"Король мошенников" - читать интересную книгу автора (Стивен Кэннелл)

Глава 2 КОРОЛЬ МОШЕННИКОВ

В полдень во Флориде всегда жарко, а в тот день солнце, казалось, особенно беспощадно поджаривало по­держанные машины на стоянке «Автомобильной фер­мы» – так назвал свою авторемонтную мастерскую-ма­газин некий Боб, – которая занимала добрых пол-акра на окраине Корал-Гейблса. Могучие тепловые волны прокатывались по крышам «бимеров» и «восьмерок-бентли», стоящих рядами, сияющих после покраски, – правда, всего за пятьдесят долларов, но это не важно, – и бессовестно умоляющих клиентов, согласно тексту на небольших плакатиках, подсунутых под дворники, «купи меня» или «забери меня отсюда домой». Выцветшие пла­стиковые треугольные флажки, голубые и красные, вяло свисали с проволочных оттяжек, не шелохнувшись в за­стоялом жарком воздухе, похожие на сдувшиеся воздуш­ные шарики после вечеринки по случаю дня рождения.

Бино Бейтс грустно вздохнул. Время сегодня тяну­лось особенно медленно – с утра в мастерскую обрати­лись всего несколько клиентов, да и то с проколами шин и мелкими поломками. Выглядел сейчас Бино несколь­ко по-иному. Он знал, что Джо Рина продолжает за ним охотиться, поэтому ему пришлось отрастить усы и покрасить волосы, причем и то и другое приходилось пе­риодически осветлять. После инцидента с клюшкой для гольфа номер девять на автостоянке у «Кантри-клуба» в Гринборо прошло шесть месяцев, но он еще не полно­стью оправился от полученных травм. Удивительно, но жестокие побои не испортили его внешность. Он по-прежнему выглядел красавцем, только, быть может, при­обрел более закаленный вид и хмурился чаще обычного. Бино приходилось скрываться не только от братьев Рина. На прошлой неделе по телевизору во время вечерней передачи бюллетеня «Десять самых опасных пре­ступников, разыскиваемых в Америке» ему преподнесли очередной сюрприз.

Бино сидел у себя в номере мотеля, за который пла­тил четырнадцать долларов в сутки, скармливал Плуту Роджеру четвертьфунтовый чизбургер, и тут совершенно неожиданно на экране телевизора появилась его физио­номия. Темно-коричневый фокстерьер поднял голову, на­вострил уши и, сердито гавкнув, уставился на изображе­ние хозяина, выставленное на всеобщее обозрение. Время от времени он недовольно рычал, как будто знал, что все это отвратительная лажа. Бино ласково посмотрел на пса. Ну где еще в мире вы найдете такого преданного подельника?

Джон Уолш взирал с голубого экрана на мирно за­нимающихся своим делом Бино и Плута Роджера и буб­нил себе что-то под нос, когда вдруг позади него воз­никла фотография Бино, конечно, темноволосого. «Бино Экс Бейтс, – произнес Уолш серьезным тоном, – на­верное, самый знаменитый и удачливый мошенник, работающий в настоящее время в Соединенных Штатах. Этот одаренный актер может очень быстро заставить вас расстаться со своими деньгами. В своем кругу Бино Бейтс известен как король мошенников и продолжает прочно удерживать за собой этот позорный титул. Если вы встре­тите этого человека, то ни в коем случае ничего у него не покупайте. Не доверяйте ему никакой информации о ва­ших деньгах или банковском счете, а сразу же звоните сюда, в телевизионный бюллетень «Десять самых опас­ных преступников, разыскиваемых в Америке», или свяжитесь с местной полицией».

– Значит, мошенник, вот как, – недовольно про­бормотал Бино, кладя в пакет остатки чизбургера, кото­рые старина Роджер доест потом.

Последние две недели Бино работал на «Автомобильной ферме» Боба, продавал ничего не подозревающим лохам автомобили и прочие вещи, год­ные только на выброс, которые Боб предлагал «на от­личных условиях». Зарплату ему не платили, только комиссионные с продажи. Он пытался всучить посе­тителям любой товар – от потрепанных автомобилей, на которых когда-то ездили проповедники, до зловеще грохочущих бетономешалок, и, надо сказать, это у него неплохо получалось, хотя ассортимент на «Авто­мобильной ферме» приводил в уныние. Но Бино мог убедить в чем угодно буквально любого. Он обладал замечательным даром вешать лапшу на уши. Иногда сюда случайно забредали женщины и обнаруживали, что Бино намного интереснее, чем ржавое барахло, ко­торое он продавал. С двумя – тремя он даже сошелся, правда, ненадолго – давали себя знать последствия перенесенных страданий.

Сегодня Бино пытался продать зеленый никудыш­ный мини-фургон «форд-кантри-сквайр» 1986 года, ко­торый Боб девять дней назад взял на комиссию. Маши­на была дерьмо во всех отношениях, но ремонтная служ­ба постаралась, навела марафет. В отсек двигателя ввин­тили красивые болты, кое-как возвратили к жизни практически сдохшую коробку передач и прочее. Кузов покрасили в зеленый цвет, отполировали. На спидомет­ре значилось девяносто тысяч миль пробега, но главный механик мастерской скрутил до пятидесяти. Правда, кое-где продолжало капать масло, но пока этого видно не было. Итак, машину «натерли» и выставили на продажу.

– Замечательная многоместная машина. Нет, что ни говорите, а на «Форде» действительно умеют делать на­стоящие вещи, – восторженно произнес Бино, обраща­ясь к пожилому прижимистому клиенту, безуспешно пы­тавшемуся приподнять заднее сиденье – шарниры были сломаны. Бино улыбнулся. – Я хочу, чтобы вы знали наше правило: все обнаруженные незначительные дефекты немедленно устраняются.

Теперь старикашка задумал приподнять с пола ков­рик, чтобы посмотреть, нет ли под ним ржавчины.

– Почему такая вонь? – спросил он, наморщив нос. – Я вижу, здесь все коврики заплесневели.

Бино внимательно посмотрел на клиента. Разумеет­ся, он понимал, что продать эту развалюху – полная безнадега, но по инерции продолжал фантазировать.

– Пожалуй, мне не следует вам это сообщать, по­тому что Боб такие вещи не любит. Я имею в виду, что, когда какой-нибудь знаменитый клиент сдает ему на комиссию свой автомобиль, а такое случается до­вольно часто, Боб никогда не сообщает его фамилию покупателям. Такой у него принцип. Дело в том, что бывший владелец этого автомобиля, хм… – Он замолк и осторожно взглянул на старика. – Знаете что, я ду­маю, вам этот автомобиль не подойдет. У нас тут еще по крайней мере десять такого же типа. Не желаете взглянуть?

– Так кто был владелец этого автомобиля? – спро­сил заинтригованный покупатель, глядя на Бино глаза­ми, пожелтевшими от возраста и неправильного пита­ния. Блеклая кожа его лица слегка порозовела.

– Хм, понимаете, я не должен… – Бино сделал па­узу и покачал головой. – Не могу сказать… извините.

– Кто? Поверьте мне, я умею хранить секреты. Некоторое время Бино умело изображал напряжен­ную борьбу с совестью, затем наконец она уступила.

– Этот автомобиль принадлежал Винни Теставерде, когда он еще был куортербеком[8] за «Ураган». Винни мне объяснил, почему там слегка, как вы выразились, воня­ет. Дело в том, что обычно он ставил машину у стадиона Морриса, ну, сзади спортивной кафедры Университета Майами, и уходил на игру. А фанаты в это время вскрывали машину в погоне за этими, ну как их, забыл, как они называются…

– Сувениры? – пришел на помощь старик. Бино кивнул:

– Вот именно. Чаще всего разбивали заднее стекло, и коврики от этого становились влажными, особенно ког­да шел дождь.

Наступила напряженная пауза. Старик задумчиво со­зерцал автомобиль Винни Теставерде.

– Разумеется, об этом никому ни слова, потому что Боб хранит в тайне родословную таких машин. Лично мне это кажется чепухой, но Боб, он, знаете, относится к этому очень серьезно. – Бино почувствовал легкое го­ловокружение. Он еще не полностью оправился от полу­ченных травм, а в жару чувствовал себя хуже. Ему очень хотелось в помещение, хотя бы немного посидеть в ме­таллическом кресле и попить холодного чая из термоса. Он мысленно проклинал Джона Уолша, который заста­вил его вести жизнь бездомного скитальца.

Наконец старикашка поднял свои желтоватые глаза, которые сейчас светились лукавством.

– Вы хотите тыщу пятьсот… я даю тыщу двести. Начался известный процесс, который барыги, про­дающие подержанные машины, называют «долбежкой».

– Даже если бы этот автомобиль не принадлежал Винни Теставерде, Боб все равно не позволит мне его отдать за тысячу двести, – сказал Бино, страстно желая поскорее добраться до кресла в тени под навесом.

После того случая на автостоянке в Гринборо у него появился еще один неприятный симптом: начало дво­иться в глазах. Вот и голова этого старика с бакенбарда­ми сдвинулась чуть вправо, и он выглядел сейчас как на фотографии с двойной экспозицией. Это было, конеч­но, неприятно, но Бино не очень тревожился. Пройдет. Важно было другое: он знал, что ему удалось за­пудрить мозги лоху, но вместо удовлетворения Бино неожиданно ощутил укол совести. Ему вдруг стало жалко этого простофилю, потому что фургончик был просто кучей старого железа. Прежде подобные угрызе­ния совести у него никогда не возникали. Бино ни разу не задумывался о дальнейшей судьбе лоха – еще чего, – но после известных событий на автостоянке у «Кантри-клуба» в Гринборо по каким-то одному Богу известным причинам он вдруг начал размышлять о вреде, который причинял людям. Он всегда твердо верил в то, что лох рожден для того, чтобы его «стричь», что он вроде гамбургера, который нужно съесть, но в последнее время подобного рода оправдания перестали действовать. По­этому-то он и согласился на работу в «Автомобильной ферме» Боба, где тоже, конечно, жульничал, но все же не так очевидно, используя в основном свой дар красно­речия. Это был привал на пути к новой жизни.

К шести часам они сошлись на сумме в тысячу четы­реста долларов, и довольный старик уехал на своей разва­люхе. Бино пообещал, что попытается получить для него фотографию Винни Теставерде с автографом, что было совсем не трудно, потому что у него в столе лежало целых десять штук. Он написал в университет письмо, в кото­ром сообщил, что открыл клуб фанатов команды «Ура­ган», и через десять дней получил по почте от спортивной кафедры фотографии бывшей суперзвезды «Урагана». Он также потратил сто долларов и заказал в администрации команды «Балтиморские вороны», за которую сейчас иг­рал Винни Теставерде, футбольный мяч с его автографом. У Бино теперь был образец почерка знаменитого Винни, так что он запросто одурачит этого пожилого фаната. На следующей неделе он пошлет ему фотографию с припис­кой, сделанной Теставерде, что тот очень скучает по сво­ей машине, этой проржавевшей развалине, которая на самом деле принадлежала таксомоторному парку аэропор­та, пока Боб не купил ее за бесценок и не перекрасил из желтого цвета в зеленый.

Вечером Бино поехал с Плутом Роджером в «Макдоналдс» за куриными котлетами и пивом. Терьер сидел на переднем сиденье скромного голубого «эскорта» 1988 года, который Бино недавно приобрел, жевал нуггеты, лакал из большой чашки пиво, облизывался и, похоже, улы­бался. Роджер жил у Бино почти год. За это время он выдрессировал его на «подходного»[9]. Научил массе по­лезных приемов, в том числе испражняться по сигналу и изображать из себя чистопородного. Последнее было бы трудно для пса, купленного за десять долларов в прием­нике для бездомных собак, но Роджер оказался не­обыкновенно талантлив. Какое-то врожденное чувство подсказывало ему, как нужно выглядеть в данный мо­мент. Он обладал даром перевоплощения, как гениальный актер. Бино разработал довольно много мошенни­ческих ходов с использованием собаки. У него имелся фальшивый сертификат Общества собаководов, в кото­ром была указана порода Роджера: баунчатрейнский терь­ер, а также его имя – Сэр Энтони Аквитанский. Род­жер был отличным подспорьем при установлении контактов. Лох улыбался, почесывал терьера за ухом, а Бино делал свое дело. И еще одно важное качество отличало Роджера: он умел держать язык за зубами. Бино знал, что друг никогда не сможет свидетельствовать против него в суде. Терьер подавал большие надежды, обещал стать жуликом мирового класса, но тут Бино совершил роко­вую ошибку – под вымышленным именем проник в «Кантри-клуб» в Гринборо, сел играть за один стол с Джо Рина, который уличил его в шулерстве и наставил на путь истинный с помощью клюшки для гольфа номер девять.

– Не пускай слюни, Родж, – сказал Бино, и пес, казалось, понял и начал помедленнее лакать свое пиво «Коорс лайт». – Нам пора приниматься за дело. Да, я обещал сделать в гольф Тома Дженнера, я это помню, но понимаешь, он, когда проигрывает, становится страшно злой скотиной, да к тому же у меня сейчас двоится в глазах, так что я, наверное, не то что в лунку, в мусор­ную корзину не смогу попасть.

Плут Роджер перестал лакать пиво и поднял глаза на Бино. Казалось, он почувствовал, что у товарища начи­нают сдавать нервы, и обеспокоился.

Да, конечно, в глазах иногда двоилось, это было по­гано, и список «Десяти самых опасных преступников, разыскиваемых в Америке» существовал, и Бино в нем числился, но под всем этим скрывалось нечто другое. Дело в том, что Бино знал: жестокая расправа, учинен­ная Джо Рина, вселила в него прежде неведомый, отвра­тительный страх. Каждый раз, вспоминая случившееся на автостоянке «Кантри-клуба», он цепенел и покрывался холодным потом. Но самым огорчительным было даже не это. Он перестал ладить с самим собой. Это как если бы вдруг в слаженном оркестре зафальшивила группа скрипок. Бино начал вспоминать лица тех, кого облапошил. В первый раз увидел в них людей, которым лгал и которых ограбил. Оправдание, что жертвами мошенни­чества обычно становятся алчные, корыстные люди, не помогало. По вечерам после работы, в своем номере в дешевом мотеле в двух кварталах от океана, лежа на кро­вати и глядя на мирно посапывающего Роджера, Бино размышлял, не пора ли бросить зарабатывать деньги не­честным путем. Всю жизнь он был необыкновенно оди­нок, но сейчас это угнетало особенно сильно. Ничего не поделаешь, таковы издержки профессии. Друзей у него не было, только знакомые, потому что мошенник не мо­жет себе позволить дружбу и стать уязвимым. Но если бросить мошенничать, то куда себя девать? Ведь он был жуликом всю свою жизнь и ни к чему другому способностей не имел.

Началось все это очень давно, когда Бино было лет шесть и он начал помогать папе с мамой проворачивать «аферы с починкой крыши». Семейство Бейтс представ­ляло собой огромное, широко разветвленное криминаль­ное предприятие. В ФБР, а также в Национальном ин­формационном центре по борьбе с преступностью пола­гали, что оно насчитывает больше трех тысяч членов, которые работают по всей территории Соединенных Шта­тов. Бино не мог этот факт ни подтвердить, ни опровер­гнуть, потому что сам встречался примерно с сотней своих двоюродных братьев, сестер и прочих родственников, но в каждом крупном городе, в котором он когда-либо бы­вал, в телефонной книге имелись номера его родствен­ников, и отец говорил ему, что все они так или иначе «бомбят». Семейным бизнесом было мошенничество и шулерство. Причем родственников можно было легко отыскать в любой телефонной книге, поскольку в ини­циалах каждого посередине присутствовала буква «экс». Большинство Бейтсов занимались махинациями с почин­кой крыш и устройством подъездных дорожек, подняв эти два незамысловатых мошенничества до уровня ис­кусства.

Родители Бино были вынуждены постоянно скры­ваться от закона. Они меняли города, переезжали с мес­та на место и жили в трейлерных парках. Обычно это происходило так. Они въезжали на своем потрепанном трейлере «виннебаго» в новый городок и медленно дви­гались по улицам, высматривая дома с кровлями, требу­ющими ремонта. Выбрав какой-нибудь подходящий, отец ставил трейлер так, чтобы намеченный дом был в поле зрения, затем вытаскивал козлы для пилки дров, молот­ки, прочий инструмент и посылал миловидного шести­летнего Бино постучаться в дверь к лохам.

– Сэр, – говорил он своим прелестным голосочком мальчика из церковного хора, – мой папа вон там начинает ремонт крыши в доме вашего соседа. – Он показывал коротенькой пухлой ручкой на трей­лер, около которого уже вовсю кипела какая-то работа. Лох (он или она) улыбался и вытягивал шею, желая по­смотреть. – Папа заметил, – продолжал Бино, глядя в. глаза лоха своими чистыми детскими глазками, – что на вашей крыше прохудилась дранка. У нас дранки больше, чем нужно для ремонта крыши вашего соседа. Если хо­тите, мой папа может недорого починить и вашу крышу. За этим обычно следовал вопрос:

– Мальчик, а почему ты сейчас не в школе?

И маленький шестилетний Бино подступал чуть ближе.

– Понимаете, моя младшая сестра, она так болеет, и этим летом нам очень нужно заработать денег, чтобы можно было начать для нее химо… химо… забыл, как это называется.

– Химиотерапия? – подсказывал лох, и Бино пе­чально кивал. Редко когда ему не удавалось «взять лоха на зимовку»[10].

К обеду в доме появлялся его отец, Джейкоб, и с серьезным видом осматривал крышу. От пожертвований на химиотерапию несуществующей сестры Бино он ка­тегорически отказывался, разыгрывая из себя гордеца.

– Большое спасибо за доброту и благословит вас Гос­подь, но пока мы еще можем зарабатывать, а не соби­рать милостыню, – говорил Джейкоб, обычно выдавли­вая из себя слезу и неловко размазывая ее по щеке. За­тем он взбирался на крышу, почесывал подбородок и соглашался сделать всю работу за две тысячи долларов, что было невероятно дешево. Новая крыша в этих мес­тах стоила где-то между пятью и десятью тысячами. Вот тут-то и пробуждалась алчность лоха. Страдающая сест­ра Бино немедленно забывалась. «Эти провинциалы явно не знают, что почем, и значит, крыша обойдется мне дешевле, чем стоит материал», – думал он и сразу же попадался на крючок.

На следующий день семейство Бейтс прибывало рано утром. Бино стаскивал с крыши трейлера козлы и лест­ницу и заносил в дом. Хозяева, глядя в окно, восхища­лись этой славной семьей, особенно трудолюбивым маль­чиком. В девять Джейкоб поднимался на крышу и начи­нал громко стучать молотком в надежде выкурить хозяев из дома. Обычно это удавалось. Как только они удаля­лись, Бино с матерью, Конни, поднимался к Джейкобу на крышу. Они прибивали оторвавшиеся куски дранки и быстро покрывали их густым моторным маслом номер девять. Лохи возвращались домой и в восторге обнару­живали, что их «новая» крыша уже готова, она темно-коричневая и блестит. Джейкоб Экс Бейтс получал от благодарного хозяина деньги вместе с добрыми пожела­ниями выздороветь умирающей дочери. Затем семейство Бейтс быстро сматывалось. Правда, после первого же сильного дождя гостиная лоха оказывалась вся залита моторным маслом, но они к этому времени были уже в следующем штате.

Подрастая, Бино обнаруживал недюжинные способ­ности. Он быстро научился проворачивать крупные мо­шенничества со своим дядей Джоном Бейтсом по прозвищу Бумажный Воротничок. Они открывали внебир­жевые маклерские конторы по продаже по телефону не­зарегистрированных ценных бумаг, занимались жульническими махинациями с недвижимостью и фаль­шивыми бумажными деньгами, мошенническими опе­рациями с товарами. На счету у Бино было три крупных дела с «универмагами». Он в совершенстве владел искус­ством переодевания, изменения внешности и мог стать кем угодно. У него был чуткий слух, он мог подделать почти любой акцент и диалект. Он прекрасно играл в гольф, еще лучше в карты и почти никогда не проигрывал.

И вот теперь, в тридцать четыре года, когда Бино дос­тиг вершины славы в избранной профессии (все слышали, как сам Джон Уолш по национальному телевидению даро­вал ему титул короля мошенников), он вдруг насмерть пе­репугался. В это трудно было поверить, это казалось не­возможным, но Бино Бейтсу изменило мужество.

– Перестань на меня пялиться, – строго заметил он темно-коричневому терьеру, который внимательно смот­рел на него, сидя на переднем сиденье «эскорта». – По крайней мере, если я завяжу, тебе больше не придется срать по моей команде, – с жаром продолжил Бино. – И не надо будет выдавать себя за баунчатрейнского терь­ера стоимостью в пять тысяч долларов.

Роджер был явно разочарован. Он бросил взгляд в окно на светящуюся арку «Макдональдса», без интереса понюхал свое пиво, после чего, прежде чем положить морду на лапы, трижды покрутился на одном месте. Те­перь он лежал, не сводя глаз с Бино, наблюдая за ним, как встревоженный родитель за непутевым отпрыском.