"Преступники и преступления. Законы преступного мира. Побеги, тюремные игры" - читать интересную книгу автора (А. В. Кучинский)

Летучий голландец № 001/76040

24 февраля 1987 года в четвертом часу ночи спецэшелон № 934 МВД СССР прибыл в Ленинград и остановился на дальнем перроне Московского вокзала. Он вернулся с двухнедельного турне Ленинград-Новосибирск-Ленинград. Главными пассажирами состава были вчерашние узники «Крестов», выгруженные в городах Урала и Сибири. Обратно состав специального назначения возвращался налегке.

В окнах караульного купе зажегся свет, заскрипели прихваченные ночным морозом двери, загрохотали подножки. Припухшие от сна лица солдат и офицеров пытались рассмотреть в зарешеченном окне перрон. По вагонам прошла команда: «Выгружайся! Ленинград!». Охрана поезда, не торопясь, высыпала наружу. Только в вагоне № 001/76040 стояла гробовая тишина. Сквозь темное окно не пробивалась тусклая лампочка. Само же окно зияло осколками. Прапорщик из соседнего вагона потянулся, глубоко вдохнул колючий воздух и забарабанил по двери:

— Подъем! Хватит дрыхнуть!

Вагонзак не отреагировал. Прапорщик подозвал солдата, и тот загрохотал в дверь прикладом автомата. Потоптавшись несколько минут возле дверей, солдат заметил разбитое окно. Прапорщик ругнулся и озабоченно прошелся вдоль вагона. Затем вернулся к дверям, вытащил пистолет, поставил ногу на подножку:

— Фесенко, иди за мной. А ты — встань у дверей.

В нос ударил теплый казенный запах, который не выветривается годами. В свете бледной лампы прапорщик увидел длинный коридор с зарешеченной правой стороной. Дверь караульного купе была приоткрыта. На полу виднелся чей-то сапог. Прапорщик передернул затвор и ногой толкнул дверь. На грязном, промокшем от крови полу валялась груда тел, прикрытая двумя матрацами. Прапорщик даже не стал их пересчитывать. С возгласом «Ни хрена себе!» он выскочил из вагона, приказал солдатам стеречь вход и бросился по перрону к начальнику поезда.

— Кто-то уложил весь наряд в пятом вагоне, — выпалил он майору, тяжело дыша.

— Куда уложил? — не понял тот.

Вскоре они бежали к вагонзаку, который теперь смахивал на летучий голландец. В караульном купе покоились семь трупов в форме внутренних войск. Еще один лежал в кухне. Все были убиты из пистолета. В стенах и окне виднелось множество пулевых отверстий. Палили — будь здоров. Через час в вагоне показалась следственная бригада Северо-Западного УВД на транспорте.

Это не было дерзким побегом. Никто из зеков не выламывался из купе и не плевался свинцом по солдатам. Сквозной караул перебил рядовой Артурас Сакалаускас, единственный, кого не досчитались в охране поезда. Оружейный шкаф, где хранились восемь пистолетов Макарова, опустел на пять стволов и пять запасных обойм. Последнюю остановку перед Ленинградом поезд делал еще минувшим днем в Вологодской области на станции Бабаево. По тревоге был поднят Ленинградский гарнизон, выделивший на поиски беглеца свыше двухсот человек. УВД Ленинграда и области пустило по следу Сакалаускаса десятки розыскных групп. Точкой отсчета стала станция Бабаево, где, судя по всему, и сошел дезертир-убийца.

К тому времени солдат в шинели застреленного им прапорщика странствовал по Вологодской области, останавливаясь на постой у добрых людей под видом командировочного. После очередного такого визита сердобольная семья не досчиталась в своем гардеробе гражданского пуховика, кроличьей шапки и брюк. Сакалаускас не забыл переложить по пистолету в карманы пуховика. Остальные три легли в черный «дипломат». Артурас был готов стрелять по каждому, кто попытается его задержать или даже проверить документы. Сообщение о восьми трупах в спецэшелоне замелькало в прессе, ежедневно фото убийцы появлялось на телеэкране. Беглец был обречен. Он сумел добраться до Ленинграда, но не больше. Варшавский вокзал, от которого шли поезда в родную Литву, прочесывался военными и милицейскими патрулями, в кассах перед кассирами стояла фотография рядового Сакалаускаса, то же самое творилось и в аэропорту. Солдат бесцельно колесил в автобусах по городу, пока его не узнал кто-то из пассажиров. В автобус, где он ехал, вошли трое в штатском, незаметно подошли со спины и попросили предъявить документы. Через минуту Артурас уже в наручниках покидал салон. Черный «дипломат» с тремя пистолетами нес оперативник. На поиски Артураса ушло четыре дня.

В отделении милиции дежурный офицер приказал солдату вывернуть карманы. Тот с готовностью сунул руки в пуховик и вытащил два пистолета с полными обоймами и патронником. Капитан замер и стал бел как полотно. Остолбенели и оперативники, которым даже в голову не пришло, что можно расхаживать по городу с пистолетами в наружных карманах. Убийца спокойно положил оружие на стол и тихо произнес:

— Все. Больше у меня ничего нет.

Мотивом бойни в вагонзаке стали, выражаясь казенным языком, неуставные отношения между военнослужащими действительной срочной службы разных сроков призыва. А попросту говоря — дедовщина. Чтобы проверить показания Артураса, дознавателям пришлось объехать множество зон, где высаживались пассажиры вагона № 001/76040. Маршрут спецэшелона был обширен: выехав из Ленинграда, он взял курс на север и шел к Новосибирску по сложной северной траектории. Через вагонные камеры прошли попеременно полторы сотни зеков, которые свидетелями выступать не спешили. Рецидивист М. был немногословен:

— Ничего писать и говорить не буду. Я думаю, что разберутся и без меня. Скажу лишь одно. То, что вытворяли ваши «вертухаи», редко встретишь даже на зоне. Так обращаются только с пидорами.

Из уголовного дела:

«…23 февраля 1987 года около 15.00 Манхуров и Джамалов подняли с постели отдыхавшего после несения дежурства Сакалаускаса и потребовали пройти с ними в туалет. В туалете они с применением угроз, сопровождавшихся избиением, заставили Сакалаускаса расстегнуть брючный ремень и стащили с него брюки до колен. После этого Манхуров стал удерживать Сакалаускаса, создавая тем самым условия, чтобы насильственно совершить акт мужеложства. Однако Джамалов не смог этого сделать по причине преждевременного семяизвержения. Во время попытки изнасилования Сакалаускас потерял сознание. Продолжая издевательства над ним и глумление, Манхуров и Джамалов поднесли к оголенным местам ног Сакалаускаса зажженные спички, а когда он от боли очнулся, Джамалов пригрозил ему, что позже его изнасилует весь личный состав сквозного караула. После ухода Манхурова и Джамалова из туалета Сакалаускас помылся и сменил кальсоны. Кальсоны, испачканные спермой Джамалова, выкинул по пути следования из окна. Проходя по коридору, он увидел, что начальник караула спит, а металлический ящик с пистолетами не заперт.

Воспользовавшись этим обстоятельством, он зашел в купе, похитил два пистолета и в туалете зарядил их.

После этого направился в купе для личного состава караула. Проходя мимо купе начальника караула, Сакалаускас, опасаясь, что Пилипенко проснется, произвел выстрел ему в голову. Затем прошел в купе, в котором к тому времени находились военнослужащие Семенов, Нечаев, Джамалов, Гатауллин, Синицкий, Манхуров и проводник Дашкиев и играли в карты. Остановившись в проеме дверей купе, которые были открыты, держа два пистолета в руках, он начал стрелять из них по находившимся в купе военнослужащим и проводнику. Когда патроны в пистолетах закончились, Артурас Сакалаускас, бросив один из них на пол, прошел в купе начальника караула, взял там из металлического ящика третий табельный пистолет, перезарядил пистолет, находившийся у него, и вновь пошел в купе личного состава.

„Осужден за изнасилование“. Подобная татуировка очень часто выкалывается насильно

К этому времени дверь в купе оказалась закрытой. Сакалаускас произвел несколько выстрелов через дверь, а также в потолок в направлении багажного отделения, где находились Семенов и Нечаев. После этого он открыл дверь и продолжил стрельбу в раненых. В это время прапорщик Пилипенко, придя в сознание, вышел из купе. Сакалаускас, увидев его, произвел несколько выстрелов в прапорщика.

Раненый Пилипенко пытался убежать в направлении помещения кухни, однако Сакалаускас произвел несколько выстрелов ему вдогонку. Смертельно раненный прапорщик упал на пол коридора напротив кухни. По окончании патронов в пистолетах Сакалаускас бросил их и взял еще два пистолета в купе начальника караула, вновь подошел к купе личного состава и продолжил стрельбу в находившихся там лиц. Раненый начальник караула Пилипенко, пытаясь спрятаться, заполз в помещение вагонной кухни, где впоследствии умер от полученных ранений и острой кровопотери. Всего Артурасом Сакалаускасом было произведено 46 выстрелов, 33 достигли цели, 18 — стали смертельными.

Убедившись, что расстрелянные им лица мертвы, Сакалаускас забросал их матрацами. Потом зашел в купе начальника караула и переоделся в форму прапорщика, похитив также его „дипломат“ с личными вещами и деньги. Уложив в „дипломат“ пять пистолетов, он снял у проводника Дашкиева наручные часы, а в помещении кухни, где находился труп Пилипенко, Сакалаускас взял для себя продукты, которые также сложил в „дипломат“. Свое обмундирование сжег в топке вагона. На станции Бабаево Вологодской области поезд произвел остановку, и в 16.35 Сакалаускас покинул вагон, захлопнув при этом за собою дверь».

«Деды» издевались на глазах зеков. Те поначалу с интересом взирали на истязания, отпускали пошлые остроты, а иногда подбадривали. Для заключенных это было едва ли не единственным развлечением, которое напоминает комедию или трагедию. Но чем дальше шел этап, тем противней становилась вся эта картина даже для зеков. «Во, менты чудят, — слышался чей-то голос из-за решетки. — Уже бы кокнули его, что ли. Совсем озверели, сучары».

Нечаев, который любил надевать миску с горячим супом на голову Артураса и делать «велосипед» (способ издевательства, при котором спящему между пальцами ног закладывают бумагу, тряпку или вату и поджигают), получил три пули в голову и умер мгновенно. Повар Гатауллин, который засыпал в порцию «духа» полстакана соли или песка, а также часто лишал его завтрака или обеда, умер от трех огнестрельных ранений головы. Старший сержант Семенов, он же — заместитель начальника сквозного караула, макал Артураса лицом в унитаз, порвал ухо, ставил в наряд на десять часов, лишал сна и просто бил. За это он принял одну пулю в затылок и две в грудь. Проводник Михаил Дашкиев был добродушным и «духа» не трогал, но под раздачу также попал.

Можно сказать, что Артурас завалил проводника случайно. Когда убийца менял обоймы, проводник торопливо закрыл дверь. Это настолько всполошило стрелка, что он, не задумываясь, выпалил в тонкую пластиковую дверь целую обойму.

Дальнейшая судьба Сакалаускаса сложилась более чем странно. В ней столько белых пятен, версий и домыслов, что расставить все точки над «i» не могут до сих пор. На заключительном этапе следствия убийцу направили в Москву на психиатрическую экспертизу в институт имени Сербского. Уже были полностью подготовлены тринадцать томов уголовного дела и обвинительное заключение, с которыми должен был ознакомиться подследственный после возвращения из Москвы. Спустя два месяца судебно-психиатрический институт признал солдата здоровым. Перед этапом в ленинградские «Кресты» Артураса поместили в «Матросскую тишину», откуда его должен был забрать конвой. Но конвойная бригада все не ехала. Создавалось впечатление, что об убийце восьмерых человек попросту забыли.

В камере столичного следственного изолятора Сакалаускас провел почти месяц. В конце концов его привезли в Ленинград, однако в очень странном состоянии. Тюремные психиатры видели в этом обыкновенную симуляцию. Тем не менее Артурас, который до этого сотрудничал со следствием и охотно давал показания, на последних допросах глядел куда-то в стену и выдавал лишь несвязные обрывки фраз. После долгих процессуальных мучений его отправили на повторную экспертизу. На этот раз врачи нашли у пациента «отчетливо выраженные признаки болезненного расстройства психической деятельности. Больной представляет особую опасность для общества. Нуждается в направлении на принудительное лечение со строгим режимом содержания».

Оценить состояние Сакалаускаса, то есть определить — годен он к расстрелу или нет, брались многие клиники. Его перебрасывали из палаты в палату, из клиники в клинику почти три года. Последним диагнозом стали такие строки: «Хроническое психическое заболевание с непрерывно прогрессирующим течением. Нуждается в принудительном лечении с общим режимом наблюдения». Больного отправили в Литву. Еще через два года его адвокат публично заявил, что психический недуг Артураса был вызван искусственным путем. Якобы в «Матросской тишине» ему вводились сильнодействующие психотропные вещества, разрушающие психику человека.