"Певец Преданий" - читать интересную книгу автора (Лау Миллер)

ГЛАВА 3

Может быть, они наконец-то оставят ее в покое? Просто оставят в покое… Она не желает иметь никакого отношения к этой идиотской истории.

Эффи включает музыкальный центр на полную громкость и возвращается к зеркалу, чтобы закончить макияж. Она красит ресницы. Рука немного подрагивает, и тушь ложится неровно. Эффи злится, и от того руки дрожат сильнее. Ей хочется со всей силы двинуть кулаком в стенку. «Что за чушь! Почему бы им просто-напросто не оставить меня в покое? Отвяжитесь вы все! Отстаньте ради всего святого! Моя мать давно мертва… И откуда у меня эти мешки под глазами?»

Эффи пристально вглядывается в свое лицо, втягивает щеки — хотя в этом нет необходимости: Эффи не знакома с проблемами лишнего веса.

Она кажется себе слишком бледной. Черные волосы до плеч выглядят тусклыми и ломкими. Следовало бы вымыть голову… хоть и не сейчас. Ей уже пора идти. Ладно, она соберет волосы в конский хвост, и никто ничего не заметит.

«Йиска не прав. Он считает меня наркоманкой».

Эффи недовольно хмурится, глядя на дрожащие руки, берется за карандаш для губ, обводит губы жирным контуром и закрашивает ярко-красной помадой. Завершив макияж, посылает своему отражению воздушный поцелуй.

— Ты ослепительна, милочка, — усмехается она.

Это сарказм. На лице три слоя пудры, под глазами густо намазано тональным кремом. — Просто королева красоты…

Дребезжит дверной звонок. Сперва, не обращая внимания, Эффи приводит в порядок волосы. Звонок не унимается, и девушка сердито хмурится, глядя в сторону двери. Она знает, кто за ней стоит.

— Я не хочу никого видеть, Йиска. Проваливай.

— Что, извините?

Эффи застывает с расческой в руке. Голос ей не знаком. Человек говорит с мягким ирландским акцентом. Эффи смотрит в глазок. На площадке, переминаясь с ноги на ногу, стоит белокурый молодой человек. Эффи недоуменно разглядывает его. Кто он такой? Может, ошибся квартирой? Она снова заглядывает в глазок… Да это же тот парень, блондинчик из клуба! Черт!

— В чем дело? Я собираюсь уходить, — говорит она.

— Ты забыла сумочку в такси. Я ее принес.

— О! — Она открывает дверь и приветливо улыбается, чувствуя, как щеки наливаются краской стыда. — Привет…

Парень бесцеремонно входит в квартиру. Эта твердая походка и уверенные движения запомнились Эффи лучше, чем его лицо. Молодой, белокурый, стройный красавчик. Наверняка девушки вешаются ему на шею гирляндами — и он уже привык воспринимать это как должное. «А я? — в ужасе думает Эффи. — Что сделала я?»

Белокурый ангел протягивает ей сумочку. В ней только носовые платки и небольшой косметический набор. Эффи до сих пор не хватилась ее.

— Спасибо. Может, выпьешь кофе?

Она предлагает это только из вежливости и надеется, что гость откажется.

— Нет, благодарю. — Парень меряет ее оценивающим взглядом, который очень не нравится Эффи. — Ты собираешься куда-нибудь вечером?

— Да.

— В клуб?

— Может быть. Только сначала мне надо встретиться с друзьями, — лжет Эффи на тот случай, если парень намерен навязаться ей в попутчики.

Одарив ее ослепительной улыбкой, он спрашивает:

— Хочешь немного экстази?

Эффи издает короткий смешок.

— Нет уж, благодарю покорно. Не из твоих рук… — Боже, как же его зовут? Не то чтобы это имело значение, но… — В прошлый раз я едва не скопытилась.

— А при чем здесь я? — На лице гостя появляется изумленно-обиженное выражение. Он оскорблен ее намеком. Его обвиняют в распространении некачественного товара! — Ты сама виновата. Нельзя смешивать экстази с таким количеством алкоголя.

— Хм-м… Ну… — Эффи приходится признать, что он прав. Не исключено, что так и было. — Возможно… А «кокс» есть?

— Есть. Правда, не очень много. Он сейчас не пользуется спросом.

Эффи смеется над этим невинным комментарием. Ее собеседник тоже улыбается, хотя как-то принужденно, неискренне… Он передает ей пакетик кокаина и забирает деньги, упоминая клуб, где будет весь вечер — просто на случай, если она захочет купить ему выпивку, — и собирается уходить.

Впрочем, в дверях парень снова останавливается.

— Кстати, меня зовут Марк…

«Отлично. Моего дилера зовут Марк. А мне-то какая разница?»

— … не думаю, что ты запомнила.

— Нет, — признает она. — Слушай-ка, Марк, а мы… мы с тобой… ну… занимались любовью? — Эффи мучительно неловко задавать этот вопрос, но, возможно, ей нужно сходить за таблеткой, предохраняющей от беременности, если еще не слишком поздно.

Марк хихикает, будто она сказала что-то смехотворное. Словно спать с наркоманкой — ниже его достоинства.

— Шутишь? Да я бы тебя пополам сломал! Господи, ты похожа на ходячий труп.

Он уходит, а Эффи остается стоять в прихожей как оплеванная. Она ошеломленно глядит на закрывшуюся дверь и думает, что ни в коем случае не станет плакать. Она не доставит ему такого удовольствия… В горле застревает знакомый жесткий комок, и Эффи понимает, что ее вот-вот вырвет.

— Еда… Мне надо поесть. Я должна поесть. — Это звучит так, словно она наказывает себя. Впрочем, подобные слова недалеки от истины. Процесс поглощения пищи причиняет боль…

Эффи распахивает дверцу буфета, и на нее валятся продукты — шоколад, печенье, хрустящие хлебцы, яблочные пирожки, жареные колбаски… Она собирает все в охапку и возвращается к дивану, по-прежнему думая о словах Марка.

Она не намерена запихивать внутрь еду, глотая ее точно удав. Эффи гордится тем, что может себя контролировать. Она красиво раскладывает все на диване — аккуратно, будто организуя застолье. Обертки и упаковки раздражают ее, так что фольга и целлофан отправляются в мусорное ведро — за исключением упаковки от кексов «Туннок», поскольку Эффи нравятся их красивые красно-серебряные фантики.

Разложив продукты, Эффи принимается за еду — спокойно, аккуратно стряхивая с пальцев крошки, включив музыкальный центр, чтобы заглушить чавканье. Она ненавидит этот отвратительный влажный звук… Постепенно Эффи начинает поглощать пищу быстрее и быстрее, запихивая в рот все подряд, но она еще может себя контролировать. Эффи украдкой бросает взгляд на пакетик с кокаином. Нет, сейчас его трогать нельзя. Надо подождать, пока ее вырвет, иначе наркотик пропадет зря.

В тот момент, когда Эффи берется за упаковку сушеных фиг, снова раздается дверной звонок. Эффи раздосадованно смотрит на дверь. Фиги — ее любимая еда, потому что они вызывают понос. Это куда более легкий способ очищать организм, чем рвота. «Черт подери! — думает Эффи. — На сей раз наверняка Йиска».

Эффи не хочет, чтобы ее тревожили. Не хватает еще, чтобы кто-нибудь присутствовал при «очищении организма». Она чувствует себя обманутой; вся трапеза испорчена. Девушка замирает, едва осмеливаясь дышать. Музыка играет слишком громко — иначе можно было бы притвориться, что ее нет дома. Едва Эффи хватает пульт дистанционного управления, намереваясь выключить звук, как начинает звонить телефон.

— Черт! Черт! — бормочет она. — Йиска, убирайся! Дверной звонок не умолкает, потом в дверь начинают барабанить кулаком.

— Эффи, это Талискер. Пожалуйста, открой, нам надо поговорить.

— Сейчас, минутку. — Она хватает трубку и прижимает ее к уху плечом. — Алло? — И скидывает недоеденные продукты в коробку под диваном. Хватает кокаин и заталкивает его в карман джинсов.

— Привет, Эффи. Это Сандро. Как поживаешь?

— Хорошо, дядя Сандро.

Она придавливает крышку коробки. Яблочный пирожок разламывается; начинка выдавливается и течет по стенке коробки. В отчаянии Эффи набрасывает на коробку полотенце.

— Извини, не мог позвонить раньше. Как прошла встреча с Дунканом?

— Вообще-то сейчас он стоит за дверью. Подожди минутку, я его впущу.

Она скидывает с двери цепочку и рывком открывает ее. Замок сломан после недавнего вторжения Йиски. Он тоже здесь — стоит рядом с Талискером. Дункан выглядит несравненно лучше, чем в больнице, хотя лицо его все еще бледно и в глазах — то же выражение опустошенности.

— Эффи, я… О, прошу прощения.

Она кивает ему, отворачивается и говорит в трубку:

— На меня слишком много всего свалилось, дядя Сандро. Мне нужно время…

— Это Сандро? — Талискер заметно оживляется. — Дай мне поговорить с ним!

Эффи раздраженно машет рукой, призывая к тишине.

— … нужно время, чтобы все это осознать. Насчет мамы и насчет… ну, ты понимаешь…

Повисает пауза. Затем Сандро на том конце провода тяжко вздыхает.

— Послушай меня, Эффи. Ты можешь ему поверить. Это правда. Все, что он сказал, — правда.

— Они называются шардами. — Генерал Везул холодно посмотрел на взъерошенную дочь. Фереби понимала, что отец еще сердится на нее за поведение на церемонии, но сейчас не до того. — Мы не знаем, откуда они взялись, и это первый случай, когда твари забрались так далеко на юг. Вам обоим сказочно повезло. Я слышал, что шарда практически невозможно убить.

— Везение здесь ни при чем, — ответила Фереби, поджав губы. Она и Фелндар стояли плечом к плечу в покоях ее отца. После происшествия на берегу они не обменялись и десятком слов — разве что обсудили, стоит ли будить генерала. Фереби настаивала на этом и в конце концов добилась своего. — Я не понимаю, почему они умерли… или что там с ними случилось.

— Они не умерили. — Везул помолчал. — Фелндар, ты, наверное, устал. Можешь быть свободен до полудня. — Он бросил взгляд на Фереби. — А затем явишься к начальству…

Фелндар отдал генералу честь, хотя, повернувшись к выходу, смерил Фереби презрительным взглядом. Он никогда не смирится с необходимостью выполнять ее приказы. Амбиции Фелндара были непомерны. Не опуская взгляда, она холодно кивнула подчиненному.

— Благодарю, офицер. Увидимся завтра.

Он отсалютовал и ушел, не сказав ни единого слова.

Когда Фелндар вышел, Везул плотнее запахнул халат, накинутый поверх ночной сорочки, и задумчиво взглянул на дочь.

— Холодно, — пробормотал генерал. — Пойдем в спальню, Фереби, там горит огонь.

Не дожидаясь ответа, Везул направился к внутренней двери.

— Но я разбужу маму, — шепотом возразила девушка.

— Твоей матери там нет, — рассеянно отозвался генерал. — Она нечасто здесь ночует.

— О! — Фереби никогда не позволяла себе совать нос в отношения родителей, и от слов отца ей сделалось неуютно.

— Вот. — Генерал налил дрем-си и протянул ей. — Согрейся. Фереби никогда не пила спиртное в присутствии отца раньше, однако она без слов приняла из его рук серебряную чашку. Фереби еще не до конца отошла от пережитого кошмара и теперь пыталась унять дрожь в коленках и стук зубов. Вывихнутая лодыжка неприятно ныла. Впрочем, отхлебнув горячего напитка, Фереби моментально ощутила, как расслабляются мышцы.

— Мне жаль, что твое назначение оказалось для тебя такой неожиданностью, Реби. И все же должен признаться — я доволен подобным поворотом событий. Ты будешь отличным офицером. Если женщины редко получают военные звания, это не значит, что они не способны стать хорошими военными… Твоя мать уговаривала меня подать прошение императору. Она полагает, что ты хочешь выйти замуж за этого выскочку Фелндара. — Везул рассмеялся. — Можешь себе представить?

— Нет, — промямлила Фереби.

— В любом случае я отказал. Император избирает жизненные пути с большой тщательностью. У него есть жрецы и советники, которые занимаются специальной магией — ясновидение, предсказания и все такое прочее. — Было очевидно, что отец и сам не слишком хорошо разбирается в этой эзотерике, но Фереби пропустила мимо ушей его заминку. — Император совершенно прав, Реби. Ты идеально подходишь для своей должности… И кстати, вот твои бумаги.

Она нахмурилась.

— Бумаги?

— Приказы и предписания. Посмотри, здесь есть личная депеша императора. Он повелевает тебе докладывать только мне.

— Почему? Я не понимаю…

— Речь идет о шардах, Фереби. Император хочет изучить их. За последние полгода люди видели по меньшей мере две сотни этих тварей. Обычно они убивают первого, кто встречается им на пути. Шарды обладают очень низким интеллектом, а возможно, и вовсе не разумны. Мы полагаем, что шардов создали мятежники-феины… Либо они пытаются обрести над ними контроль. — Генерал пожал плечами. — Мы очень мало знаем. Тебе приказано объехать феинские поселения и собрать информацию. Возьми с собой небольшой отряд, но не обсуждай эти сведения ни с кем из воинов.

— Да, отец.

— Отныне ты должна называть меня «генерал» или «сэр».

— Да, сэр. — Несмотря на бодрящий напиток, Фереби начала ощущать, как сильно она устала и вымоталась. Хотелось свернуться клубочком в отцовском кожаном кресле и ни о чем не думать. Вместо этого Фереби поднялась, стараясь не наступать на больную ногу, и отдала честь.

Отец одобрительно кивнул.

— Возьми с собой Фелндара.

— Я бы не стала, оте… сэр.

— Это приказ. Дай ему возможность показать себя в деле. Парень заслужил. Надо предоставить ему шанс восстановить уязвленную гордость. — Генерал улыбнулся.

«Он очень проницателен», — подумала Фереби, уходя.

— Как твоя рука?

— Рука? — Она посмотрела на ладонь, внезапно припомнив вечернюю церемонию. Слишком много всего случилось с тех пор… Порез начал побаливать, когда Фереби вспомнила о нем. Она вздохнула. Ночь оказалась невероятно длинной.

Они проговорили до самого утра. Вернее, говорил Талискер, а Эффи с Йиской по большей части слушали. Голос Талискера, сперва холодный и ровный, становился все более и более возбужденным; его история была невероятной и фантастической. Сначала он то и дело извинялся, через слово повторяя: «Простите, я понимаю, что вам непросто в это поверить…» Но в конце концов Талискер увлекся. Он рассказывал о другом мире — Сутре — и о тамошней жизни. О своей жене, о детях… Дочь Талискера, Риган, побывала на Земле и погибла от рук человека по имени Джал. Впрочем, ни Эффи, ни Йиска толком не поняли, кто он был таков, ибо Талискер рассказывал о нем скупо и словно бы через силу.

Трудно было сказать, поверил ли Йиска услышанному. Он не задавал вопросов — лишь пристально смотрел на Талискера, словно по интонациям и жестам рассказчика пытался понять, сколько правды в его истории. Лишь однажды Йиска перебил его — чтобы спросить, не хочет ли кто-нибудь выпить. Себе Йиска сварил кофе, и когда он усаживался на место, то случайно задел коленом коробку с едой. Крышка сползла набок, и разломанный пирожок упал Йиске на джинсы, вымазав их повидлом. Йиска с удивлением обозрел содержимое коробки и перевел взгляд на Эффи, вопросительно подняв брови. Пару секунд они смотрели друг на друга, а затем Эффи опустила глаза и отвернулась. Ее щеки пылали от стыда.

Было около четырех утра, когда Талискер закончил повествование. К тому времени Эффи уже ощущала сильные рвотные позывы. Она слишком много съела перед приходом Талискера и Йиски и при этом не успела очистить желудок. Теперь же не было никакой возможности сходить в туалет и выблевать съеденное: Талискер и Йиска неизбежно услышат. Эффи раздумывала над этой проблемой, и окончание рассказа Талискера прошло мимо ее сознания.

— … Йиска и Малки полагают, что я должен отыскать путь в Сутру, — говорил он между тем. — От перемещений из мира в мир с моим телом произошло нечто странное. Иммунная система пришла в негодность, и если я останусь здесь, то умру.

— Вас это беспокоит? Вам же сто десять лет!

Едва слова сорвались с губ Эффи, она тут же поняла, как невежливо это прозвучало. Впрочем, Талискер не обиделся.

— Откровенный вопрос, Эффи, — и он заслуживает откровенного ответа. Пока я лежал в больнице, эта мысль не слишком меня волновала. Но Йиска и Малки считают, что я нужен в Сутре, и, должен признаться, хочется еще раз увидеть ее перед смертью.

— Хм… Извините. Мне нужно в туалет. — Эффи совсем растерялась. Что бы она ни говорила — все звучало невпопад.

Будучи уже на полпути к ванной, Эффи услышала голос Талискера:

— Я бы хотел, чтобы ты отправилась с нами, Эффи.

— Что?! — Эффи рассмеялась. Это выглядело не менее оскорбительно, чем ее необдуманная реплика, однако девушка не сумела совладать с собой. Пусть даже Талискер искренне верит в свой придуманный мир. Но уверовать в него самой — это совсем другое дело…

И снова Талискер не обиделся — лишь чуть улыбнулся и покачал головой, словно заранее предвидел ее реакцию.

— Ты ведь не веришь мне… — Это было утверждение, а не вопрос — Подойди-ка сюда. У меня кое-что для тебя есть.

— Что? — спросила Эффи. Она чувствовала себя ребенком, получающим карманные деньги от дядюшки, и все же подошла, протянув руку.

Талискер вынул из кармана небольшую вещицу и положил ей на ладонь. «Может, это доказательство существования Сутры? — подумала Эффи. — Какое-нибудь необычное сокровище?» Нет, сокровище было вполне обычным: золотой медальон с изображением святого Христофора. Красивая вещица, довольно тяжелая, определенно предназначавшаяся для мужчины. Эффи ощутила легкий укол разочарования.

— О… Спасибо…

— Этот медальон подарила мне твоя мама, Эффи, незадолго до ее гибели. Она не верила мне, по правде сказать. Зато она верила в меня.

— Насчет Сутры?

— Нет, тут другое. Это касалось убийств. Она никогда не осуждала меня, даже когда так поступали все остальные. — Талискер неожиданно разволновался; его глаза утратили мертвое выражение, он погрустнел. — Как-то Шула сказала мне, что ни одна живая душа не потеряна для Творца. Она действительно так считала…

— Я не могу пойти с вами. У меня колледж и…

— И булемия[1], — спокойно закончил Йиска. — Она предпочитает жить в привычном окружении, чтобы точно знать, где расположен тайничок с едой.

Никто прежде не осмеливался сказать ей ничего подобного. Эффи почувствовала себя так, словно ее неожиданно ударили в живот. Она ахнула и задохнулась.

— Я… Я… — Слова застряли в горле. Комната закачалась перед глазами. «Ну, ты добился чего хотел, проклятый ханжа?»

— Успокойся. — Йиска мгновенно оказался рядом с ней, придержал за плечи. — Дыши медленнее. Еще медленнее… Это просто нервы. Ничего… Дыши, дыши…

Эффи пришлось послушаться — иначе она умерла бы на месте… по крайней мере так ей казалось. Но до чего же она была зла!

— Вот. — Йиска протянул ей бумажный пакет. — Дыши сюда и смотри на пакет. — Эффи повиновалась. — Правильно. Хорошо. Еще медленнее. Медленно. Медленно… Отлично.

Минут через пять приступ прошел. Эффи почувствовала себя нормально, однако была потрясена до глубины души. Раньше с ней не случалось ничего подобного. Эффи стряхнула руку Йиски с плеча и всем телом повернулась к нему. Слезы текли у нее по щекам.

— Это все из-за тебя, сукин сын! Что ты о себе возомнил? Мне не нужна твоя помощь. Просто оставь меня в покое!

В слезах она ринулась в ванную и захлопнула за собой дверь.

В ванной всегда было прохладно. Особенно сейчас — по контрасту с душной комнатой. Эффи прижалась лбом к холодному кафелю, и это немного успокоило ее. Она подошла к раковине, намереваясь ополоснуть лицо, и только теперь заметила, что по-прежнему сжимает в руке медальон со святым Христофором. Золотой диск, казалось, мерцал теплом в немой прохладе комнаты. Медальон принадлежал матери — у Эффи осталось так мало ее вещей, — и мать подарила его Дункану Талискеру. Эффи положила диск на край раковины, продолжая смотреть на него словно загипнотизированная все время, пока умывалась. Мало-помалу на нее снизошло спокойствие. Из комнаты доносились тихие голоса Талискера и Йиски. И хотя она не могла разобрать слов, показалось, что они спорят. Возможно, насчет нее.

Раздался осторожный стук в дверь.

— Эффи. Я хочу попросить прощения. Я выразился слишком резко…

— Все нормально, Йиска. Просто дай мне побыть одной.

— Нет, не все нормально. Я повел себя некорректно.

Эффи невольно фыркнула. Очень уж по-американски это прозвучало.

— Не волнуйся, через пару минут я выйду.

Вытирая лицо, Эффи услышала третий голос, присоединившийся к беседе. Навряд ли кто-то мог прийти к ней в такое время — тем более что в дверь никто не звонил. Должно быть, проявился Малки… С некоторым удивлением Эффи поймала себя на мысли, что присутствие призрака больше не ужасает ее. «Кому нужны наркотики, — подумала она, — когда жизнь и без того достаточно абсурдна?»

Приняв слабительное, Эффи вернулась в комнату.

— Ты думаешь, она согласится пойти? — Малки стоял к Эффи спиной и не сразу заметил ее появление. — Ты же видишь: она считает тебя сумасшедшим.

— О чем у вас тут речь? — Эффи выключила свет и открыла окно.

Свежий утренний ветерок влетел в комнату, приподняв вытертые сетчатые занавески.

— О, привет, Эффи. Я как раз говорил Дункану…

— Малки был возле Мэри-Кинг-Клоуз, — сказал Талискер. — Прохода больше не существует. Большая его часть разрушена землетрясением две тысячи второго года. Там нет пути в Сутру. Поэтому мы отправляемся в Нью-Мехико: посмотрим, не сумеет ли нам помочь дедушка Йиски.

— О… — Эффи встряхнула головой, пытаясь осознать услышанное. Новый, непредвиденный поворот… Словно что-то ускользало из ее рук. Может, это последний шанс порвать с прежней жизнью, в которой все распределено и упорядочено: колледж, ночные клубы, наркотики и еда. Даже рвота и понос были чем-то привычным. Регулярным. Обыденным. Жизнь, которую она могла худо-бедно контролировать. И все же…

Желудок опять скрутило спазмом — начинало действовать слабительное. И это тоже было привычное, знакомое чувство.

— Мы хотим спросить: поедешь ли ты с нами, Эффи? Я готов оплатить дорогу.

«Нет. Это слишком. Слишком головоломно, чтобы поверить. Слишком сложно, чтобы даже думать об этом…» Эффи захотелось, чтобы они ушли. А еще лучше — исчезли насовсем. Но все трое смотрели на нее и ждали ответа. Ей не нужна их жалость, не нужно их участие. Она не… Снова свело желудок. Знакомо. И отвратительно.

— Да, — сказала Эффи. — Я поеду.

Она сжала образок святого Христофора в ладони и чуть улыбнулась, созерцая удивленные лица мужчин.