"Преступники и преступления. Законы преступного мира. Побеги, тюремные игры" - читать интересную книгу автора (А. В. Кучинский)

Закон — тайга, прокурор — медведь

История побегов полна примеров, когда узник таежных тюрем и лагерей, не имея достаточного опыта и знаний местных условий, на вторые-третьи сутки терял ориентировку, застревал в таежной глуши и умирал. Надеяться на милосердие и помощь советских конвойных частей не приходилось. Случайно наткнувшись на обессилевшего зека, солдаты добивали его из карабина или автомата. Служебная инструкция ставила беглеца вне закона. Среди лютой зимы погоня проходила формально, ибо беглый заключенный ставился в один ряд с самоубийцами. Многие зоны были лишены мощных охранных периметров, скрытых проволочных заграждений, контрольных полос. Они ограничивались символическим забором с рядом колючей проволоки поверху.

Таежные зоны всегда считались беспредельными. Там «закон — тайга, черпак — норма, а прокурор — медведь». Подобные лагеря занимались лесозаготовками и среди зеков назывались «курсами парикмахеров». В блатном фольклоре они воспевались с особым рвением. Примером может служить старая лагерная песня «Колыма»:

Досрочно покинуть подобную зону могли лишь рецидивисты, для которых здешний климат стал родным и привычным, за плечами которых — не один рывок, а их тюремное дело перечеркнуто по диагонали красной полосой — «склонен к побегу». Прежде чем «рвать ленту», то есть пускаться в бега, зек запасался холодным оружием (как правило, тесаком), по возможности компасом, прочной одеждой, веревками и запасом еды. Подготовить весь этот «туристический» арсенал в одиночку, к тому же тайком от стукачей, практически невозможно. Поэтому рецидивиста собирают в дорогу его верные кореши, которые, как правило, первыми попадают под удар оперчасти.

Опытный беглец, потеряв в таежной глуши ориентировку, сразу же останавливался и пытался восстановить ее с помощью компаса. Если такового добыть не удалось, он пользовался различными природными признаками или же организовывал кратковременную стоянку на сухом месте. В моховых лесах, где землю сплошным ковром покрывает сфагнум, жадно впитывающий воду (пятьсот частей воды на одну часть сухого вещества), даже временная остановка, не говоря уже о временном укрытии под самодельным навесом, считается небезопасной.

Очень трудно передвигаться среди завалов и буреломов, по густолесью, заросшему кустарником. Кажущаяся схожесть обстановки (деревьев, складок местности) дезориентировала беглеца, и он начинал двигаться по кругу, не подозревая о своей ошибке. Опытный ходок мог ориентироваться без компаса. Скажем, по коре березы или сосны, которая на северной стороне темнее, чем на южной. Причем, стволы деревьев имеют выделения с северной стороны менее обильно, чем с южной. Все эти признаки отчетливо выражены у отдельно стоящего дерева на поляне или опушке.

В теплое время двуногий обитатель тайги мог быстро соорудить простейший навес. Он вбивал в землю два полутораметровых кола с развилками на концах на расстоянии двух метров друг от друга. На развилки укладывал толстую жердь. К ней под углом прислонял четыре-пять жердей и закреплял веревкой или гибкими ветвями. Параллельно земле привязывались три-четыре жерди-стропила, на которых, начиная снизу, черепицеобразно (так, чтобы каждый последующий слой прикрывал нижележащий примерно до половины) укладывались лапник, ветви с густой листвой или кора. Из лапника или сухого мха делалась подстилка. Навес окапывался неглубокой канавкой, чтобы под него не затекала вода в случае дождя. Чтобы получить куски коры нужных размеров, на стволе лиственницы делали глубокие вертикальные надрезы. Затем сверху и снизу эти полосы надрезали крупными зубцами по десять сантиметров в поперечнике, после чего ножом осторожно отдирали кору. Зимой укрытием служила снежная траншея. Ее отрывали в снегу у подножия большого дерева. Дно траншеи выстилали несколькими слоями лапника, а сверху прикрывали жердями.

Тайга — это земное чудовище, которое не имеет ни конца, ни края. Зимой и летом она беззвучна и лишена даже запаха. Фраза «человек — царь природы» звучит здесь робко и фальшиво. Беглец для тайги не больше, чем насекомое. Его страдания и злоключения, да и он сам кажутся пустяком в сравнении с таежной громадиной. От тайги всегда ждешь не того, на что она способна. Ею можно любоваться и разочаровываться, любить и ненавидеть. Дремучий сосновый частокол, лиственница, ряды берез и елей нередко превращаются в могилу. Заживо погребенный беглец если не сегодня, то завтра станет харчем для хищной тайги. Таковы ее законы.

Побег среди зимы считается крайне сложным, однако километры снежного покрова могут надежно отрезать зека от погони. В тайге снежный покров очень глубок и преодолевать заснеженные участки без лыж-снегоступов невозможно. Конвойные части, хотя и способны гнаться на лыжах, но, как правило, этого не делают. Да и со штатными лыжами бывает напряженка. Изворотливый ум «лесного парикмахера» научился мастерить лыжи в виде рамы из двух веток длиной в полтора метра и толщиной в два сантиметра. Передний конец лыжи, распарив в воде, он загибает кверху, а раму заплетает тонкими гибкими ветвями. В передней части лыжи из четырех поперечных и двух продольных планок делалась опора для ноги по размеру обуви. Передвигаясь по руслам замерзших рек, беглец рискует уйти под воду и вынужден пробираться ползком. Лед, размытый течением снизу, становится особенно тонким под сугробами у обрывистых берегов. В руслах рек с песчаными отмелями часто образуются натеки, которые, замерзая, превращаются в своеобразные плотины. Чаще всего они скрыты под глубоким снегом, и их трудно обнаружить.

Коварные враги для беглеца — это болота и трясины. Характерной особенностью болотистой местности является ее слабая обжитость, отсутствие дорог, наличие труднопроходимых, а порой и совершенно непроходимых участков. Проходимость лесных, моховых и травяных болот всегда изменчива и зависит не только от местности, но и от времени года. Самыми опасными считаются топяные болота, которые отличаются белесоватым поверхностным слоем. Они могут быстро и бесследно засосать человека и крупного зверя. Не искушенный опытом ходок, угодив в болото, сразу же пытается вырваться из топи и вязнет еще больше. Его губят резкие движения. Еще более коварны торфяные озера, заросшие торфяно-растительным покровом. Они могут иметь глубокие тенистые водоемы, затянутые сверху плавучими растениями и травой, причем эти «окна» внешне почти ничем не отличаются от обычных лесных полянок. Проваливаются в них внезапно.

«Таежный волк» умеет проверять толщину торфяного слоя и твердость грунта (например, сжимает торф в руке и по количеству вытекаемой жидкости судит о проходимости болота). Он может изготовить из подручных средств шест и болотоступы, связать мат из камыша, сплести решетку из жердей. Он движется по кочкам и корневищам кустарников, ощупывает шестом дно, готовит «мосты». Он вступает с тайгой в жестокую схватку, где единственным призом для победителя будет человеческая жизнь. Чем дольше он пребывает в условиях автономного существования, тем больше у него шансов погибнуть.

Главной проблемой для беглого зека считается еда. Помышлять об охоте с ножом наперевес, когда охотятся на тебя, не приходится. Случалось, что матерый рецидивист подбивал на побег напарника в надежде укокошить его в дороге и питаться человеческим мясом еще несколько недель. Зека, который должен был, сам того не подозревая, бежать на закланье, называли «коровой». Когда в тайгу убегали три-четыре зека, «корова» бралась почти всегда. Расправившись с первой жертвой, голодные беглецы могли приступить к повторной трапезе. Иногда, чтобы выжить, съедался вчерашний друг, с которым делилась на нарах последняя пайка. Жажда жизни и инстинкт самосохранения брали верх над привычками и нравами. Природа, превратившая зверя в человека, любит экспериментировать. Обратный процесс проходит гораздо быстрее.

Да что говорить о таежном каннибализме, когда в апреле 1994 года в отсадочной тюрьме СЕ 165/2 пятеро рецидивистов отужинали своим сокамерником. Измученные скудным казенным пайком, они сели играть в карты и поставили на кон человеческую жизнь. Проигравшего задушили, разрезали самодельным ножом на мелкие части и сварили свежатину в чайнике. Никто из них даже не блевал. «Комсомольская правда» прокомментировала этот факт так: «Вероятнее всего, причиной этого варварского случая стал обыкновенный голод осужденных. Многие тюрьмы в Казахстане уже давно голодают. По данным МВД, в республике около 80 тысяч заключенных. Многие из них больны, это результат скотского отношения к ним».

В заснеженной тундре главный враг беглеца с первых же минут побега — холод. Смерть от низких температур может настигнуть его уже спустя несколько часов. В начале 60-х с воркутинских угольных шахт был совершен групповой «рывок». Задушив охранника и отобрав у него автомат, пятеро зеков ушли в тундру в сторону железнодорожного полотна. Под утро снежный ветер замел их следы, и войсковым частям оставалось лишь блокировать подъездные пути в районе Воркуты. Но эта мера оказалась уже излишней. Трупы всех пятерых нашли спустя несколько суток. Зеки смогли пройти сквозь полярную стужу лишь шесть километров.

Существует прямая зависимость времени, в течение которого организм сохраняет тепловой комфорт, от внешней температуры и свойств самой одежды. Лагерные ватник, ушанка, валенки и шерстяное белье могут держать тепло в сорокаградусный мороз не более часа. Иногда зеки, застигнутые метелью, мастерят из снега временное убежище, где температура может быть на пятнадцать-двадцать градусов выше. Толщина снежного покрова в тундре невелика (от 20 до 90 сантиметров), но ветер перемещает снежные массы и образует валы, пройти сквозь которые очень трудно. Они имеют такую плотность, что человеку приходится ножом пробивать траншеи.

Готовясь к переходу по тундре, зек прежде всего утепляет обувь войлочными или фетровыми стельками, так как именно обувь — самая уязвимая часть одежды в полярных условиях. Он шьет небольшие чехлы или мешки, которые надевает поверх обуви: прослойка воздуха удерживает тепло. По ровному снежному насту человек может за час проходить пять-шесть километров. При сильном встречном ветре эта скорость уменьшается в десять раз. В заснеженной тундре очень сложно определять ориентир. Практика побегов показывает, что беглецы обычно выбирают теплое время года и кратчайший путь до любого из путей сообщения, надеясь до утренней тревоги уйти подальше и стремясь максимально увеличить зону поиска. Обычно их целью становятся небольшие железнодорожные станции и узлы, где проходят товарные и почтовые составы. Как, скажем, герои небезызвестной песни, где «дождик капал на рыло и на дуло нагана». Там зеки, окруженные вохровцами, догоняли курьерский поезд «Воркута-Ленинград». Если зека не измотал переход по тундре, он может попытаться запрыгнуть в поезд на ходу, выбрав участок поворота или подъема.

Человек привыкает ко всему, в том числе и к тайге или тундре. Нет ничего удивительного, что беглые рецидивисты могут брести по лесу или равнине и спать на ходу. При этом они не сбиваются с пути и могут продвигаться таким образом двое-трое суток напролет. В былые времена самыми выносливыми и приспособленными к природе считались китайские бродяги «хунхузы», которых этапировали на Сахалин из Приморского края. Они дольше всех могли пребывать в бегах, месяцами питаясь лишь травами и кореньями.