в тайном сговоре с Ань Лушанем. Сюаньцзун встревожился и стал посылать гонцов к Гэшу Ханю с приказами немедленно наступать. Старому генералу пришлось подчиниться и вывести войска на врага.

9 июля 756 года состоялась битва между войсками Гэшу Ханя и армией Цуй Цяньюя. Мятежники не сомневались в победе, и Цуй Цяньюй уже заранее предвкушал, с каким триумфом он донесет о ней Ань Лушаню. Генерал Гэшу Хань, вынужденный подставить свои полки под град неприятельских стрел, чувствовал, что их ждет неминуемая гибель, но изменить ничего не мог. Сам полководец уже более года был тяжело болен и едва держался на ногах. Обреченное на гибель войско с разбитым болезнями полководцем - такая картина вызывала лишь жалость и сострадание. Один за другим падали защитники Чанъани, сраженные меткими стрелами. Сильный ветер дул им в лицо и мешал дышать, забрасывая глаза песком и пылью. Казалось, что этот ветер донесся сюда из враждебных северных степей, чтобы помочь мятежникам, и когда солдаты Цуй Цяньюя подожгли сухую солому (опытный стратег применил испытанную воинскую хитрость), ветер понес пламя прямо на армию Гэшу Ханя. Все поле боя застлало густым дымом. Горели доспехи на воинах, горели императорские знамена и штандарты, люди катались по земле, сбивая с себя пламя. Из 18 тысяч императорских солдат только 8 тысяч уцелело и вернулось в Тунгуань. Полководец Гэшу Хань был схвачен и под конвоем доставлен в Лояи.