"12 христианских верований, которые могут свести с ума" - читать интересную книгу автора (Генри Клауд, Джон Таунсенд)

Откуда у меня эти дурные мысли ?!

Муж Сюзен заканчивал семинарию и готовился стать пастором. Несмотря на то что Сэм был уверен в своем призваним, годы учебы дались ему нелегко. У супругов было трое детей, старшему из которых едва исполнилось четыре года, у них было мало денег и не хватало времени на себя.

Сюзен стремилась быть «подлинно христианской женой и матерью». Она никогда не жаловалась на трудности. Ее ведь учили, что с Божьей помощью она все преодолеет.

Проблема ее заключалась в постоянно возвращающемся во время поездок страхе, что она может распахнуть дверцу машины и выбросить своих детей. Сначала она не обращала внимания на эти мысли, полагая, что они пройдут сами собой. Но эта картина все время стояла перед ее мысленным взором, и тогда Сюзен попыталась изгнать ее, заучивая стихи Писания о молитве и чистых помыслах.

Однако дурные видения преследовали Сюзен, и она уже не решалась возить детей в машине. За короткое время превратившись в затворницу, она, наконец, решила обратиться за профессиональной помощью.

Мы попытались разобраться, откуда взялись эти мысли.

— Вы никогда не задумывались над тем, как вас раздражают все хлопоты, связанные с детьми? — спросил я Сюзен. — Вероятно, подчас вы мечтаете избавиться от них.

Этот вопрос ошеломил женщину:

— То есть как — избавиться от моих детей?! Ни за что, я так их люблю! Как вы могли подумать такое?!

— Я вовсе не предполагал, что вы не любите своих детей, но вполне вероятно, что вы теряете терпение, поскольку вам с Сэмом приходится так трудно, и подчас вы сердитесь из–за того, что вам столько всего приходится делать.

— Как же можно сердиться? — возразила она. — Разве таковы плоды Духа? Христианин не должен ощущать ничего подобного. Я ничего такого не испытываю.

— Да, конечно, злобу нельзя назвать добрым чувством и отнести к плодам Духа, — признал я. — Но мне кажется, что где–то в подсознании вы сердитесь на своих детей, иначе у вас не возникало бы желания выбросить их из машины.

— Но я не могу сердиться, — упорствовала она. — Это же дурно.

— А вы думаете, что можете испытывать только «хорошие» чувства?

— Но ведь так должно быть, — уже не столь уверенно отвечала она. — Человек обязан быть терпеливым, радоваться, любить и все такое, а не сердиться, когда ему приходится признавать свой гнев, не испытывать ненависти.

— И что же вы делаете, когда испытываете ненависть или гнев?

— Я запрещаю себе подобные чувства. Так нельзя. Это не по–Божески.

— А если бы можно было испытывать эти чувства? В таком случае вы могли бы допустить, что они у вас есть?

— Что значит «можно испытывать»? Это же грех!

— А вы считаете себя безгрешной? — спросил я. Пациентка затравленно смотрела на меня. Огромное количество обязанностей, недостаток помощи со стороны мужа и друзей и накапливавшиеся неудовлетворенные потребности — вот что подавляло Сюзен и вызывало ее гнев, а поскольку она не желала дать волю гневу, он находил отдушину в безумных, с ее точки зрения, помыслах. Постепенно Сюзен начала осознавать, что Библия на самом деле говорит о негативной стороне нашей души. И тогда она не только решилась признать свой гнев, но и обрела достаточно отваги, чтобы начать разбираться со своими проблемами.

Сюзен нашла надежных людей, которым она могла поведать всю боль, гнев, обиду, прятавшиеся в ней в течение стольких лет. Она поняла, что вся ее деятельность была лишь стратегией, направленной на то, чтобы заглушить боль. Но теперь, когда Сюзен позволила боли выйти наружу и открыла свои раны любящим людям, ей уже не нужна была «камуфляжная» деятельность.

Стало меняться и представление Сюзен о том, как ведет себя любящий человек. Оказалось, что он вовсе не обязан откликаться на каждую потребность любого другого человека. Сюзен начала осознавать, что нет ничего греховного и в отказе. Пока она жила «по долгу» — существует–де долг всегда проявлять терпение, служить другим людям, а не себе, не раздражаться и т.д., — она не могла разрешить собственные фундаментальные проблемы. Теперь же, получив «индульгенцию» не выжигать себя дотла, оставлять какой–то резерв времени и сил для себя, проявлять свой гнев, Сюзен смогла посмотреть правде в глаза и начать разрешать подлинные проблемы, поскольку гнев был вызван ее собственной беспомощностью. Когда же Сюзен обрела контроль над своей жизнью, гнев улегся. Кроме того, теперь, испытывая дурные чувства и побуждения, Сюзен позволяет себе признать их существование.

Скоро появились и внешние изменения. Сюзен научилась ставить предел нереалистичным требованиям мужа, просить родных и близких о помощи, когда она в ней нуждалась. Она не доводила себя до болезни, а заранее предоставляла себе необходимый отдых. Вместо того чтобы пытаться совместить обязанности жены, матери, учителя, активного члена общины и церкви, Сюзен снизила требования к себе настолько, что они стали соответствовать ее реальным возможностям.

Итак, Сюзен научилась признавать свой гнев и обиду и, вместо того чтобы позволить дурным чувствам накапливаться, превращаясь в озлобленность, нашла в них стимул для разрешения подлинных проблем, которые отравляли ее отношения с людьми.